И мысли чёрные по венам
Ускорят злобы кровоток.
Что было – всё покрылось тленом:
Улыбки, смех, любви глоток…
Леста Арилеса фор Леард откровенно скучала, сидя в роскошной гостиной столичного особняка. Сейчас она могла бы брать уроки фехтования или метания ножей, а может, стрельбы из арбалета с зачарованными болтами. В общем, приятно проводила бы время, если бы её наставник не сломал ногу, поскользнувшись на мокрых плитах. Девушка уже много раз говорила отцу, что стоит сменить этот неприлично дорогой напольный мрамор на что-нибудь более удобное, пусть и не столь вычурное. Но нет же, виконт Таверг заупрямился, не желая терпеть в доме лишний шум. И теперь Арилесе приходилось страдать из-за его несговорчивости!
Причём отец вполне может сменить учителя, решив, что тот не такой уж и профессионал, если его даже мокрый пол сумел победить. Фыркнув от этой мысли, девушка скрестила руки на груди и откинулась на спинку глубокого кресла. В общем, приняла такую позу, от которой её наставница по этикету пришла бы в священный ужас. Но юной лесте было всё равно, она находилась в печали от вынужденного безделья.
Леса, как называл её отец, унаследовала от матери дар водной магии. И довольно сильный, надо сказать! А вкупе с миловидной внешностью и прекрасной родословной девушка автоматически становилась весьма желанной добычей на ярмарке невест. Арилеса никогда не задумывалась об этом, пока года три назад всё та же наставница по этикету не пригрозила, что девочка рискует остаться без мужа, если не заимеет хорошие манеры. А затем с чувством собственной значимости поведала ученице, как это важно – сделать выгодную партию.
Вот тогда Арилеса и взбунтовалась! Клятвенно пообещала, что лучше будет работать в горной местности, призывая воду в деревушки, чем хвастаться своим даром перед аристократами, изредка создавая водные фигурки. А потом месяц донимала отца, твердя, что станет боевым магом. Возможно, у неё бы ничего не вышло, если бы не вмешалась бабушка.
Леста Ольяса пришла в ужас от желания внучки рисковать своей жизнью. И заявила, что Райт как ответственный отец такого не допустит. Как обычно, стараясь сделать всё наперекор матери, виконт удовлетворил просьбу дочери и даже нанял ей учителя. Правда, строго следил за тем, чтобы она не пострадала.
С тех пор Арилеса прилежно посещала занятия. Она привыкла к тому, что её день расписан по часам, и сейчас не представляла, как распорядиться неожиданно свалившимся на неё свободным временем.
– Может, ремонтом заняться? – спросила сама у себя девушка, обозрев скептическим взглядом комнату.
Стены, выкрашенные в зелёный цвет; паркетный пол, радовавший взгляд приятным золотистым оттенком; большой ковер овальной формы и удобная мебель – всё это явно намекало, что в замене не нуждается. Вздохнув, Леса приподняла одну ногу над полом, покачала ею в воздухе и, поняв, что мается дурью от безделья, резко встала с кресла.
– И надо же ему было уехать в этот… – Девушка попыталась вспомнить название той глуши, куда понесло её обожаемого отца. – Северг, точно! Мог бы и меня с собой взять, а не оставлять тухнуть в столице. И ведь, как назло, Каил уехал в поместье, а Марика умудрилась простудиться… Даже друзья меня бросили!
Топнув ногой от злости, Арилеса пришла к выводу, что нужно срочно чем-нибудь себя занять. И как раз в это время из приоткрытого окна раздался звук подъезжающего магмобиля. Удивившись тому, что к ним кто-то мог пожаловать, девушка осторожно выглянула на улицу. Рассмотрев герб на одной из дверей, она тут же отпрянула назад.
– Нет, нет и нет! – яростно зашипела Арилеса, отступая к двери. – Вот с ней видеться я точно не желаю! Мерзкая…
Не договорив, она выскользнула из гостиной и быстро взлетела по лестнице, стремясь спрятаться в своей комнате. Правда, сразу же передумала, сообразив, что там её мигом найдут. А значит, нужно придумать что-то ещё!
Секунда на раздумье, и Леса уже несется к покоям матери. С тех пор как виконтесса Таверг умерла, они так и стояли закрытыми. Вернее, их никто не запирал, просто туда не заходили, кроме как для уборки. А значит, есть шанс, что там девушку искать не будут.
Когда Арилесе исполнилось шесть, отец отвел её в покои матери, чтобы девочка смогла удовлетворить своё любопытство. Портрет покойной виконтессы висел в библиотеке, но малышке хотелось увидеть и более личные вещи. В тот день она провела в комнате несколько часов, забрала с собой расчёску, карманное зеркальце и любимую брошь матери. После этого девочка больше никогда не возвращалась сюда. Ну, кроме этого раза…
Чтобы не встречаться с лестой Фионой фор Маренд, Арилеса была готова залезть даже в курятник! Правда, она слабо представляла, как он выглядит, но, по словам неизменной наставницы по этикету, это было поистине ужасное место.
– А ведь ничто не предвещало беды! – тихо пробурчала девушка, медленно пересекая темную гостиную.
Зашторенные гардины пропускали лишь узкую полоску света, оттого приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не споткнуться о расставленную мебель.
Приоткрыв дверь в спальню, Леса нерешительно потопталась и тихо сказала:
– Я здесь совсем немножко побуду, пока эта хищница не покинет наш дом.
Фиона фор Маренд слыла опасной женщиной, в первую очередь для неженатых состоятельных мужчин. Будучи младшей дочерью графа, она ещё в юности вышла замуж за мужчину вдвое старше себя, да ещё и практически не обладавшего кровью тайхаров. Спустя лет пять женщина стала счастливой вдовой и, как ни странно, вновь принялась искать себе мужа, хотя предыдущий оставил ей приличную сумму в наследство.
Отец Арилесы был четвертой попыткой лесты Фионы. Она уже несколько месяцев добивалась его внимания. В высшем свете, по словам Каила, уже делают ставки на то, чем вся эта история закончится. Леса так бы не переживала, если бы вдовствующая баронесса не повадилась навещать её, надеясь через дочь подобраться к самому виконту.
На свою беду, леста Фиона совершенно не понравилась Арилесе. Девушка была не против, чтобы в её жизни появилась женщина, способная заменить мать. Но явно не та, в глазах которой читается плохо скрытый расчёт! После первого же визита вдовствующей баронессы Леса честно предупредила отца, что переедет жить к бабушке и дедушке, если он додумается сделать предложение этой неприятной лесте.
Звук открывшейся двери вырвал Арилесу из воспоминаний, заставив вздрогнуть и насторожиться.
– Леста Арилеса? – раздался из гостиной голос одной из горничных. – Леста Арилеса, вы здесь? К вам в гости пожаловала баронесса Войская.
Поняв, что прислуга вознамерилась найти юную хозяйку во что бы то ни стало, раз заглянули даже сюда, Леса непримиримо поджала губы. Так просто сдаваться она точно не намерена! Тихо скользнув к кровати, она юркнула под неё. И тут же наткнулась на что-то рукой. Ощупав неизвестный предмет, девушка пришла к выводу, что это книга.
«А вот убирать здесь можно было и лучше, – недовольно подумала она, ощутив также и приличный слой пыли. – Как только эта надоеда уедет, сразу же проведу воспитательную беседу! Или они думают, что раз мне всего пятнадцать лет, то я не в состоянии приструнить прислугу?»
Пока она строила планы, прошло весьма много времени. Понадеявшись, что леста Фиона уехала, Арилеса покинула своё убежище. Осторожно выглянув в коридор, девушка увидела свою горничную.
– Карита, она ушла? – тихо спросила Леса.
– Леста Арилеса, так вот где вы были! – воскликнула горничная, всплеснув руками. – Только посмотрите, на кого вы похожи! Вся в пыли, чумазая, словно трубочист.
– Карита, прекрати вопить! – Леса опасливо посмотрела по сторонам. – Отвечай на мой вопрос.
– Да уж минут десять как отбыла, – ответила горничная, строго сверкнув на неё глазами. – Видно, что разозлилась знатно. Смотрите, как бы не нажаловалась лесте Ольясе.
– Переживу. – Девушка пренебрежительно махнула рукой и только тогда вспомнила, что держит свою находку. – Кстати, кто убирает покои моей мамы? Не мешало бы лишить…
Договаривать она не стала, наконец рассмотрев, что это совсем не книга, а тетрадь в толстом переплете. Бабушка рассказывала, что раньше было модно записывать какие-то мысли или стихи. Открыв тетрадь, Леса увидела на первой, пожелтевшей от времени странице выведенную красивым женским почерком надпись: «Ванесса фор Леард». Сердце тут же болезненно сжалось, а руки заметно задрожали. Перевернув ещё одну страницу, она осторожно провела по исписанному листу кончиками пальцев.
«Это что же получается, я нашла мамин дневник?» – удивилась Арилеса.
«Моей еще не рождённой, но уже горячо любимой дочери!» – гласило первое предложение. Охнув, девушка сморгнула набежавшие на глаза слёзы и прижала раскрытую тетрадь к груди.
– Леста, что-то случилось? – обеспокоенно спросила горничная.
– Нет, все хорошо, – заверила её Леса. – Я иду к себе в комнату, нужно умыться и сменить платье. А ещё… ужинать я буду тоже у себя и до этого момента прошу меня не беспокоить.
Не дожидаясь ответа, девушка поспешила в свои покои. А там, бережно протерев тетрадь от пыли носовым платком, оставила её на прикроватной тумбочке. Пока Леса умывалась и переодевалась, ладони еле ощутимо покалывало от нетерпения. Хотелось быстрее взять дневник и прочесть послание, которое для неё оставила мать. И судя по всему, оно будет объемным, иначе это была бы не тетрадь, а конверт.
Усевшись на кровать и подоткнув под спину подушку, Арилеса вновь открыла дневник и с лёгким волнением принялась читать.
«Я знаю, что мне недолго осталось. Чувствую, что умру, как только подарю тебе жизнь. Эта уверенность появилась несколько месяцев назад. И если честно, поначалу я испугалась и постоянно донимала целителя просьбами осмотреть меня. В итоге бедолага прописал мне успокоительное от нервов, твердя, что беременность – это не болезнь. А я… смирилась.
Когда знаешь, что вскоре умрёшь, жизнь начинает восприниматься совсем по-другому. А совершённые тобой поступки открываются в новом свете. И то злодеяние, которое я совершила… Ох, милая, если бы ты только знала, как же я сожалею!»
Нахмурившись, Арилеса отложила тетрадь и по старой привычке принялась покусывать нижнюю губу. Слова матери взволновали её, вызвав чувство тревоги. Подтянув колени к груди, девушка некоторое время смотрела на пожелтевшие страницы дневника, словно не решалась его взять. Но вскоре любопытство пересилило, и Леса вернулась к чтению.
«…По правде, мне бы стоило во всём признаться Райту, но я струсила. Да, именно так и есть! Поэтому и пишу это послание, вместо того чтобы откровенно поговорить с мужем. Боюсь, это уже ничего не исправит, но, по крайней мере, облегчит мои муки совести. Пусть даже он прочтёт признание уже после того, как я умру.
Не желаю видеть в его глазах презрение и ненависть!
Пусть и любви во взгляде Райта, обращенном ко мне, тоже не было, зато я могла там увидеть уважение. Которое совсем не заслужила.
Не буду больше ходить вокруг да около, а перейду к самому главному.
Моя милая Арилеса, я хочу рассказать тебе историю своего преступления, которая началась во времена нашего с твоим отцом обучения в академии. Тогда я была слишком юной и самовлюблённой. Но в этом не было ничего удивительного. Ведь мне с самого детства твердили, какая я умница и красавица. Да и жениха выбрали под стать. Средний сын маркиза Лазарского был моим одногодкой и выгодной партией. И я настолько уверилась в нашем совместном будущем, что даже не могла подумать о чём-то другом.
Если быть до конца честной, то тогда я не была влюблена в твоего отца. Меня воспитывали довольно практичной особой. Я знала, что такое долг перед семьёй и положение в обществе. И это казалось самым главным в жизни. Но твой отец был другим. Райт очень часто слушался велений сердца, а не разума, чем вызывал во мне искреннее недоумение, а иногда и раздражение.
Он был категорически против договорного брака и поначалу пытался поговорить со мной, пытаясь перетянуть на свою сторону. Вот только понимания от меня не дождался. И вскоре решил действовать иначе. Он встречался с сокурсницами, гулял с друзьями по кабакам, ввязывался в драки. Благо при этом не забывал учиться, поэтому преподаватели хоть и ворчали, но об исключении Райта речи не заходило.
Если скажу, что такое поведение жениха меня не задевало, то совру. Мне было неприятно видеть всю эту череду девиц, побывавших в его постели. Но из-за вбитого в меня с детства воспитания устроить скандал я не могла. Приходилось тренировать выдержку и всё время напоминать, что Райт ещё слишком молод.»
– А я и не знала, что папа не хотел жениться на маме, – прошептала Арилеса, прижав к груди раскрытую тетрадь. – Правда, не понимаю, почему. Она ведь была невероятной красавицей. А бабушка рассказывала, как гордилась такой невесткой. Хотя, если всё дело в договорном браке, отца я тоже могу понять.
Девушка, как и её отец, терпеть не могла условности и ограничение свободы выбора. Поэтому, как бы неприятно ей ни было узнать про некоторые аспекты взаимоотношений родителей, винить отца она не могла.
«Первым тревожным звоночком стали расползающиеся слухи о том, что Райту в ухаживаниях отказала какая-то целительница. Поначалу я не придала этому значения и даже мысленно похвалила неизвестную мне девицу, у которой хватило ума понять, что кроме интрижки ей ничего не светит. Вот только Райт не пожелал отступать. И чем больше та магиня сопротивлялась, тем сильнее он добивался встреч с ней. Мне даже впервые пришлось одёрнуть его, указав на недопустимость такого поведения. Ведь у целительницы уже был молодой человек.
Да, я узнала, кто она такая, чтобы понять причину, по которой мой жених так на ней помещался. Ориана Фирс оказалась обычной нарой, способной похвастаться только наличием крови тайхаров и миловидной внешностью. По крайней мере, я не увидела в ней тогда ничего особенного. Сейчас же, по прошествии многих лет, могу с уверенностью сказать, что Ориана была не просто мила, а очень красива. Но, будучи ещё слишком юной и весьма самовлюблённой, я не пожелала признаваться в этом даже самой себе. Зато возненавидела целительницу всеми фибрами души, впервые почувствовав в ней угрозу для своего уже распланированного будущего.
Я ужасно ревновала Райта, испытывая к твоему отцу собственнические чувства, ошибочно принятые мной за влюблённость. Только как разлучить их не знала. Хотя ещё надеялась, что однажды они расстанутся. Ведь Райт очень некрасиво поступил с Орианой. Он шантажировал целительницу, обещая, что её парень вылетит из академии, если она не станет более ласковой. Поначалу ни она, ни я не верили, что Райт опустится до такого. Но когда у Вадима Канта начались проблемы в учёбе, а дисциплинарные наказания посыпались как из рога изобилия, я осознала всю глубину ненормальной, как мне казалось, жажды обладания Орианой.»