Когда я вижу над головой затянутое тучами небо, чувствую дуновение холодного ветра, убеждающего меня в том, что я все еще жива, то даже не удивляюсь тому, что оказалась на другом конце города у давно заброшенного перерабатывающего завода. Вырываю руку из хватки незнакомца и иду по дороге в сторону ближайшей остановки.
Только бы повезло словить бомбилу!
На свет мы появились из канализационного люка – вовек не отмоюсь от это вони, Боже! И теперь мой любимый костюм отправится на помойку вслед за воспоминаниями об этом дне. Сердце колет скорбь по лабутенам. Новеньким, чистеньким и ни в чем не виноватым.
Сволочи, как же я всех ненавижу!
Передергиваю плечами и оборачиваюсь. Парень идет за мной, но близко не подходит. Возьми его с собой, совсем охренел! Наркоша, наверное, приведешь такого в дом и потом найдешь себя в пустой квартире. Вынесет все, не задумываясь.
– Куда ты идешь? – спрашивает вроде буднично, а я вся подбираюсь.
На открытом пространстве его голос звучит иначе – низкий и грудной, как у известного актера дубляжа, он непроизвольно вызывает на разговор, который я бы предпочла даже не начинать.
– Не твоего ума дело!
Впереди маячат первые жилые постройки, несколько фонарей вдоль дороги и одинокая остановка – стеклянный короб с лавочкой и табачным ларьком. Прибавив шагу, решаю под козырек не заходить и останавливаюсь под фонарем, в самом освещенном месте у дороги.
Незнакомец садится на лавочку, не сводя с меня заинтересованных глаз.
Молодая, не старше 27, шатенка среднего роста с красивым тренированным телом. Скорее всего, достаточно обеспеченная… и вся такая сложная. Что же она делала ночью в метро? Интересно… возможно, я видел ее раньше? На телевидении, например. Кто знает.
Память в последнее время подводит чаще, чем раньше, так что иногда он и сам не знает, что было на самом деле, а что навеяно спорами.
Вот, например, о спорах. Он осторожно чешет голубые образования на руках. Когда он о них думает, они почему-то всегда чешутся. Почему он так их называет? Он не помнит. Знает только, что они появились недавно… может быть, месяц или около того.
Откуда? Тоже хороший вопрос. Вот у других они живут годами, иногда даже с рождения, но он ни разу не видел, чтобы споры позволяли женщинам беременеть.
А она их боится. Не так как он когда-то. А глубоко подсознательно. Это видно по тому, как она смотрит на него. А ведь он спас ей жизнь.
Наросты чешутся сильнее и он чувствует непреодолимый голод. Чтобы сдержаться, обхватывает лавочку по обе стороны от себя и с силой сдавливает.
Дерево хрустит под пальцами.
– Как тебя зовут? – наконец выдавливает, кое-как справившись с собой.
Она не отвечает. Даже не поворачивается в его сторону.
– Меня… – на секунду задумывается. – Игорь… кажется, – как бы глупо это не звучало, но он действительно вспоминает свое имя с трудом. Пока оно еще не стерто спорами, наверное, стоит его записать. Он сделает это обязательно, когда найдет ручку и бумагу. А потом он запишет много чего еще. – Как ты оказалась под землей?
Никакой реакции.
– Я ведь спас тебе жизнь, – она оборачивается. Он понимает, что она смотрит на синие отметины на его теле. – Не бойся, они не передаются от человека к человеку. Только от неживого к живому.
– …Откуда ты знаешь? – наконец произносит она. Голос приятный, бархатный. Наверное, она недавно бросила курить. Он сам себе удивляется – откуда такая уверенность? Но все же отвечает.
– Тогда ты бы уже нашла их у себя на запястьях и груди. Ведь я тебя касался.
Она понимает его слова двояко. Бросив на свои руки и грудь короткий взгляд, отходит в сторону, совсем выйдя на дорогу.