Последнюю фразу он произнес, уже отвернувшись и направляясь к буфету.
Высокий, изящно сложенный, как любой элохим, он двигался с плавной грацией хищника – бесшумно и почти невесомо. Но в то же время песочные брюки и голубая рубашка навыпуск не скрывали тренированных мышц.
Айна знала: вся эта мягкость и хрупкость очень обманчивы. Когда-то люди попались на эту уловку.
Она поднялась, продолжая сверлить его недоверчивым взглядом. Привычным жестом провела руками по голове, собирая волосы обратно в пучок.
– Оставь, – долетел тихий голос.
Как? Он даже не оглянулся!
Она растерянно опустила руки.
– Иди сюда.
Хассель не повысил голоса, наоборот, говорил очень тихо, спокойно. Но от его низкого, чуть хрипловатого тембра у Айны внутри все скрутилось в клубок. И не было ни единого шанса не подчиниться. Этот голос связал ее волю.
Она приблизилась к элохиму. Неуверенно замерла, не доходя двух шагов.
Мужчина колдовал над бокалами.
– Знаешь, – заговорил, все так же не глядя на нее, – мне кажется, вино – это лучшее что создали люди.
Он развернулся и протянул ей бокал. Его лицо оставалось спокойным. Взгляд – бесстрастным.
– А ты как считаешь?
Она не сразу поняла, что вопрос адресован ей. Засмотрелась в его глаза.
Очнувшись, торопливо схватила предложенный бокал. Он оказался довольно горячим. От красной жидкости в нем поднимался аромат цитруса и гвоздики.
– Что это? – удивленно моргнула.
– Глинтвейн, – Хассель пожал плечами. – Кажется, так его называете вы.
Вы – это люди.
– Д-да… кажется…
– Как тебя зовут?
– Айна.
– Милое имя. Сколько тебе лет?
– Двадцать… три…
Айна не знала, как реагировать. Элохим сделал ей, человечке, глинтвейн? Уже то, что он впустил ее в дом и предложил напиток – верх ожиданий. Она не смеет требовать большего.
Но вот он, бокал в ее руках, ласкает теплом замерзшие пальцы.
– Пей. Тебе же нужно согреться? – в голосе элохима был слышен вопрос. – Вы, люди, неустойчивы к колебаниям температуры.
Под его немигающим взглядом она сделала пару глотков. И поняла, что он прав. Ей просто необходимо согреться. Несмотря на довольно теплый воздух, ее все еще продолжал бить озноб.
Горячая жидкость с терпким вкусом и пряным ароматом наполнила рот. Скользнула по пищеводу в желудок, и Айна облегченно вздохнула.
Внутренний холод сменился теплом.
– Присаживайся, – нувэр Хассель кивнул на одно из кресел возле камина. – Поближе к огню. Расскажешь, как ты оказалась на улице в столь позднее время. И почему у тебя до сих пор нет мужчины.
***
Последний вопрос ввел Айну в ступор.
Как он узнал? Как Псы, по запаху, что ли?
Глядя на элохима с опаской, она все-таки опустилась в предложенное кресло. Напряженная, готовая в любой момент вскочить и бежать. Нервно сжала бокал.
Но бежать некуда, а хозяин дома смотрит и ждет ответ. Небрежно поигрывает бокалом с красной тягучей жидкостью. Так, что сверкает синий камень на тонком мизинце.
Айна невольно залюбовалась перстнем. Чистая, прозрачная глубина камня притягивала взгляд, каждая грань отражала сотню цветов и оттенков. С первого взгляда понятно, что это сокровище стоит бешеных денег. И оно гораздо ценнее, чем жизнь одной человечки.
– Я слушаю, – голос Хасселя оборвал ее мысли.
Айна попыталась сложить губы в улыбку.
Черт, почему она так нервничает? Он же ей ничего не сделал!
– Простите, задумалась.
Для храбрости еще глотнула вина. Оно растеклось по венам пряным теплом. И Айна наконец-то смогла улыбнуться:
– Я задержалась в гостях.
– Это я уже слышал. У кого ты гостила?
– У… тети. – Она запнулась, удивленная новым вопросом. Зачем ему такие подробности? – Перепутала омнибусы и случайно оказалась здесь.
– Почему не взяла такси?
Она хмыкнула и прикрылась бокалом.
От вина в голове стало легко. Да и тепло камина располагало к тому, чтобы немного расслабиться.
– Я не настолько богата, – призналась девушка.
– И никто из мужчин тебя не проводил?
– Как видите, – она развела руками.
На ее щеках заиграл горячий румянец.
Айна поставила бокал и прижала ладони к щекам.
– Щеки горят, – прошептала в ответ на взгляд элохима. – Наверное, от вина.
– Оно слабое. Почему у тебя нет мужчины?
– Ну, так… не сложилось.
Не рассказывать же ему про Фила и его идиотскую попытку переспать с ней, прикрываясь заботой?
Стоило Айне вспомнить этот неприятный момент, как загудела ладонь. Та самая, которой она отвесила пощечину своему незадачливому поклоннику.
Филипп Беннот был ей как брат. И он никогда не позволял себе перейти ту грань, что обозначила Айна.
Никогда. До сегодняшнего вечера.
Воспоминания нахлынули неприятным потоком. И девушка не сдержалась, поморщилась. А потом залпом допила остывший глинтвейн.
– Я еще не встретила «своего» мужчину, – усмехнулась, ставя пустой бокал.
Хассель тоже отставил бокал. Его проницательный взгляд прошелся по Айне, отмечая все изменения.
– Ты же знаешь, что сама привлекла стаю Псов? Комендантский час однозначен и направлен на то, чтобы оградить от опасности таких, как ты.
– Девственниц, хотите сказать? – фыркнула девушка, уже не чувствуя перед элохимом прежнего трепета.
Наверное, это вино виновато. А еще этот камин. И мягкое кресло. И чуть приглушенный свет. И, конечно же, теплые меховые тапки, в которых ее ноги просто блаженствуют.
– Девственниц, – повторил эхом хозяин дома и немного подался вперед.
Крылья его тонкого носа едва заметно затрепетали.
Хассель протянул руку к лицу гостьи, но не коснулся. Его пальцы замерли на расстоянии миллиметра. Миг – и рука опустилась. Мужчина выдохнул сквозь сжатые зубы и откинулся на спинку кресла.
Айна проследила за его движением. Где-то внутри ее расслабленного сонного тела всколыхнулось легкое удивление.
Он хотел прикоснуться к ней. Почему передумал?
Хассель поднялся, будто ничего не случилось, забрал ее бокал, на миг отлучился и принес уже полный.
– Где ты живешь? – новый вопрос.
Ну, вот почему он такой любопытный? Что-то она не слышала, чтобы властители мира так интересовались простыми людьми.
– В Южном квартале.
– А улица?
– Тополиная.
Он потер подбородок. Таким простым, человеческим жестом, что Айна едва не хихикнула.
– Я знаю, где это. Неспокойный район.
Ага, еще бы не знать. Уж там было кому постараться сделать его «неспокойным», чтобы такие, как этот Хассель, даже носа туда не совали.
Наверное, что-то отразилось у нее на лице. Потому что нувэр внезапно добавил:
– Переночуешь здесь. Хлоя покажет свободную комнату. А утром я тебя отвезу.
Айна едва не подавилась вином.
– Отвезете? – уставилась на элохима. – Вы? Меня?
– Тебя что-то смущает?
– Нет… – она осеклась. – Вовсе нет…
Элохимам не отказывают! Их внимание принимают как бесценный дар. Любая из подруг и знакомых Айны почку свою бы отдала за возможность войти в этот дом, пить это баснословно дорогое вино, нежиться в кресле перед камином…
Но за такое внимание платят обычно собственным телом.
Элохимы любят развлекаться с человеческими женщинами. Впрочем, с мужчинами тоже. Они даруют им неземное блаженство – такой физический и эмоциональный экстаз, что после него секс с обычным человеком уже не прельщает. Они, как инкубы из старых книг, воплощают в реальность самые грешные, самые порочные фантазии человеческого разума, доводят ощущения до немыслимой остроты и низвергают в бездну дурмана.
Это нельзя забыть. Нельзя испытать вторично. И тот, кто однажды оказался в постели элохима, уже никогда не станет прежним.
А нувэр Хассель отпускает ее нетронутой. И даже не пытается прикоснуться.
Разве это не странно?
***
Стикс следил за гостьей, как хищник за беспечной добычей. Наблюдал. Изучал, не упуская ни единого жеста, ни единой эмоции на лице.
Она смаковала дорогое вино с пряностями, не ощущая, что ее щеки розовеют, а глаза начинают искриться. Не понимая, как притягательна и хороша даже в этом нелепом бесформенном свитере с толстым горлом.
Еще одна бабочка, попавшая в его сети. Еще один мотылек, притянутый огоньком.
А он определенно начинает испытывать к ней интерес.
Если стащить с нее все эти тряпки, она будет вполне ничего. Личико милое, еще не утратило детской округлости. В глазах – переливы эмоций.
Она настоящий неограненный алмаз, совершенно не умеет контролировать чувства. Все они у нее на лице. Сладкие, нежные, чуть терпковатые, с легкой горчинкой, с капелькой остроты. Тысячи оттенков и вкусов, которые так приятно перекатывать на языке, пропускать через себя и наслаждаться.
Такую, как Айна, хочется смаковать долго и трепетно. Раз за разом открывая все новые грани ее ощущений.
Он уже протянул руку к девушке. Почти коснулся ее. Почти ощутил гладкость кожи…
Но в последний момент опомнился.
Не сейчас. Нужно подумать о более важных вещах.
Например, о времени, что стремительно утекает сквозь пальцы.
У него всего месяц, чтобы найти решение своей… проблемы, как это ловко назвал Префект. Ему нужна женщина. Та, на которую откликнется внутренний зверь. Та, которой подчинится истинная сущность тенганарца.
Люди называют таких, как он, элохимами – божествами. Верят, что власть элохимов незыблема, а сами они бессмертны.
Что ж, с точки зрения людей, все так и есть. Но с точки зрения Стикса – совершенно иначе.
Он прожил свой срок. И скоро Зверь возьмет власть в свои руки. Зверь, которого невозможно обуздать и загнать в рамки. Он вырвется на свободу, и Стикс перестанет быть элохимом. Он станет Псом – одним из тех жутких созданий без проблеска разума, что загнали к нему в дом это светловолосое чудо.
Сегодня, когда он увидел ее, в груди что-то кольнуло. Предчувствие? Прозрение?
Может быть.
Но определенно, она не просто так оказалась под его воротами именно сегодня. Случись это вчера – и он бы не увидел ее, потому что был в Риме. Вернулся утром, с напутствиями и пожеланиями Префекта поскорее найти ту самую…
И вот она здесь. Айна. Какое чудное имя. Похоже на звон колокольчика или трель соловья.
Сначала она показалась ему похожей на мокрую взъерошенную пичугу. Ее сердечко билось так быстро, дыхание было таким поверхностным, а страх настолько зашкаливал, что он с трудом сдержался, чтобы не сжать в руках ее хрупкое тело.
Остановило только отсутствие перчаток. Стикс в последний момент вспомнил, что забыл их надеть. А малейшее прикосновение к девушке запустит необратимый процесс – увядание. И тогда его гостья вряд ли проживет больше недели.
Айна продолжала что-то говорить. Она отогрелась, расслабилась, да и вино раскрепостило ее.
Стикс принял решение.
– Переночуешь здесь. Хлоя покажет свободную комнату. А утром я тебя отвезу.
Его слова отразились на лице гостьи шоком.
– Вы? Меня?
Она уставилась на него, расширив глаза. В ее увеличившихся зрачках бурлили эмоции. Такие желанные!
Стикс с трудом сдержал хищный порыв.
– Тебя что-то смущает? – проговорил, нарочито растягивая слова, чтобы не выдать собственной жажды и не спугнуть добычу раньше времени.
Она залилась краской и что-то залепетала в свое оправдание. Но он уже не слушал ее. Поднялся, стремясь отойти подальше и вернуть себе хладнокровие. Нажал кнопку на смарт-браслете. Подобные вещи были только у элохимов, простые люди довольствовались громоздкими кнопочными телефонами.
– Хлоя, зайди.
Через минуту дверь отворилась.
– Вы меня звали, нувэр Хассель?
От Стикса не укрылось, какой взгляд метнула Айна на вошедшую девушку. Он был эстетом и тщательно подбирал персонал. Даже горничная в его доме выглядела куда лучше, чем гостья.
Айна оценила кукольное личико Хлои, ее форменное платьице с белоснежным передником и кружевную накрахмаленную наколку в темных волосах.
Да, Хлоя была красива. Стикс любил окружать себя красивыми вещами. Но физического желания она у него не вызывала, как, впрочем, и желания попробовать ее эмоции. На вкус она была никакая. Как овсянка без масла и соли. Только такие могли выдержать рядом с ним довольно долгое время. Остальные сгорали как мотыльки.
– Да, – он встал так, чтобы видеть обеих девушек, – Айна моя гостья на эту ночь. Отведи ее в голубую спальню и удостоверься, что она ни в чем не нуждается.
– Слушаюсь, нувэр.