В воскресенье хоронили Гарри. Я решила сходить. Может, наши с ним отношения и были мимолетными, но все же мы были вместе вплоть до самой его смерти. Людей собралось немало, большинство молодые. Ведь у Гарри были друзья, почему же я не видела ни одного? Потому что нам было ни до кого, мы наслаждались друг другом.
Мать я узнала сразу, Гарри был очень похож на неё. Худая невысокая женщина с выбивавшимися из-под платка кудрями. Она стояла, покачиваясь, под локоть её держала девушка лет двадцати, тоже на неё похожая. Видимо, дочь. Это хорошо, поможет пережить потерю ребёнка. Наталья тоже присутствовала, на глазах чёрный очки, губы плотно сжаты. Ещё несколько взрослых держались вместе, молодёжь толпилась, кто как. Я не стала приближаться, стояла в стороне, наблюдая. Гарри казался сейчас таким юным, совсем мальчишкой, и от этого было ещё больнее. В голове не укладывалось, что вот это он, тот самый парень, который кружил меня при встрече, поил чаем и любил ночи напролёт.
Когда стали опускать гроб, я, не выдержав, ушла. Села на скамейке вдоль главной дороги, пытаясь прийти в себя. В моей жизни никогда не было дорогих мне людей. И хоть я не любила Гарри, его смерть затронула какие-то струны в душе.
Вскоре похоронная процессия потянулась к выходу. В основном, шли молча, глядя перед собой. Вдруг один парень, посмотрев на меня, остановился. Я сразу напрягалась, а он направился к скамейке.
– Это же с вами Игорь встречался, – сказал, то ли утверждая, то ли спрашивая. Я постаралась улыбнуться.
– Он рассказывал обо мне?
– Рассказывал… Все уши прожужжал. Я никогда его таким не видел.
– Каким?
– Влюблённым, – тут парень вздохнул, – я не видел вас на похоронах.
– Стояла в стороне, очень тяжело.
– Понимаю. На поминки поедете?
Я чуть не спросила, а Николаева будет там? Конечно, поди и с поминками подсуетилась. Я покачала головой.
– А мы могли бы увидеться как-нибудь? – спросила его. – Я хочу поговорить о Гарри.
Он неуверенно пожал плечами, но номер продиктовал.
– Я Иван. А вы Алиса, верно? – задал вопрос, когда я записала номер.
– Верно, – улыбнулась ему, – бегите, а то автобус ждёт.
Кивнув, он попрощался и пошёл к выходу, я смотрела ему вслед. Да уж, всякого я ожидала, но такого… Значит, Гарри делился о наших отношениях с друзьями. И если этот Иван меня узнал, значит, видел фото. Или портрет? Тут у меня даже румянец выступил. Не стал бы Гарри показывать его всем подряд. Может, он мое фото в соцсети показал, это куда больше похоже на правду.
Но дело не в этом. О нашем романе знают. И если следователю придёт в голову с кем-то побеседовать, правда выплывет очень быстро, вызвав логичные вопросы: почему я молчала? Чтобы следователь не успел придумать что-то совсем неправдоподобное, нужно поделиться с ним правдой. И поговорить с другом Гарри не помешает, дабы понимать, какое вот же бытует обо мне мнение и что наболтал Гарри. Пожалуй, в понедельник этим и займусь. Отпрошусь на первую половину дня, подкараулю Андрея, потом съезжу в отделение. Кстати, об Андрее. Я в который раз набрала номер, абонент по-прежнему был недоступен. Упёртый мужчина. Впрочем, ему нужно время, чтобы отойти.
Кто же все-таки заснял нас с Гарри? Ведь нужно было установить камеру, то есть прийти в мастерскую, когда там никого нет. И потом унести её. А если она все ещё там? Если человек после этой серии фото опять её установил? И менты не заметили? Маловероятно. Хотя не особенно они искали, тем более решив, что это самоубийство. А камера должна быть хорошо спрятана. И что? Я даже в мастерскую зайти не могу, так что все эти мысли яйца выеденного не стоят.
Понедельник начался со звонка Марины Евгеньевны. Часы показывали восемь утра, и, снимая трубку, ничего хорошего я не ожидала услышать. Марина Евгеньевна растерянно заявила, что некоторое время мне не стоит появляться на работе.
– какое некоторое? – не удержалась я.
– Пока не могу сказать. Я с тобой свяжусь, Алиса, считай, что у тебя отпуск.
– Бессрочный? – хмыкнула я.
– Мне жаль, что так вышло.
И она повесила трубку. Отлично, мадам Николаева работает, не покладая рук. Обещала выгнать с работы, и вот пожалуйста. Зря я, конечно, к ней тогда поперлась. Тоже нервы зашалили, только не учла, что у дамы связи и злопамятность.
Так, денёк зашибись начинается. Работы нет, Андрей не отвечает, ещё что-нибудь прилетит или можно начинать наслаждаться?
Прилетело. В десять, когда я уже стояла в дверях, чтобы отправиться к Андрею на работу, меня застал звонок Шаврова. Он просил подъехать в отделение, как появится возможность. И я отправилась к нему, решив, что это сейчас важнее. Надо же понять, что ещё подкинула судьба.
Шавров выглядел свежо и был бодр, кажется, у него выходные прошли хорошо. Указав на стул, спросил:
– Кофе хотите?
– Нет, спасибо, – я улыбнулась, он, усевшись с кружкой горячего напитка напротив меня, сказал:
– Имел честь сегодня беседовать с Натальей Ивановной Николаевой, знакома она вам?
Понятно. Даже неинтересно, что будет дальше.
– Знакома.
– Она утверждает, что вас с погибшим Игорем Крестовым связывали отнюдь не дружественные отношения.
– Ей откуда знать? – сложила я на груди руки.
– А связывали?
Я вздохнула. Вроде сама же решила идти сдаваться, так нет, и тут опередили.
– Связывали.
– Интересно. А почему же вы не сказали об этом, а соврали, будто просто дружили?
Я снова вздохнула.
– Понимаете, Александр Витальевич, я не хотела, чтобы о моих с Гарри отношениях узнал один человек.
Шавров вопросительно вздёрнул бровь.
– А именно?
– Скажем так, у меня есть мужчина помимо Гарри.
Следователь, откинувшись на стуле, скрестил руки, рассматривая меня с интересом.
– И рвать с этим мужчиной отношения вы не планировали? – задал вопрос.
– Нет. Я не собиралась долго встречаться с Гарри.
Шавров немного помолчал. Взяв кружку, отпил кофе, и потом высказался, качая головой:
– Да, если честно, не ожидал, Алиса Александровна. А сейчас ваш мужчина в курсе?
– А что?
– Хотелось бы с ним побеседовать.
– Зачем? – нахмурилась я. – Дело же ясное, Гарри перебрал с наркотой, причём тут мой мужчина?
– И все-таки, – он смотрел, ожидая ответа.
Если он узнает, кто мой любовник, станет ещё хуже. Андрея притянут к этому делу, Наталья возненавидит меня окончательно, к тому же после ссоры ещё неизвестно, захочет ли вообще Андрей общаться со следователем и что ему наговорит. Надо все хорошенько обдумать.
– Нет, он не в курсе. Могу я для начала сама с ним поговорить? – спросила Шаврова. Тот кивнул, написав на листке номер телефона, протянул мне.
– Пусть ваш мужчина свяжется со мной в ближайшие пару дней. Или мне придётся найти его и самому с ним связаться.
– Я вас поняла, – ответила хмуро, убирая листок. Иными словами, они встретятся, чего бы это ни стоило. – Я могу идти?
– Ещё пара вопросов. Вы ведь воспитывались с Кириллом Воронцовым в одном детском доме?
– А это тут причём?
– Алиса Александровна, вы можете просто отвечать на вопросы, а не юлить?
– Хорошо, – поджала я губы, – да, мы из одного детдома.
– какие у вас были отношения?
– Мы встречались.
– Даже так. Вы любвеобильная особа, – я не стала это комментировать. – И что? Как сложились ваши отношения после выхода из детского дома?
– Никак. Мы перестали встречаться ещё в его стенах. Потом я поступила в институт и больше о Кирилле не слышала.
– И вам неинтересно было, где он, чем занимается?
– Он, что, тоже умер? – брякнула я.
– Живой, – хмыкнул Шавров, – ладно, Алиса Александровна, идите. Я жду звонка вашего возлюбленного.
Ждите-ждите. Я сама была бы не прочь с ним поговорить. Только вот он трубку не берет. Андрей снова не ответил, и я задумчиво побрела по дороге. Шавров сумел удивить, и вовсе не связанными с Гарри вещами. Точнее, людьми. Какого черта его заинтересовал Кирилл? А вдруг они с Гарри все-таки знакомы? И следователю показалось странным, что… Вот именно, что тут странного?
К черту Кирилла, надо думать, что делать. Андрей на связь не выходит, даже если я его подкараулю, боюсь, он вряд ли захочет помочь. С него станется от обиды сказать, что он меня вообще не знает. Но больше меня пугала Николаева. Гарри за глаза, а тут ещё муж. Она меня в землю зароет.
И тогда я решилась. Будем пытать удачу, вариантов немного, точнее, вовсе нет, кроме одного. Жутко сомнительного, но все же возможного.
На маршрутке я доехала до центра и вскоре ждала ответа, слушая гудки домофона. Их было слишком много, чтобы вселить надежду, и когда я уже решила уходить, сонный мужской голос ответил:
– Да.
– Привет, это Алиса, – проговорила быстро, – я тебе машину продала.
Пауза. Щелчок. Дверь открылась. Ура. Оказавшись внутри, я шмыгнула мимо охранника на лестницу и быстро поднялась. Рогожин стоял в дверях в одних трусах, хмурый, заспанный, с растрёпанными волосами. И все равно был хорош собой.
– Я не помешала? – спросила, остановившись напротив.
– Я спал, заходи, – развернувшись, Рогожин протопал внутрь, я зашла следом. Разувшись, проследовала в гостиную-столовую, просторную, светлую. Кухня отделена барной стойкой. Все современное, стильное и смотрится просто супер. Уверена, квартира вся конфетка. Пока я осматривалась, Илья прошлепал к холодильнику и, достав пакет с соком, сделал несколько глотков. Невольно я перевела взгляд на его тело, не удержавшись, скользнула по широким плечам, спине, и ниже. Надо сказать, задница у него зачетная.
Отставив пакет с соком на барную стойку, Рогожин спросил:
– Так чего ты хотела?
– Может, оденешься? – не удержалась я.
Усмехнувшись, Илья удалился из гостиной, через минуту вернулся. Нацепил только брюки, и то, болтались они так низко, что была видна полоска трусов.
– Так сойдёт или фрак надеть? – спросил насмешливо, пройдя к столу, взял с него пачку сигарет. Я встала с другой стороны, ожидая, пока он закурит, но все же фыркнула на его слова:
– Сойдёт.
– Тогда говори, зачем пришла.
– У меня к тебе предложение. Сможешь сыграть моего парня? Я заплачу.
Он присвистнул.
– А поподробней?
– Дело в том, что я встречалась с одним парнем, художником, он погиб на днях…
– Видел в интернете, фамилия у парня какая-то необычная.
– Точно. Ну вот, следователю я поначалу не рассказала о наших отношениях. Потому что боялась, что узнает один человек.
– Другой любовник? – спросил Рогожин весело. Ну да, со стороны, может, и смешно звучит, только мне почему-то совсем не до смеха.
– Да. Следователь хочет теперь его видеть, а я никак не могу это устроить.
– Потому что он женат, и будет скандал? – проявил Илья смекалку.
– Вроде того.
Затушив окурок, Рогожин покачал головой.
– Да, всякое мне предлагали, но чтоб такое… То есть ты хочешь, чтобы я вместо твоего любовника съездил в отделение и поговорил со следаком?
– Да. Я расскажу более подробно, что к чему.
– А мне с этого какая польза?
– Я же сказала, что заплачу.
Он вздёрнул бровь.
– Сколько?
– Сто тысяч.
Рогожин снова присвистнул. Подойдя ко мне, остановился рядом, присев на стол.
– Это те деньги, что я тебе за машину дал? – поинтересовался, разглядывая меня.