1879 год
Бродит осень парками Версаля,
Вся закатным заревом объята…
Мне же снятся рыцари Грааля,
На скалах суровых Монсальвата…
Максимилан Александрович Волошин
Эйнджел Снарк-Младший сидел в старом, тихо поскрипывающем кресле-качалке у ками-на и неторопливо перелистывал страницы журнала «Ланцет», всматриваясь в разного рода статьи, повествующие о новинках медицины и рассказывающей об интересных историях из медицинской практики других врачей.
Внешность у Снарка, или, как его звали друзья, и люди, знавшие его достаточно близко – Доктор Акула, была довольно странноватая, на взгляд простого человека. Снарк был весьма высоким, широкоплечим человеком, с коротко остриженными светлыми волосами и гладко выбритым лицом. Его светло-зелёные глаза загадочно мерцали, отражая огонь камина. Самым необычным в Снарке были его руки – пальцы кистей были очень длинными, как минимум вдвое длиннее пальцев простых людей.
Такое странное явление называлось «арахнодактилия» – удлинение фаланг пальцев. Из всей своей семьи Снарк был единственным, кто родился с такой необычной аномалией развития костей кистей рук. Однако на его жизни странные пальцы, абсолютно никак не сказывались.
Перелистнув страницу журнала, Снарк, совершенно машинально, щёлкнул зубами, словно большая акула, готовящаяся напасть на безвинную жертву. Эта привычка – щёлкать зубами, была у него врождённой, Снарк никак не мог избавиться от неё, да и говоря честно – не очень и стремился.
Подняв кружку с кофе, Эйнджел немного отпил его и углубился в чтение статьи Влади-мира Хавкина, о борьбе с чумой и его теории о возбудителе чумы. В своё время Снарку доводилось не раз бывать в России, где он учился у русских врачей премудростям их наук, особенно тех, что касались опаснейших болезней.
Да и сам Снарк пару раз привозил прелюбопытнейшие образцы для лабораторий врачей, странствуя по миру. Некоторые виды заболеваний, с которыми он сталкивался в влажных чащобах джунглей или ледяных стен тайги, не имели никаких аналогов среди известных миру возбудителей болезней. Снарк мог бы немало рассказать о местах, где он обнаружил то или иное заболевание, но, как правило, придерживал эти рассказы для тех, кто относился к нему серьёзно. И не имел привычки смеяться над историями Доктора Акулы.
Обычно такие встречи не афишировались. Эйнджел Снарк был военным врачом, и свой опыт получил во время Гражданской Войны в США. Причём он воевал на стороне Юга и был тем, кого зовут «дикси» – солдат Конфедерации. После войны он, как и большинство военно-служащих, что воевали на стороне американского Юга, получил амнистию, но доступ к врачебным училищам США для него был закрыт. В США таких как Снарк называли «живой мертвяк» – для общества он был мёртв и не существовал более.
Впрочем, это ничуть не мешало Доктору Акуле быть довольно хорошим авторитетом в области медицины, чьи знания основывались на хорошей практике в самых мрачных и дальних уголках мира.
А учебники и книги по медицине можно было почитать и вернувшись из странствий – сидя в кресле, у камина.
Отложив книгу, Снарк встал с кресла качалки и, заложив свои странные руки с необычайно длинными пальцами, за спину, подошёл к окну и посмотрел на безбрежное море крыш Лондона.
Район, в котором остановился Эйнджел, был очень респектабельным, тихим и спокой-ным. Здесь царила тишина и покой, не нарушаемая практически никакими переменами. Один из тех уголков Англии, где люди рождаются, живут и умирают, ни разу не покинув пределов своего городского округа. Разве что некоторые отправятся в путешествие, а самые отчаянные запишутся в армию и отправятся колесить мир.
Это было как раз то место, где такой человек как Эйнджел Снарк мог немного отдохнуть, и набраться сил перед очередным путешествием с целью исследования тайн мира.
Отойдя от окна, Снарк вытащил из секретера странный предмет – огромный, с человече-скую ладонь, зуб акулы, потемневший от времени. Обычно свежие зубы акул белые или чуть-чуть тусклые – только гнёт тысячелетий мог заставить потемнеть зуб хищной рыбы почти до состояния угля. Зуб принадлежал кошмарному чудовищу, которое жило в Тихом Океане задолго до того, как предки людей стали обтёсывать камни в более удобную для удержания в лапе форму.
Проведя пальцами по острой кромке этого необычного зуба, Снарк повесил его на шею и сев в кресло, открыл газету.
Но почти тут, же поднял голову и прислушался.
За дверями послышался какой-то странный шум – негодующее мычание, и скупые мужские голоса, смешанные со звуком борьбы. Всё это больше походило на то, словно кто-то зажав рот кому-то, оттащил его подальше от двери Снарка.
Снарк был единственным постояльцем на четвёртом этаже, так что кто бы тут не был, он шёл именно к нему.
Открыв дверь, Доктор Акула шагнул в коридор и осмотрелся. Никого.
Однако в коридоре всё ещё ощущался запах каких-то женских духов и крепкого мужского пота.
Немного осмотревшись, доктор Акула поднял с пола странную вещицу – небольшой ко-раблик, вырезанный из винтовочной пули. Причём этот кораблик был, хорошо знаком Снарку – американский «Монитор» – тот самый чудо-корабль «янки», который прославился на весь мир. Кораблик был вырезан из пули с большим тщанием, хотя, судя по следам пыли на нём – он был довольно старый, созданный ещё во времена Ужасной Войны – не новодел.
Осмотрев странную безделушку, Снарк вернулся в свой номер и закрыл дверь.
…В такую переделку Одри сроду не попадала. Эти мерзкие разбойники перехватили её практически у двери Эйнджела Снарка-Младшего и, скрутив, поволокли прочь, умело зажав рот. Их было аж пятеро – здоровенные, крепкие ребята, которых явно вскормили не овсянкой на воде. Они набросились на неё как туберкулёз – на лёгкие курильщика и, прежде чем женщина успела им оказать хоть какое-то сопротивление – мгновенно скрутили её по рукам и ногами, и в самом, что ни на есть прямом смысле слова, унесли прочь, на лестницу. Там они притаились на лестничной площадке и стали ждать, как поступит Снарк.
Одри пыталась вырваться или пнуть кого-то из своих похитителей в ногу носком сапога, но те обращали на её рывки не больше внимания, чем слон – на комара.
– Всё, ушёл этот тип. И дверь прикрыл, как и положено настоящему «жэнтельмену», – проворчал один из похитителей – не такой рослый мужик, как остальные, но зато куда страшнее лицом, чем все, вместе взятые. – Кистень, Морж – тащим её в нашу повозку. Да потише. Не перебудите весь этот клоповник.
– Оливер, а чего с этим типом делать? Эта дура к нему явно не просто так рвалась.
– Да потише ты. Ничего ему не сделается – она ж считала, что он врач, вот и тащилась к нему. Ладно, хоть догадалась о своём намеренье служанкам на кухне рассказать, когда я там подслушивал. Зато видал, как всё оно хорошо вышло?
Оливер посмотрел на Одри и растянул усеянные шрамами губы в том, что он считал улыбкой. Получилось – жутко. Лицом Оливер и так не удался, а жизнь над ним очень даже неплохо потрудилась, превратив его во что-то похожее на мочалку – столько на его лице было шрамов и оспин.
– Смотри у нас, леди – тише, а то вот как по башке-то…
И сунул Одри под нос кулак, покрытый шрамами. Костяшки пальцев были такие мозолистые, что ими можно было орудовать вместо кастета. Или забивать гвозди, если вдруг молоток куда пропадёт.
– Плотник, следи, что бы этот Снарк не вылез. А ты – Свисток, помогай её тащить. Да по-аккуратнее – чай не просто бабу тащим, а двести фунтов на закусь. Столько нам за её поимку обещано.
Свисток, на редкость широкоплечий тип, с многократно переломанным носом, которым он дышал с сильным свистом, сцапал Одри за ноги. Оливер, у которого сил тоже было не занимать, сцапал женщину за плечи и, сноровисто, потянул её по лестничным пролётам вниз.
На одном из лестничных поворотов Одри попыталась было вырваться, но это привело к тому, что подоспевший на помощь своим приятелям Плотник просто сцапал её за талию, после чего транспортировка пошла гораздо быстрее.
Странные типы стащили Одри на первый этаж и очень ловко, протащили к чёрному вхо-ду. Причём, что было странно – на всём пути следования похитителей не встретился ни один коридорный или уборщица.
Кистень и Морж уже подогнали к чёрному входу большую карету, богато изукрашенную трещинами, вмятинами и пр. Увидев своих подельников, они отворили дверь.
– Давай, скорей…
ТРЕСЬ!!!
Снарк приземлился на крышу кареты с таким грохотом, словно весил, как минимум, пару тонн!
От такого эффектного появления Снарка растерялась даже Одри. Женщина и её похитите-ли, одновременно, вскинули головы и уставились на открытое окно номера Снарка, которое было на четвёртом этаже. Как можно спрыгнуть с такой высоты, и не поломать при этом ноги было совершенно непонятно!
– Джентльмены… – равнодушно проговорил гулким, громким голосом, Снарк, складывая руки на груди и рассматривая похитителей Одри ледяным взглядом. – Дама не желает присут-ствовать в вашем подозрительном обществе. Прошу вас немедля освободить её и отправиться восвояси.
– Это… А… – Оливер бросил Одри на землю и стиснул кулаки. – Слышь, ты, грибная куча – а это не твоё дело. Вали отсюда. Не лезь в дела, которые тебя ничуть не касаются. Понял, падаль ходячая?
Снарк спрыгнул с кареты, причём лёгким, изящным движением, а затем присел, и, не от-рывая взгляда от собеседников, ухватил карету за какие-то детали на днище и – в лёгкую, перевернул! Лошади, запряжённые в карету, забились, но успокоились.
– Ещё раз повторюсь, джентльмены, – лицо Снарка было совершенно спокойным и равно-душным, словно это не он только что перевернул карету весом в полтонны. – Дама никуда не пойдёт. Она останется со мной. А если кто-то из вас настаивает на применении насилия с моей стороны…
Кистень, что стоял сбоку от Снарка, взмахнул рукой – оружие, благодаря которому он по-лучил своё прозвище, выскользнуло из рукава его куртки и обрушилось на голову Снарка – но тот только резко мотнул головой – кистень пролетел мимо его виска.
Дальше всё пошло быстро – Одри только успела заметить, как Снарк сцапал за воротник куртки Кистеня и – с потрясающей лёгкостью, швырнул его в Моржа – сухой треск намекал на то, что оба бандита крепко треснулись головами. Причём это было сделано с такой лёгкостью, словно Кистень, между прочим, здоровенный мужик, весил, от силы, килограмм десять.
Остальные бандиты тут же бросились на Снарка, размахивая дубинками – Оливер, впрочем, махал своими кулаками, кои по своему сокрушающему действию, от дубинок не отличались ничуть.
Снарк резко развёл руки и… выдохнул огромный язык пламени, что ударил набегающих на него бандитов. Те явно не ожидали, что столкнутся с огнедышащим человеком и отшатну-лись, однако Свистка инерция швырнула вперёд так, чтобы он никоим образом не промазал головой мимо метнувшегося к нему кулака Снарка.
Удар Эйнджела был вроде бы несильный, но Свисток отлетел от Снарка в сторону, пока-тился по земле и утихомирился, только въехав головой в кучу отбросов.
Снарк прыгнул на Оливера и Плотника словно акула – на двух пингвинов. Похитители Одри двигались стремительно, с опытом, приобретенным в разного рода криминальных переделках, но даже их шустрости не хватало, чтобы успеть за Снарком. Доктор Акула двигался с такой скоростью, что расплылся перед глазами Одри.
Плотник прыгнул на Снарка, пытаясь ухватить его за горло, но промазал и сцапал за одежду – в тот, же миг Снарк впечатал ему колено в живот и отшвырнул под ноги Оливеру. Оливер ловко перескочил через своего приятеля и со всего маху врезал Снарку в челюсть своим кулачищем.
Голова Снарка чуть-чуть мотнулась и всё. Падать оглушенным он явно не спешил.
Лицо Оливера исказилось невероятным изумлением – он посмотрел на свой кулак и на Снарка, явно не понимая, как его оружие – верный кулак, могло подвести в такой схватке.
Снарк качнулся вперёд и молниеносно – Одри даже не успела увидеть, как Снарк замах-нулся – нанёс удары рёбрами ладоней по шее Оливера.
Тот только что-то промычал и рухнул к ногам Доктора Акулы.
Переступив через упавшего похитителя, Снарк подошёл к Одри и протянул ей руку.
– Изволите разрешить помочь вам подняться?
– Изволю, – проговорила Одри, хватая Снарка за руку. – Ох… Это что такое было? Как это ты, это… выпрыгнул с четвёртого этаж и, это… остался цел?
– Всё просто – я спустился по пожарной лестнице на первый этаж, а когда изволила подкатить эта карета – спрыгнул с окна первого этажа на неё, – охотно поделился секретом Снарк. – Согласитесь, выглядело впечатляюще. Такие личности как ваши похитители, по сути – дети. Они очень сильно впечатляются примитивными фокусами.
– А…
– Я спустился по верёвке.
Одри посмотрела на Снарка с лёгким удивлением – на её памяти мало кто заезжая в гос-тиницу тащил с собой верёвку, по которой можно было спуститься из окна четвёртого этажа на первый.
– Прошу прощения. Но если я куда-то заселяюсь жить, то обязательно продумываю, как покинуть сиё жилище не только через дверь, – улыбнулся Снарк. – Могу я вас пригласить в свой номер, на чашку чая?
– А не боишься, что эти типы за мной прискачут, как это… в себя придут?
– Как прискачут, так и изволят ускакать назад, – равнодушно парировал Доктор Акула. – Кто они?
– Сильно подозреваю, что это – частные детективы, или это… мелкие служаки, что помогают полиции. Таких бандитов называют «добровольная дружина», но по факту это… ну в общем простые грабители и воры, что прислуживают полиции.
– Полицейские? Эти люди изволят быть полицейскими? – удивился Снарк, посматривая на трясущего головой Свиста, что поднимался из кучи отбросов, громко посвистывая своим носом. – Странные кадры у полиции Лондона изволят быть. Впрочем… прошу прощения за моё беспокойство – изволим отойти в мой номер и там, без помех, обсудить нашу встречу.
…Одри была полноватой женщиной, с грубоватыми, «мужскими» чертами лица. Её тёмные волосы были коротко острижены, и она производила впечатление грубоватого, прямолинейного человека. Косметики у неё не было, и вообще – она явно не стремилась к тому, чтобы быть похожей на женщину «высшего света».
Когда она сняла верхнюю одежду в номере Снарка, тот ощутил сильный запах что исходил от женщины – запах трав, дезинфицирующих средств и крови.
– Вы медик, – проговорил Снарк, подходя к секретеру и доставая оттуда небольшой сундучок из кожи аллигатора, внутри которого оказалась куча каких-то пробирок и банок с притёртыми пробками. – Я так понимаю, что вы изволили искать меня.
– Мне о тебе это… рассказывала Джейн Смоллет. Она описывала тебя как весьма умного и проницательного парня, – проворчала Одри, падая в кресло и стягивая сапоги. – Ты уж прости, я сегодня весь день на ногах. Чудом стою, если что…
– Хм… И что же мисс Смоллет изволила вам рассказать обо мне? – Снарк спокойно высы-пал часть содержимого одной пробирки в пустую кружку и, со стороны казалось, «на глаз», бросил туда же пару странных серых гранул, кои ловко выудил из металлической бутылочки, с завинчивающейся пробкой.
– Она тебя хвалила. Говорила, что ты это… как та акула – как вцепишься во что-то, так не отпустишь.
– Сочту за комплимент. Особенно учитывая, что мадемуазель Смоллет и я повстречались при не совсем приятных обстоятельствах, – Снарк плеснул молока в кружку куда насыпал неизвестных порошков и протянул Одри. – Угощайтесь. И не думайте, я не собираюсь вас травить.
– Да даже в мыслях не имела, – Одри хлебнула молока, которое, очень приятно, пахло пер-сиками. – Оу! Вкусно… Ладно, Снарк, значит слушай сюда это… ушами. Я приехала сюда из США, чтобы организовать в Лондоне организацию по защите женщин.
– Хм… Вы одна из тех, кого называют феминистка?
– Ты говоришь так, словно хочешь меня оскорбить, – оскалилась Одри, но тут, же помор-щилась. – Да! Я феминистка. А ещё это… врач. Конкретно говоря – врач-гинеколог. Такова вот моя судьба. В общем, я в Лондоне уже больше года. Успела заиметь шикарную практику и несколько учениц в одном из здешних бесплатных лечебных заведений. Не так давно у меня появился интересный пациент – шотландский торговец тканями – сэр Бакстоун. Богатый джентльмен, что, это… сколотил огромное состояние, торгуя тканями из Индии и Китая. Он был моим другом. И активно помогал мне.
– Помогал деньгами? Или чем-то ещё?
– Всем, – Одри вытянулась в кресле и посмотрела в потолок. – Он не только отсыпал мне деньги для учёбы моих помощниц, но и сумел уговорить здешних Отцов Города выделить мне место под новую больницу, в которой будут лечиться женщины. И учиться их лечить – женщины. Без участия таких свиней как вы – мужчины.
Глаза Одри сверкнули, и она, с силой, стиснула кружку с молоком, так, что пальцы побелели, словно вспомнив что-то в высшей мере нехорошее, чему была свидетелем.
– Хм, – Снарк повертел в пальцах вырезанный из пули кораблик. – Я изволил обратить внимание, что вы говорите о нём, в прошедшем времени… Он умер?
– Сегодня ночью скончался. После того, как это… болел почти неделю. У него было что-то непонятное. Странная болезнь. Никогда, это… с таким не встречалась. Сильнейший жар, острые боли в животе и температура. В общем, это…вчера потерял сознание и, не приходя в него – умер.
– Возможно-ли что это было воспаление аппендикса? Я на фронте не раз встречался с сол-датами, кои заболели от воспаления сего червеобразного отростка кишечника, – Снарк не стал добавлять, что многих из этих солдат он и его отец спасали лишь немедленным хирургическим вмешательством, которое подразумевало вскрытие брюшной полости и удаление воспалённого аппендикса.
– Не знаю. Непохоже. Больше похоже на это… перитонит – воспаление кишечника. Одна-ко там есть странная вещь, Снарк, на животе и горле появились странные воспаления. – Одри обвела пальцем край чашки с молоком. – Такое чувство, словно под кожей, это… что-то проползло. Я… я ни разу такого не видела и даже не могу предположить, что это.
– А вы пробовали вскрыть тело и посмотреть его изнутри?
– Да ты что, Снарк? Я даже не успела господина Бакстоуна раздеть и обмыть… – Одри поморщилась. – Ко мне пришла служанка одного из моих клиентов и рассказала, что меня собираются обвинить в смерти Бакстоуна и отправить в тюрьму. А знаешь, по какому обвинению?
– Врачебная ошибка?
– Если бы… умышленное убийство при помощи это… колдовства.
– Колдовства? – Снарк с большим интересом посмотрел на Одри, и клацнул зубами. – Из-вините. А вот это уже интересно. И что же заставляет людей думать, что вы использовали колдовство?
– Снарк… на теле убитого очень странные следы. Со стороны это, кажется так, словно сэр Бакстоун проглотил змею размером с сетчатого питона и тот ему, это… разорвал изнутри, его пищевод и кишечник. Само собой что ни один человек, в здравом рассудке, живую змею глотать не будет. А тут кто-то это… вспомнил, что ведьмы якобы, могли колдовством, забрасывать людям в рот и желудок змей, и прочие несъедобные предметы. Даже это… рассказывали о каком-то деле – там страдающий аллотриофагией (навязчивой идеей глотать несъедобные вещи) придурок наглотался всяких гвоздей, а чтобы это… врачам не платить – всё свалил на ведьм. И ведь ему поверили!
– Но леди… вы американка, как и я. Откуда такие домыслы в ваш адрес? Почему именно вас в этом обвиняют?
– А ты что, Снарк, не знаешь? Я ведь это… родом из города Салем.
– И что? Один из моих предков – тоже из этого города. И, между прочим, его мать осуж-дена и казнена как колдунья, но он сам успел сбежать из города, прежде чем за него взялась возбудимая толпа.
– Ну, значит тебе повезло, Снарк. А мне – нет. Все решили, что раз я из Салема – значит ведьма. Это… в общем как бы наследие предков, во! И ты это… не смейся. Эти чёртовы англичане к колдовству, это… относятся не в пример серьёзнее. Мне здешний инспектор полиции рассказывал, что однажды какого-то мужика его жена бросила. Ну… это… взяла и смылась от него из дома – с это… любовником. Ну мужик взял, пошёл к какой то колдунье, что это… в тутошних районах обитала, и заплатил ей за то, чтобы она наложила на его жену проклятье – чтобы жена сия это… всю свою жизнь жила только с полным и конченным неудачником, который, это… будет не знать, как спастись от неудач и это… горя. Ну а потом вернулся домой – а там его жена ждёт. Ревёт и это… просит простить её и принять назад. Мол, жить без него это… не может.
– Прелестно, – растянул губы в усмешке Снарк. – Ну и что-же он изволил сделать?
– А что он ещё мог? Потопал, это, к колдунье, да и приубил её. Насмерть. Тут такие дела – это… проще простого.
– Тогда такой ещё вопрос – мотив? Для чего вам убивать человека, что сделал столько добра? – Снарк прошёлся по комнате, рассматривая потолок.
– Оказалось, он оставил мне немного денег в завещании. Это я уже узнала сегодня днём. Целых десть гиней. Можешь представить? Десять это… гиней.
– И что, кто-то изволит верить, что вы из-за такой ерунды, оказались способны на убийство?
Снарку приходилось встречаться с людьми, кои убивали и за меньшие деньги, но Одри явно не была из таких.
– Ага. Мужчины, они, как правило, привыкли валить все беды на глупых женщин… – Одри вздохнула и, глотнув молока, подытожила. – Так что теперь у меня вся надежда только на тебя, Снарк. Полиция то это… не очень настроена сиё дело судить по уму. У них, это… есть уже подозреваемая – я. И они это.. ничего больше знать и пробовать не хотят.
– Кстати, вы обронили, – Снарк положил на блюдечко вырезанный из пули кораблик. – Красивая штука.
– Это мой отец вырезал. На Ужасной Войне он это… погиб. Мда… до сих пор помню… – Одри убрала безделушку в карман и помрачнела. – Ладно, не время для счастливых воспоми-наний… я так думаю, что те типы, которых ты нокаутировал, уже пришли в себя и натравили на нас «бобби» – ну, полицейских. Если они меня тут…это… застанут, то арестуют. И это будет лучшим выходом. Пока они будут меня «квасить» в своей полицейской камере, то ты сможешь помочь.
– А что от меня требуется? – Снарк не стал интересоваться, кто вообще подсказал Одри обратиться именно к нему.
– Установить, как умер Бакстоун. Это – главное. А то эти полицейские, как я знаю, даже не позаботились вскрыть его тело для осмотра. Что, это… весьма странно, как ни крути. У них тут целый труп, а они пришли к выводу, что его убили колдовством. И основным их доказа-тельством служит то, что я, мол, из Салема. Ну не дикость ли?
– А с чего вы решили, что меня к этому телу допустят, уважаемая леди? Ибо, как я разу-мею, тут всё очень сложно. Вполне вероятно, что меня попросят держаться от этого дела подальше и не лезть не в своё тело…
– Милостивый Господь! Что я слышу? Сам Снарк испугался? Смоллет о тебе совсем иное рассказывала.
– А мисс Смоллет не говорила, при каких обстоятельствах я изволил с ней свести знакомство?
– Да что-то… это… упоминала так… между делами. А что?
– Она хотела посадить меня в тюрьму, как бывшего работорговца. Моя семья родом из Ка-лифорнии. Во время Ужасной Войны мы воевали на стороне Конфедерации. Мисс Смоллет не желала, чтобы я и мои предки уклонились от ответственности за это «грязное преступление», несмотря на то, что я и мой покойный батюшка, были амнистированы, – равнодушно поведал Снарк. – Мне тогда изволило повезти – я спас мисс Смоллет от одного неприятного случая….
– Ну что делать? Я тоже во время Ужасной Войны, это… хоть в тылу отиралась, да только была одной из тех, кто со скальпеля ела. (Во время Гражданской Войны в США, к лечению раненных солдат были вынуждены допустить женщин – о женщинах-хирургах говорили, что «они скальпелем едят» – зарабатывают на жизнь тем, что делают операции раненным). Так что от меня такой критики, как это… от Смоллет, не жди…О чёрт!
В дверь постучали, очень громко и сильно.
– Именем Закона! Немедленно открыть.
Снарк тут же подошёл к двери и, отворив её, отошёл чуть-чуть назад, держа руки на виду, и внимательно следя за вошедшими в комнату полицейскими в форме. Полицейских было аж четверо, видимо Оливер уже успел, в красках, описать обстоятельства того, каким образом Снарк убедил его «кучу» не «лезть на рога» и полиция предпочла перестраховаться и прибыла с подкреплением.
Полицейские, к слову, были настоящими – пару из них Снарк уже видел, когда гулял по улицам.
– Так-так… Снарк-Младший? Нам поступили жалобы на то, что вы укрываете преступни-цу, – проговорил вошедший первым полицейский – широкоплечий малый, с красным лицом и небольшими квадратными усиками под носом.
В руке он держал довольно любопытную дубинку – Снарк видел такие у воинов Микронезии – широкая палка, вытесанная в виде дубинки-весла. Дубинку украшала полустёртая резная вязь – Снарк даже знал, на каких островах Микронезии была в моде именно такая резьба по дереву.
Дубинка выглядела вполне себе боевой и была украшена свежими отпечатками выбитых зубов. То есть применялась, и не раз, и по делу и «по телу».
– Я тут и я, это… Малыш, не преступница, – Одри допила молоко и поставила кружку на пол. – Смотрю, Оливер это… уже тебе нажаловаться успел? А то, что он со своей «кучей» (сленговое прозвище небольшой группы бандитов в Англии – откуда и выражение «навалились всей кучей), на меня напал, как коты – на политую валерианой мышь – не говорил?
– Говорил. Только он действовал в рамках Закона – ловил вас, как преступницу. Но вот дальше он начал, какую-то чушь нести – мол, его ребят и его самого раскидал, причём в одно «рыло», Эйнджел Снарк-Младший, – «бобби» по прозвищу Малыш, презрительно смерил взглядом Снарка.
Тот ответил ему добродушной, вежливой, улыбкой.
– Ой, он бы это… ещё сказал, что Снарк напал на него и его людей – как акула, на голую ныряльщицу и растерзал всех – Одри встала с кресла. – Этот парень успел вмешаться и навешать оплеух Оливеру и его «куче». Я аж сама в шоке была… Снарк?
– Как я понимаю, вы желаете арестовать мою гостью? – проговорил Снарк, и клацнул зу-бам. – Не буду вам в этом препятствовать, поскольку вы полицейские.
– И я тоже не имею желания с вами ссориться, – проворчала Одри. – Ты меня спас, и я спокойно могу отправиться с вами в полицию. Полагаю, что там хоть высплюсь… это… спокойно. Да…
В коридоре послышался какой-то шум, и в комнату вошёл коридорный сопровождаемый невысоким, пухлым мужчиной, с розовым, румяным лицом. Мужчина был облачён в немного потёртый, но в дорогой костюм. Увидев Одри, он расплылся в счастливой улыбке.
– Одри! С тобой всё в порядке?
– Спасибо доктор Фрэнсис, со мной всё хорошо, не считая того, что меня сейчас посадят в каталажку, за убийство при помощи колдовства
– Ох-хо-хо! – засмеялся пухлый мужчина. – Ну ты меня и посмешила. Да неужели ты думаешь, что кто-то решится предъявить тебе такое обвинение? Уму непостижимо. Могу тебя заверить, что наш судья на уме сроду не поддержит ничего такого. Кстати, ты будешь приятно удивлена, но я сумел добиться того, что бы тебя выпустили под залог. Уже завтра ты будешь на свободе. Да и сегодня проведёшь ночь у себя дома.
– Ага. Под охраной? – Одри накинула поданную Снарком куртку. – Ну ладно, Снарк, спасибо тебе за молоко. И это… за всё остальное – тоже.
– Ой, так это и есть Снарк? – Фрэнсис посмотрел на Снарка и дружелюбно улыбнулся. – А я вас знаю, мне о вас рассказывали.
– Оу, надеюсь, что обо мне говорили только что-то хорошее? – насторожился Снарк.
Фрэнсис сверкнул глазами и кое как стёр с лица свою жизнерадостную улыбку.
– Ну больше о вашем батюшке. Говорят хороший и мудрый человек… был. Очень жалею, что он погиб на вашей Ужасной Войне, да ещё в этой вонючей Флориде.
– Мой отец тоже там погиб… – проворчала Одри.
– Знаю. Между прочим, милочка, папу твоего убил лично Эйнджел Снарк-Младший. Ирония судьбы, ага?
Одри посмотрела на Снарка, и её глаза сверкнули таким яростным огнём, что Доктор Акула почти физически ощутил его жар…
– Советую вам убраться из Лондона как можно скорее – проворчал Малыш, похлопывая по ладони дубинкой-веслом. – Те люди, которых вы столь прекрасно изволили унизить – они не из тех, кто спокойно сносят оскорбления.
– Абсолютно убеждён, что полиция в Лондоне изволит верить, что именно преступники должны испытывать ужас перед порядочными людьми, но никак не наоборот, – сухо улыбнулся Снарк.
Полицейский промолчал, но на его губах мелькнула ободряющая улыбка.
***
Выпроводив гостей, Снарк остался один и занялся не совсем понятным делом – он достал из шкафа большой чемодан, поставил его на стол и, вытащив оттуда целую кипу пробирок реторт и иного химического снаряжения, расставил всё это на столе.
Зажигая спиртовку, Снарк немного помедлил, а затем грозно клацнул зубами и проговорил:
– Не стоит вам стоять за моей дверью – заходите.
Дверь, немедленно, приоткрылась и в комнату Снарка вошла очень странная особа.
Это была невысокая девушка, не совсем понятного возраста – от восемнадцати, до два-дцати пяти. У неё была белая, как снег кожа и красные, очень хорошо заметные на белом лице глаза. На левой руке не было мизинца.
Белыми были и её коротко остриженные, «под мальчишку», волосы.
Само лицо было худым, каким-то костистым, с пухлыми губами – красного цвета.
Она могла бы выглядеть хорошенькой, если бы следила за собой – например, умывала ли-цо или пользовалась косметикой. Да и её одежда была латанной-прелатанной, как у завзятой нищенки. Причём для починки одежды явно использовались части как от мужского, так и женского костюма. Внешне она выглядела как одна из бродяг, что жили на берегах Темзы, а так же обживали мрачнейшие трущобы Лондона.
Однако на её ногах были очень дорогие спортивные туфли, причём сшитые явно по индивидуальному заказу.
– Значит, ты и есть – Доктор Акула? – проговорила девушка, очень странным голосом – каким-то заискивающим, тихим и – одновременно, командным. – Зови меня просто – Розой. Обычно меня кличут – Ночным Вампиром. Из-за моей внешности. Ну, ты как врач, должен понять, что это из за моей внешности. Надеюсь, не стоит объяснять, почему я так выгляжу?
– Конечно, не стоит, уважаемая леди. Я уже имел возможность сталкиваться со случаями альбинизма. Так что для меня ваша внешность – не странная. – Доктор Акула повернулся к гостье. – А имя у вас, леди, имеется?
– Никогда не зови меня «леди», ненавижу это, – отрезала девушка. – И да – меня, в самом деле, зовут Роза. Мама так придумала…
Снарк заметил, что лицо его гостьи исказилось от ярости и какой-то злобы, которую она с трудом, скрывала. Что-то мрачное было связанно с этим именем. Да и в самой гостье было что-то странное – она была довольно плоской для девушки, но при этом была – несомненно, настоящей женщиной – у неё не было адамового яблока, а форма рук и голос указывали на то, что она всё же из «племени Евы».
– Кстати, Одри слишком высока для таких дел… но я хочу тебя поблагодарить за то, что ты её спас. Я видела, как ты уделал Оливера и его придурков. Могу сказать одно – это было прекрасно. Веришь, нет, но я думала, что мне придётся вмешаться и помочь тебе. Но ты и сам справился.
В голосе Розы Снарк не заметил ни единого признака фальши – девушка была совершен-но убеждена, что сумела бы помочь Снарку справиться с отрядом крепких бандитов.
– Я не получил от сего дела никакого удовольствия.
– Я знаю, я чую людей… – девушка склонила голову, посмотрев на Снарка каким-то звероватым взором. – Я такое умею чуять… Как звери – они умеют чуять добрых и злых людей. Так и я в людях разбираюсь. В общем, тебе от меня благодарность за то, что Одри спас. И.. извинения – ну уж вдогонку.
– За что вы изволите извиняться? – Снарк поставил на спиртовку широкую колбу и налил в колбу какую-то жидкость. – Кофе? Молока? Алкоголя я не держу, так что бренди или виски вам, прошу прощения, предложить не сумею.
– А я тоже непьющая… Так что кофе гони. – Роза села на край кресла и закинув ногу на ногу, посмотрела на Снарка внимательным взором. – Это я отправила Одри к тебе. Видишь ли, Снарк, я о тебе почитывала кое-что в газетах и знала, что ты любитель странные вещи изучать. Посему, когда друг Одри умер, я осторожно намекнула ей на тебя. Ну а она тут же вспомнила о том, что про тебя рассказывала её старая подружка из США. И решила с тобой поговорить. И как видишь – в итоге-то, я была права. Оказалось, что её «на хвост» упал Оливер и его компания. Неприятная история могла бы случиться, кабы ты так шустро не вмешался.
– Смею предположить, что если бы я не вмешался, то последствия для миссис Одри могли бы быть куда серьёзнее – эта «куча» могла напасть на неё не у меня под дверью, а на улице или лестнице, где бы я не услышал ничего, – Снарк смерил Розу оценивающим взглядом и клацнул зубами. – Так скажите мне, уважаемая Роза – чего ради всё это было затеяно?
– Насчёт Одри не волнуйся. Я следила за ней и в случае чего вмешалась бы. Поверь мне, Снарк – Ночного Вампира здесь, в том городе, не просто так боятся. Одри ничего не угрожало. Но ты прав – мне нужно было, как-то привлечь твоё внимание к тому делу, которое веду я и Одри.
– Я так понимаю, что у вас были сомнения в том, что я рискну помочь Одри, приди она ко мне просто так, я ведь правильно понял?
– Да. Вот почему я её к тебе направила…Но… Есть ещё одно – Оливеру и его «куче» при-казали вмешаться – напасть и похитить Одри. Не допустить разговора с тобой или помощи от тебя. Это значит – что ты сможешь мне помочь. Я не сомневалась.
– Для чего же вам изволила понадобиться моя ничтожная помощь? – Снарк поставил на стол колбу из стекла и выдернул из большого флакона чёрного стекла толстую пробку.
– Так уж вышло, Снарк, что в нашем тихом краю творятся нехорошие дела. Помнишь, что тебе Одри рассказывала об отравленном человеке? Так ты не поверишь, но… – Роза прикусила губу. – Но это не первое убийство такого рода.
Снарк засыпал в колбу несколько серых гранул и повернул голову. Его зелёные глаза встретились с глазами Розы и прищурились.
– Так-так… Вы изволили крепко привлечь моё внимание. Я вас слушаю, – проговорил он и щёлкнул зубами. – Извините.
– Как минимум три трупа. Первый труп нашли в прошлом месяце. Это был, какой-то ни-щий бродяга, что валялся в грязном проулке, заваленном мусором. Видимо по этой причине трупом особо не заинтересовались. Кому дело до какого-то старика, что умирал от туберкулё-за? Труп, кстати, раздели догола другие нищие, это и помогло мне – можно было увидеть на теле эти странные следы… Словно в горло и потроха залезла огромная змея. Поверь мне, Снарк – это выглядело не очень красиво.
– Далее.
– Дальше – найденный в реке труп. Его выловили из воды, около больницы старика Фрэнсиса. Непонятно сколько он пробыл в воде, но его выловили ещё тёплым. Однако когда его попытались привести в себя, то выяснилось, что он уже был трупом. На теле были точно такие же следы, о которых я тебе рассказала.
– Так… и что сказала полиция на это?
– А что они могут? Убрали тело и сказали, что мол, сам утонул. Утонул…
– А третья жертва?
– С ней ещё сложнее – это был ребёнок, лет пяти. Она сильно болела. Лёгкие были засту-жены. Очень страдал. Я… – Роза поморщилась, и потёрла шрам, на месте мизинца. – Её тело нашла я. Те же самые следы – снова сильные кровоподтёки на горле, груди и животе – словно ей в рот залезла огромная змея и проползла через всё тело, разорвав внутри. Это был ужас.
– Давайте немного подведём итоги… – Снарк поболтал в колбе тонкой палочкой из стекла. – У нас есть как минимум четыре трупа людей, кои умерли от не совсем понятной причины. Основное сходство – это сильно вздувшиеся и изволившие поменять свой цвет тела. Они похожи на то, как бы нечто влезло во рты людей, и проползло по их горлу, желудку и внутренностям, разрывая всё на куски.
– Верно.
– Несмотря на это – никто из врачей не обращает внимания на это и не желает делать вы-воды. Правильно? И вскрытия тел не было?
– Совершенно верно. Всё что я тебе рассказываю – это то, что можно увидеть без вскры-тия тела. В принципе это можно свалить на то, что пока никому нет дела до простых больных, кои родом из социальных низов, – лицо Розы скривилось в мрачной гримасе. – Кому какое дело до таких бродяг или бездомных? Вот и игнорируют их. Но…Снарк – так ведь не должно быть. Вот почему я и вмешалась.
– Вы говорите так, словно являетесь, какой-то крупной особой в этом городе, – проговорил Снарк. – На мой взгляд, вы выглядите не особенно презентабельно.
– Ха! Спасибо за комплимент, сударь, – усмехнулась Роза, растянув свои тонкие губы в агрессивной усмешке. – Сам то, что обо мне думаешь?
– На благородную даму из высшего света вы, увы, не походите. А вот для обитателя «го-родского дна» слишком грязно одеты. Я бы предположил, что вы маскируетесь под обитатель-ницу «городского дна» – да и ботинки у вас, как я разумею, у вас явно не на гроши последние куплены. И вы в хороших отношениях с врачами. По крайней мере, уважаемая Одри вас послушала без малейших возражений. И много знаете о том, что происходит в городе. Получа-ется что вы выдаёте себя за нищенку с какой то особенной целью. Вы детектив?
– Детектив… Ага. Счас, – усмехнулась Роза, и почесала щёку. – Я… в общем я тут в городе занимаюсь такими делами, которые простым горожанам совсем неинтересны. Я не преступ-ница, уж пойми правильно. Но и не порядочный человек. У меня свои причины желать людям в этом городе счастья. Точнее пытаться его достичь, это счастья самого.
– Всё равно не совсем понимаю, – Снарк добавил несколько небольших крупинок в чистую пробирку, и плеснул туда воды. – Как я уже успел уразуметь – людей больше интересует то, что они могут получить от последствий своих действий.
Несколько секунд Роза, стоявшая у камина, смотрела в огонь и молчала. Снарк подметил, что женщина явно борется с собой и пытается что-то сказать.
– Тебе меня Снарк не понять. Я фанатична, и тут ничего не попишешь. Но мои стремления они иные. В Англии жизнь женщин ужасна. Ты с трудом знаешь, как тут плохо жилось и живётся представительницам нашего пола тут. Многое из того что ты знаешь – оно и наполовину не показывает того, что нас ждёт. Женщина тут лишь бесправная вещь мужчины. Даже свадьба ничего, особо, не решает. Поверь. Со мной женщины говорят. А вот с тобой – не очень. Так что? Поможешь мне, доктор Акула?
– Помогу, что уж с вами делать? – Снарк поднял пробирку и посмотрел через неё на газо-вую горелку. – Вы точно убеждены, что мне разрешат осмотреть тела?
– Уверена.
В дверь постучали, громко и уверено.
– И кто это там такой? – Роза, машинально, шагнула к двери.
Но тут Снарк, свирепым тигром бросился на неё, сцапал и резко крутанул вокруг себя – и тут-же что-то жутко грохнуло, в нос ударила вонь какой-то кислятины и что-то пронесло Рози по всей комнате и, ударив о стол, угомонилось.
…Что-то капало на губы Розы – горячее и со странным, смутно знакомым вкусом ржавого железа…
…Открыв глаза, женщина увидела, что на её голове лежит рука Снарка, по которой течёт, падая прямо в её рот, крупными, частыми каплями – кровь.
Судорожно сглотнув попавшую в рот кровь, Рози попыталась убрать с себя Снарка, но тот, к её удивлению, оказался очень тяжёлый…
– Да что б тебя, поганый янки… – ещё одна капля крови упала на губы Рози и та, маши-нально, облизнулась.
– Я не янки. Я дикси. – прогудел Снарк и приподнялся, позволив Розе вылезти из-под него. – Янки изволят быть нашими противниками… противниками «дикси», во время Ужасной Войны.
– Вот совсем пока… – Роза растёрла кровь Снарка по лицу. – Тьфу! Совсем пока не настроена слушать лекции по истории… Что это было?
– Судя по всему, связка динамитных шашек, и очень короткий фитиль, что изволили под-жечь, когда вы направились к двери, – Снарк встал и посмотрел на руку. – Пустяковый порез, хотя крови вылилось на вас немало.
– Ага… Тридцать два года я жила со славой Ночного Вампира, и вот впервые, по настоя-щему, попробовала чью-то кровь… – Роза свирепо вытерла лицо и схватилась за руку Снарка.
И вздрогнула.
Рукав длинной рубахи Снарка был разорван, демонстрируя его длинную, и очень жили-стую руку. Всю руку покрывали странные татуировки – какие-то красные нити, строчки, вязь и всё такое прочее, что свивалось в каком то безумном переплетении, не имеющего никакого складу и ладу. Если это и была татуировка, то она не несла в себе никакого смыслового значения.
– Это что?
– Эти татуировки мой батюшка изволил мне нанести по всему телу, в самом юном возрасте. Я даже не помню, как мой батюшка сделал их.
Снарк прижал рукой длинный – чуть ли не через всё запястье, порез, и, подойдя к пере-вёрнутому столу, быстро достал небольшой чемоданчик.
– Давай помогу. – Роза потёрла лицо, посмотрела на окровавленную ладонь и скрипнула зубами. – Говори ты – чего там надо?
– Вон ту пробирку со светлым порошком, извольте подать, – прогудел Снарк, даже не гля-дя в сторону развороченной двери. – Да, вот она. Извольте сыпать её на рану.
Роза, послушно, посыпала руку Снарка порошком из пробирки – на вид – простой смесью каких-то сушёных листьев.
Кровь немедленно остановилась.
– Сиё лекарство создано из перетёртых листьев редкого вида трав, что можно найти толь-ко в лесах Новой Гвинеи. Не каждый человек способен путешествовать в глубины тамошних болот в поисках сей травы…Но кровь она останавливает мгновенно – причём даже способна «залатать» повреждённую артерию.
В комнату влетел полицейский, который уже был знаком Снарку.
– Что тут произошло? – рявкнул он и, опасно сузил глаза. – Роза? Ты чего тут забыла?
– Ой, не ори, Малыш. Не видишь, врачую Доктора Акулу, – не осталась в долгу Роза.
– Чё? – полицейский выпучил глаза. – А что у тебя с лицом?!
– Я хотела убить и съесть Доктора Акулу, но он заставил меня пересмотреть мою жизнь и наставил на путь истинный! – прорычала Роза, понимая, что со стороны они со Снарком выглядят весьма впечатляюще. Все в крови и драной одежде, а у Снарка ещё и рука разодрана.
Впрочем, даже по её тону чувствовалось, что она пользуется определённым уважением со стороны Малыша и может позволить себе общаться с ним на повышенных тонах.
– Кто-то подкинул к моей двери несколько палочек динамита и поджёг. Я имею основания предполагать, что сия взрывчатка была очень плохого качества, ибо взрыв от неё был очень слабый. Не исключено, что сиё адское вещество просто украли из складов какой-то горнопромышленной компании, – не преминул высказать своё мнение Снарк, что уже неторопливо бинтовал свою руку длинной летной ткани, что появилась у него в руке, словно по волшебству.
– Ты ещё меня поучи! Почему так думаешь?
– Уважаемый сэр, ну извольте посудить сами – взрывом просто выломало дверь и пере-вернуло посуду и столы в моём скромном обиталище. Сиё значит, что использовали простую горную взрывчатку, которая гораздо хуже, чем военная.
– А почему так? – удивилась Роза, помогая Снарку затянуть последние узлы на руке и направляясь к умывальнику.
– Такую взрывчатку проще украсть и использовать в нехороших целях, как вы уже имели возможность убедиться, – Снарк присел перед столом и осмотрел месиво своих инструментов и химических реторт. – Кроме того такая взрывчатка используется не в военных действиях, а горной промышленности. Те, кто её использует, как правило, изволят применять её в карьерах где нет нужды в торопливости. Так что у «горной тёти Бах» (прозвище взрывчатки в США времён Гражданской Войны в США) мощность чуть меньше, чем у «ветерана Бом-Бом» (прозвище военной взрывчатки).
– И вообще, Малыш…ты тут не стой как ворона контуженная… Сам то не думаешь, кто мог это дело сделать?
– Не знаю…
В номер, оттолкнув Малыша, вломился высокий мужчина, с искажённым от злости лицом, что смотрел по сторонам совершенно безумным взором. Также он что-то пытался сказать, но перехваченное яростью горло не давало этого.
– Всё, всё уже изволю собирать свои вещи и ухожу, мистер Локхарт, – несколько торопли-во, сказал Снарк владельцу гостиницы.
***
– Да уж, втянула я тебя в историю – проворчала Роза, когда Снарк, стискивающий в руках чемодан из крокодильей кожи, вышел из гостиницы. – Ну, раз уж я тут виновата, то уж позволь мне мои «косяки» исправить. Хорошо? Пошли, знаю я одно место, где ты сможешь заночевать.
– Я могу не спать несколько суток, – хладнокровно заметил Снарк. – Сейчас вы меня изво-лите срочно отвести к трупу. Прямо сейчас пока наш противник не опомнился и не послал полицию, дабы выгнать меня из города насильно «именем закона».
– Ого, даже так… Думаешь он…
– Уважаемая Роза, извольте немного подумать головой. Это покушение было попыткой убить меня. И его провели не Оливер со своей «кучей», ибо у них элементарно не хватило времени. Это сделал тот, кто отдаёт приказы Оливеру. Тот злодей, что изволил приказать похитить Одри. Судя по всему, как я разумею, он немного слышал обо мне и решил предпринять шаги для того, чтобы я более не «копался» в этом деле. Пока Оливер и его люди пытались украсть Одри, он соорудил примитивную бомбу. Однако из-за спешки он создал её не очень сильную. И я не исключаю того, что он учтёт свои ошибки и в следующий раз прибегнет к оружию более профессионального типа.
– Ну, знаешь ли… – Роза закусила губу и осмотрелась. – Как то всё запутано.
– Никоим образом. Всё очень предусмотрительно. Наш злодей обладает аналитическим мышлением и способен предвидеть на несколько шагов вперёд. Если бы Оливер украл Одри без привлечения моего внимания, то он бы просто разобрал бомбу. Но – я отбил леди Одри из рук бандитов. И поговорил с ней. И он решил действовать молниеносно. Вот почему я так спешу вскрыть тело умершего человека – вполне логично уничтожить его, дабы никто не узнал правды.
– А вот это будет проблематично… Чёрт! Конечно же! – Роза щёлкнула пальцами. – Он не смог уничтожить труп. И решил грохнуть тебя. Но ведь твоя смерть привлекла бы внимание.
– Уверяю вас, что всем бы изволили сказать, что я подорвался на своей личной взрывчат-ке. В этом чемодане находятся химикаты, кои, будучи собранные в правильной пропорции, способны снести с лица Лондона все здания на этой улице.
Снарк показал Розе чемодан, и та с трудом удержалась от того, чтобы не отшатнуться.
– Ого. А мы с тобой не улетим на Луну, если ты выронишь чемодан?
– Не извольте беспокоиться. Содержащиеся здесь вещества изволят находиться в безопас-ном состоянии.
Снарк постучал по своему чемодану, набитому непонятно чем, пальцами, и осмотрелся по сторонам.
Солнце медленно вылезало из-за линии горизонта, пронзая своими лучами туман и уголь-ный дым. Ветер, набравшись сил с появлением дневного светила, сбил часть дыма в море, а остальное рассеял, так что над улицами и крышами Лондона, в кои-то веки засияло яркое солнце.
Роза остановилась, около мрачного, даже при свете солнца, проулка и, юркнув туда, вы-тащила, за ухо, какую-то потрёпанную девицу, в тёмной, жутко грязной одежде и, с роскошной толстой косой – правда грязной до невозможности. Казалось, что девушка долгое время вытирала спиной и боками стены домов.
– Так-так… Колокольчик. Давай, рассказывай – кого видела подозрительного, после того как Оливеру и его людям накидали «плюшек», – мрачно проговорила Роза, тряхнув за ухо свою жертву. – И когда Одри ушла, кто в гостиницу ходил? Только мне не ври, я же тебя знаю – ты у гостиницы вечно крутишься – то клиентов «пасёшь», то мужиков неверных, с девками.
– Это для того, чтобы впоследствии вымогать у мужчин деньги? – поинтересовался Снарк.
– Ага, само то. Или деньги или жене расскажет о том, как муж гулял. Что характерно – ей почему-то верят. Я бы такой дуре, с её внешностью, нипочём не поверила. Ну?
– Не видела я ничего! – рявкнула Колокольчик, выдрав пленённое ухо из пальцев Розы.
– Ой, неправильный ответ…
Засим Роза сцапала Колокольчика за её косу и принялась, деловито, оную косу наматывать на кулак.
– Ай!!! Больно! Отпусти, дура обрезанная… – кулак Розы впечатался Колокольчику в пе-чень. – Ы-ы-ы-ы-ы!!! Это был Каппа! Не знаю, что он там забыл, но это был он, он!
– Соврала – урою… – мрачно пообещала Роза, и пошарившись в своих лохмотьях выудила монетку и бросила Колокольчику – Лови, на чай.
– А я смотрю, вы, уважаемая, умеете общаться с женщинами, – проговорил Снарк, весьма впечатлённый таким кратким и информативным диалогом. – Впечатляет.
– А что мне с ними, о Шекспире болтать? – удивилась Роза и потёрла шрам на месте ми-зинца. – Пойми, Доктор Акула… здешний народ настолько забит и глуповат, что ему трудно вырваться из оков косности и глупости. Хорошего и спокойного языка тут просто не все понимают. Для них применение определенного рода насилия – вполне нормальное явление. Как-то так. Не всегда здесь народ хорошее слово поймёт.
– И вы ещё говорите, что изволите бороться за права женщин.
– Изволю, – пожала плечами Роза. – И ты, Доктор Акула, надеюсь, не настолько глуп, что бы верить, что предрассудки и социальные проблемы общества могут быть искоренены по приказу свыше? Не. Свобода это не то, что принимается по приказу сверху, это то, к чему идут долгие годы, через боль, страдания и переосмысления. Не все на такое «поведутся», как например наша милая собеседница. Только лишь угроза насилия заставила её с нами загово-рить. Как-то так.
– Не стану с вами спорить, ибо вы здешнюю публику лучше знаете. А кто такой этот Кап-па?
– Да это какой-то странный тип… то ли японец, то ли китаец. Желтокожий, узкоглазый, но здоровущий – жуть! Выше любого из жителей Поднебесной или Кровавого Солнца. Работает на кого-то… а кого? Думаю, он что-то вроде вашего американского «охотника за головами» – работает на того, кто больше заплатит. Скорее всего, он и пытался тебя подорвать. Только как-то по твоим словам, некрасиво.
– Хм… – Снарк прикрыл глаза, и клацнул зубами. – Любопытно.
…Тело несчастного Еноха Бакстуна содержалось в больнице Святой Варвары – мрачном и жутком замке, оставшимся в этих краях явно со времён Средних Веков.
– Уверяю вас, что я потрясён до глубины души, – проворчал Снарк, рассматривая мрачного вида здание, притулившееся на берегу реки. – И вы желаете мне сказать, что ЗДЕСЬ держат больных? Не желал бы наносить оскорбление Отцам Города, но в данном месте я бы и тюрьму побоялся открыть. Сколько же пациентов изволят покидать это место ногами вперёд?
– Много. Но что делать? – Роза пожала плечами. – Больше иных мест нет. Старина Енох и Одри добивались, что бы им выделили новое строение для больницы. Но… ну ты понял, да? Со смертью Еноха всё прекратилось, и заботиться не о ком.
– Думаю, что миссис Одри сможет выселить место под новую больницу.
– Если её признают виновной в убийстве Еноха – нет. Не сможет.
– Как я понял, здесь всем командует сам сэр Фрэнсис? Ну, тот мужчина, что приходил ко мне с полицией выручать мисс Одри.
– М-м-м-м-м… Скажем так. Фрэнсис конечно, врач хороший, но как бы тебе сказать… – Роза остановилась у парапета набережной и посмотрела на лениво несущий всякий мусор речной поток. – Он мягкий. Знаешь, есть такие люди… вроде и хорошие, и умелые, и сноровистые… А ты их сдави – и они у тебя меж пальцев потекут… Вот такой и есть Фрэнсис. Он не очень хорошо умеет орать, кричать, грозить… У него получается быть мягким и добрым.
Лицо Розы окаменело – только губы странно задёргались, словно она вспоминала что-то очень и очень плохое и страшное. Снарк заметил, что женщина стиснула пальцы так, что костяшки побелели.
– Но… стоит его немного «сдавить» – как он сразу потёчёт, как кусок киселя. Слабохарактерный… О чёрт!
Снарк осторожно оглянулся. Прямо к ним, здорово покачиваясь, шёл молодой человек, самой что ни на есть мрачной наружности. За ним, держась за его плащ, следовал какой-то седовласый старичок, что, явно пытался остановить этого крепкого мужика, но его сил не хватало для этого.
– Ага, так это Роза! – рявкнул молодой парень. – Да отцепись ты, антиквар старый… у ме-ня тут есть разговор с этой поганой уличной шлюхой, что смеет совать свой сифилитичный нос куда не следует! Слышь, ты – поганая «обрезанная роза»…
Снарк шагнул вперёд и, вытянув руку, остановил хамло.
Вблизи стало видно, что одежда на парне очень дорогая – причём не купленная в лавке, а явно сшитая на заказ. Золотые запонки, бриллиант в булавке для галстука и пуговицы из чистейшего серебра.
Однако вся одежда была запачкана какими-то пятнами, на рукаве прилип кусок рыбьей чешуи, а аромат перегара от молодого человека был такой, что в радиусе десяти шагов от него – глаза слезились.
– Ты кто ещё такой! – рявкнул парень и попытался оттолкнуть Снарка, но с тем же успе-хом мог попытаться сдвинуть гору Баден.
– Молодой человек, изволю сообщить, что я не приемлю, когда в моём присутствии грязно оскорбляют женщину. Посему…
В следующий миг Снарк отвесил собеседнику пощёчину – всего одну.
Эффект был такой, словно Доктор Акула выстрелил в собеседника из пушки – крепкого, здоровенного парня просто смело! Он отлетел от Снарка, перевернулся в воздухе и, врезавшись в ограждение набережной, «сполз» на брусчатку к ногам Розы и расстелился перед ней в виде шкуры добытой на охоте.
Роза выпучила глаза, открыла и закрыла рот, а затем подняла и отпустила руки. Судя по всему, Снарк произвёл такое впечатление на неё, что она забыла не только алфавит, но и то, как пользоваться членораздельной речью и языком жестов.
– Милостивый Иегова! Да вы спятили молодой человек… – прохрипел старик что без-успешно, пытался остановить собеседника Снарка. – Да вы же его убили!
– Не извольте беспокоиться. Жив. Но не совсем здоров, – Снарк посмотрел на старичка и прижав к груди руки, отвесил ему вежливый полупоклон. – Позвольте вам представиться – моё имя Эйнджел Снарк-Младший. Я проездом в вашем городе и…
– Эм… Старый Даниил знает, кто вы такой, Доктор Акула. Поверьте, я слышал о вас мно-го. И кое-какие слухи о вас настолько хорошие, что мне приятно с вами пообщаться, – старичок улыбнулся, но тут, же помрачнел. – Прошу у вас прощение за поведение глупого Фицпатрика. Он, знаете ли, единственный племянник умершего Еноха и… скажем так, позволил себе немного увлечься, получив сообщение о смерти своего дяди.
– Ага.. – Роза, наконец-то пришла в себя и, переступив через распластанного у её ног Фицпатрика Бакстоуна, подскочила к Снарку. – Доктор Акула! Ты его убил, чтоб тебя…
– Он живой.
Снарк это подтвердил делом – подойдя к Фицпатрику, он ухватил его за воротник и, при-поднявши, словно чемодан, тряхнул. Фицпатрик застонал и задёргался, а затем странно закашлялся.
– Это нормально, – заметил Снарк, перекидывая Фицпатрика через ограждение набереж-ной и удерживая, пока того тошнило прямо в реку. – От моего удара, у него произошло так называемое «быстрое отрезвление». А сиё дело обычно сопровождается сильной рвотой и тошнотой.
К месту потасовки уже прибежала пара полицейских, что патрулировали площадь, а вместе с ними несколько любопытствующих. Снарк щёлкнул зубами, спокойно потряс Фицпатрика и поглядел на Даниила и Розу.
– Мне кажется, что нам следует пройти в больницу… Уважаемый Даниил, а вы не изволите предполагать, почему сей джентльмен посчитал Розу виновной в смерти своего дяди?
– Ой, я и представления не имею. Хотя… думаю, он узнал, что Роза приказала скрыть тело его дяди. Это привело его в бешенство. А учитывая, что он приехал уже, будучи сильно пьяным, его бешенство приняло вот такие омерзительные формы. Напасть на женщину! Скажите, пожалуйста – что за гнусность! До чего докатилась наша Англия?
– А чё ты хочешь – проговорил один из полицейских. – У него дядя умер, он и прикатил его тело забрать. А тело – спёрли. Вот и пришёл в ярость.
– Вот как? – Снарк тряхнул Фицпатрика. – Хорошо, я его опрошу, когда он придёт в себя.
Из толпы вышел мрачного вида мужчина, седой, с длинным носом и каким-то жилистым лицом. Он смотрел на Снарка жутко ледяным взглядом, и потирал руки, словно стремился с них что-то соскрести.
– Так-так. Всё же добрался до нас – проговорил он, прожигая Снарка откровенно неприяз-ненным взглядом. – Роза, Одри рвёт и мечет. Мне с трудом удалось её успокоить. Ты не могла найти более нормального врача? Почему нашла именно Снарка?
– Джеральд, ну хоть ты не начинай…
– А ты в курсе, что Одри выдала тело Еноха Фицпатрику? И тебе повезло, что он нажрался как свинья на похоронах иначе труп бы кремировали. Фицпатрик так хотел…
– А может, мы будем обсуждать это не на улице? – вмешался Снарк, что, по-прежнему держал Фицпатрика за шиворот. – Отведите нас в прозекторскую. И немедленно. Разрешение на вскрытие будет…
…Внутри больница больше всего напоминала казематы, кои каким-то чудом перенеслись из самых глубоких и мрачных времён Средних Веков. Стены и потолок тут, похоже, не мыли со времён строительства. Пол утопал в грязи и мусоре – а в углах Снарк даже заметил отложе-ния селитры. Окна были чернильно-чёрными, от грязи и сажи. Свет в них проникал только через щели и царапины на стекле. Запах был соответствующий – кошмарная смесь гноя, крови, немытых тел. Так же присутствовала атмосфера какого-то мрачной депрессии, что давила на разум людей ужасным прессом.
– И вы здесь ЛЕЧИТЕ людей? – проворчал Снарк, заглядывая в одну из палат, где стояло несколько кроватей, на которых лежали люди. – Я такое изволил видеть только на фронтах Ужасной Войны и в некоторых районах Китая, где Англия изволит продавать опиум по дешёвой цене. Но хочу заметить, что тут у вас – Лондон, сердце Великобритании. И такой кошмар… Самим не стыдно?
– Не. Мы тут лечим бесплатно, так больные, раз пять пусть думают, прежде чем сюда со-ваться. Извини, Снарк, но у нас благотворительность не в моде – не можешь лечиться за деньги – помирай, вот и вся история, – ухмыльнулся доктор Джеральд.
– Ага.
Роза, судя по всему, тут была не впервой, она провела Снарка, что по прежнему тащил в одной руке Фицпатрика (здоровенного крепкого мужчину, весом под восемьдесят кило), в какой-то подвал, что больше всего напоминал подвал для пыток.
– Это старый подвал для пыток, – объяснил Джеральд
– Заметил. Не удивлюсь, что если тут как следует прибраться, то можно извлечь пару тру-пов, забытых в мусоре, лет сто назад,– ответил Снарк, неодобрительно посмотрев на превра-тившиеся в каменный монолит кучи мусора в дальнем углу подвала. – А позвольте спросить – если тут всё так плохо, то откуда тут газовое освещение? Мне кажется, что это единственное, что есть современного в этом Доме Ужаса и Боли
– Свет провёл сэр Фрэнсис, когда устроился сюда врачом.
– Это хорошо, поскольку, судя по копоти, до него тут освещали факелами,– с холодком проговорил Снарк. – Без обид, но вы, англичане, умеете быть оригинальными.
В подвале Снарк обнаружил не только стол с трупом, но и Одри, что обожгла его ледяным взглядом. Рядом с Одри сидел Фрэнсис. что зажимал нос платком и посматривал по сторонам с совершенно ошалевшим видом.