Население России 2012. Двадцатый ежегодный демографический доклад - читать онлайн

3.1. Значительный прирост числа рождений в 2012 г.

В 1999 г. Россия прошла точку исторического минимума в числе рождений – 1214,7 тыс. (без учета рождений в Чеченской Республике, в которой регистрация демографических событий в те годы была нарушена[35]). В 2000–2012 гг. число рождений в России увеличивалось (исключение – 2005 г.). По сравнению с 1999 г. сопоставимое число живорождений в 2012 г. (т. е. без рождений в Чеченской Республике) возросло очень значительно – на 670,6 тыс., или на 55,2 %.

В 2007 г. годовой прирост рождений был наиболее высок -8,7 %. В 2008, 2009, 2010 и 2011 гг. темпы прироста быстро падали – соответственно 6,4 %; 2,8; 1,5; 0,4 %. Однако за 2012 г. число новорожденных вновь значительно подскочило – на 5,9 % – и составило 1902,1 тыс., что практически означает возврат к годовому числу родившихся на уровне 1990–1991 гг.

Увеличению числа рождений на протяжении последних двух десятилетий способствовала благоприятная возрастная структура населения: число женщин основного детородного возраста (до 35 лет) находилось в фазе роста, что положительно влияло и на число браков, и на число рождений (см. разд. 1.5 и 2.1). В последние годы численность отдельных детородных возрастных групп меняется в противоположном направлении: число молодых женщин до 25 лет быстро сокращается, что уменьшает потенциальное число рождений, а число женщин старше 25 лет все еще продолжает увеличиваться, положительно влияя на число рождений. Прирост женщин в старших детородных возрастах сейчас даже более важен, поскольку, как было показано выше, средний возраст материнства вслед за средним возрастом вступления в брак в последние 15 лет имел тенденцию к повышению и сейчас приблизился к 28 годам.

Показатель, не зависящий от половозрастной структуры населения, – коэффициент суммарной рождаемости (итоговое число рождений в расчете на одну женщину условного поколения, КСР) – также свидетельствует о том, что в России в 1999–2012 гг. (кроме 2005 г.) происходило увеличение интенсивности деторождения как в городской, так и сельской местности, хотя у горожан до 2006 г. рост был заметно большим (табл. 3.1, рис. 3.1). В 2005 г. снижение отмечалось и на селе, и в городах, а в 2006 г. рост рождаемости обозначился только у сельского населения. В 2007 г. впервые прирост показателя в сельской местности (0,2 ребенка на одну женщину) двукратно превысил прирост рождаемости у городского населения (0,08). В 2008–2009 гг. темпы роста КСР снижались и в городской местности, и в сельской, но на селе более интенсивно. В 2010–2012 гг. рост КСР в сельской местности существенно опережал его увеличение в городских поселениях (в 2011 г. увеличение рождаемости в городской местности вообще не было, см. табл. 3.1).

Таблица 3.1. Итоговая (суммарная) рождаемость, на одну женщину, 1980, 1990, 1995–2012 гг.

Примечание. Рассчитано на основе однолетних возрастных коэффициентов с учетом пересчета численности населения после переписи 2010 г. Значения показателей после 2003 г. по причине пересчетов могут незначительно отличаться от приводившихся в предыдущих докладах. В 1993–2003 гг. – без Чеченской Республики.

Источник: расчеты С. Захарова на основе неопубликованных данных Росстата.

Рис. 3.1. Изменения коэффициента суммарной рождаемости (рождений на одну женщину условного поколения) во всем, городском и сельском населении России: темпы роста по отношению к 1999 г. (а) и годовые темпы роста (б), 1989–2012 гг.

Если в начале 1990-х гг. итоговая рождаемость у сельских жителей была выше, чем у городских, примерно на 0,9 ребенка в расчете на одну женщину, то к 2005 г. разрыв между сельской и городской местностью сократился до 0,39, т. е. более чем в 2 раза. В 2006–2011 гг. в силу опережающего роста показателей у сельского населения различия в уровне рождаемости между городской и сельской местностью увеличивались (за исключением 2005 г.) и в 2012 г. достигли 0,67 (уровня 1994 г.).

Динамика рождаемости в России давно уже близка к ее динамике в большинстве индустриально развитых стран. Россия перестала выделяться на их фоне уже после Второй мировой войны (рис. 3.2).

Рис. 3.2. Коэффициент суммарной рождаемости (число рождений на одну женщину условного поколения) в некоторых развитых странах, 1925–2012 гг.

Источник: Демографическая база данных ИДЕМ.

К 1980 г. коэффициент суммарной рождаемости в России упал до 1,86 (самый низкий уровень за весь период до 1991 г.). Затем последовал период кратковременного роста рождаемости в России, обусловленного мерами социально-демографической политики 1980-х гг. Этот рост достиг пика в 1987 г., когда КСР по-

высился до 2,23 и Россия оказалась в ряду развитых стран с самой высокой рождаемостью: среди 40 таких стран более высокий показатель в 1987 г. был зафиксирован только в Эстонии, Македонии, Ирландии, Румынии и Молдавии.

Но высокие уровни рождаемости середины 1980-х гг. продержались в России очень недолго, и уже с конца 1980-х произошло их резкое падение, которое снова привело Россию в группу стран с самой низкой рождаемостью, число которых к этому времени резко выросло. Если в 1980 г. среди 40 промышленно развитых стран Россия занимала 27-е место, а в 1990 г. – даже 17-е, то к 2000 г. она опустилась на 38-ю позицию.

При этом положение России не было исключительным. В последнем десятилетии XX в. коэффициент суммарной рождаемости упал до уровня менее 1,4 в расчете на одну женщину во многих странах, Россия была близка к таким разным странам Центральной, Восточной и Южной Европы, как Болгария, Латвия, Чехия, Испания, Словения, Греция. К этой же группе относится модернизирующаяся и динамично развивающаяся Южная Корея.

Начавшийся затем медленный рост рождаемости в России сначала едва заметно поднял ее рейтинговое место в ряду развитых стран. Более существенно оно повысилось в результате роста рождаемости в 2007–2012 гг., когда Россия приблизилась к средним позициям в ряду 40 развитых стран. В то же время со значением коэффициента суммарной рождаемости 1,69 в 2012 г. она все же еще далека от того, чтобы войти в их лидирующую группу, тем более что в первом десятилетии 2000-х рождаемость повышалась практически во всех развитых странах. Пройдя точку своего исторического минимума рождаемости, промышленно развитые страны вошли в полосу ее роста. Это относится даже к тем из них, которые имели наиболее высокие показатели: США, Новая Зеландия, Австралия, Франция, Скандинавские страны. При этом, как правило, чем более низким было минимальное значение КСР, тем более значительным был последующий прирост. Лишь в самые последние три года рост КСР в этих странах приостановился, а в некоторых даже обозначилось его снижение.

Трудно дать однозначное объяснение столь дружному изменению трендов. Одна из наиболее правдоподобных гипотез, которую разделяют многие зарубежные эксперты, сводится к тому, что во всех развитых странах (в одних быстрее, в других медленнее) исчерпывается потенциал увеличения среднего возраста материнства. Известно, что трансформация модели рождаемости в сторону постарения была ведущей в развитых странах на протяжении трех последних десятилетий. Также очевидно, что если представители каждого нового поколения становятся родителями в более позднем возрасте, то даже при неизменности среднего желаемого и ожидаемого числа детей конъюнктурные характеристики интенсивности деторождения для календарных лет оказываются искусственно заниженными. При замедлении темпов постарения возрастной функции рождаемости, что наблюдается во многих странах, происходит неизбежное повышение КСР, вплоть до уровня ожидаемой итоговой рождаемости реальных поколений, и соответственно оценки интенсивности рождений для условных поколений начинают более адекватно отражать истинный уровень рождаемости.

Так или иначе, но Россия, добившись ускорения темпов роста числа рождений в 2007–2008 и 2012 гг., возможно, не без помощи активизации демографической политики, не выделяется на фоне других стран, многие из которых вступили в фазу роста без особых усилий со стороны государства, значимого усиления семейной политики и (или) придания ей пронаталистской направленности.

3.2. Настораживающая стагнация вероятности первых рождений

Коэффициент суммарной рождаемости относится к условным поколениями и не всегда позволяет судить о том, происходит повышение или снижение рождаемости, в особенности когда речь идет о краткосрочных колебаниях.

Для более глубокого понимания наблюдаемых изменений необходимо знать, за счет каких детей по порядку рождения их у матери происходят текущие изменения рождаемости. Низкий уровень рождаемости в России связан с массовым распространением однодетной семьи и соответственно с очень высокой долей первенцев в общем числе родившихся.

Распределение рождений по очередности у матери – важнейшая исходная информация для углубленного изучения рождаемости и оценки такой важнейшей ее характеристики, как вероятность увеличения семьи. К сожалению, в течение долгого периода, с 1999 по 2011 г., исследователи российской рождаемости были лишены возможности полноценно использовать этот индикатор. Постсоветский закон об актах гражданского состояния, фактически вступивший действие в 1999 г., в отличие от международной и предыдущей отечественной практики не предусматривал записи о порядковом номере рождения у матери в актовой записи о рождении – в исходном для отечественной статистики документе. Тем не менее многие местные статистические органы продолжали (фактически в нарушение действующего законодательства) на добровольной основе собирать соответствующую информацию и предоставлять ее в Росстат. Состав российских территорий, принявших на себя такую обязанность, год от года менялся, но они были расположены во всех географических зонах и обеспечивали после 2005 г. от 67 до 77 % всех рождений в стране, что позволяло с определенными оговорками распространять неполные данные на всю Россию. В табл. 3.2, 3.3 представлены конечные результаты наших расчетов. Распределения рождений по очередности у матери за 2012 г. впервые после долгого перерыва были доступны для всех российских территорий. Соответственно результаты наших расчетов за этот год полностью сопоставимы с оценками, полученные нами для периода до 1999 г.

Обращает на себя внимание, что в 2001–2005 гг., т. е. до начала политики по стимулированию рождаемости, происходило (правда, не очень большое) повышение вклада в общую динамику рождаемости вторых и третьих рождений при медленном снижении вклада первенцев. Однако одновременно снижался и вклад четвертых и следующих рождений.

В 2007–2012 гг. картина стала существенно иной. Суммарная рождаемость для первых рождений по сравнению с 2006 г. изменилась незначительно, а для детей вторых и последующих очередностей существенно возросла (см. табл. 3.2). Увеличилось число не только вторых и третьих рождений, но даже четвертых и пятых. В результате вклад повторных рождений в общую рождаемость в стране заметно повысился, и структура рождаемости по очередности рождений вернулась к уровню середины 1980-х гг. (см. табл. 3.3).

Таблица 3.2. Итоговая (суммарная) рождаемость для каждой очередности рождения*, на одну женщину, 1980, 1985, 1990,1995, 2000–2012 гг.**

* Среднее число детей каждой очередности, которое предстоит родить одной женщине к возрасту 50 лет при условии неизменности текущей возрастной интенсивности деторождения и структуры рождений по очередности. Сумма показателей для всех очередностей дает традиционный показатель итоговой (суммарной) рождаемости условного поколения (тотже, что в табл. 3.1).

** Оценки за все годы – с 1980 по 1999 см.: Население России 2005: тринадцатый ежегодный демографический доклад / отв. ред. А. Г. Вишневский. М.: Изд. дом ВШЭ, 2007. С. 81–82.

*** Оценки для 2000–2011 гг. базируются на использовании неполных данных, только для тех территорий, которые сохраняли разработку данных о рождениях одновременно по возрасту и очередности рождения. Данные за 2012 г. впервые после 1998 г. были получены для всех территорий Российской Федерации.

Источник: расчеты С. Захарова с использованием коэффициентов рождаемости для однолетних возрастных групп. При расчете показателей для 1995, 2000–2003 гг. исключена Чеченская Республика.

Снижение доли первых и одновременно четвертых и последующих рождений длительное время взаимно компенсировалось, так что средняя очередность рождения (СОР) в 1993–2006 гг. колебалась вокруг одного и того же уровня – 1,6 (см. табл. 3.3). Структурные изменения рождаемости в 2007–2012 гг. привели к его повышению до 1,75, что может трактоваться как свидетельство определенной эффективности государственной политики по стимулированию рождаемости, активизировавшейся в 2006–2007 гг.

Таблица 3.3. Вклад каждой очередности рождения в итоговую (суммарную) рождаемость (%) и средняя очередность рождения, 1980, 1985, 1990,1995, 2000–2012 гг.*

* Оценки за все годы – с 1980 по 1999 см.: Население России 2005. С. 82–83.

** См. примечание *** к табл. 3.2.

*** Показатель рассчитан как средняя арифметическая взвешенная, где в качестве весов взята суммарная рождаемость для каждой очередности.

Источник: см. табл. 3.2.

Для реальных поколений женщин расхождений между средней очередностью рождений и итоговым показателем рождаемости не может быть, это, по сути, один и тот же показатель – среднее число рожденных детей в расчете на одну женщину к концу детородного периода. Для условных поколений в случае плавных изменений возрастной модели рождаемости и стабильной доли ни разу не рожавших женщин расхождения между показателями также минимальны, как это, например, имело место в 1980 и 1990 гг.

Однако в случае резких изменений календаря рождений, которому следует среднестатистическая женщина, или, иначе, резких изменений средних темпов формирования окончательного размера потомства в реальных поколениях, расхождения между этими характеристиками уровня рождаемости для условных и реальных поколений становятся неизбежными, причем они тем больше, чем значительнее меняются средние темпы формирования семьи. В случае ускорения темпов – дети рождаются у родителей в более молодом возрасте, чем прежде – коэффициент суммарной рождаемости дает завышенную оценку действительного уровня рождаемости и соответственно превышает СОР. Пример тому – ситуация середины 1980-х гг., когда введенные в действие в 1981 г. меры семейной политики вызвали дезорганизацию прежнего календаря рождений среднестатистической женщины: значительное число женщин 1960-х годов рождения поспешило обзавестись потомством, в первую очередь вторым ребенком, на несколько лет раньше (снижался возраст матерей, уменьшался интервал между рождениями). КСР подскочил с 1,89 в 1980 г. до 2,23 в 1987 г., или более чем на 0,3 ребенка в расчете на одну женщину. В действительности демографический эффект от этих мер политики был куда менее значимым, поскольку семьи не столько поменяли свои намерения в отношении окончательного размера своего потомства, сколько пересмотрели «расписание» их появления на свет, на что и указывает слабая реакция показателя СОР (1,74 в 1980 г. и 1,83 в 1987 г., разница всего в 0,09 ребенка, очень близкая по величине к оценке положительного влияния политики на величину итоговой рождаемости реальных поколений[36]).

С середины 1990-х гг. наблюдалась обратная картина – показатель средней очередности рождения заметно превышал коэффициент суммарной рождаемости. Следовательно, имеет место существенное замедление темпов формирования семьи: поколения женщин, родившиеся в 1970-х и 1980-х гг., обзаводятся детьми в более позднем возрасте, чем предшествующие поколения. Соответственно коэффициент суммарной рождаемости, рассчитанный для календарных лет (для условных поколений), дает заниженную оценку итоговой рождаемости, которую следует ожидать от поколений, находящихся в активных прокреативных возрастах и переживающих сегодня процесс трансформации возрастной модели рождаемости в сторону постарения.

Увеличиваясь с 2000 г., коэффициент суммарной рождаемости приближается по своему значению к более устойчивому показателю средней очередности рождения, что свидетельствует о завершении первого этапа формирования новой тайминговой (более поздней) модели рождаемости в России на фоне слабо меняющегося уровня итоговой рождаемости реальных поколений.

Опираясь на оценку СОР для последних 10 лет, можно предположить, что если не произойдет существенное повышение доли окончательно бездетных (ни разу не рожавших) женщин и структура матерей по числу рождений не будет меняться, то итоговая рождаемость реальных женских поколений, находящихся сейчас вблизи среднего возраста материнства (27–28 лет), т. е. родившихся в середине 1980-х гг., составит 1,6–1,7 ребенка в расчете на одну женщину.

Наиболее корректную обобщающую оценку того, с какой вероятностью в данном календарном году происходило рождение детей каждой очередности у матерей всех возрастов, дает показатель, называемый в демографии вероятностью увеличения семьи, т. е. доля матерей, родивших очередного ребенка в текущем году, среди тех, кто уже родил на одного ребенка меньше (например, вероятность рождения первого ребенка – это доля женщин, родивших первого ребенка в расчетном году, среди ни разу не рожавших женщин к началу года, а вероятность третьего ребенка – доля двухдетных женщин, рожающих в данном году третьего ребенка). Данный показатель получается на основе построения специальных таблиц рождаемости по очередности рождения – модели, аналогичной таблице дожития (смертности), в которой совокупностями, убывающими с возрастом, выступают числа женщин с тем или иным числом рожденных детей. Наши годовые оценки вероятностей увеличения семьи за последние 30 лет с оговоркой, что за период 1999–2011 гг. расчеты базируются на неполных данных, представлены на рис. 3.3[37]