Накорми своих демонов. Практика для разрешения внутренних конфликтов - читать онлайн

1. Встреча с демоном

Махатма Ганди был одним из величайших борцов за мир двадцатого столетия. Он в буквальном смысле накормил своего врага и тем самым изменил ход истории Индии. Как гласит история, Ганди предупредили о том, что его должен посетить британский чиновник, который будет угрожать ему тюрьмой, если тот не откажется от своей деятельности. Речь шла о митинге против налога на соль. Люди Ганди предложили ему разбросать на дороге гвозди, чтобы проколоть шины автомобиля чиновника.

«Вы не сделаете этого, – сказал Ганди. – Лучше мы пригласим его на чай». Это предложение удивило его последователей, но им ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Чиновник был очень высокопарен и целеустремлен. «Итак, мистер Ганди, этот соляной митинг должен прекратиться немедленно. В противном случае я буду вынужден арестовать вас». На что Ганди ответил: «Сначала давайте выпьем чаю».

Англичанин неохотно согласился. Когда его чашка, наконец, опустела, он снова оживился: «Перейдем к митингу». Ганди улыбнулся и сказал: «Не сейчас. Выпейте еще чаю и съешьте печенье. Есть более интересные вещи, о которых нам следует поговорить». Англичанин заинтересовался тем, что сказал Махатма. Он выпил не одну чашку чая и съел много печенья, пока полностью не отвлекся от своей официальной задачи. В конце концов он ушел с твердым убеждением в том, что позиция Ганди была наиболее верной.

Ганди использовал английский ритуал чаепития, обозначающий вежливость и взаимное уважение. Он буквально кормил своего врага печеньем до тех пор, пока тот не стал его союзником. Эта тактика положила начало одной из самых необычных ненасильственных революций в истории. Та же самая тактика использовалась почти тысячелетие назад, когда великая тибетская йогиня Мачиг Лабдрон была посвящена в монахини. В ключевой момент посвящения Мачиг вознеслась над землей и начала танцевать в воздухе. В этом состоянии глубокой медитации она легко прошла сквозь глиняные стены храма и влетела прямиком в крону дерева, которое росло над прудом. Этот пруд был обителью могущественного водного духа. Считается, что, если потревожить этих мифических существ, они способны вызывать разрушения и болезни. Также, если их умилостивить, они могли стать хранителями сокровищ или защитниками. Этот конкретный дух был настолько устрашающим, что местные жители не осмеливались даже смотреть на пруд, не говоря уже о том, чтобы приближаться к нему. Но Мачиг приземлилась на дереве, которое стояло рядом с прудом, и осталась там, чтобы продолжить свою медитацию.

Для водного духа прибытие Мачиг стало прямым противостоянием. Он пытался угрожать ей, но она не боялась его и не выходила из медитативного состояния. Это разозлило духа до такой степени, что он решил собрать огромную армию себе подобных, чтобы попытаться сокрушить Мачиг. Увидев эту массу ужасающих видений, она, не задумываясь, превратилась в пищу. Согласно ее биографии (см. мою книгу «Women of wisdom»): «Духи не могли поглотить ее, потому что она была лишена эго». Духи не только перестали проявлять агрессию, но и посвятили себя Мачиг, пообещав не причинять вреда ни ей, ни каким-либо другим существам. Они поклялись защищать и служить всем, кто когда-либо будет следовать ее учению. Мачиг сделала демонов своими союзниками, встретившись с ними лицом к лицу и предложив им свое тело в качестве пищи.

Изучая биографию Мачиг, я задумалась о западном переосмыслении демонов. В английском словаре понятие «демон» не всегда имело плохую репутацию. Оно происходит от греческого daemon или daimon. Изначально этот термин относился к руководящему духу человека. Греческий daemon – это божественное существо, которому можно доверять и на которого можно положиться. Однако эта вера постепенно изменилась после того, как христиане начали нападать на языческие верования. Уже к Средним векам демонов обвиняли во всех возможных бедах, презирали и боялись, как абсолютное зло. Но на примере Мачиг мы видим, что через процесс встречи с демоном и его кормления он может стать руководящим духом. Как и Мачиг, мы тоже можем сделать демонов союзниками, предложив им свое тело в качестве пищи.

Западная мифология сильно отличается от историй Мачиг и Ганди. Миф о двенадцати подвигах Геракла – это классика западной литературы и яркий пример поисков героя-победителя. Это один из важнейших мифов, который направляет всю западную культуру. Чтобы получить возможность оправдать себя в убийстве собственных детей, Геракл выполняет двенадцать заданий. На втором задании он отправляется на озеро Лерна, которое находится на юге Италии. В этой местности живет многоногий девятиглавый змей Гидра, который нападает на невинных людей. Геракл прибывает туда вместе со своим племянником и учеником Иолаем. Найдя логово Гидры, они начинают пускать горящие стрелы, чтобы выманить чудовище наружу. Как только Гидра появляется, Геракл тут же заходит в воду. Разъяренная Гидра нападает на него, обвивая хвостом его лодыжку, и начинает тащить на дно. Каждый раз, когда Геракл отрубал одну из голов Гидры, на ее месте вырастали две новые головы. Попав в ловушку чудовища, Геракл позвал на помощь Иолая. Юноша поджег ветку и начал прижигать обрубки отрубленных Гераклом голов, не давая Гидре вырасти еще больше. Так у Геракла появилось преимущество, и в конце концов Гидра осталась с одной головой. Эта голова была бессмертной в отличие от шеи, на которой она держалась. Геракл изловчился и отрубил бессмертную голову, которая еще долго лежала на земле и шипела. Он решил похоронить бессмертную голову под валуном в надежде на то, что так чудовище будет побеждено, а его вторая задача выполнена.

Какую победу одержал Геракл? Уничтожил ли он врага на самом деле или просто подавил его? Бессмертная голова Гидры, управляющая сила ее энергии, выжила. Как это отражается на достижении Геракла и на общем понимании истребления монстров, которое буквально пронизывает западную литературу и общество? Различные версии мифа о герое, убивающем дракона, занимают доминирующие позиции в западном сознании. Позитивный аспект этого мифа действительно может привести к героическим битвам с опасными демонами, а также с болезнями, нищетой и голодом. Однако он также несет в себе ужасные опасности. И одной из наиболее распространенных опасностей является преувеличение заслуг тех, кто отождествляет себя с героями, убивающими монстров. Еще одна опасность заключается в проецировании зла на противников, их демонизация и оправдание их убийства, в то время как герой полностью отождествляется с добром. Тенденция убивать, а не справляться с монстром, мешает нам осознать собственных демонов и превратить их в своих союзников.

Мы до сих пор живем согласно этому мифу, и доказательства этого можно встретить повсюду, начиная от популярных фильмов и заканчивая текущими мировыми событиями. В сегодняшних битвах каждая из сторон отождествляет себя с добром. Поляризация добра и зла оправдывает насилие и превращает его в необходимую жертву, на которую нужно пойти ради победы. Мы попали в ловушку чрезмерной идентификации с мифом об убийстве дракона. И это состояние поляризации проецируется не только на внешний мир. У себя внутри мы сражаемся с демонами зависимости, стресса, травм, гнева и ненависти. Мы пытаемся доминировать над всем и даже над самой Матерью-природой. Вместо того чтобы стремиться к окончательной победе, мы увлекаемся борьбой и становимся ее заложниками. Убивая монстра, мы рискуем уничтожить друг друга и окружающий нас мир, делая жизнь на этой планете невыносимой. Примеры того, насколько неэффективен этот миф, можно встретить повсюду:

Поскольку мы сами живем согласно мифу, в котором главный герой ищет, сражается и в конечном счете уничтожает своего врага, этому же мы учим и наших детей. Данная сюжетная линия просматривается и в сказках, и в религиозных историях, где такие герои, как святой Георгий, убивают дракона или побеждают скрытого монстра (о том, кто это, я расскажу дальше). Ту же самую историю мы видим в фильмах и телевизионных программах. Поиск и уничтожение «врага» может показаться лучшим решением, но на самом деле мы создаем вокруг себя мир, который в конце концов становится опасным.

Пришло время перейти от уничтожения врага к взаимодействию и общению с ним. В этой книге мы прежде всего сфокусируемся на персональных демонах и только в конце вернемся к коллективным и политическим. Все дело в том, что личное является основой наших глобальных демонов. Работая с ними, мы сможем создать сдвиг, который по инерции распространится на весь мир. Нам необходимо столкнуться с ними лицом к лицу, чтобы не создать еще более яростного монстра, который начнет сеять всеобщий хаос. Я предлагаю вам последовать примеру Мачиг – не убивать монстра и даже не сражаться с ним, а выманить его на поверхность и бесстрашно взрастить. Таким образом мы сможем избежать раскола на «добро» и «зло» и превратим потенциального врага в союзника, а энергия, выработанная в борьбе, станет нашей защитной силой. Каждая внутренняя битва лишает нас ресурсов, которые мы могли бы использовать гораздо разумнее.

Зачастую в мифологии монстры выступают в роли охранников сокровищ. Подкармливая своих демонов и превращая их в союзников, мы сможем отыскать собственные сокровища, которые так долго были скрыты нашей одержимостью борьбой. Осознание демонов и кормление их эликсиром принятия и сострадания не дает нам проецировать их на других. Известный швейцарский психолог Карл Юнг описал темную сторону человека как «тень», которая может проявляться во сне или проецироваться на окружающих. По его мнению, тень состоит из тех частей человека, которые его сознательный разум считает неприемлемыми. Тень – это подавленное «я», нежелательные аспекты личности, от которых человек пытается отказаться. Это может быть стыд, гнев или предрассудки. Если женатый человек мечтает о романе на стороне, это и есть проявление его тени. Мы часто не осознаем теневые части своей личности, потому что наше сознание попросту их не видит. Тень побуждает нас доесть все печенье, когда мы вовсе не собирались его есть. Тень высказывает оскорбление тому, на кого мы пытаемся произвести впечатление. Подкармливая своих демонов, мы приводим собственную тень в сознание, вследствие чего получаем доступ к сокровищам, которые она хранит. Если оставить тень неосознанной, она продолжит действовать под прикрытием, саботируя наши лучшие намерения и даже причиняя вред другим. Осознание тени позволяет нам уменьшить ее разрушительную силу и высвободить жизненную энергию, которая в ней хранится. Подружившись с тем, что больше всего нас пугает, мы обретаем мудрость.

Практика кормления демонов заключается в том, чтобы предложить самое ценное (наше тело) тому, что несет в себе угрозу и пугает (нашим демонам). Таким образом, мы преодолеваем корень всех своих страданий, который в буддийских терминах считается эгоцентризмом. Вы наверняка хотели бы понять, как кормление демонов может выглядеть в реальной жизненной ситуации. Для этого я хочу рассказать вам историю о том, что произошло со мной несколько лет назад, когда я путешествовала по Тибету.

Вместе с подругой по имени Сара мы путешествовали на автобусе. К тому времени я уже пришла к пониманию внутренних демонов, обучала практике «чод» и разработала собственную методику кормления, которая описана в этой книге. Однажды мы решили подняться на значительную высоту, на что у нас ушла вся ночь. Пока автобус подпрыгивал на грунтовой дороге, мы ели консервированную скумбрию в томатном соусе. Это усугубило головную боль, которая проявилась при подъеме на высоту. Все вокруг было окутано густой пылью. Я не могла от нее спастись, даже обернув голову шарфом.

Сара сидела напротив меня и плакала. Я подсела к ней, и она рассказала мне о депрессии, которая ее одолевала. Это и был ее демон, с которым она боролась всю свою жизнь, будучи нежеланным ребенком в семье. Она содрогалась в рыданиях и, казалось, была в полном отчаянии. Я сразу же поняла, что ей необходимо накормить этого демона. Прямо там, трясясь в этом пыльном автобусе, мы начали практику. Я сказала: «Сара, давай попробуем провести эксперимент. Подумай, как будет выглядеть твоя боль, если ты придашь ей форму».

Она закрыла глаза и перенесла свое сознание в тело, обнаружив ощущение тошноты и горя, которое она описала как нечто темное, красновато-фиолетовое, тяжелое и густое. Затем я попросила ее придать всем этим ощущениям живую форму. Она увидела огромного фиолетового монстра с разинутой пастью, которая находилась там, где должен быть живот. Этот монстр хотел поглотить ее. Тогда я сказала: «Давай попробуем найти истинную потребность, которая лежит в основе того, что хочет этот монстр». Сара спросила его, что ему было нужно. Он хотел, чтобы Сара перестала от него убегать. Если она прекратит эти попытки, то он почувствует любовь и принятие. Затем я попросила Сару представить, как ее тело растворяется в нектаре любви и как демон поглощает этот нектар.

Сара перестала рыдать и затихла. Через некоторое время она сказала: «Когда я кормила его, он становился все меньше и меньше. Не понимаю, как это произошло, но он исчез». Насладившись моментом, она сказала: «Мой разум оказался в мирном пространстве, которое я считала невозможным. Но я не знаю, как это произошло». Через несколько месяцев после того, как мы вернулись домой, Сара подробно описала этот опыт. Она сказала: «Та поездка была самым сложным физическим и эмоциональным событием, которое я когда-либо переживала. По своей природе я одиночка. Мне было сложно находиться в большой группе, ведь ты была единственным человеком, которого я знала до того, как отправилась в это паломничество. В тот день в автобусе я достигла определенной точки и поняла, что если не смогу жить с собой, то умру. Тогда вся моя боль сошлась в одно целое – боль в голове, вызванная высотой; боль в сердце, вызванная моими ужасными детскими травмами; боль от всего, что я видела в Тибете. Вся эта боль была слишком сильной. Когда я накормила своего демона боли и печали, мне удалось выйти из этого совершенно новым человеком. Я почувствовала, что переродилась».

В опыте Сары интересно то, что это был не просто кратковременный сдвиг. Она сказала, что боль, которая сопровождала ее на протяжении всей жизни, так и не вернулась к ней. Конечно, кормление демонов не всегда способно освободить от боли за один сеанс – обычно для этого требуется серия встреч. Но в случае Сары хватило всего одной. Истории Ганди, Мачиг и Сары доказывают существование альтернативы мифу о Геракле, который сражался с демонами. Надеюсь, что их сострадание и бесстрашие вдохновят вас на то, чтобы встретиться со своими демонами, накормить их и превратить в своих союзников.

2. Практика

Я никогда не забуду тот день, когда впервые стала свидетелем практики «чод». В 1973 году мне было двадцать пять лет. Я вернулась в Индию к своим тибетским учителям после года, проведенного в Соединенных Штатах. До этого на протяжении трех с половиной лет я уже служила в качестве монахини тибетского буддизма. Именно тогда и начался мой великий переход.

Я была счастливой монахиней и все же твердо решила, что хочу следовать духовному пути без бритой головы, ряс и обетов, которые отделяли меня от западного общества. Я вернула все свои обеты доброму и уважаемому ламе, который рекомендовал мне посвятить свои заслуги, накопленные за время монашеской жизни, другим людям. Он также посоветовал выполнять очищающие практики, которые помогли мне справиться с препятствиями, возникавшими из-за нарушения моих обязательств. Я начала практиковать их, когда поселилась в хижине в предгорьях Гималаев, в районе долины Куллу, недалеко от города Манали. Это была небольшая коммуна, где жили мой учитель медитации Афо Ринпоче, его жена и четверо детей, а также группа монахов и йогов.

Манали был последней остановкой перед перевалом Ротанг – воротами в гималайское королевство Лахул. От главной дороги, которую можно было узнать по чайным лавкам, хозяйственным и продуктовым магазинам, закусочным и торговцам тканями, тянулась сеть грязных улиц и деревянных лавок. Там не было ни одного отеля. Мне удалось найти только потрепанное почтовое отделение. В нескольких километрах вверх по реке, на крутом склоне холма и находилась коммуна Афо Ринпоче.

Люди, которые жили в Манали, были похожи на сказочных персонажей. Женщины укутывались в одеяла ручной работы, подпоясанные веревкой и заколотые огромной английской булавкой на плече. Головы они покрывали яркими вишнево-красными хлопковыми шарфами, которые завязывали сзади под волосами. Мужчины носили обувь ручной работы и тонкие хлопковые брюки. На них были туники до колен, подпоясанные войлочной веревкой. В долине Куллу выращивали красный рис, яблоки и сливы. Люди жили за счет дохода от продажи этих культур.

Я снимала небольшой домик недалеко от жилища Афо Ринпоче. Мою хижину окружали крытые веранды, поэтому в любую погоду я могла медитировать на улице. С крыльца открывался прекрасный вид на сады, расположенные на другом берегу реки. Над садами возвышались хвойные леса, которые сменялись сверкающими снежными вершинами Гималаев.

Однажды днем, когда после обеда я отдыхала в своей хижине, до меня донеслось радостное пение. Начиналась буря, и низкие темные облака плыли вниз по долине от перевала Ротанг. Ветер волновал склон холма желто-зеленого цвета, который находился напротив каскадного ручья, протекающего прямо под моей хижиной. На этом холме я увидела девочку лет четырнадцати, одетую в традиционное розовое платье-одеяло. Она не знала, что ее кто-то видит, и пела во весь голос, пританцовывая и кружась среди коров, которых пасла.

Полюбовавшись этой картиной, я спустилась по тропинке через яблоневый сад к дому Афо Ринпоче, чтобы задать ему несколько вопросов касательно моей практики медитации. Я вошла в каменный дом учителя за несколько минут до того, как разразилась буря. Ринпоче находился наверху в угловой комнате с видом на двор и склон холма. Он недавно перевез сюда свою семью после вынужденного отъезда из Тибета. Ему было немного за пятьдесят. Он был все еще красив, с тонкими усиками, короткими седыми волосами и широкой улыбкой с ровными и белыми зубами. На нем всегда было несколько слоев выцветших хлопчатобумажных рубашек разных оттенков красного и оранжевого цветов. Он надевал их поверх длинного коричневого халата, завязанного на талии тканым поясом из красного шелка. Ринпоче сидел на своей кровати, скрестив ноги и опираясь на подушки, расставленные вдоль стены. Перпендикулярно его кровати была расположена еще одна, покрытая ковром.

На столе рядом с ним я увидела изящную тибетскую чашку для чая с серебряной крышкой, благодаря которой чай долгое время оставался горячим. Возле чашки стоял голубой китайский термос и лежали тибетские тексты. У одной из стен комнаты находился шкаф со святыней. Ринпоче жестом пригласил меня сесть на соседнюю кровать. У противоположной стены был разложен ковер, на котором сидел тибетец.

Мужчина, который пришел с визитом к Ринпоче, оказался беженцем. На нем были рваные шерстяные штаны и серая рубашка без пуговиц. У него был измученный вид. Он пожаловался Ринпоче на свое плохое здоровье и попросил его о помощи. Снаружи барабанил дождь, а мы втроем сидели в уютной комнате и пили сладкий чай, который из китайского термоса наливала нам жена Ринпоче, Ургьен Чодрон, которую в коммуне называли Амалой. Ринпоче внимательно слушал своего гостя. Было видно, что история мужчины его обеспокоила. В конце концов, он попросил нас обоих вернуться к нему этим же вечером.

Мне всегда было интересно, догадывался ли Ринпоче о моей связи с предстоящей церемонией. В любом случае тем вечером я взяла свой старенький китайский фонарик и под дождем спустилась вниз по грязной дорожке, ведущей от моего дома к жилищу Ринпоче. Оказавшись на месте, я услышала ритмичные звуки барабанов и колокольчиков. Идя на звук, я нашла темную лестницу в конце коридора и увидела свет, пробивающийся из-под занавески алтарной комнаты. Внутри находилась группа монахов, облаченных в бордовые одежды. Все они сидели вокруг тибетца, который неподвижно лежал на полу с закрытыми глазами. У каждого монаха в левой руке был тибетский колокольчик, а в правой – барабан. Монахи пели, и было видно, что все они пребывали в состоянии глубокой концентрации. Я осторожно села у них за спинами и наслаждалась пением, которое то поднималось, то опускалось, а иногда прерывалось звуками ганлина, колокольчиков и барабанов. Сидя там, на краю их круга, в приглушенном свете я чувствовала глубокую тоску, причину которой никак не могла понять. Что это было – воспоминание или призыв к чему-то новому?

По окончании практики тибетец встал, встряхнулся, а на его лице появилась мягкая улыбка. Он сделал небольшие подношения монахам и ушел. Поднимаясь на холм к своей хижине, я думала о буре и той молодой девушке, которая танцевала и пела здесь днем. Мне казалось, будто она сообщала мне о чем-то новом, что вот-вот должно было появиться в моей жизни. Я знала, что меня звала эта практика. Той ночью я легла спать в свой спальный мешок в цветочек под звуки дождя, бьющего по жестяной крыше моей хижины, и звуки барабанов, отзывающиеся в моем сердце.