Майское утро казалось великолепным. Ещё задолго до рассвета Эльзу разбудили трели птиц, а несколько позже нежные лучи розовой зари заиграли бликами на куполах храмов и мокрой от росы свежей листве деревьев. Эльза Браун, совершенно седая женщина, разительно отличалась от своих ровесниц. Те без конца жаловались на разнообразные старческие болячки, высиживая целые дни напролёт в беседке из плакучих ив, некогда посаженных посреди двора, а ночи проводили, беспокойно вертясь в постелях от назойливой мигрени. Своевременно или даже досрочно многие из них бросали работу и, получая пенсии, чувствовали себя настоящими старухами. Эльза их отчасти презирала. Правда, слишком глубоко презирать опасалась по некоторым причинам. Да, соседки – бездельницы, ворчливые клячи, у которых в действительности не столько болезней, сколько врачей. Но, с другой стороны, ей ли понимать проблемы этих старых матрон, каждая из которых не раз рожала и воспитывала детей? А может, роды настолько ослабляют организм женщины, что к ней цепляются хвори? Эльза никогда не рожала. Её соски никогда не испытывали блаженства и боли от процесса кормления дитяти. Возможно, именно благодаря этому её внутренняя энергия так и осталась нерастраченной и в свой шестьдесят один год она продолжает руководить архивом? Кроме того, она всё ещё занимается спортом…
Изящно держа в правой руке папку, Эльза поднялась по ступеням Исторического архива. На звонок открылась стеклянная дверь, в проёме которой показалась униформа швейцара. Старик взирал на женщину удивлёнными глазами.
– Доброе утро, госпожа Браун!
– Здравствуйте, Курт!
– Разве сегодня не выходной?
– А разве у хорошего директора могут быть выходные? – с улыбкой ответила она, направляясь не как обычно – в свой кабинет, – а в подвальное помещение, где находилось хранилище по восточным странам.
– Вот тебе и выходной… – недовольно проворчал Курт, запирая входную дверь. – Сколько лет живу в Мюнхене, а такой деловой женщины больше не встречал!
Курт начал трудиться в ведомстве фрау Браун не более пяти лет назад, – сразу после выхода на заслуженный отдых. Поэтому он знал своего шефа довольно плохо. Для него оставалось загадкой её прошлое – молодость, потеря мужа в районе Винницы, мучения после возвращения в Германию, муки одиночества, иногда съедавшего её сущность, усиленные занятия единоборствами, – предпринимавшиеся ради того, чтобы отвлечься от мыслей, – кошмары, преследующие её в течение последних лет пятнадцати не только в снах, но и наяву… Эльза, следуя известной всему миру немецкой пунктуальности, даже в выходные приходила на работу вовремя. Она облачалась в халат и, раскрыв одну из заранее подготовленных папок с документами, углублялась в работу. Так случилось и в этот день. На какое-то мгновенье её взгляд остановился на большом зеркале, укреплённом на противоположной стене. В нём отражалась седая почтенная женщина, на лице и в осанке которой всё ещё сохранялись следы былой красоты и изящества. Едва в сознании промелькнули воспоминания давно ушедшей молодости, взгляд Эльзы так и застыл.