Да, елочки! Турникет не желал меня пропускать, словно сговорившись с неприветливыми сотрудниками «Данилов и партнеры». Автоматические двери оказались лояльнее и с удовольствием выдворили меня из здания. Остановившись на просторном крыльце, я с тоской посмотрела в серое октябрьское небо. Оно хмурилось низкими тучами и грозило пролиться не то холодной моросью, не то первыми недолговечным снегом. Пахло сыростью, опавшей листвой и особенно противно – выхлопными газами.
Настроение было под стать погоде, разве что дождь уже заморосил, а я все еще держалась. Повторив про себя матерную присказку пастуха дяди Феди, махнула рукой и усилием воли заставила себя улыбнуться. Ну и ладно. Переживем. Жалко, конечно, но что поделать? Придумаю что-нибудь еще.
Дома ждали отец и трое братьев – Колька, Петька и Санька, старший после меня Федька был в армии. Мамочка… Она умерла два года назад. Четыре сыночка и лапочка дочка, шутили они с папой. Только вот в нашем случае старшая – я. И мамины заботы о семье легли на мои плечи.
Колька, Петька молодцы, не отлынивают, помогают по хозяйству, но все же они еще школьники. Николай подрабатывает, он с компьютерами на ты. Петька еще только в восьмом классе. Санька тем более маленький, семь лет – поздний ребенок. Из всех он особенно нуждается в ласке и заботе, а еще ему нужен психолог.
Сан Саныч Боец днюет и ночует на работе, пытаясь воплотить в жизнь все планы, что настроили с мамкой. Да только его зарплаты все равно не хватает, чтобы нас всех обеспечить и выучить. Колька вон мечтает стать айтишником, так что я приняла волевое решение и бросила учебу в его пользу. Доучусь потом как-нибудь, а пока ему денег скопим.
Я тяжко вздохнула. Угу, скопила…
Отвлекая от грустных мыслей, в кармане запиликал старенький мобильник. Судя по изменившемуся звуку рингтона, он почти сел.
– Ох, незадача!
Я заполошно полезла в карман, все еще сжимая в кулаке злосчастный бейджик. Передумала, решив сначала выбросить ненужную больше карточку в урну, но умудрилась зацепить креплением ремешок телефона и выдернуть тот наружу. Совершив несколько кульбитов по каменным ступеням, бедняга замолчал. И что-то мне подсказывало, это навечно.
– Нет! – я подхватила телефончик со ступеней.
Старенькая «Лыжа» досталась мне от мамы, поэтому его было особенно жалко.
– Пациент скорее мертв, – раздался прямо над ухом голос.
Кто-то навис над моим плечом, вместе со мной разглядывая бесславно погибшее устройство связи. От неожиданности я вздрогнула и оступилась, но меня придержали за талию, обдав при этом сигаретным дымом.
– Спасибо! – вяло поблагодарила я, наморщив нос, и отодвинулась подальше.
Это не осталось незамеченным.
– Не куришь? Это хорошо, – констатировал давешний блондин из переговорки.
Затянувшись в последний раз, он выдохнул в сторону и лихо отправил бычок в урну. Я украдкой рассматривала его. Высокий, статный, с правильными как у фотомодели чертами лица. Эдакий Винник в деловом костюме, но немного моложе. Этот мужчина упрямо не вписывался в осеннюю серость. Слишком лучистый и яркий? Слишком довольный?
Словно подтверждая мои мысли, незнакомец улыбнулся. Боже! Разве такие белые зубы бывают? Мужчина заметил мое внимание и довольно рассмеялся, а оптом вдруг спросил.
– Не прошла собеседование у Наты Ванны?
– Чего? Аа… Да, не прошла, – ответила я, с запозданием сообразив, кто такая Ната Ванна.
– А что такое? Сложности с компьютером? Не умеешь пользоваться электронной почтой?
Издевается? Я состроила недоуменною мину.
– До этого и не дошло. Я просто опоздала, и меня прогнали.
– Стой! Это же ты ворвалась к нам в переговорную? – блондин вдруг обрадованно ткнул в меня пальцем.
Долго смотреть в глаза этому красавчику было сложно, и я, смутившись, принялась разглядывать мокрую от дождя улицу.
– Похоже на то…
– Образование есть? Какое?
– Неоконченное высшее. Экономика и управление.
– А чего неоконченное? Сессию завалила? Залетела?
– Взяла академ по семейным обстоятельствам, – буркнула я недоуменно уставившись на нахала.
Он знал толк в том, как вывести человека из равновесия.
– В Москву на заработки приехала?
– А с чего вы взяли, что я приезжая?
– Не обижайся, но по тебе заметно. Так, на заработки, да?
– Вроде того, – я тяжело вздохнула.
Только вот накрылись мои заработки… И вообще, чего он меня вопросами засыпал? Что ему от меня нужно? И я тоже хороша! Выкладываю все как на духу, а с чего вдруг? Разозлившись на себя, взглянула прямо на собеседника и буркнула недовольно:
– Пойду я, пожалуй. До свидания.
Не успела спуститься и на одну ступеньку, как мужчина подхватил меня под локоть.
– Да погоди, ты! У меня для тебя суперпредложение. Место помощницы не обещаю, но на уборщицу можешь рассчитывать. Зарплата двадцать пять тысяч. Не так чтобы много, но зато белыми. Плюс есть премии и доплата за услуги не из стандартного перечня, – тараторил он как по писаному, словно опасаясь, что убегу.
– Двадцать пять?
Я уже видела цены на жилье. Сейчас чтобы койкоместо в пригороде снять надо десять-пятнадцать. Еще на проезд, и на мобильную связь… Я со вздохом уставилась на свой разбитый телефон. Овчинка выделки не стоит. Даже если я есть перестану, мне все равно нечего будет отправить домой.
– Хорошо, тридцать. Ну лааадно! Тридцать пять, и ты самая высокооплачиваемая уборщица за всю историю нашего холдинга.
Едва ли не открыв рот, я слушала, как на глазах повышаются ставки. Тридцать пять! Серьезно? Это уже была та сумма, которую можно рассматривать. Для старта карьеры очень даже неплохо. И намного больше того, на что я могла рассчитывать дома. А если еще и экономить… И брать халтурки – фрилансить, как говорит мой брат…
Стоп, Маня! Что ты его слушаешь? Этот красавчик тебе наваливает горстями, а ты уши-то и развесила. Наивная! Уборщица за тридцать пять тысяч! Угу…
Мужчина тоже заметил сомнения на моем лице и отпустил, наконец, мою руку.
– Прости, я не представился. Меня зовут Арсений Батрухин, я заместитель генерального по экономическим вопросам. Как раз по твоему профилю, – весело подмигнул он. – А тебя как величать, госпожа Боец?
Он наклонился и двумя пальцами выудил из урны мой бейджик. При этом он так покосился в мою сторону, что его взгляд в переговорке. Я густо покраснела, и пискнула:
– Маша. Кхм! Мария Александровна Боец, – исправилась я.
Надо представляться солидно, как батька учил, всплыли в голове слова Кольки.
«Ляпнешь по привычке – Манька, так Манькой для всех и останешься», – любил поучать Сан Саныч.
– Ну тогда можешь звать меня просто Арсений Евгеньевич. Так что, Мария Александровна, идем в отдел кадров оформляться? – он галантно предложил мне локоть.
Изрядно смущаясь, я раздумывала стоит ли положить на него ладонь, как вдруг вспомнила кое-что важное. То, что царапнуло.
– Только один вопрос, Арсений Евгеньевич.
– Какой?
– Что за услуги такие «не из стандартного перечня»?
Я ощутила неловкость, произнеся это вслух. Батрухин заговорщически пошевелил бровями и наклонился ближе.
– Ну, как тебе сказать… Ты же понимаешь?
При этом его глаза приняли такое выражение, что на моих щеках вспыхнул румянец. Это что такое он мне предлагает, охальник?!
– Да… Да вы что это?! Я не такая!
Батрухин расхохотался открыто и заливисто. Запрокинув голову, отчего его светлые волосы колыхнулись.
– Какая же ты все-таки наивная, Машка! Наверное, тебя как следует накрутили дома, про то, что каждый москвич мужского пола норовит оприходовать приезжую во всех позах?
Теперь у меня пылали не только щеки, но и уши. И даже, кажется, нос.
– Да расслабься, шучу я. Смотри, есть должностная инструкция. Это документ такой, – принялся он объяснять мне как недоразвитой. – Там указан перечень твоих обязанностей и требования к их исполнению, ответственность и так далее. Не знаю, что там у уборщиц? Мытье полов, наверное. Протирка пыли, мытье посуды. Сама потом прочитаешь. Положим, если я попрошу тебя вымыть статуэтки из моего личного шкафа или перебрать черновики, а этого нет в списке, то такая работа будет оплачиваться отдельно, так как не входит в перечень. Поняла? Будешь получать такую прибавку в виде ежемесячных премий. Это ясно в общих чертах?
Я с облегчением кивнула. Еще и премии? Это уже совсем хорошо. Я буду больше батьки зарабатывать, если так. Но для начала почитаем документы. В конце концов, меня никто силком не заставляет подписи ставить и не отнимает паспорт.
– Да. Такое вполне приемлемо, – сухо кивнула я, все еще испытывая неловкость от чересчур сальных приколов малознакомого мужчины, пусть и красавчика.
– Вот и хорошо. Тогда идем в кадры.
– Здравствуйте Ларочка. Это Мария, кандидатка на должность уборщицы вместо Фатимы. Я уже ее собеседовал. Оформи, как положено, пожалуйста.
Отдав советующие распоряжения, Батрухин покинул меня в отделе кадров и ушел, сославшись на дела. Лариса Егоровна, полненькая шатенка лет пятидесяти со стрижкой боб и в роговых очках принялась заполнять документы.
– Это новая помощница Данилова? – спросила у нее заглянувшая в дверной проем другая женщина, постарше и более утонченного вида.
Оказалось бухгалтерша.
– Нет, новая уборщица. Вместо Фатимы. Ее же одним днем…
– Да ты что? И как так быстро новую нашли? Когда только успели?
– Батрухин же и привел, сказал брать.
– Бааатрууухин? – протянула бухгалтерша, с интересом уставившись на меня. – Ты, красавица, только ни на что не надейся. Этот поматросит и бросит. Плакать будешь.
– Да вы что! – я даже со стула вскочила. – Я с Арсением вот только что на крыльце познакомилась. Между нами ничего такого нет и не будет! Я работать пришла!
Кажется, мне не слишком-то поверили. Женщины переглянулись.
– Как же! Такая краля и работать. Ну-ну… – проворчала полненькая себе под нос, споро вбивая данные в компьютер.
– Ничего не говори, Лара. А сама его Арсением величает даже без батюшки, – усмехнулась вторая. – Да будет тебе, Мария, известно, Арсений Евгеньевич только по имени-отчеству называть себя позволяет, а тебе с чего такая поблажка?
– Арсений Евгеньевич… – растерянно повторила за ней я и полюбопытствовала. – А эту Фатиму за что уволили?
Уж очень мне было интересно, какой такой проступок допустила прежняя уборщица. Ну, чтобы не проштрафиться так же. Все-таки зарплата приличная, за такую нужно зубами держаться.
Дамы многозначительно переглянулись и прыснули.
– Ну расскажите, пожалуйста! А то вдруг и я так нечаянно ошибусь? – попросила я. – Мне очень нужна эта работа, мне братьев поднимать надо.
– Братьев? И много у тебя братьев, Мария?
Бухгалтерша вошла в кабинет и присела на краешек стола.
– Ага! Четверо и все – младшие. Самому младшему всего восемь. Мамка наша умерла, а отец механик в поселке, – давила я на жалость, поправ все свои принципы. – Кто, кроме меня, им поможет? У кого еще в нашей семье образование высшее, хоть и не законченное пока… – поникла я окончательно.
– Образование у нее незаконченное… – погрустнела вдруг бухгалтерша, уставившись сквозь стену.
Видимо, что-то свое вспомнила.
– Не шарься по чужим карманам и сумкам и посуду в унитазе не мой, тогда все будет хорошо, – вполголоса буркнула кадровичка, продолжая что-то писать от руки.
– Чего? – я уставилась на нее, пытаясь сообразить, не шутит ли она.
– Серьезно? – немолодая бухгалтерша лихо изогнула вытатуированную бровь. – Знаешь, ничуть не удивлена. Этот кобель Фатиме проходу не давал. Поделом ему!
Репутация моего нового знакомого все больше настораживала. А ведь еще смеялся на тему приезжих, гад. Ну ничего, как-нибудь отобьемся. Как говорят у нас: сучка не захочет, кобель не вскочит. Тьфу ты! Какая гадость в голову лезет. Никогда не любила это выражение, а вот нате-ка, вспомнилось.
Бухгалтерша ушла, а кадровичка, наконец, закончила вносить мои данные.
– Форму для работы у ахэчиста получишь, он же проведет инструктаж, что и где. А пока вот с документами ознакомься и подпиши. Твой договор, должностная инструкция, инструкция по пожарной безопасности, – она принялась складывать передо мной листы и брошюры.
– Ты серьезно собираешься все это читать? – поинтересовалась она спустя пять минут, когда я прилежно дочитывала последнюю страницу договора.
– Конечно! А как иначе? – я подняла на нее удивленный взгляд.
Она действительно надеется, что я подмахну документы не глядя?
Хмыкнув, Лариса Егоровна уведомила, что это мое право, а она пока пойдет выпьет чайку.
Когда с отделом кадров было покончено, кадровичка вызвала ахэчиста, инструктаж начался уже в коридоре, пока шли на склад за формой.
– На работу выходишь завтра в семь утра. Проверяешь первым делом, все ли в порядке в переговорках и кабинетах начальства. Если не все, устраняешь. Ясно?
– Да, Михаил Степанович, – слушала я указания высокого усатого дядьки, чем-то похожего на нашего соседа дядю Петю.
– И не забывай протирать подоконники. Фатима вечно про них забывала, как будто за жалюзи жизни нет. Вечно пыли в палец, – неказисто пошутил он, но мы вместе посмеялись.
– Да, Михаил Степанович.
Ахэчист показал мне подсобку, где хранился инвентарь, провел по всем трем этажам здания, знакомя с вверенной мне территорией. Я вспоминала, как еще несколько часов назад все здесь было в новинку, а теперь вот вхожа во все закоулки.
– Ключи. Взяла – расписалась. После работы вернула на место. Отметки в графиках не забывай ставить.
– Да, Михаил Степанович.
– Да какой я тебе Михаил Степанович? Зови дядь Миша и все! – не выдержал ахэчист.
Когда я снова вышла на улицу было пять часов вечера. Живот урчал от голода, дрожали руки. Последний раз я ела еще дома. Вспомнив розовые грезы братьев на тему «Макдональдса», решила первым делом заглянуть туда. Дурацкие названия блюд меня насмешили, а вот цены… В общем, я поняла, что не такую уж и хорошую положил мне зарплату Батрухин. Куда это годно, чтобы нормально поесть в самой дешманской забегаловке с фастфудом нужно целых триста рублей!
Набив непривычной и на поверку не такой уж и вкусной едой желудок, я озаботилась новой проблемой. Телефон мой так и не очнулся, а ведь мне надо сообщить домой, как я устроилась. Но хуже всего другое. На восемь часов у меня назначена встреча возле метро по поводу жилья. Риелтор будет ждать, только как я ее узнаю без телефона?