Пока под ногами парней хрустели ветки и опавшие листья, я видела только пролетающую внизу темную землю.
Когда я попыталась поднять голову, то неуклюже врезалась в плечо Зиана, но все же успела заметить проблески фонариков, мелькающих среди деревьев позади нас. Хранители, бросившиеся за нами в погоню, что-то друг другу кричали.
Парни поступили весьма разумно – скрылись в лесу. Мы все тренировались быстро передвигаться по лесистой местности, и они уже стали в этом опытнее меня. Хранители не могли обогнать нас на машинах среди деревьев, а если бы нашим преследователям удалось подобраться ближе, стволы укрыли бы нас от пуль.
Но куда мы могли теперь направиться?
Всю дорогу до арены я испытывала выброс адреналина и так сильно была сосредоточена на том, чтобы вытащить ребят наружу, что у меня не хватило времени подумать о том, что делать после достижения первоочередной цели. Я думала лишь о том, что нужно увести всех подальше от наших похитителей. Туда, где они никогда не смогут нас найти.
А это означало, что нужно было уйти от них на куда большее расстояние, которое мы не могли преодолеть пешком.
Зиан уверенно мчался вперед. Его дыхание участилось – я ощущала, как поднимается и опускается прижатая к моим бедрам грудная клетка. И все же он сдерживал свои силы, чтобы не обгонять трех других парней.
Я едва различала в темноте их фигуры, но по крайней мере один из них уже тяжело дышал.
Я прикусила губу, борясь с желанием спросить, что они планируют делать дальше. Чем тише мы будем, тем больше шансов, что хранители потеряют наш след в течение того кусочка ночи, который у нас остался.
Двое парней заговорили о чем-то вполголоса, и Зиан, не сказав ни слова, повернул следом за ними вправо. Он перепрыгнул через бревно, как будто оно было не более чем веточкой.
Чтобы избавиться от навязчивых мыслей, я сконцентрировалась на том, чтобы лежать как можно спокойнее. Но, в конце концов, не смогла удержаться и подняла голову, чтобы еще раз взглянуть назад.
От того, что я увидела, у меня участился пульс. За верхушками деревьев появилось едва заметное свечение, и силуэты ветвей проглядывали на фоне темно-синего неба, которое еще совсем недавно было черным.
Наступил рассвет, и теперь с каждой минутой становилось только светлее.
Но в лесу, под кронами деревьев, по-прежнему было темно, словно ночью.
Парни, должно быть, заметили приближающийся рассвет, потому что они начали двигаться куда быстрее.
Я не слышала ни звука от наших преследователей, но вдалеке все еще были видны отблески их фонариков. Они притихли, чтобы сосредоточиться на погоне.
Если бы мы осмелились остановиться, нас бы настигли в считаные минуты.
Внезапно мы выскочили из-за деревьев на чистый участок поля. Мою спину обдуло резким холодным ветром.
Когда парни ушли еще правее, сердце забилось быстрее от нарастающего ощущения опасности. Но через несколько секунд я поняла, почему они решили выйти из лесного укрытия.
Теперь мы мчались по краю невысокого утеса – утеса, нависающего над четырехполосным шоссе. Мимо проносилась пара машин, но в целом в такой ранний час дорога была пуста. Фары прожигали затемненный ландшафт.
Один из парней с шипением втянул воздух сквозь зубы. Другой довольно хмыкнул.
Теперь они все были впереди, так что я их не видела, но внезапно Зиан начал бежать еще быстрее. Его грудь выгнулась вперед, и вдруг мы оказались в воздухе.
От испуга я резко вздохнула. Пока мы падали, он все сильнее прижимал меня к своей груди, и, когда мы со стуком ударились о твердую поверхность, его мускулы смягчили удар.
И все же удар был достаточно сильным, чтобы выбить весь воздух у меня из легких. Зиан ослабил хватку, и я вырвалась из его объятий, чтобы осмотреться вокруг.
Мы приземлились на плоскую платформу движущегося грузовика, который с ревом несся по шоссе со скоростью, должно быть, миль семьдесят в час. Остальные ребята приземлились вокруг нас – Андреас, слегка покачиваясь, выпрямился.
Доминик приподнял брезент, которым были накрыты бревна – они занимали только половину кузова, – и жестом предложил нам под ним укрыться. Я залезла внутрь, понимая, что, если хранители доберутся до обрыва прежде, чем грузовик скроется из виду, они не должны нас увидеть.
Как только мы оказались внутри нашей импровизированной палатки, я повернулась лицом к парням. Меня встретил пристальный взгляд Джейкоба.
Его красивое лицо застыло, в глазах появился холодный блеск. Без всякого предупреждения он вдруг бросился на меня.
Это движение было настолько внезапным, настолько неожиданным для давно потерянного друга, что мои рефлексы отказали, а мышцы успели лишь дернуться, прежде чем он швырнул меня на землю. Я инстинктивно вскинула руки, но его рука уже обхватила мое горло и сильно сдавила, с болью перекрывая мне дыхательные пути.
Джейкоб смотрел на меня сверху вниз, и в его взгляде был чистый лед – ледяная ненависть. Дрожа от этого холода, я извивалась, чтобы его оттолкнуть.
В обычных обстоятельствах я бы легко с ним справилась. Но после ночи в бегах я ужасно ослабла, а он, должно быть, весил почти вдвое больше меня.
Мои запястья и лодыжки дернулись под невидимой хваткой его телекинеза. Мои мысли все еще были слишком запутанны, чтобы я могла придумать связную стратегию и выбраться.
Что, черт возьми, происходит? Зачем Джейку причинять мне боль?
– Итак, мы на свободе, и ты с нами, – сказал он ровным голосом. – Это наш счастливый день. И теперь я доберусь до…
– Джейк! – огрызнулся Андреас таким резким тоном, что Джейкоб резко повернул голову. Так необычно для парня, который всегда оставался спокоен.
– Отстань от нее. Она нам нужна. Она все поймет.
О чем он говорил? Я начала сильнее извиваться под рукой Джейкоба. Боль пронзила легкие, зрение начало затуманиваться.
Но даже несмотря на то, что он держал меня в удушающей хватке, близость его мускулистого тела пробуждала следы старых желаний – в смеси с ужасом.
Да, я хотела, чтобы он меня касался, но не так. Совсем не так.
– Дрей прав.
Я узнала тихий, ровный голос Доминика, хотя его самого и не было видно.
Джейкоб выругался, и мне на щеку попала слюна. Он оттолкнулся от меня так же быстро, как до этого напал – как будто не мог вынести прикосновения ко мне ни секундой дольше.
Его поразительные черты лица всегда казались точеными, но прямо сейчас они с таким же успехом могли быть высечены из мрамора. Он указал рукой в сторону Зиана.
– Оставайся рядом с ней. Следи, чтобы она не убежала.
Зиан встал надо мной на страже, рукой поддерживая самую высокую точку нашей импровизированной палатки. Я посмотрела на него, а затем перевела взгляд на каждого из остальных парней. В воздухе между нами потрескивала странная энергия, и хоть теперь мне на горло никто не давил, казалось, что я задыхаюсь.
Меня окружали парни, которых я потеряла больше четырех лет назад и которых все это время мечтала спасти. Мы все оказались заперты в этом тесном пространстве на расстоянии вытянутой руки друга от друга. Хоть я и боролась с замешательством, от осознания их близости у меня кружилась голова и по коже бежали мурашки.
Когда я попыталась заговорить, к горлу подступил комок. Я сглотнула, откашлялась и снова сглотнула, а затем ухитрилась хрипло произнести:
– С чего бы мне убегать? Я… я пришла за вами. Конечно, я думала, что мы будем держаться вместе. Так всегда и должно было быть…
Джейкоб сделал шаг ко мне. Казалось, будто он собирается меня придушить.
– Заткнись.
Как он мог быть тем самым парнем, с которым мы когда-то вместе планировали тактику, чтобы захватить флаг в игре? Тем, кто с восторгом наблюдал за моим тренировочным боем и, аплодируя, называл Дикой кошкой?
Неужели хранители сделали с мальчиками, которые когда-то были моими, что-то такое, чего я даже не могу представить?
От недоумения у меня защипало глаза, но я сжала челюсти, чтобы не расплакаться. Слезы ничему не помогут.
Мне следовало оставаться спокойной и сосредоточенной, и мы со всем справимся.
Мы должны справиться.
Ребята просто наблюдали за моей реакцией. Андреас снова запустил пальцы в свои тугие кудри. Его медно-коричневая кожа казалось сероватой, и вряд ли дело было только в царящем под брезентом полумраке.
– Мы знаем, Рива, – отрезал он. – Ты думала, они нам не скажут? И мы просто будем думать, будто ты мертва или что-то в таком духе?
Честно говоря, я понятия не имела, что ребята могли знать о моем местонахождении. Но, что бы они там ни думали, я ожидала, что они будут рады видеть меня не меньше, чем я их.
Я подняла на него взгляд, встречаясь с темно-серыми глазами, которые прежде всегда светились весельем и дружеской теплотой.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду. Хранители забрали меня после того, как… думаю, они решили, что у нас будет меньше шансов совершить еще одну попытку побега, если мы окажемся порознь.
Втягивать в это женщину было ошибкой.
Джейкоб издал такой резкий смешок, что он прозвучал как рычание.
Доминик придвинулся ближе. Он сгорбился, хотя и был самым низкорослым из парней, а брезент оставался аж в нескольких дюймах над его головой. Его темные волосы выбились из привычного хвостика, но его светлые, зеленовато-карие глаза были такими же задумчивыми, как и всегда.
– Нет смысла лгать, – сказал он тем же мягким, размеренным голосом, что и раньше, слегка покачиваясь в такт вибрации грузовика. – Мы слышали о сделке и обо всем остальном.
Я уронила руки по бокам, но сдержала разочарование в своем голосе.
– Судя по всему, хранители вам солгали. Что за сделка? Что за «все остальное»? Я только что вытащила вас из этой пыточной…
Джейкоб фыркнул и, похоже, больше не смог удерживаться от едких замечаний.
– Ты? Когда мы тебя обнаружили, ты дежурила в диспетчерской. Наверное, пыталась придумать, как изолировать здание, чтобы мы никогда не выбрались.
– С чего бы мне… Я пришла туда, чтобы вас выпустить, потому что понятия не имела, что вы уже со всем справились.
– Ты забаррикадировала дверь, – вставил Зиан, и его голос напомнил мне низкое рычание. – Казалось, ты спасала только саму себя.
– Да, от хранителей.
Я неопределенно махнула руками.
– Я уже успела разделаться с одной, сразу у входа в здание. Я не знала, сколько еще окажется внутри.
Андреас наклонил голову.
– Не помню, чтобы у выхода видел какие-то тела.
– Я затолкала ее в кладовку, чтобы никто ничего не заподозрил!
– Так что теперь этого не доказать – очень удобно, – усмехнулся Джейкоб.
Почему же им так трудно было понять?
Я едва сохраняла ровный голос. Горло сжималось от боли, которая пронзала гораздо глубже, чем любая боль, которую мог бы причинить Джейкоб своим нападением.
– Как вы думаете, почему хранители начали выбегать с объекта? Как, по-вашему, вам удалось вырваться из своих камер? Какого черта мне делать что-то еще, кроме как не пытаться помочь вам?
Я едва сдержалась, чтобы не добавить: вы все, мать вашу, сошли с ума?
Что с ними сделали хранители? Почему парни, которых я когда-то любила, так изменились, словно совсем меня не знали?
Джейкоб бросил на меня злобный взгляд. Его лицо было настолько искажено ненавистью, что это ранило до самой глубины души.
– Я не знаю, каких врагов нажили себе эти придурки и кто решил все это им устроить. Но я точно знаю, что ты договорилась с уродами о лучших условиях, отдала моего брата в качестве гребаной кровавой жертвы, а затем умчалась наслаждаться своими новыми привилегиями туда, где тебе больше никогда не пришлось бы нас видеть.
Сама того не осознавая, я покачала головой. Они на самом деле в это верили?
– Я бы никогда так не поступила. Как вы вообще могли о таком подумать? Они поймали нас. Прямо возле объекта, пока мы вас ждали. Мы все сделали по плану, но они, должно быть, знали и были готовы…
– Почему бы тебе не рассказать нам, что именно, по твоему мнению, произошло той ночью? – спросил Андреас, по-прежнему странно немногословный.
Я сделала глубокий вдох. Теперь мы перестанем ходить по кругу?
– Как мы и планировали, Гриффин использовал свои способности, чтобы заставить одного из хранителей открыть его дверь, а затем мою. Я вырубила того парня, но у него не оказалось карточек от других этажей. Тогда мы поднялись в диспетчерскую и открыли все ваши камеры.
Зиан медленно кивнул.
– Они открылись.
Джейкоб бросил на него свирепый взгляд, а затем снова уставился на меня.
– А потом?
– Потом мы вышли, чтобы убедиться, что снаружи все чисто. Сначала мы подумали, что так оно и было. Гриффин не чувствовал никого поблизости, а я никого не видела и не слышала. Должно быть, в него выстрелил снайпер.
От поразившего меня горя голос на секунду затих, но спустя мгновение я снова его обрела.
– А потом появилась толпа хранителей, они стреляли в меня и били электрошокерами, и я не могла пошевелиться…
Моя рука инстинктивно поднялась к плечу, но прежде, чем сказать что-то еще, я поняла, что они не сочтут мой шрам убедительным доказательством – нет, если уж они сомневались во всем остальном, что я рассказала.
Прежде чем отправить на арену, хранители хорошо меня подлатали. След от пулевого ранения больше походил на неглубокий след от удара ножом, а не от выстрела.
– И это все, что тогда произошло? – спросил Доминик.
Мои мысли на мгновение вернулись к поцелую – тому головокружительному, восхитительному, глупому поступку, который стоил нам всего. Каждый нерв в моем теле сопротивлялся признанию в этом свидетельстве моей беспечности.
Это ничего бы не изменило… я просто показалась бы им жалкой.
– Это все, – подтвердила я. – Очевидно, я была недостаточно бдительна – вы не представляете, как сильно я жалею, что вовремя не заметила угрозу.
Джейкоб скрестил руки на груди.
– И куда же ты якобы отправилась на целых четыре года?
Я стиснула зубы при слове «якобы», но заставила себя успокоиться.
– Хранители продали меня какому-то криминальному авторитету, который проводил подпольные матчи в клетке. Я стала его звездным бойцом. Если бы я отказалась драться, меня бы убили, а мертвой я бы уже никогда не вернулась за вами. Он держал меня под строгой охраной. Я никогда не выходила из своей комнаты – только на еженедельные бои.
Джейкоб отрывисто рассмеялся.
– Какая фантастическая слезливая история. И как прекрасно, что ты сделала все это ради нас. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы придумать этот сценарий? Что за чушь собачья.
Я не смогла удержаться и вздрогнула.
– Никакая это не чушь. Именно это и произошло.
Между парнями повисло ледяное молчание. Я не понимала, думает ли хоть кто-то из них, что я, возможно, говорю правду.
Какую бы историю хранители ни вбили им в голову, они, кажется, ужасно хорошо ее продумали. Но все же.
Это были мои ребята. Мы были всем друг для друга – вместе до конца.
Мы одной крови.
Они должны знать, что я бы никогда от них не отвернулась.
Зиан бросил взгляд на Андреаса. Грузовик развернулся на повороте шоссе, и брезент в его руках слегка подпрыгнул.
– Ты можешь проверить ее воспоминания? Так мы быстро сможем получить ответ, что на самом деле произошло после всего.
Андреас поморщился.
– Быстро не получится. Не забывай, это же не какая-то точная наука. У меня не так много информации, чтобы сузить круг поисков.
Он кивнул подбородком в мою сторону.
– Ты знаешь имена кого-нибудь из тех, кто там находился – этого криминального босса и его головорезов, которые заставляли тебя драться?
Во мне все похолодело.
– Нет. Они почти со мной не разговаривали, и у меня было не так уж много шансов что-нибудь подслушать.
Грузовик тряхнуло, и Джейкоб переступил с ноги на ногу, чтобы удержать равновесие.
– Опять же очень удобно, не так ли?
– Не сказала бы, – возразила я. – Потому что лучше бы у меня имелась возможность вам доказать, что я не какая-нибудь предательница-убийца.
Андреас продолжал кривить губы. Он сцепил худощавые руки перед собой.
– Я попробую. Может быть, что-нибудь и найду.
Не спросив моего разрешения, он устремил на меня пристальный взгляд.
Андреас, которого я знала, никогда бы не вторгся в мою голову, не убедившись, что я на это согласна. Но когда я подняла взгляд, в его глазах уже мерцало красноватое сияние силы – как будто он сжигал часть себя, чтобы залезть в мою голову.
Я не ощущала его внутри своего черепа, но моя кожа зудела от осознания того, что он перебирает фрагменты образов и разговоров. Но если так он мог наткнуться на правду о той ночи, то оно того стоило.
Мы стояли в тишине. Грузовик продолжало потряхивать, а сквозь брезент просачивался яркий дневной свет. На лбу у Андреаса выступили капельки пота. Его зрачки задрожали, и он, проведя рукавом по линии роста волос, отвлекся от меня.
– Ни на что определенное я не наткнулся, – грубо сказал он остальным парням. – Я мельком видел драки в клетке, но не могу сказать, как часто они проходили и добровольно ли она на это пошла.
– Тогда будем придерживаться того, что знаем.
Джейкоб хмуро посмотрел на меня сверху вниз.
– А знаем мы то, что эта сука – интриганка и манипуляторша, которая, как только у нее появится такая возможность, всадит нам нож в спину. Так почему, черт возьми, ты не даешь мне закончить то, что я начал?
– Джейк, – начал Зиан, но, похоже, он не знал, как продолжить.
Андреас снова заговорил, его голос звучал устало, но твердо:
– Все, должно быть, совсем плохо, раз это я выступаю голосом разума. Но, как я уже сказал, она нам нужна. Если она работала с хранителями прямо там, на объекте, то должна что-нибудь знать об их планах и о том, как они будут действовать.
Доминик медленно наклонил голову.
– Она может знать, какие шаги они предпримут, чтобы нас выследить, и нам будет легче от них ускользнуть.
– Точно. И, кто знает, вдруг она видела или слышала что-то, что могло бы помочь нам на следующем этапе?
– Каком следующем этапе? – потребовала я. – И я ничего не знаю о делах хранителей, потому что до вчерашнего вечера я четыре года даже не была на территории объекта и никого из них не видела.
Парни меня проигнорировали.
– Тогда пусть остается с нами до тех пор, пока мы не выясним, что получится из нее вытянуть, – предложил Зиан.
Мне хотелось верить, что в его голосе послышалась легкая неуверенность, но, возможно, я просто принимала желаемое за действительное.
Джейкоб скривил губы – как будто мысль о том, чтобы я оставалась рядом, вызывала у него отвращение, – но в конце концов тяжело вздохнул.
– Отлично. Но, так или иначе, она за все заплатит.
Он развернулся, подошел к краю брезента и, приподняв его, посмотрел на светлеющий пейзаж.
– Движение начинает усиливаться, – сказал он. – И хранители наверняка смогут догадаться, что мы оказались в машине, которая проезжала по этому шоссе. Пока мы еще можем остаться незамеченными, нам следует уйти и продолжить разговор подальше отсюда.