Джеймсон поспешил следом. Понятное дело. Теперь главное было добежать первой.
Я забежала к себе в спальню и достала диск из ящика стола. Соотнесла пятую букву на внешнем круге с двенадцатой на внутреннем. «Д» и «К». А потом, когда в затылок мне уже задышал Джеймсон, упершись руками в столешницу и замерев до опасного близко от меня, я начала расшифровку.
Т-А-Й-Н…
Не успела я дорасшифровать первое слово, как сердце затрепетало. Получается! Тайны! С них начинался шифр! Вранье.
Джеймсон схватил было ручку со стола, но я отняла ее.
– Моя комната. И ручка тоже. И шифровальный диск, – заявила я.
– Формально тут все твое, Наследница. Не только ручка с комнатой.
Я проигнорировала это замечание и продолжила подставлять буквы, пока передо мной не предстал полный текст послания. Я перечитала его, добавила пробелы, разбила на строки – и получилось еще одно стихотворение.
Возможно, его сочинил сам Тобиас Хоторн.
Тайны, вранье,
вам – презренье мое.
Ядовито то древо —
ты сам посуди.
С., и З., и меня уже не спасти.
Те улики, что выкрал,
Таятся во тьме,
Но свет все откроет,
что пишу на…
Я подняла взгляд. Джеймсон стоял, как и прежде, склонившись ко мне. Его лицо было так близко, что я чувствовала его дыхание на щеке. Я отодвинула стул – так, что он в него врезался, – и резко встала.
– Вот и все, – заключила я. – На этом текст обрывается.
Джеймсон прочел стихотворение вслух.
– Тайны, вранье, вам – презренье мое. Ядовито то древо – ты сам посуди. С., и З., и меня уже не спасти. – Он немного помолчал. – Должно быть, С. – это Скай, а З. – Зара.
– Те улики, что выкрал… – подхватила я и тоже задумалась. – Что еще за улики…
– Таятся во тьме, но свет все откроет, что пишу на… – закончил Джеймсон и задумчиво примолк, а у меня в голове точно что-то щелкнуло.
– Тут не хватает одного слова! – сказала я.
– И оно рифмуется с «во тьме».
Спустя мгновенье мы оба бросились к выходу. Мы снова спешили длинными коридорами к заброшенному крылу Тоби. И остановились лишь у самой двери. Джеймсон посмотрел на меня и переступил порог.
Но свет все откроет,
что пишу на…
– Стене, – прошептал Джеймсон, точно прочел мои мысли. Он тяжело дышал – казалось, его сердце колотится даже быстрее моего.
– Но на какой из стен? – спросила я, тоже переступая порог.
Джеймсон повернулся – на триста шестьдесят градусов. На мой вопрос он отвечать не стал, так что я задала еще один.
– Невидимые чернила?
– Наконец-то ты стала мыслить как Хоторн. – Джеймсон закрыл глаза. Даже со стороны ощущалось, до чего мощная энергия сейчас в нем пульсирует.
Она кипела и во мне.
– Свет все откроет.
Джеймсон раскрыл глаза и снова повернулся – на этот раз лицом ко мне.
– Наследница, нам нужна ультрафиолетовая лампа.