13 декабря 1937 года Нанкин, столица националистического Китая, был захвачен японцами. Для Японии это стало решающим поворотным пунктом в войне, триумфальной кульминацией полугодового сражения с войсками Чан Кайши в долине реки Янцзы. Для китайской армии, чья героическая оборона Шанхая в конце концов пала и чьи лучшие войска понесли сокрушительные потери, падение Нанкина стало горьким, возможно, роковым поражением.
Мы теперь можем считать Нанкин поворотным пунктом иного рода. То, что произошло внутри стен этого древнего города, укрепило решимость китайцев восстановить его и изгнать захватчиков. Китайское правительство отступило, перегруппировалось и в конечном итоге продержалось дольше японцев в войне, закончившейся лишь в 1945 году. За эти восемь лет Япония оккупировала Нанкин, создав правительство из китайских коллаборационистов, но она никогда не смогла бы править на основе доверия или законности и никогда бы не заставила Китай сдаться. Для мира в более широком смысле Нанкинская резня – как тотчас же назвали эти события – изменило отношение общества к Японии так, как мало что другое могло его изменить.
Оно до сих пор остается таковым в Китае, где уже несколько поколений изучают преступления Японии, не в силах забыть и примириться с ними и поныне. Шестьдесят лет спустя призраки жертв Нанкина все еще омрачают китайско-японские отношения.
И это неудивительно. Разграбление и террор японцев в этом китайском городе стали чудовищным событием. Массовая казнь пленных солдат, а также убийства и изнасилования десятков тысяч гражданских совершались вопреки всем правилам войны. До сих пор потрясает тот факт, что все это происходило публично, явно имея своей целью терроризировать население, причем на виду у международных наблюдателей, и, как правило, вне зависимости от любых их попыток помешать. И это вовсе не было случайным нарушением воинской дисциплины, поскольку длилось семь недель. Такова кошмарная история, которую столь подробно излагает Айрис Чан в этом первом англоязычном исследовании трагедии Нанкина.
Возможно, мы никогда не узнаем точно, что подвигло японских командиров и солдат на столь зверское поведение. Но Чан просто более ясно, чем в любых предыдущих аналогичных повествованиях, показывает нам, чем именно они занимались. С этой целью она использует обширный набор источников, включая свидетельства сторонних наблюдателей – иностранных миссионеров и бизнесменов, остававшихся в беззащитном городе, когда туда вошли японцы. Одним из таких источников, обнаруженных Чан, является дневник – на самом деле небольшой архив – Иоганна Рабе, немецкого бизнесмена и национал-социалиста, возглавившего усилия международных организаций по предоставлению убежища населению Нанкина. Глазами Рабе мы видим страх и отвагу беззащитных жителей Нанкина, вынужденных противостоять японскому террору. Читая повествование Чан, мы можем оценить смелость Рабе и других, пытавшихся помочь городу, где пылали пожары и массово гибли жители, где были закрыты больницы и переполнены морги, где царил хаос. Мы прочитаем также о тех японцах, которые понимали, что происходит, и стыдились этого.
Эта книга тем более важна, что Нанкинская резня в основном забыта на Западе. Называя его «забытым холокостом», Чан проводит связь между убийством миллионов невинных в Европе и Азии во время Второй мировой войны. Да, Япония и нацистская Германия лишь позже стали союзницами, причем не самыми лучшими. Но события в Нанкине против которых вряд ли возражал Гитлер позднее сделали их обеих моральными сообщницами, жестокими агрессорами, виновными в том, что в конечном счете было названо «преступлениями против человечества». Уистен Хью Оден, побывавший на китайской войне, провел эту связь раньше многих других:
Флажки на карте приведут в места,
Где Зло потешилось на славу —
Уильям С. Кирби,
профессор современной истории Китая и глава исторического факультета Гарвардского университета