Первым это увидел Мейсон.
Он сидел у бокового экрана и делал пометки, когда корабль подлетал к новой планете. Перо быстро двигалось туда-сюда по разграфленной таблице, которую он держал перед собой. Затем астронавты опускались на планету и брали образцы. Минералы, растения, животные – если таковые вообще были. Образцы помещали в хранилище, чтобы доставить на Землю. Там специалисты все изучат, опишут и оценят и, если условия окажутся приемлемыми, поставят в досье жирную черную печать «ПРИГОДНА ДЛЯ ЖИЗНИ» и объявят об открытии еще одной планеты, которую смогут колонизировать жители перенаселенной Земли.
Мейсон как раз заносил в таблицу данные общей топографической съемки, когда уловил краем глаза отблеск.
– Там что-то есть. – Он переключил экран на демонстрацию снимков.
– Что такое? – спросил Росс, сидевший за пультом управления.
– А вы разве не видели вспышки?
Росс посмотрел на свой экран.
– Мы пролетали над озером, – ответил он.
– Нет, это другое, – возразил Мейсон. – Вон в том просвете за озером.
– Сейчас проверим, – сказал Росс. – Но скорее всего, это просто отражение от воды.
Его пальцы забегали по пульту, и большой корабль, развернувшись по плавной дуге, полетел назад.
– Смотри внимательно, – распорядился Росс. – Убедись, что тебе не показалось. Мы не можем тратить время попусту.
– Да, сэр.
Росс сосредоточился, сжав пухлые губы. Мейсон затаил дыхание.
Он смотрел на экран, не решаясь даже моргнуть, а под ним как будто разматывался гобелен с лесами, полями и реками. Мейсон невольно подумал: вот сейчас это может наконец-то произойти. Та самая встреча человечества с жизнью за пределами Земли, с мыслящей расой, развившейся из других клеток, на другой почве. Какая волнующая мысль! Возможно, это случится именно в 1997 году. И возможно, они вместе с Россом и Картером ведут сейчас к грандиозному открытию стремительную «Санта-Марию», серебристый космический галеон.
– Вот оно! – сказал он. – Вон там!
Мейсон оглянулся на Росса. Капитан всматривался в тарелку экрана. Выражение его лица было хорошо знакомо Мейсону. Спокойный, уверенный анализ перед окончательным решением.
– По-вашему, что это? – спросил Мейсон, пытаясь сыграть на тщеславии капитана.
– Может, корабль, а может, и нет, – проговорил Росс.
«Ну так ради бога, давайте спустимся и посмотрим», – хотелось сказать Мейсону, но он понимал, что этого делать нельзя. Решения всегда принимает Росс. Иначе корабль даже не притормозил бы.
– Думаю, там ничего нет, – поддел его Мейсон.
Он нетерпеливо наблюдал, как пальцы капитана стучат по кнопкам.
– Мы должны сесть, – объявил Росс. – В любом случае нужно взять образцы. Единственное, чего я опасаюсь… – Он покачал головой.
«Ну давай же, приятель! – бурлило в горле у Мейсона. – Ради бога, давай сядем!»
Тут Росс снова кивнул, и это скупое движение подтвердило, что решение принято. Мейсон облегченно выдохнул. Капитан принялся крутить регуляторы и нажимать кнопки. Кабина слегка задрожала, но гироскопы удерживали корабль в нужном положении. Небосвод развернулся на девяносто градусов, за прочными иллюминаторами показались облака. Росс взял направление на здешнее солнце и отключил маршевый двигатель. Корабль на долю секунды завис в воздухе, словно в нерешительности, и начал опускаться к поверхности.
– Эй, мы уже садимся?
Микки Картер вопросительно смотрел из левой двери, ведущей к хранилищу образцов. Он вытер грязные руки о штанину комбинезона.
– Мы там что-то увидели, – сказал Мейсон.
– Да неужели? – хмыкнул Микки, подходя к экрану. – Дай-ка я сам гляну.
Мейсон включил увеличение. Они вдвоем смотрели, как вырастает под ними планета.
– Не знаю, сможем ли мы… Ага, вот оно. – Мейсон оглянулся на Росса. – Два градуса на восток, – доложил он.
Росс повернул регулятор, а затем слегка изменил угол снижения.
– Как вы думаете, что это? – спросил Микки. – Ого!
Округлившимися от любопытства глазами он рассматривал сияющее пятно, которое постепенно увеличивалось в размерах.
– Это может быть корабль, – пробормотал он. – Очень даже может быть.
Он замолчал, стоя рядом с Мейсоном, а земля продолжала лететь навстречу.
– Обратная тяга, – сказал Мейсон.
Точным движением Росс ударил по кнопке, и двигатель выпустил струю горящего газа. Ракета постепенно сбрасывала скорость. Росс вел корабль на посадку.
– А ты как думаешь, что это? – спросил Микки.
– Не знаю, – ответил Мейсон. – Но если это корабль, – мечтательно добавил он, – то вряд ли он прилетел с Земли. Этот маршрут знаем только мы.
– Может, они сбились с курса, – возразил Микки, но без особой уверенности.
Мейсон пожал плечами:
– Сомневаюсь.
– А что, если это и правда корабль? – продолжал гадать Микки. – И к тому же не наш.
Мейсон молча посмотрел на него, и Картер облизнул губы.
– Должно же это чем-то быть.
– Воздушная подушка, – приказал Росс.
Мейсон щелкнул тумблером. Воздушная подушка позволяла совершить посадку, не укладываясь в мягкие кресла. Экипаж мог остаться в кабине и почти не ощутить удара. Это была последняя разработка, которой оснащались государственные суда.
Корабль выпустил задние опоры. Дернулся, слегка подпрыгнул и замер, приподняв острый нос и ярко сверкая в солнечном свете.
– Я хочу, чтобы все держались вместе, – распорядился Росс. – Никто не должен рисковать. Это приказ.
Он поднялся с кресла и указал на настенный выключатель, подающий воздух в небольшую камеру в углу кабины.
– Три к одному, что нам понадобятся шлемы, – сказал Микки Мейсону.
– Принято, – ответил Мейсон, включаясь в игру, которую они устраивали на каждой новой планете.
Это был спор, достаточно ли кислорода в ее атмосфере. Микки всегда ставил на дыхательные аппараты, Мейсон рассчитывал, что хватит собственных легких. Пока счет был равный.
Мейсон перекинул рычаг, и в камере зашипело. Микки достал из шкафчика шлем, закрепил его на голове и вышел через шлюз. Мейсон слышал, как сдвинулись двери. Ему очень хотелось включить боковой экран и посмотреть на объект, который они обнаружили. Но он сдержался, наслаждаясь щекочущим ощущением неизвестности.
Из интеркома донесся голос Микки:
– Снимаю шлем.
И дальше тишина. Они ждали продолжения и наконец услышали разочарованный вздох:
– Я опять проиграл.
– Боже, они разбились!
Выражение лица у Микки было потрясенным и встревоженным. Теперь все трое стояли на зеленовато-синей траве и смотрели на находку.
Это был корабль. Или то, что осталось от него после удара носом о землю на ужасающей скорости. Корпус на пятьдесят футов погрузился в грунт. Выступающие части срезало при падении и разбросало по всему полю. Тяжелый двигатель сорвался с крепежа и смял кабину. Стояла жуткая тишина, и по обломкам трудно было даже определить тип корабля. Как будто огромный ребенок утратил интерес к своей игрушке и бросил ее на землю, наступил, а потом еще расколотил камнем.
Мейсон содрогнулся. Давно ему не приходилось видеть такие аварии. Он почти позабыл о постоянной угрозе потери управления, свистящего падения сквозь атмосферу и жестокого удара о поверхность. Чаще разговор заходил о риске застрять на орбите. А теперь он вспомнил еще одну опасность в своей профессии. У него сжалось горло.
Росс пнул ногой кусок металла:
– Много не скажу, но, похоже, это был кто-то из наших.
Мейсон хотел было ответить, но передумал.
– Судя по двигателю, это точно наши, – согласился Микки.
– У нас ракеты однотипны, – услышал Мейсон собственный голос. – Все до одной.
– Правильно, это наши, – подтвердил Росс. – Какие-то бедняги с Земли. Что ж, по крайней мере, они умерли мгновенно.
«Так ли?» – спросил себя Мейсон и вообразил охваченную ужасом команду в кабине корабля, что несется к земле, словно выпущенный из пушки снаряд, или, может быть, вертится и трясется, как безумец в виттовой пляске, а гироскоп тщетно пытается выровнять полет.
Крики, отрывистые приказы, призывы к Небесам, которых эти люди никогда прежде не видели, к Богу, который, возможно, был тогда где-то в другой Вселенной. А затем планета надвинулась на них и ударила со страшной силой, раздавила всмятку. Мейсон снова вздрогнул от таких мыслей.
– Пойдем посмотрим, – сказал Микки.
– Не уверен, что так будет правильно, – сказал Росс. – Мы считаем, что это наши. Но мы можем и ошибаться.
– Господи! Думаете, там остался кто-то живой? – спросил Микки.
Росс промолчал. Но все понимали, что он видит перед собой то же, что и другие: искореженную громадину. Никто не мог пережить такую катастрофу.
Твердый взгляд. Плотно сжатые губы. Недолгий обход вокруг корабля. Короткий, незаметный остальным кивок.
– Попробуем войти здесь, – распорядился Росс. – Держитесь вместе. Мы должны побывать на борту. Только тогда на базе смогут определить, что это был за корабль.
Он уже решил, что это были земляне.
Астронавты подошли к тому месту, где корпус разошелся вдоль сварного шва. Толстый металлический лист согнулся так же легко, как бумага.
– Мне это не нравится, – вздохнул Росс. – Но все же…
Он кивнул на отверстие, и Микки протиснулся внутрь. Картер тщательно осмотрел перила, затем провел рукой в рабочей перчатке по стене и наткнулся на острую кромку. Он сообщил об этом остальным, и они полезли в карманы своих комбинезонов за перчатками. Затем Микки шагнул в темную утробу корабля.
– Подожди! – крикнул Росс. – Я сейчас подойду.
Капитан поднялся наверх, и его тяжелые ботинки зашуршали по оболочке ракеты. Он забрался в отверстие, и Мейсон последовал за ним.
Внутри было темно. Мейсон прикрыл глаза, чтобы привыкнуть к смене освещения. Снова открыв их, увидел два ярких луча, скользящие по запутанному клубку труб и перегородок. Он достал и включил собственный фонарь.
– Здесь все сломано, – пробормотал Микки, со страхом глядя на мертвые механизмы.
Негромкое эхо отразилось от стен. А когда оно смолкло, на астронавтов опустилась полная тишина. Они стояли в тусклом свете, и Мейсон уловил резкий запах поврежденного двигателя.
– Следи за этим запахом, – приказал капитан Микки, протянувшему руку в поисках опоры. – Не хватало нам еще отравиться.
– Я слежу.
Микки поднялся по изогнутой лестнице, одной рукой подтягивая свое мощное тело, и направил фонарь вверх.
– Кабина вся искорежена, – сообщил он, покачав головой.
Росс карабкался следом за ним. Мейсон шел последним, обводя лучом бесконечный уродливый лабиринт, дикий хаос, когда-то бывший могучим кораблем. Он то и дело удивленно присвистывал, видя в свете фонаря очередную бесформенную груду металла.
– Заперто, – сказал Микки, стоя на изогнутом кренделем мостике и держась за внутреннюю стену корабля.
Он снова ухватился за ручку и попытался открыть дверь.
– Дай фонарь, – велел Росс.
Он направил два луча на дверь, и Микки потянул за одну из ручек. Он громко сопел, лицо покраснело от напряжения.
– Нет, – покачал он головой. – Заклинило.
К ним подошел Мейсон.
– Возможно, кабина все еще под давлением, – тихо проговорил он, и ему не понравилось, как прозвучало эхо.
– Сомневаюсь, – подумав, ответил Росс. – Скорее всего, перекосило раму. Помоги Картеру.
Росс кивнул на Микки.
Мейсон ухватился за одну ручку, а Картер за другую. Они уперлись ногами в стену и потянули изо всех сил. Дверь держалась. Они поменяли захват и удвоили усилия.
– Эге, поддается! – сказал Микки.
Они нашли новую опору для ног и опять дернули. Раму и в самом деле перекосило. Дверь приоткрылась и снова стала намертво. Им едва удалось протиснуться боком.
В кабине было темно. Мейсон вошел первым и осветил пустое кресло пилота. Следом прошуршал Микки и заводил лучом в поисках кресла навигатора.
Его не оказалось вовсе. Переборка, экран, стол и кресло – все было смято упавшим сверху листом обшивки. У Мейсона перехватило горло, когда он подумал, что сам мог бы сидеть в этом кресле.
Росс тоже вошел. Три луча кружили по кабине. Удержаться на косой палубе было непросто.
Это навело Мейсона на мысль о смещении центра тяжести и постепенном сползании…
…в угол, куда он внезапно нацелил свой фонарик.
Сердце бешено забилось, по спине пробежал холодок, немигающий взгляд уставился в одну точку. Ноги сами собой заскользили под уклон.
– Здесь, – хрипло сказал он.
В углу лежал труп. Мейсон едва не споткнулся об него, но вовремя остановился.
Он услышал шаги Микки и его голос. Сдавленный испуганный шепот:
– Матерь божья!
Росс ничего не сказал. Никто из них больше ничего не сказал, слышалось только судорожное дыхание.
Потому что там, на полу, лежали они сами. И все трое были мертвы.
Мейсон не знал, сколько они так простояли, молча разглядывая изувеченные тела.
«Как должен вести себя человек, стоящий рядом с собственным трупом? – крутилось у него в голове. – Что он должен сказать? Каким должно быть его первое слово?»
Трудный, опасный для сознания вопрос.
Но это действительно произошло. Он стоит здесь – а у него под ногами лежат мертвецы. Пальцы Мейсона онемели, он пошатнулся на наклонном полу.
– Господи… – снова прошептал Микки.
Он направил фонарь на собственное лицо. Его губы дернулись. Затем все трое осветили свои лица, яркие полосы света соединили их с телами двойников.
Наконец Росс выдохнул, и в спертом воздухе кабины прозвучал его напряженный голос:
– Картер, найди выключатель аварийного освещения и проверь, работает ли.
– Сэр?
– Выключатель! – рявкнул Росс. – Аварийное освещение!
Мейсон и капитан остались на месте, а Микки прошаркал вверх по наклонному полу, задевая ботинками металлические обломки. Мейсон закрыл глаза, но никак не мог сдвинуть ногу, прижатую к мертвому телу. Словно был к нему привязан.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он.
– Не раскисай, – сказал Росс.
Мейсон не знал, кого хотел подбодрить капитан – его или себя.
С визгом включился аварийный генератор. Лампы мигнули и погасли. Генератор закашлялся, затем снова загудел, и наконец вспыхнул свет.
Микки соскользнул по склону и стал рядом. Они смотрели на собственные трупы. Головы мертвецов были раздавлены. Микки отшатнулся, раскрыв рот в непередаваемом ужасе.
– Я ничего не понимаю, – сказал он. – Ничего! Кто это?
– Картер, – ответил Росс.
– Это я Картер! – воскликнул Микки. – Господи! Это я!
– Держи себя в руках! – приказал Росс.
– Это мы, – тихо проговорил Мейсон. – И все трое мертвы.
Он не знал, что тут еще можно сказать. Это был безмолвный кошмар. Искореженная, накренившаяся кабина. Три скорчившихся в углу трупа, переплетенные руки и ноги. Ничего не оставалось, как оцепенело смотреть на них.
– Идите поищите брезент, – велел Росс. – Оба.
Мейсон развернулся, радуясь тому, что можно переключиться на выполнение простой задачи и отпихнуть от себя этот ужас. Он зашагал вверх по наклонному полу. Микки попятился, не в силах отвести взгляд от крупного покойника в зеленом комбинезоне и с окровавленной головой.
Мейсон вытащил из хранилища тяжелый рулон брезента и отнес в кабину, механически переставляя ноги. Он пытался выключить мозг, чтобы не думать о происходящем, пока не уляжется первоначальный шок.
Вместе с Микки они неловкими движениями развернули брезент, и плотная блестящая ткань плавно опустилась на трупы. Она прикрыла головы, туловища, а также выставленную вверх, словно копье, руку.
Мейсон вздрогнул и отвернулся. Он заковылял к креслу пилота и рухнул в него. Посмотрел на свои вытянутые ноги в тяжелых ботинках. Ущипнул себя за икру и почти с облегчением почувствовал боль.
– Отойди от них! – услышал он голос Росса. – Я сказал, отойди!
Он оглянулся и увидел, как Росс вцепился в Картера, присевшего над трупами. Мейсон ухватил Микки за руку и потащил наверх.
– Мы все мертвы, – глухо проговорил Микки. – Это мы там, на полу. Мы все мертвы.
Росс затолкал его голову в разбитый иллюминатор и заставил выглянуть наружу.
– Вот он, наш корабль, – сказал капитан. – На том же месте, где мы его оставили. А этот – не наш. И эти тела… не могут быть нашими, – закончил он слабым голосом.
Для такого рассудительного человека собственные слова прозвучали не слишком убедительно. Он дернул кадыком и упрямо выпятил нижнюю губу, не желая уступать этой загадке. Росс не любил загадок. Он предпочитал решения и действия. Сейчас он жаждал действий.
– Вы же видели себя на полу, – сказал Мейсон. – Хотите сказать, что это не вы?
– Именно это я и хочу сказать, – ощетинился Росс. – Это кажется безумием, но у всего есть объяснение.
Он ударил кулаком в свой мощный бицепс и поморщился:
– Вот он я. И я настоящий. – Росс сверкнул глазами, словно ожидая возражений. – Я живой.
Двое помощников растерянно смотрели на него.
– Я ничего не понимаю, – вяло произнес Микки и покачал головой.
Мейсон обмяк в кресле пилота. Он почти поверил, что прагматизм Росса вытащит их из этой передряги. Что его иммунитет к необъяснимому спасет экипаж. Он пытался думать сам, но проще было предоставить право решать капитану.
– Мы все мертвы, – повторил Микки.
– Не будь дураком! – закричал Росс. – Потрогай себя!
Мейсон гадал, как долго это будет продолжаться. Вот сейчас он проснется и увидит, что все сидят на своих обычных местах, и этот безумный сон больше никогда не повторится.
Но сон не заканчивался. Мейсон откинулся на спинку кресла, и она была настоящая. Со своего места он мог дотянуться до органов управления, и они тоже были настоящими. Это не сон, это реальность. Не нужно даже снова щипать себя.
– Может, галлюцинация? – безуспешно попытался он найти объяснение методом тыка.
– Все, с меня хватит, – заявил Росс.
Он прищурился и строго посмотрел на подчиненных. На его лице читалась уверенность. Мейсон ощутил что-то вроде надежды. Он попробовал догадаться, к какому выводу пришел Росс. Галлюцинация? Нет, исключено. Росс ни за что с этим не согласится. Микки тоже смотрел на Росса. Молчал, раскрыв рот. Он тоже нуждался в успокоительном объяснении.
– Складка времени, – сказал Росс.
Затянулась пауза.
– Что? – спросил Мейсон.
– Послушайте… – начал излагать свою гипотезу Росс.
Нет, это была не гипотеза, а теория, поскольку логика Росса не знала таких вещей, как сомнение. Он излагал только непреложные истины.
– Искажение пространства, – говорил Росс. – Время и пространство образуют единый континуум. Так?
Никто ему не ответил. Но он в этом и не нуждался.
– Вспомните, в ходе подготовки нам рассказывали о замкнутой кривой времени. Есть вероятность, что если улететь с Земли в определенный момент, то мы вернемся назад на год раньше, чем выходило по расчетам. Или на год позже.
Мы-то думали, что это просто теоретические рассуждения наших учителей. Но теперь с нами именно такое и случилось. Нас занесло в складку времени. Теперь мы в другой Вселенной. Возможно, это иная пространственная линия, а возможно, временна́я.
Росс взял паузу для пущего эффекта.
– Мы в будущем, – объявил наконец он.
Мейсон посмотрел на него и спросил:
– Ну и что это нам дает? Даже если вы правы?
– Что мы не мертвы, – удивился его непонятливости Росс.
– Если это будущее, значит мы должны умереть, – тихо проговорил Мейсон.
У Росса отпала челюсть. Об этом он не подумал. Его догадка только ухудшает положение. Потому что страшнее смерти может быть только одно: ожидание ее. Когда ты точно знаешь, где и как это случится.
Микки затряс головой и опустил руки. Потом поднес одну к губам и принялся нервно грызть почерневший ноготь.
– Нет, – слабым голосом повторил он, – я не могу этого понять.
Росс устало посмотрел на Мейсона. Он кусал губы, чувствуя, как неизвестность давит на него, лишая роскоши рационального мышления. Но капитан пытался отпихнуть ее от себя, отбросить в сторону. Он не сдавался.
– Послушайте, – сказал он, – мы же договорились, что эти тела – не наши.
Никто не ответил.
– Включите мозги! – скомандовал он. – Потрогайте себя!
Мейсон провел онемевшими пальцами по комбинезону, по шлему, по ручке в кармане. Сжал кулаки из костей и плоти. Присмотрелся к венам на руке, осторожно пощупал пульс. Они настоящие. Эта мысль вернула ему силы. Он все еще жив, его плоть и кровь служат лучшим доказательством этому.
Его сознание прояснилось. Он выпрямился, хмуро взглянул на Росса и увидел облегчение на лице капитана.
– Ну хорошо, – сказал Мейсон, – мы в будущем.
Микки все еще стоял в напряженной позе возле иллюминатора.
– И что это нам дает? – спросил он.
Его слова отбросили Мейсона назад. В самом деле, что это им дает?
– Как далеко это будущее? – прибавил он веса угнетающему вопросу Микки. – Откуда нам знать, что катастрофа не случится в ближайшие двадцать минут?
Росс звонко ударил кулаком по ладони.
– Откуда нам знать?! – резким тоном повторил он. – Мы просто не взлетим и не сможем разбиться. Вот откуда.
Мейсон с сомнением взглянул на него:
– Может, если взлетим, то избежим смерти? Выйдем из этого пространства-времени, вернемся в нашу Вселенную и…
Он замолчал, пытаясь уследить за извилистым потоком мысли.
Росс нахмурился. Он беспокойно переминался и облизывал губы. То, что раньше казалось таким простым, теперь выглядело иначе. И внезапное вторжение сложности раздражало его.
– Сейчас мы живы, – сказал он, убеждая самого себя и словно черпая уверенность в этих разумных словах. – И есть только один способ остаться живыми. – Он оглядел свою команду и объявил решение: – Мы не улетим отсюда.
Остальные молча смотрели на Росса. Ему очень хотелось увидеть согласие в глазах хотя бы одного из них.
– Но… как же наше задание? – робко спросил Мейсон.
– В нашем задании не сказано, что мы должны угробиться, – ответил Росс. – Нет, у нас только один выход. Если не взлетим, то и не разобьемся. Мы… избежим смерти, предотвратим ее!
Капитан резко кивнул. Для него все было решено.
Мейсон покачал головой:
– Я не знаю. Я…
– Я знаю! – отрубил Росс. – А теперь идем отсюда. Этот корабль действует нам на нервы.
Капитан показал на дверь, и Мейсон поднялся с кресла. Микки шагнул к выходу, но вдруг остановился в нерешительности и оглянулся на трупы.
– А разве мы не должны… – начал он.
– Что еще? – нетерпеливо спросил Росс.
Микки уставился на неподвижные тела. Безумие происходящего продолжало засасывать его.
– Разве мы не должны… похоронить нас?
Росс проглотил комок в горле. Не желая больше ничего слышать, он прогнал остальных из кабины. Пробравшись между обломками к двери, оглянулся на беспорядочную кучу тел под брезентом и скрипнул зубами.
– Я живой, – зло пробормотал Росс.
Резким движением он выключил свет в кабине и вышел.
Они сидели в кабине своего корабля. Росс велел принести пищу, но, кроме самого капитана, к ней никто не притронулся. Зато его челюсти двигались с таким ожесточением, будто он намеревался размолоть все тайны зубами.
Микки посмотрел на тарелку.
– Сколько времени мы здесь пробудем? – спросил он, словно еще не понял, что они остаются навсегда.
– На сколько нам хватит продовольствия? – вторил ему Мейсон, подавшись вперед в кресле и вперившись в Росса взглядом.
– Не сомневаюсь, что на планете мы найдем чем прокормиться, – ответил Росс, не переставая жевать.
– Но как узнаем, что съедобно, а что ядовито?
– Понаблюдаем за животными, – стоял на своем Росс.
– Это другие формы жизни, – возразил Мейсон. – То, что годится для них, может оказаться вредным для нас. К тому же еще неизвестно, есть ли здесь фауна.
Мейсон растянул губы в горькой усмешке. Подумать только, ведь он действительно мечтал вступить в контакт с другой расой.
– Разберемся, – ощетинился Росс. – Будет день, будет и пища, – добавил он, словно рассчитывал подавить всякое недовольство с помощью этой древней мудрости.
– Не знаю, – покачал головой Мейсон.
Капитан вскочил:
– Послушайте, нет ничего проще, чем задавать вопросы. Но ведь мы уже решили, что остаемся, так давайте думать о неотложных проблемах. Не рассказывайте мне о том, чего нам нельзя делать, это я и без вас знаю. Подскажите, что сделать нужно.
Он резко развернулся и прошел к панели управления. Остановился, разглядывая безжизненные шкалы и циферблаты, сел в кресло пилота и принялся торопливо записывать в журнал, словно только что произошло событие большой важности. Позже Мейсон подсмотрел записи Росса: это была целая страница малоубедительных, но настойчивых доказательств того, что они все еще живы.
Микки пересел на свою койку. Прижав огромные руки к вискам, он был похож на ребенка, который наелся зеленых яблок, несмотря на мамин запрет, и теперь ждет наказания. Мейсон понимал, о чем он думает. Об этих неподвижных телах с разбитыми черепами. Представляет, как гибнет в жуткой аварии. Мейсон и сам думал о том же. Да и Росс, вопреки своему решительному виду, наверняка боится.
Мейсон стоял возле иллюминатора и смотрел на неподвижный остов корабля на другом конце луга. Опускалась темнота. Последние лучи солнца сверкнули на оболочке разбитой ракеты. Мейсон повернулся и посмотрел на датчик забортной температуры. Было еще светло, а прибор показывал всего семь градусов. Мейсон передвинул пальцем стрелку термостата.
«Тепло уходит, – подумал он. – На приземлившемся корабле энергия расходуется очень быстро. Он пьет свою кровь, без всякой возможности переливания».
Корабельные аккумуляторы подзаряжаются только в полете. А Мейсон и его товарищи стояли на месте, пойманные в ловушку, обездвиженные.
– Долго ли мы протянем? – снова спросил он Росса, не желая замалчивать такую важную проблему. – Пищи хватит месяца на два, аккумуляторы разрядятся еще раньше. Без тепла мы замерзнем.
– С чего ты взял, что мы останемся без тепла? – с притворным терпением поинтересовался Росс.
– Солнце только что село, – объяснил Мейсон, – а за бортом уже… минус тринадцать.
Росс мрачно взглянул на него, затем выбрался из кресла и принялся расхаживать по кабине.
– Если попробуем взлететь, – сказал он, – то рискуем… повторить случившееся с тем кораблем.
– А если нет? – усомнился Мейсон. – Мы можем умереть только раз. И похоже, это уже произошло. В этой Вселенной. А что, если человек умирает только один раз во всех Вселенных? Что, если это жизнь после смерти? Что, если…
– Ты закончил? – холодно спросил Росс.
Микки поднял голову.
– Давайте улетим, – сказал он. – Не хочу здесь пропадать.
– Не будем подставлять шею под топор, пока не знаем, как надо действовать, – ответил Росс.
– У меня жена! – зло бросил Микки. – Только из-за того, что вы сами не женаты…
– Заткнись! – рявкнул Росс.
Микки лег на койку и повернулся лицом к холодной переборке. Его мощное тело сотрясали судорожные вздохи. Больше он не говорил, только хватался снова и снова за одеяло и дергал его, будто пытаясь вытащить из-под себя.
Росс расхаживал по кабине и раздраженно ударял крепким кулаком по ладони. Он скрипел зубами и по-бычьи мотал головой, отбрасывая один довод за другим. Остановился, посмотрел на Мейсона и зашагал снова. Включив наружное освещение, уставился в иллюминатор – должно быть, хотел убедиться, что ему не померещилось.
Прожектор осветил потерпевший аварию корабль. Корпус загадочно поблескивал, похожий на огромную разрушенную гробницу. Росс с беззвучным рычанием дернул рубильник и повернулся к команде.
– Ну хорошо, – сказал он. – Я не могу решать за вас. Давайте голосовать. Возможно, эта штуковина – совсем не то, что мы думаем. Если вы оба считаете, что стоит рискнуть… мы взлетим. – Он тяжело вздохнул. – Голосуем. Я за то, чтобы остаться.
– А я за то, чтобы лететь, – сказал Мейсон.
Они обернулись к Микки.
– Картер, – окликнул Росс, – ты за что голосуешь?
Микки мрачно оглянулся.
– Голосуй, – поторопил его Росс.
– Летим, – сказал Микки. – Лучше умереть, чем остаться здесь.
Росс судорожно дернул кадыком. Затем глубоко вздохнул и расправил плечи.
– Хорошо, стартуем, – негромко произнес он и направился к приборной панели.
– Помилуй нас, Господи, – прошептал Микки.
Капитан помедлил мгновение и повернул рычаг. Огромный корабль задрожал; топливо воспламенилось, из кормовых дюз ударила управляемая молния. Рев двигателя подействовал на Мейсона успокаивающе. Он, как и Микки, готов был рискнуть. Астронавты пробыли на планете лишь несколько часов, но казалось, что прошли годы. Минуты тянулись, нагруженные гнетущими воспоминаниями. Об этих безжизненных телах, о разбитой ракете… но больше всего о Земле, которую они могут никогда не увидеть, о родителях, женах и детях. О потерянных навсегда. Нет, рискнуть все же стоит. Сидеть и ждать – самое тяжелое испытание. У него не осталось на это сил.
Мейсон сел в свое кресло и застыл в напряженном ожидании. Микки вскочил с койки и подошел к приборам контроля двигателя.
– Я подниму корабль без проблем, – сказал Росс. – Нет никаких причин… для волнения.
Он замолчал. Оба помощника резко обернулись и нетерпеливо воззрились на него.
– Все готовы? – спросил Росс.
– Стартуем, – ответил Микки.
Капитан сжал губы и сдвинул переключатель с надписью «Вертикальный подъем».
Корабль дрожал, словно не решаясь взлетать, но вот он оторвался от земли и двинулся вверх с возрастающей скоростью. Мейсон включил экран заднего обзора. Он смотрел, как удаляется темная поверхность планеты, но не решался взглянуть на белое пятно в углу экрана, металлически сверкающее в лунном свете.
– Пятьсот, – отсчитывал он высоту. – Семьсот пятьдесят… Тысяча… Полторы тысячи…
Он все еще ждал. Взрыва. Отказа двигателя. Падения.
Они продолжали набирать высоту.
– Три тысячи, – объявил Мейсон, не скрывая воодушевления.
Планета уходила все дальше. Другой корабль остался лишь в воспоминаниях. Мейсон оглянулся на Микки. Тот стоял с открытым ртом, как будто готов был крикнуть «Быстрее!», но не смел искушать судьбу.
– Шесть тысяч… Семь… – ликующим голосом продолжал Мейсон. – Мы вырвались!
Лицо Микки расплылось в улыбке. Он провел рукой по лбу, и тяжелая капля пота шлепнулась на пол.
– Господи! – чуть ли не задыхаясь, пробормотал он. – Владыка небесный!
Мейсон подошел к креслу капитана и похлопал Росса по плечу.
– Мы справились! Отличная работа!
Росс раздраженно обернулся:
– Это все ничего не значит. Теперь придется искать другую планету. – Он покачал головой и добавил: – Это была плохая идея – улететь отсюда.
Мейсон удивленно уставился на него. «Тебе меня не переубедить», – подумал он, а вслух сказал:
– Если когда-нибудь снова увижу блеск, буду держать язык за зубами. К черту все эти инопланетные расы!
Ответа не последовало. Мейсон вернулся к своему креслу, взял таблицу, тяжело вздохнул и решил: «Пусть себе ворчит, ничего больше не хочу знать». Теперь все в порядке. Он невольно задумался о том, что могло случиться там, на планете.