Часть I Снежный ком
Прочь от Москвы
Одной из черт, которые объединяют военные поражения разных армий, а иногда и разных эпох, является неверное определение ближайших планов противника. Не имея достоверной информации о планах другой стороны, командование стоящей на краю катастрофы армии пребывает в мире грез. Пробуждение происходит только после ушата холодной воды, в роли которого выступают сообщения о необратимых изменениях оперативной обстановки на фронте. До этого отдельные робкие голоса разведчиков или командиров, сражающихся в первой линии соединений, в лучшем случае игнорируются. В худшем случае для них придумывается объяснение в удобном для «зачарованных» собственными иллюзиями ключе.
Все это мы можем наблюдать в отношении немецкого командования в последние дни перед советским наступлением. Перевозки большого объема по сосредоточению 1-й ударной и 20-й армий были, разумеется, замечены немецкой разведкой. 28 декабря сообщалось: «Перед центральным участком фронта группы армий средствами ночной разведки были отмечены значительные передвижения колонн автомобилей по дорогам Владимир – Ногинск и Переяславль – Загорск в направлении Москвы, а также сосредоточение автомашин в Загорске. По всей вероятности, противник подтягивает войска в район Загорска, Москвы, а также через Москву. В районе Дмитрова, западнее Клязьминского водохранилища, отмечается сосредоточение автомашин, деревни переполнены войсками» (Рейнгардт К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 года. М.: Воениздат, 1980, с.241). Несколько дней спустя, 2 декабря, поступило сообщение, что перед фронтом 3-й танковой группы в лесах сосредоточены крупные силы танков и кавалерии. На следующий день вследствие сильного снегопада вести воздушную разведку было невозможно. Однако в последующие дни данные воздушной разведки подтвердили, что в направлении Рязани и севернее Москвы сосредоточиваются свежие силы. Одним из основных признаков были крупные массы железнодорожных эшелонов. 5 декабря наблюдатели обнаружили, что под Рязанью и северо-западнее города сосредоточено 2000 вагонов и 20 паровозов, в Ряжске – 500 вагонов и 10 паровозов и в Данкове – 400 вагонов и 5 паровозов.
Однако, несмотря на тревожный характер этих сообщений, им давалась неправильная оценка. Немецкое командование по-прежнему считало, что формирование новых войсковых объединений практически исключено. Почти во всех приведенных донесениях указывалось на то, что все эти сосредоточения войск – следствие переброски сил, «высвобожденных со спокойных участков фронта и предназначенных для контрударов в целях выравнивания линии фронта». В какой-то мере это, конечно, соответствовало действительности. Например, были вскрыты перевозки частей, вошедших впоследствии в состав группы войск под руководством командира 2-го кавалерийского корпуса П. А. Белова.
Контрнаступление советских войск под Москвой. Декабрь 1941 г.
Даже 4 декабря, когда 1-я ударная армия уже начала свои наступательные операции, командование группы армий «Центр» сделало следующий вывод из донесений разведки: «В остальном боевые возможности противника не столь велики, чтобы он мог этими силами, находящимися перед фронтом группы армий, начать в настоящее время большое контрнаступление» (Рейнгардт К. Указ. соч. С.241). Однако удары во фланг вынудили наступающие на Москву соединения остановиться. Командующий XLI моторизованным корпусом Рейнгардт докладывал 5 декабря: «Активные действия вести невозможно. Нужно решить, какой занять рубеж, чтобы его можно было удержать зимой». Не дожидаясь разрешения из Берлина, командующий группой армий «Центр» фон Бок санкционировал прекращение наступления 3-й танковой группы. Одновременно было остановлено наступление 4-й танковой группы. Немецкие войска замерли на захваченных рубежах, еще не зная, что их ожидает в ближайшие дни.
Клинско-Солнечногорская наступательная операция (6.12–25.12 1941 г.)
Контрнаступление против основной ударной группировки немецких войск было начато силами 30-й, 1-й ударной, 20-1, 16-й и правым крылом 5-й армий Западного фронта. Эти войска имели в своем составе 20 стрелковых, одну мотострелковую, одну танковую и 9 кавалерийских дивизий, 17 стрелковых и 11 танковых бригад, а также несколько отдельных танковых, пулеметных и лыжных батальонов. Действовавшие в полосе их наступления 3-я и 4-я танковые группы противника в составе четырех моторизованных и двух армейских корпусов имели 17,5 дивизии (пехотных – 7, танковых – 7, моторизованных – 3 и одну моторизованную бригаду). Средняя численность стрелковой дивизии Западного фронта в это время составляла немногим более 7200 человек, стрелковой бригады – около 4400 человек. Оперативная плотность наших войск составляла примерно 4,2 км на одну дивизию.
Захваченная советскими войсками 150-мм самоходная установка sIG33(sfl). Декабрь 1941 г.
В процессе наступления на Москву 4-я танковая группа выполнила маневр по обходу Истринского водохранилища через город Клин. Через этот же город проходил маршрут движения 3-й танковой группы, которая к концу ноября обеспечивала левый фланг немецкого наступления. Клин стал важнейшим узлом коммуникаций, от которого зависели дивизии нескольких корпусов двух танковых групп. При этом отброшенная в начальной фазе наступления на север и северо-восток 30-я армия Д. Д. Лелюшенко нависала над тылами немецких войск, находясь в опасной близости от Клина. Перед советским командованием открывались широкие возможности по перехвату коммуникаций вышедших на ближние подступы к Москве немецких танковых и пехотных дивизий. Одновременно определяющим фактором планирования операций был переход в контрнаступление после длительного периода оборонительных действий. Это привело к тому, что прибывающие резервы относительно равномерно распределялись по занимаемому пятью армиями фронту. 1-я ударная и 20-я армии занимали исходное положение, закрывая крупную брешь, образовавшуюся в результате разрыва локтевой связи 30-й и 16-й армий. Отсутствие ярко выраженного ударного кулака вынуждало планировать операцию в форме нескольких дробящих ударов, наносившихся всеми участвовавшими в наступлении армиями.
Замысел Клинско-Солнечногорской операции заключался в том, чтобы ударами 30-й армии с севера, 1-й ударной, 20-й и 16-й армий с востока рассечь на части основные силы 3-й и 4-й танковых групп врага в районе Клин, Истра, Солнечногорск и создать благоприятные условия для дальнейшего развития наступления на запад. 5-я армия наступлением своих правофланговых соединений вдоль северного берега р. Москва должна была обеспечить левый фланг 16-й армии. Соответственно этим задачам ударная группировка создавалась в каждой армии.
В 30-й армии (107-я моторизованная, 185, 365, 371, 379 и 348-я стрелковые дивизии, 8-я и 21-я танковые бригады, 18, 24, 46 и 82-я кавалерийские дивизии) было решено наносить два удара – основной и вспомогательный. Основные усилия сосредоточивались в центре, где предполагалось наступать на Клин силами 365-й и 371-й стрелковых дивизий при поддержке 8-й и 21-й танковых бригад. Вспомогательный удар наносился на левом фланге силами 348-й стрелковой, 18-й и 24-й кавалерийских дивизии в направлении на Рогачёво. Немецкие историки часто называют проводившие контрнаступление под Москвой соединения «сибирскими». Применение этого термина весьма условно. Например, 348-я стрелковая дивизия полковника А. С. Люхтикова была Уральской, 371-я подполковника И. Ф. Щеглова – Челябинской, а 82-я кавалерийская дивизия Н. В. Горина формировалась в Башкирии.
В соответствии с поставленной задачей 6 декабря войска 30-й армии прорвали фронт оборонявшихся против них двух моторизованных дивизий противника. К концу дня войска Д. Д. Лелюшенко продвинулись на 17 км, расширив участок прорыва до 25 км по фронту. В полдень 7 декабря передовые части 30-й армии вышли к деревне Щапово, в восьми километрах к северо-западу от Клина, где располагался командный пункт LVI моторизованного корпуса. От разгрома штаб немецкого соединения уберегли только многочисленные зенитки, призванные защищать его от ударов советской авиации. К исходу дня 7 декабря, обойдя Щапово и другие узлы сопротивления, войска 30-й армии продвинулись в направлении на Клин на глубину 25 км. Немецкое командование начало стягивать к городу находящиеся поблизости боевые группы танковых дивизий. Первыми пришли на выручку гарнизону Клина авангард 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии, возглавляемый уже известным нам по боям за Алитус лейтенантом Орловым. Однако, несмотря на усиливающееся сопротивление, к вечеру 9 декабря войска Д. Д. Лелюшенко вплотную подошли к северной и северо-западной окраинам Клина.
В 1-й ударной армии также были намечены два направления ударов. Основные усилия сосредоточивались на правом фланге и в центре, в районе Яхромы. К 6 декабря вступившая своими подразделениями в бой еще 29 декабря армия большей частью сил (29, 50, 44, 56, 71 и 55-я стрелковые бригады, 133-я и 126-я стрелковые дивизии) уже вела ожесточенные бои, преодолевая упорное сопротивление противника.
Общий замысел Клинско-Солнечногорской операции
Войска 20-й и 16-й армий вели 6 декабря бои местного значения против основных сил 3-й и 4-й танковых групп, наступавших на Москву. Переход в контрнаступление этих двух армий был наиболее трудным, поскольку против них действовали не растянутые по фронту фланговые завесы, но сравнительно сильные соединения, еще не утратившие своих боевых возможностей. В этих условиях не помогло и сужение полосы усилившейся 16-й армии до 20 км, едва ли не вчетверо меньше, чем в середине октября 1941 г. под Волоколамском. Первый день наступления 7 декабря не принес существенных успехов войскам 16-й армии, действия большинства подчиненных К. К. Рокоссовскому соединений можно было охарактеризовать как «наступали, успеха не имели». Не помогло и насыщение армии артиллерией. В начале декабря в 16-й армии было 320 полевых и 190 противотанковых орудий, значительно больше, чем в остальных армиях правого крыла Западного фронта. Достаточно сказать, что всего в четырех наступающих армиях было 785 полевых и 360 противотанковых орудий. Некоторый успех обозначился только 8 декабря, а 9 декабря начался отход противостоящих 16-й армии немецких войск в северо-западном и западном направлениях.
Брошенная немецкая техника на дороге из Клина. На автомашине в центре видно обозначение подразделения связи
Под ударами советских войск 3-я и 4-я танковые группы противника в ночь на 10 декабря начали отход на линию Истринского водохранилища. Севернее последнего противник пытался удержать за собой район Клина, где к вечеру 11 декабря сосредоточил сильную группировку своих войск в составе четырех танковых и одной моторизованной дивизий. В связи с выходом на рубеж Истринского водохранилища 16-я армия утратила свое ключевое значение, и из ее состава в резерв фронта были выведены 7-я и 8-я стрелковые дивизии. Для действий на флангах и в тылу противника командующим 16-й армией были созданы две ударные группы, одна для действий севернее водохранилища, а вторая – южнее его. Обе группы перешли в наступление с утра 10 декабря.
Основные бои на правом крыле Западного фронта развернулись вокруг Клина, где войска 20-й, 1-й ударной и 30-й армий пытались окружить и уничтожить отходящие от Москвы соединения противника. Уже к вечеру 13 декабря наступающие армии полуокружили клинскую группировку противника в городе и его ближайших окрестностях. Однако сам город и его окрестности были к тому времени «крепким орешком», в котором собрались части нескольких механизированных соединений, отошедших от Москвы. Собственно Клин обороняла с 9 декабря 1-я танковая дивизия. Вследствие невозможности взять Клин штурмом борьба развернулась за коммуникации. Основным «коридором» для отхода немецким командованием было избрано шоссе Клин – Высоковск, ведущее на запад в направлении Волоколамска. Советские войска, наступавшие в обход Клина с запада, встречали сильные контратаки противника и не смогли перерезать шоссе Клин – Высоковск.
Важным узлом коммуникаций на пути из Клина в Волоколамск была Теряева Слобода. Этот небольшой населенный пункт на какое-то время стал притчей во языцех в оперативных документах советского и немецкого командования. После охвата Клина оба танковых корпуса 3-й танковой группы оказались лишены возможности отступить тем же маршрутом, каким они шли к Москве в ноябре 1941 г. Соответственно и XLI, и LVI корпуса отходили по одной дороге. Захватом Теряевой Слободы войска 30-й армии могли перехватить маршрут для отхода основных сил 3-й танковой группы. Задача захвата Теряевой Слободы была возложена на подвижную группу командира 107-й мотострелковой дивизии П. Г. Чанчибадзе (полк 107-й мотострелковой дивизии и 82-я кавалерийская дивизия). Со стороны немцев основным участником оборонительных боев в районе Теряевой Слободы стала 1-я танковая дивизия. Захват этого населенного пункта был настолько заманчивым, что командование Западного фронта даже приняло решение выбросить в этом районе парашютный десант. Для десантной операции было выделено 14 самолетов ТБ-3 23-й авиадивизии. Приказ на высадку последовал на исходе ночи 14 декабря. Однако вследствие организационных неурядиц вместо двух рейсов с переброской по воздуху 300 человек каждый самолет сделал всего по одному вылету. Высажено было в общей сложности 147 человек. Такой отряд не мог оказать существенного влияния на отход немецких механизированных соединений. Группа Чанчибадзе взяла Теряеву Слободу только в середине дня 18 декабря.
Уже в ходе наступления 30-я армия была усилена 363-й стрелковой дивизией из Свердловска, прибывшей 14 декабря. Но гарнизон Клина был выбит из города еще до вступления свежей дивизии в бой. Наступление войск 30-й армии в районе севернее и северо-западнее Клина и выход правофланговых частей 1-й ударной армии на юго-восточную окраину города завершились его освобождением. 14 декабря город покинули части 7-й танковой и 14-й моторизованной дивизий. В ночь на 15 декабря части 371-й и 348-й стрелковых дивизий 30-й армии вошли в Клин. Ожесточенный бой за город шел в течение суток. После его завершения, 16 декабря 1941 г., 30-я армия была передана в состав Калининского фронта.
В то время как 1-я ударная и 30-я армии вели бои за Клин, 16-я и 20-я армии продвигались на запад. Двигались они по тому же маршруту, которым войска К. К. Рокоссовского были вынуждены отходить в ноябре 1941 г. Только теперь 16-я армия делила свою прежнюю полосу с 20-й армией А. А. Власова. Для овладения истринским рубежом командующий 16-й армией генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский создал две ударные группы. Первая в составе 145-й танковой бригады, 44-й кавалерийской дивизии и 17-й стрелковой бригады предназначалась для обхода Истринского водохранилища с севера. Вторая в составе 9-й гвардейской стрелковой дивизии, 17-й танковой, 36-й и 40-й стрелковых бригад и 89-го отдельного танкового батальона – в обход водохранилища с юга. Часть сил 16-й армии переправилась через водохранилище и нанесла фронтальный удар.
На рубеже водохранилища немецкие войска пытались оказать нашим войскам серьезное и длительное сопротивление. Вода из водохранилища была противником спущена, лед опустился на несколько метров и у западного берега был покрыт слоем воды в 35–40 см. Кроме того, западный берег водохранилища был заминирован. Артиллерия быстро продвигавшейся вперед 16-й армии отстала. Все это создавало дополнительные трудности для наших наступавших войск и облегчало врагу ведение оборонительных действий. Однако 15 декабря выход двух фланговых группировок севернее и южнее водохранилища заставил немецкое командование быстро отступить в западном направлении. Тем самым оборона противника на рубеже Истринского водохранилища была прорвана. Наши войска получили возможность развивать наступление в направлении на Волоколамск. Однако следует указать, что форсирование войсками 16-й армии Истринского водохранилища затянулось на три дня, вследствие того что своевременно не были приняты меры по обеспечению переправы. Это облегчило немцам отход и организацию обороны на р. Рузе.
Бойцы Красной Армии изучают брошенную 210-мм гаубицу
Во второй декаде декабря к наступлению правого крыла Западного фронта присоединилась 5-я армия генерал-лейтенанта артиллерии Л. А. Говорова. Эшелоном развития успеха в армии был 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора Л. М. Доватора, переданный 7 декабря из состава 16-й армии в 5-ю армию. 13 декабря фронт немецких войск в 10 км юго-западнее Звенигорода был прорван. Корпус Доватора при поддержке стрелковых соединений 5-й армии начал развивать наступление на северо-запад в направлении на оз. Тростенское в тыл войскам противника, оборонявшимся западнее Звенигорода. Прорыв 2-го гвардейского кавалерийского корпуса поставил под удар не подвергавшийся атакам в первые дни наступления LVII моторизованный корпус и исключил его использование немецким командованием на волоколамском направлении.
Нужно сказать, что кавалерия сыграла исключительную роль в сражении за Москву как в оборонительной, так и в наступательной его фазах. Самостоятельные механизированные подвижные соединения класса танковой или моторизованной дивизии у советского командования в тот период отсутствовали. Самым крупным подвижным соединением были кавалерийские дивизии. Танковые бригады численностью около полутора тысяч человек сами по себе в качестве самостоятельного средства борьбы были слабоваты. Поэтому преследование отходящих немецких войск в декабрьском наступлении велось подвижными группами, состоявшими из кавалерийских и танковых частей.
16 декабря командование Западного фронта поставило задачу на преследование всем(!) армиям, входящим в его состав. Теперь наступательные задачи ставились не только армиям правого и левого крыльев фронта, но и доселе оборонявшимся в центре построения советских войск на московском направлении 33, 43 и 49-й армиям. Главная задача армий была сформулирована как «безостановочное преследование врага» (Русский архив: Великая Отечественная. Т.15(4–1). М.: ТЕРРА, 1997, с.191). Как средство решения тактических задач Военный совет фронта требовал «более активного использования подвижных передовых отрядов для захвата узлов дорог, мостов и тактически важных рубежей. Для параллельного преследования противника широко использовать для движения по целине лыжные отряды» (там же, с.192).
Танк Т-40 поддерживает атаку пехотинцев 1-й Московской гвардейской мотострелковой дивизии
В этот период немецкое командование направляло своим войскам приказы, во многом напоминавшие директивы советского командования в октябре и ноябре месяце. В частности, командующий группы армий «Центр» фон Бок 16 декабря 1941 г. адресовал штабам 2, 4, 9 и 2-й танковой армиям следующие слова: «Только там, где противник будет встречать ожесточенное сопротивление, он будет вынужден отказаться от новых попыток прорыва. Отступлением его к этому не побудить. Полностью оторваться от противника при существующем положении не удастся. Отступление только тогда имеет цель и смысл, когда оно создает более благоприятные условия ведения борьбы или же высвобождает резервы. Так как любой отход сказывается на соседях, то кажущиеся незначительными локальные движения могут привести к тяжелым оперативным последствиям. Поэтому я приказываю, что любой отход может быть произведен с разрешения командующего арми[ей], а отступление соединений от дивизии и выше – только с моего личного разрешения. Мнение, что оборонительный бой является делом пехотных дивизий и что моторизованные соединения должны быть выведены из боя, в настоящий момент неправильно. Никто не может быть снят с передовой. Подкрепление в ближайшее время не ожидается. Действительности нужно смотреть в глаза» (Русский архив: Великая Отечественная. Т.15(4–1). М.: ТЕРРА, 1997, с.213).
Согласно полученным директивам армии правого крыла Западного фронта с утра 17 декабря продолжили преследование. Противник отводил остатки 3-й и 4-й танковых групп на линию рек Ламы и Рузы, прикрываясь арьергардами. Они готовились занять рубеж обороны, чтобы удерживать его в согласии с идеями, описанными выше в приказе фон Бока. Но в период с 17 по 20 декабря боевые действия на фронте 1-й ударной, 20-й и 16-й армий носили характер непрерывного преследования немцев. Соединения двух танковых групп откатывались на запад, теряя людей и технику. На 19 декабря парк артиллерии всей 3-й танковой группы состоял из шестидесяти трех 10,5-см легких, двадцать одной 15-см тяжелой полевых гаубиц и одной(!) 10-см пушки.
Быстрый откат от Москвы привел к кадровым перестановкам в руководстве группы армий «Центр» и верховном командовании немецкой армии. Фельдмаршал Браухич 19 декабря был вынужден сдать обязанности главнокомандующего сухопутными войсками, и теперь командование армией принял на себя лично Гитлер. В тот же день фельдмаршал Федор фон Бок был смещен с поста командующего группой армий «Центр», а его место в 11.00 19 декабря занял ранее командовавший 4-й армией Гюнтер фон Клюге. Для руководства 4-й армией был вызван из группы армий «Юг» генерал горных войск Людвиг Кюблер, хорошо себя зарекомендовавший в ходе летней и осенней кампаний в качестве командира XLIX горного корпуса 17-й армии.
10,5-см легкая полевая гаубица leFH18 ведет огонь по наступающим советским войскам, декабрь 1941 г. «Артиллерия… является единственной защитой измотанных боями войск» (командующий 4-й танковой группой Гепнер, телефонограмма командующему ГА «Центр» от 21 декабря 1941 г.)
По мере сокращения фронта 3-й и 4-й танковых групп сопротивление немецких войск продвижению на запад постепенно нарастало. Достаточно ярко это проявилось в ходе боев за Волоколамск. Город находился в полосе наступления 20-й армии. Командующий армией А. А. Власов направил основные усилия подчиненных ему войск 17 декабря на захват Волоколамска. Овладение Волоколамском возлагалось на группу генерала Ремизова (131-я и 145-я танковые, 17-я стрелковая и 24-я танковая бригады). Вследствие возросшего сопротивления противника (части 106-й пехотной, 2-я и 5-я танковые дивизии) задача дня не была выполнена. Группа генерала Ремизова с утра 18 декабря совместно с группой генерала Катукова (1-я гвардейская и 17-я танковая бригады, 89-й отдельный танковый батальон) 16-й армии вела в течение дня бой с противником в районе Чисмена. Бои продолжались до 19 декабря. Только 20 декабря части 106-й пехотной и 5-й танковой дивизий были выбиты из города Волоколамска.
Командир 1-й гвардейской танковой бригады М. Е. Катуков (в центре) у броневика БА-10. Декабрь 1941 г.
Тем временем днем 20 декабря правофланговые части 1-й ударной армии, развивая преследование противника, вышли к р. Ламе. Так наступающие армии правого крыла Западного фронта достигли рубежа р. Лама и Руза, на котором немецкое командование планировало остановить советское наступление. Попытка 1-й ударной, 16-й и 20-й армий с ходу прорвать оборону противника существенных результатов не дала, и они вынуждены были остановиться перед этим укрепленным рубежом. До 25 декабря войска правого крыла фронта вели бои с целью улучшения своего положения, а затем приступили к организации тщательной подготовки к прорыву обороны противника на этом рубеже. Боевые действия на рубеже двух рек приняли затяжной характер.
Снежный «ДОТ» на немецких позициях под Волоколамском. Декабрь 1941 г.
Итоги операции
За период с 6 по 25 декабря войска правого крыла Западного фронта с боями продвинулись на запад на глубину до 100 км (среднесуточный темп – до 6 км). Такой сравнительно низкий темп объясняется тем, что в составе наступающих советских войск не было крупных механизированных соединений, которые могли бы вырываться вперед и перехватывать пути отхода. Крупные механизированные соединения заменяла прежде всего кавалерия, а в случае с попыткой перехвата коммуникаций 3-й танковой группы был даже применен «вертикальный охват» с помощью парашютного десанта.
С оперативной точки зрения сценарий развития событий был достаточно характерным. В процессе наступления немецкие войска растянули фланги, вследствие чего снизилась плотность построения войск на них. Это позволило советскому командованию нанести удары по растянутым пехотным и моторизованным дивизиям и поставить две танковые группы на грань окружения. Отход на рубеж рек Лама и Руза привел вследствие увеличения плотности войск к построению сравнительно прочной обороны, прорыв которой с ходу, без длительной подготовки, был невозможен. Характерной чертой операции, как и других сражений зимней кампании 1941/42 г., стало массированное использование советской кавалерии. Выбранная в ноябре немецкими войсками лесистая местность к северо-западу от Москвы в декабре способствовала использованию советским командованием крупных масс конницы. Массированному применению кавалерийских соединений благоприятствовала также сравнительно низкая активность вражеской авиации.
На тактическом уровне по итогам Клинско-Солнечногорской операции можно сделать следующие выводы. Основным средством борьбы с танками продолжала оставаться артиллерия. По статистике потери танков Западного фронта в декабре 1941 г. распределялись следующим образом. 65 % было подбито противотанковой и среднекалиберной артиллерией. 15 % пострадали от танков противника. 10 % подорвались на минах и по 5 % пришлось на технические неисправности и огонь крупнокалиберных пулеметов (20-мм и 37-мм зенитных автоматов) противника. От авиации потерь не было. Для немецких танковых соединений быстрый отход привел к оставлению подбитых, неисправных и оставшихся без горючего танков и другой техники. Так, например, 6-я танковая дивизия осталась к концу декабря вообще без танков, а артиллерийский полк сократился до двух дивизионов.
Калининская наступательная операция (5.12 1941 г. – 7.1 1942 г.)
Как и в оборонительной фазе битвы за Москву, боевые действия в районе Калинина стали самостоятельной частью сражения, опосредованно влиявшей на общую обстановку. Задачей советских войск на начальном этапе операции было окружение и уничтожение (в случае отказа от капитуляции) немецких войск в районе города Калинин. Перспективной задачей был выход на тылы 3-й танковой группы и ее уничтожение во взаимодействии с Западным фронтом. В отличие от боев октября – ноября месяца в декабре в составе немецких войск на этом направлении отсутствовали танковые дивизии. Части надолго задержавшегося в Калинине XLI моторизованного корпуса в конце ноября 1941 г. убыли под Москву. Противником наступающих советских войск были только пехотные дивизии немецкой 9-й армии.
В начале декабря 1941 г. силы войск Калининского фронта по общей численности не превосходили сил противостоявшей им 9-й армии противника, но в результате проведенной перегруппировки на левом крыле фронта в районе Калинина была сосредоточена ударная группировка в составе пяти стрелковых дивизий 31-й армии и трех стрелковых дивизий 29-й армии. По количеству людей в дивизиях войска левого крыла Калининского фронта имели примерно полуторное превосходство над оборонявшейся против них группировкой противника в составе немного более трех пехотных дивизий. Но в артиллерии превосходство и на этом участке фронта продолжало оставаться на стороне немецких войск.
Однако войска Калининского фронта действовали в условиях, принципиально отличающихся от ударов по растянутым флангам наступательной группировки двух танковых групп. Им противостояла пехота, успевшая оборудовать позиции. К объективным факторам, не способствовавшим успешным действиям подчиненных И. С. Коневу войск, прибавились факторы субъективные – неверные оперативные решения задач прорыва обороны противника. Так, соединения левого фланга 29-й армии генерал-лейтенанта И. И. Масленникова перешли в наступление 5 декабря. Но вместо нанесения одного удара они начали наступление одновременно на трех участках фронта, удаленных один от другого на 7–8 км. Каждая из трех наступавших стрелковых дивизий 29-й армии наносила удар на 1,2–1,5-километровом участке фронта двумя стрелковыми полками, эшелонированными один за другим. Эти ударные группы вклинились в оборону противника, но, простреливаемые огнем с обоих флангов, были вынуждены остановиться, а ударная группа правофланговой стрелковой дивизии уже к вечеру 5 декабря была оттеснена противником в исходное положение.
В течение восьми последующих дней войска армии предпринимали безуспешные попытки прорвать оборону немецкой 9-й армии. Только 14 декабря, после того как в командование 29-й армией вступил генерал-майор В. И. Швецов (назначен 12 декабря), войска достигли небольшого тактического успеха – овладели несколькими населенными пунктами на южном берегу Волги. Однако уже вечером 15 декабря противник предпринял контратаку против частей 29-й армии и вынудил их отойти к реке. Во многом неудачи Калининского фронта объясняются тем, что 29-я и 31-я армии не получили в свой состав свежесформированных дивизий и вели боевые действия поредевшими в боях оборонительной фазы битвы за Москву соединениями.
Неудачи 29-й армии в значительной мере смазали успех 31-й армии, которая должна была во взаимодействии с войсками И. И. Масленникова окружать Калинин. Войска 31-й армии генерал-майора В. А. Юшкевича после упорных трехдневных боев прорвали вражескую оборону, к исходу 9 декабря передовыми частями продвинулись на 15 км и перерезали шоссе Калинин – Тургиново (южнее Неготино), создав угрозу тылу группировки противника в районе Калинина. Поскольку 29-я армия так и не смогла продвинуться навстречу войскам В. А. Юшкевича, командующий Калининским фронтом приказал командующему 31-й армией создать ударную группировку для глубокого обходного маневра. В ее состав назначались четыре стрелковые, одна кавалерийская дивизия, два танковых батальона, два артиллерийских полка и два дивизиона реактивной артиллерии. Силами этой группировки предполагалось совместно с войсками 29-й армии завершить окружение противника в районе Калинина.
Ставшую патовой ситуацию изменило наступление 30-й армии Западного фронта, продвижение которой угрожало выходом в тыл 9-й армии на калининском направлении. Утром 16 декабря войска 31-й и 29-й армий возобновили наступление, нанося удары по сходящимся направлениям с целью окружения противника в городе Калинине. Но еще в ночь на 16 декабря командование 9-й армии приказало начать отступление из района Калинина. Город был взят 16 декабря, и в этот же день в состав Калининского фронта была передана 30-я армия.
Начиная с 16 декабря 30-я армия перешла к преследованию медленно отходящего противника. К исходу 25 декабря армии левого крыла Калининского фронта вышли на линию Высокое, Казнаково, Лотошино, где и были временно задержаны противником на заранее подготовленном им рубеже обороны.
Однако именно в этот период в районе Торжка происходило сосредоточение 39-й армии, переданной в состав фронта из резерва Ставки Верховного Главнокомандования. Как и другие фронты, Калининский фронт получил в свое распоряжение свежесформированную армию. Командующим 39-й армией был назначен генерал-лейтенант И. И. Масленников. Армия была развернута между 22-й и 29-й армиями в конце декабря. Еще до сосредоточения всех назначенных в 39-ю армию соединений она перешла в наступление. 22–25 декабря войска 39-й армии, наступая силами несколько более двух дивизий, вклинились в оборону противника на 3–6 км. В конце декабря войска Калининского фронта в полосе 39-й армии прорвали оборону противника на всю тактическую глубину.
Советские артиллеристы входят в освобожденный Калинин. Шестерка лошадей тянет 76,2-мм пушку Ф-22 с передком. Декабрь
С вводом в бой главных сил 39-й армии дела у Калининского фронта пошли намного лучше. В ходе боев 2–7 января 1942 г. войска фронта на правом крыле вышли на рубеж р. Волги, в центре прорвали новую линию обороны, организованную противником по правому берегу Волги, и охватили Ржев с запада и юго-запада. Левофланговые дивизии 39-й армии, 29, 31 и 30-я армии были задержаны врагом на заранее подготовленном им оборонительном рубеже в районе Ржева и севернее Лотошино.
Итоги операции
В результате проведенной в декабре 1941 г. и первых числах января 1942 г. Калининской операции войска под командованием И. С. Конева продвинулись на торжокско-ржевском направлении на 60–70 км, а на направлении Калинин – Ржев на 100–120 км. Главным результатом операции было освобождение города Калинин – важнейшего узла коммуникаций. Советское командование получило в свое распоряжение мощную рокаду – железнодорожную магистраль и шоссе Бологое – Калинин – Москва.
Тульская наступательная операция (6—17.12 1941 г.)
Контрнаступление на левом крыле Западного фронта по сути своей было аналогично боевым действиям на ближних подступах к Москве, в районе Клина и Солнечногорска. Советское командование вводило в бой свежесформированную армию против фланга крупной механизированной группировки противника. Наступающая на Москву 2-я танковая армия Гудериана к началу декабря 1941 г. растянулась по фронту в обширном «мешке» к юго-востоку от Тулы. С севера на юг этот «мешок» растягивался на 120–130 км, а с востока на запад – до 150 км. К 6 декабря 2-я танковая армия оказалась растянутой на фронте протяжением более 350 км. Основные силы немецкой танковой армии были сосредоточены в северной части «мешка», к востоку от Тулы и в районе Венева. Здесь действовали 3-я и 4-я танковые дивизии XXIV моторизованного корпуса и 17-я танковая дивизия LVII моторизованного корпуса. Фланг ударной группировки прикрывали с востока две моторизованные пехотные (10-я и 29-я), две пехотные (112-я и 167-я) и одна танковая (17-я) дивизии. Вводившаяся в сражение почти 100-тысячная группировка советских войск в лице 10-й армии Ф. И. Голикова должна была подобно 30-й и 1-й ударным армиям нанести мощный удар по растянутому флангу противника. Аналогично тому, как к северу от Москвы был узел коммуникаций, ставший первоочередной целью контрнаступления, – Клин, в Тульской наступательной операции был город Сталиногорск на берегу Дона. Основные силы 10-й армии вели наступление по линии Рязань – Михайлов – Сталиногорск. Это направление прикрывалось 10-й моторизованной дивизией, растянутой на фронте протяжением более 100 км.
Костяком 10-й армии стали семь резервных стрелковых дивизий, большей частью те самые, что находились на момент начала «Тайфуна» в стадии формирования на территории Московского военного округа. В страшном октябре 1941 г. они были оставлены в резерве как небоеготовые. Теперь, после более чем двух месяцев длившейся иногда по 12 часов в день подготовки, настал час их вступления в сражение. Это были 330-я (командир – полковник Г. Д. Соколов), 322-я (полковник П. И. Филимонов), 328-я (полковник П. А. Еремин), 324-я (генерал-майор Н. И. Кирюхин) и 326-я (полковник В. С. Андреев) стрелковые дивизии. Помимо этого в армию вошли 323-я (полковник И. А. Гарцев) и 325-я (полковник Н. Б. Ибянский) стрелковые дивизии формирования Орловского военного округа. Последние две тоже уже существовали на 1 октября 1941 г., но вместо них под Тулу и Мценск направили десантников и резервы Ставки. Истекая кровью, лихорадочно перемещая между возникающими то там, то здесь кризисами скудные резервы, советское командование давало время на подготовку бойцов и сколачивание подразделений новых дивизий. Бесперспективность ввода в бой плохо обученных и вооруженных соединений была очевидна. К 2 декабря из вагонов выгружались готовые к бою люди, неплохо по меркам 1941 г. вооруженные и оснащенные.
Поскольку самостоятельное механизированное соединение класса танковой дивизии в Красной Армии в тот момент отсутствовало, его роль выполняла конница, объединенная в корпуса и дивизии. В качестве подвижных соединений в 10-ю армию были включены две кавалерийские дивизии: 75-я (полковник В. А. Конинский) и 57-я (полковник И. И. Муров). Кроме того, две дивизии влились в армию после выхода из окружения: 239-я стрелковая и 41-я кавалерийская. Последняя приняла активное участие в наступлении, а 239-я и 325-я стрелковые и обе свежесформированные кавалерийские были оставлены в резерве.
В отличие от Клинско-Солнечногорской наступательной операции, вводившаяся в бой 10-я армия получила четко обозначенное направление главного удара (Михайлов – Сталиногорск), на котором были сконцентрированы основные силы. Так, 328, 324 и 323-я стрелковые дивизии получили полосу наступления всего 8–9 км каждая, в то время как 322-я, 326-я стрелковые и 41-я кавалерийская дивизии на вспомогательных направлениях действовали в полосах 26, 10 и 21 км соответственно.
Общей чертой наступательных операций на правом и левом крыльях Западного фронта была постановка наступательных задач оборонявшимся на направлении главного удара противника армиям и временным объединениям. Так, 50-я армия получила задачу наступать в южном и юго-восточном направлении с целью содействовать окружению группировки противника. 1-й гвардейский кавалерийский корпус должен был наступать на Сталиногорск. 49-я армия получила задачу окружить и уничтожить противника в районе Алексина и далее наступать на Калугу.
Наступление 10-й армии началось 6 декабря с удара 330-й стрелковой дивизии в направлении Михайлова, который был захвачен в ночном бою к утру 7 декабря.
Благоприятное развитие событий в полосе наступления армии Ф. И. Голикова стало сигналом к началу наступления 50-й армии. В директиве фронта, отданной утром 8 декабря, указывалось: «В связи с отходом группы Гудериана в южном направлении и выходом армии Голикова в район Гагарина (10 км южнее Михайлова) подготовьте стремительный удар в южном и юго-восточном направлениях».
В течение 8—10 декабря войска 10-й армии, пройдя с боями более 70 км, подходили к Дону. 50-я армия И. В. Болдина к исходу 10 декабря продвинулась на юг на глубину от 4 до 16 км. Вследствие утомленности войск в предыдущих боях, суровых зимних условий и сильного сопротивления плотно построенной ударной группировки XXIV моторизованного корпуса наступление войск 50-й армии развивалось медленно. Они не смогли своевременно овладеть указанными им районами и перерезать пути отхода соединениям противника, отступавшим из района Венев – Михайлов. Освободив 9 декабря Венев, 1-й гвардейский кавалерийский корпус П. А. Белова к 10 декабря находился на подступах к Сталиногорску.
Несмотря на сравнительно высокий темп наступления войск 10-й армии (10–12 км в сутки), он был недостаточным для окружения группировки противника, отходящей из района Венева и Тулы. Объяснялся низкий темп не только объективными, но и субъективными факторами, недостаточным вниманием к охвату и обходу опорных пунктов противника. Так, например, 328-я стрелковая дивизия в течение 9 декабря вела упорные бои за Гремячее (24 км юго-западнее Михайлова). Только с наступлением темноты обходом опорного пункта с севера и юга сопротивление противника было сломлено. На эти недостатки в ведении наступления командование фронта неоднократно указывало Ф. И. Голикову. Так, 13 декабря в директиве № 0102/оп командование фронта выражало свое недовольство в довольно резкой форме: «10-я армия своей пассивностью и систематическим невыполнением приказов о занятии впереди лежащих рубежей и объектов срывает план операции фронта и дает возможность врагу отводить свои части и технику…»
Вместе с тем нельзя не отметить, что 10-я армия по существу не обладала сильной подвижной группой для эффективного проведения операции на окружение. Две кавалерийские дивизии армии, 57-я и 75-я, были слабо укомплектованы и использовались в основном в качестве фланговой завесы на стыке с соседом слева. Войска левого крыла Западного фронта переходили в наступление из оборонительного построения, и бросить в прорыв на фронте 10-й армии 1-й гвардейский кавалерийский корпус было затруднительно. В результате корпус продвигался с темпом стрелковых дивизий 10-й армии вследствие сильного сопротивления отходящего от Венева ударного кулака армии Гудериана. По существу, корпус П. А. Белова оказался в положении, сходном с 16-й армией К. К. Рокоссовского. Последняя, как мы помним, обладала самой сильной артиллерией, но наступала в декабре 1941 г. медленнее всех. Более разумным решением представляется смена кавалеристов новыми стрелковыми дивизиями и рокировка группы генерала Белова на направление Михайлов – Сталиногорск, где сопротивление было слабее и даже новички по глубокому снегу двигались с темпом свыше 12 км в сутки. Корпус П. А. Белова прошел за время операции 100–120 км, что дает нам средний темп всего 8—10 км в сутки. Возможно, именно не слишком удачный опыт использования 1-го гвардейского кавалерийского корпуса побудил командование Западного фронта разумнее подойти к вводу в бой 2-го гвардейского кавалерийского корпуса. Последний был выведен из соприкосновения с главными силами механизированных соединений немцев и весьма результативно применен в качестве эшелона развития успеха на другом участке, в полосе 5-й армии.