Перед обедом я начала получать от Мэла сообщения.
Мэл: Проснулся.
Энн: Доброе утро.
Мэл: Собираюсь на пробежку с Джимом.
Энн: Веселись!
Мэл: Вернулся с пробежки, обедаю.
Энн: Ок.
Мэл: Где чистящие средства?
Энн: Для чего?
Мэл: В микроволновке пицца взорвалась.
Энн: Распылительная бутылка под раковиной.
Мэл: Когда будешь дома?
Энн: 5:30.
Мэл: Скучно.
Энн: Извини.
Мэл: Что ты делаешь?
Энн: Работаю. Занята. Поговорим позже.
Мэл: Твой музыкальный вкус – отстой.
Энн: Спасибо.
Мэл: Серьезно, нам нужно поговорить. Все очень плохо. Все, кроме «Стейдж Дайв», нужно выкинуть.
Энн: Подожди. Что ты делаешь?
Мэл: Исправляю ситуацию.
Энн: Мэл, ЧТО ты делаешь?
Мэл: Создаю тебе новые плей-листы с приличным дерьмом. Расслабься.
Энн: Ок, спасибо.
Мэл: Опять скучно.
Мэл: Бен приедет поиграть в Halo[8].
Энн: Отлично! Но ты не обязан рассказывать мне все, что ты делаешь, Мэл.
Мэл: Дэви говорит, что общение важно.
Мэл: Когда у тебя месячные? Дэви сказал узнать, ты любишь кексы или мороженое.
Энн: Не хочу об этом говорить.
Мэл: Скучно. Бен опаздывает.
Мэл: Давай заведем собаку.
Энн: В квартирах запрещено проживание с домашними животными.
Мэл: Красивый зеленый кружевной бюстгальтер.
Энн: Мэл, оставь в покое мое белье.
Мэл: А какие к ним подходят трусики?
Энн: УБИРАЙСЯ ОТТУДА СЕЙЧАС ЖЕ!
Мэл::)
Мэл: Займись со мной сексом.
Мэл: Да ладно, это будет забавно.
Мэл: Пожалуйста.
Мэл: Высокий уровень нездоровых черт созависимости, проявляемых обеими сторонами отношений, возможно, граничащих с токсичными.
Энн: Какого черта?
Мэл: Проходил опрос в журнале. Нам нужна помощь. Особенно тебе.
Энн:…
Мэл: Запиши нас на консультацию для семейных пар. Вторник, 4:15, хорошо?
Энн: Мы не пойдем на консультацию.
Мэл: Что случилось? Ты меня больше не любишь?
Энн: Я выключаю телефон.
– Проблемы? – поинтересовался Рис, поднимаясь и заглядывая мне через плечо.
– Нет. Извини. – Я сунула сотовый в задний карман. – Я работаю, честное слово.
– Конечно, работаешь. – Он подмигнул. Дружба с боссом временами приносит свои плоды. – Что интересненького делала прошлым вечером?
Что интересненького? Сегодня Мэла, кажется, обуяло желание свести меня с ума, но прошлый вечер был фантастическим. Мы устроили пикник на полу с одними из лучших тапас[9], которые я пробовала за долгое время, запивая их испанским пивом. Он рассказывал мне забавные истории о знаменитых музыкантах. О множестве безвкусных сексуальных подвигов и безумных закулисных требований. Мэл знал о них все. Он мог быть душой любой компании.
Однако я не была готова рассказывать Рису о Мэле. При взгляде на Риса я понимала, что, возможно, никогда не буду готова. С чего мне начать? Даже если мне удастся сохранить невозмутимое выражение лица, он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что у меня нет отношений. Не в этом смысле. К счастью, Рис уже отвлекся. Могла бы и не волноваться. Его взгляд остановился на молодой женщине, просматривавшей отдел «True crime». Я надеялась, что у него хватит здравого смысла отвернуться, когда она взяла в руки книгу о женщинах – серийных убийцах, но нет.
– Ничего особенного я прошлым вечером не делала, – солгала я, не чувствуя никакой вины.
Он слегка кивнул, вероятно, даже не слушая.
– Пойду посмотрю, не нужна ли ей помощь.
– Оки-доки.
Я вытащила и снова включила сотовый. Как только экран ожил, я начала печатать одним пальцем, на моем лице тут же появилась улыбка.
Энн: Бен уже приехал?
Мэл: Он здесь. Как у тебя дела? Скоро домой?
Энн: Скоро.
Войдя, я увидела Бена, лениво развалившегося на диванчике с игровой приставкой в руках. На экране телевизора было много крови и кишок. Пожалуй, я никогда не привыкну к тому, что, войдя, обнаруживаю знаменитостей, зависающих в моей квартире. Искренне надеюсь, что не привыкну. К сожалению, Мэла нигде не было видно. Я целый день торопилась с работой, стремясь его увидеть. Мне позвонила Лиззи, и меня едва не убил тот факт, что я так и не рассказала ей о нем. Но я, честно говоря, не знала, как правдоподобно объяснить его внезапное появление в моей жизни. Она была в ярости из-за предательства Скай. Как ни странно, я по этому поводу особо и не злилась. Со мной происходило что-то хорошее. А остальное было в прошлом.