Через полчаса я была у себя, в чистой и уютной квартире. Понятное дело, что теперь мне было необходимо поехать в Покровск и пройтись по горячим следам на месте случившейся трагедии. Теоретически все просто. Однако на практике, еще работая в прокуратуре, мне не раз приходилось сталкиваться с различными препятствиями. Просто так с незнакомым человеком люди, как правило, никакими секретами не делились. Общения с милицией старались избегать – затаскают, чего доброго, потом в участок, или преступник голову оторвет болтуну. Вот и живут по принципу: моя хата с краю, ничего не знаю. Поэтому первым делом надо было все хорошенько обдумать, а мыслительный процесс у меня протекает успешнее всего под чашку хорошего кофе с сигаретой. Не смея отказать себе в этой маленькой слабости, я закурила и начала размышлять.
Итак, допустим, что Брянский был когда-то влюблен или душевно привязан к Александре. Они встретились после долгих лет разлуки, и их чувства вспыхнули с новой силой. Александра предложила заплатить за Вениамина долг. Он взял деньги, но не возвратил Костину. В чем же причина? Не успел? Но прошла уже целая неделя. Решил не отдавать их партнеру? Но по всему видно, что его тяготил долг. Скрываться с деньгами Вениамин, вероятнее всего, не собирался. Ведь было на это время, однако, как говорится, воз и ныне там. Да и зачем скрываться? Впереди Брянского ждал счастливый брак с любимой богатой женщиной.
Иными словами, по имеющимся у меня на данный момент сведениям, вырисовалась единственная версия: кто-то очень не хотел, чтобы Брянский вернул долг. И этот кто-то связан с парашютным клубом.
Ну что ж, Таня, придется тебе эту версию проверить. А для этого необходимо записаться в покровский клуб «Голубые дали», поближе познакомиться с парашютным спортом и членами клуба.
Вообще-то за свою жизнь я ни разу не задумывалась о парашютном спорте. Он меня никогда не интересовал, другое дело – карате, стрельба или, на худой конец, биатлон. Парашютирование казалось мне чем-то далеким, недосягаемым и чересчур опасным, а сами спортсмены – экстремальными чудаками. Однако идиотские выходки были не чужды и моей рисковой натуре. Например, мне ничего не стоило забраться ночью в чужую квартиру, чтобы основательно там пошарить и обнаружить какую-нибудь улику для расследования очередного дела, или продемонстрировать свое танцевальное искусство с раздеванием на сцене варьете, опять, конечно же, ради дела. Вероятно, где-то внутри меня сидел маленький сумасшедший бесенок, который только и ждал подобных моментов.
Вот и теперь, прослышав про «Голубые дали», он тут же проснулся и заразил меня бредовой идеей записаться в парашютный клуб.
Ну и что, собственно, в этом такого немыслимого? С физической формой и здоровьем у меня все в порядке, с деньгами проблем нет, а до прыжков, возможно, вообще дело не дойдет. Так что не дрейфь, Татьяна, прорвешься!
Я выкурила еще сигарету и решила, что пора приступать к действиям. Не изменяя своим привычкам, достала из мешочка гадальные кости. Предсказания этих двенадцатигранников непогрешимы. Я зажала в ладонях три маленькие косточки, мысленно попросила дать трактовку моих действий в парашютном клубе. Легонько встряхнув кости, бросила их на стол.
Покрутившись и покатавшись в свое удовольствие, они в результате составили сочетание чисел: 3+25+18.
Так-так! И что же это обозначает? Вспоминай, Таня, память у тебя хорошая. Включив память, свой безотказный персональный компьютер, я выудила из него следующий файл: «Господство инстинктов и фанатичное следование новоявленной идее приведут к переоценке взглядов на некоторые поступки окружающих. В результате чего вас ждет, бесспорно, звездный успех!»
Ого! Просто здорово! Успех – это как раз то, что мне нужно. Ну а что касается взглядов, то не так-то просто меня переубедить, что черное является белым и наоборот! К тому же взгляды со временем у многих меняются. Главное – моя идея не выйдет мне боком.
Время перевалило за полдень. Наскоро запихав в рот вчерашнюю курицу и допив остатки холодного кофе, я бросилась приводить себя в порядок. Выглядеть мне почему-то хотелось сногсшибательно. Не то чтобы я была любительницей покрутить круглым задом перед толпой спортсменов, просто истинная женщина всегда должна чувствовать себя привлекательной и желанной. Если, конечно, это не противоречит ее планам.
Вытряхнув из шкафа охапку вешалок с тряпками, я начала поочередно прикладывать их к себе, критично всматриваясь в зеркало. Нежно-розовый костюмчик, бесспорно, освежает мое лицо. Но прогулка на аэродром – все-таки не романтическое свидание. Я представила себя в этом костюме с раскрывшимся куполом над головой и тут же отбросила его в сторону. Ни дать ни взять – свинка в космосе! Следом полетела черная полупрозрачная блузка. Она больше подходит для посещения ночного клуба или ресторана, где успех у мужчин был бы гарантирован. Но это совсем не то, что мне надо. Я забраковала еще кучу шмоток – просто антиквариат! Наконец я нашла, что хотела…
Легкий макияж, в меру короткая узкая юбочка и туфли на тонких каблуках придали моему облику вид беспечной авантюристки, идущей на поводу у своих капризов.
Конечно, жать на педали машины в таких туфлях неудобно, поэтому в салоне моей «девятки» под сиденьем всегда лежит пара кроссовок.
Узнавать телефон клуба и предварительно звонить туда я не стала принципиально. Появлюсь перед Костиным воочию. Вот, мол, я – Таня Иванова, хочу записаться в парашютный клуб, и точка.
В самом летном городке я не была ни разу, но, как говорится, язык до Киева доведет. Доехала я туда минут за тридцать. Оказалось, что Летка – так называют городок аборигены, находится в черте города. Это жилой район с прилегающим к нему полем и аэродромом, обнесенный бетонной стеной.
На воротах дежурили солдаты, но довольствовались словесным объяснением и всех пропускали на территорию городка. Я спросила их, как мне попасть в парашютный клуб. Один, улыбчивый и веселый, предложил мне услуги провожатого, намереваясь таким макаром спастись от скуки и безделья, а заодно покататься на чужом транспорте. Я, естественно, отказалась. Солдатик вздохнул и взмахом руки указал мне направление движения.
Ничего особенного и интересного в Летке я не заметила. Старенькие пятиэтажки, магазинчики, стриженые кусты аллей. Жители в основном гражданские. Все военные, по-видимому, в данный момент находились на службе.
Жилая зона довольно быстро закончилась, и я оказалась на краю летного поля.
Высокая бетонная стена закрывала обзор большей части аэродрома – там находилась военная зона. Остальное пространство было обнесено двухметровым забором из металлических прутьев. Впереди на бетонных плитах прижались друг к другу три крошечных эскадрильных домика, за ними расположились огромный ангар и центральная заправка. Вертолет и небольшой пассажирский самолет неподвижно стояли недалеко от взлетной полосы. По полю сновали какие-то люди в голубых спецовках, должно быть, технический персонал.
Я вышла из машины. Никакого впечатления это место на меня не произвело. Ни волнения, ни страха, ни восторга я не чувствовала.
Однажды, года три назад, возвращаясь из Москвы в Тарасов, ко мне в купе подсели два спортсмена-парашютиста. Всю дорогу они без умолку трепались о парашютах, затяжных прыжках, каких-то происшествиях, приключившихся в неведомом мне Ступино, и прочей ерунде. Такого неподдельного восторга на лицах, возбуждения и азарта я у людей ранее не встречала. Даже о небе они говорили как-то особенно. Как же я тогда устала от их бесконечной болтовни.
И вот теперь я стояла на краю летного поля и не чувствовала ничего подобного: подумаешь, самолеты! И небо как небо – голубое с редкими облачками и без парашютов.
Не успела я сделать и двух шагов по направлению к воротам, как неожиданный обвальный грохот потряс землю. Мне показалось, будто трава, и без того уже поникшая к концу сентября, пригнулась еще ниже, будто бетонные плиты мелко завибрировали, загудели под ногами.
Черт! Куда же тебя занесло! Вечно тебе, Иванова, дома не сидится!
Я зажала ладонями уши.
– Механики гоняют двигатель на земле, – раздался у меня за спиной слегка хрипловатый мужской голос.
Я, совершенно обалдевшая от неожиданности, вздрогнула и обернулась. Позади меня стоял высокий симпатичный брюнет в спортивном костюме. Ровный загар покрывал мужественное, может, чуть излишне скуластое лицо, на губах сияла ослепительная улыбка.
– А я уже минут пять за вами наблюдаю, видел, как подъехали. Вы к кому-то по делу? Вроде я вас раньше не встречал. Простите, не представился. Олег Быстров – спортсмен-парашютист.
– Татьяна, – ответила я, продолжая прикрывать уши. – Пытаюсь отыскать клуб «Голубые дали».
– А… Прыгнуть хотите?
– Возможно. Сначала не мешало бы посмотреть, что это за контора, познакомиться с инструктором.
– Отлично. Я вас провожу к начальству. А вам уже приходилось прыгать?
– Пока еще нет. А вы, Олег, давно в парашютном спорте?
– Давно. В «Голубых далях» два года. До этого посещал «Глобус». Это аэроклуб в Тарасове. Вообще у меня уже больше трехсот прыжков. Я без неба жить не могу!
И этот туда же! Парашютный маньяк!
– Правда? Но это, наверно, очень опасный вид спорта? Говорят, нередко бывают случаи отказа парашюта.
– Не опаснее плавания или фигурного катания. Там тоже травмы бывают. В любом спорте надо соблюдать правила техники безопасности, тогда бояться нечего.
– Значит, все несчастные случаи происходят только по вине самих спортсменов?
– В принципе, да. Бывает, что у парашютиста с экипировкой не все в порядке. Например, люверсы со временем ослабели, а надлежащий осмотр и ремонт не проводился. Но, опять же, кто в этом виноват?
– А если это опытный спортсмен или даже инструктор, который регулярно следит за своим парашютом и соблюдает правила техники безопасности?
Мой пристальный взгляд Олег, видимо, расценил как очередной, хотя и безмолвный вопрос, только уже с подвохом.
– Вы уже и про субботнюю трагедию наслышаны?
– Про какую трагедию? – состроив удивленную гримасу, переспросила я. – До этой минуты ничего не слышала. Просто перед тем, как приехать сюда, немного полазила в Интернете. Прочитала статью о гибели парашютиста. Так что же произошло в субботу? Кто-то погиб?
– Не хотелось бы вас, Танечка, пугать.
– Да уж говорите, раз начали. Все и так понятно. Произошел несчастный случай. И наверняка не с начинающим, а с кем-то более опытным. Я права?
– Да. Погиб один из инструкторов клуба – Вениамин Брянский.
– Какой ужас! Инструктор! Ведь в его обязанности входило проверять парашюты и указывать на ошибки остальным спортсменам! Как такое могло случиться?
– На этот вопрос ни у кого нет ответа.
– Но разве не проводилось расследование?
Олег как-то странно на меня посмотрел, потом, помолчав, нехотя добавил:
– Думаете, это кому-нибудь нужно?..
– Как?! А родственникам? А его друзьям, одноклубникам? Неужели лично вам, Олег, безразлично, почему погиб товарищ?
Я фыркнула и демонстративно отвернулась.
По-видимому, я задела Олега за живое, или он испугался, что пришелся не ко двору, так как все это время старался произвести на меня впечатление – обаятельно улыбался, поддерживал под локоток. Он тут же принялся оправдываться и с пылу вывалил все, что произошло с момента отказа парашюта Брянского.
Именно это мне и было нужно.
Конечно же, спортсмены не оставили гибель своего товарища без внимания. Вот что я услышала из эмоционального рассказа Олега:
– Вениамин, как и положено по инструкции, покинул вертолет последним. Почти все спортсмены уже приземлились. Я стоял около ограниченной площадки, куда, по условиям задачи, все мы должны были приземляться с максимальной точностью при ветре более пяти метров в секунду. Сначала я увидел быстро несущуюся к земле крошечную фигурку человека. Мелькнула мысль, что пора было бы уже открыть парашют, так как через несколько секунд при таком ветре будет невозможно попасть в цель. Однако парашютист все приближался, словно не понимал, чем ему это грозит. Спортсмены внизу сначала возмущались. Когда наконец все увидели вышедший из ранца купол, так и не наполненный воздухом, наступила гробовая тишина. Брянский скончался сразу, до приезда «Скорой помощи». Потом на аэродром прибыла милиция. Опера приступили к своей работе: осмотрели тело погибшего, задали нам вопросы. Но довольно быстро их интерес к делу Брянского остыл. Труп погрузили в машину, забрали парашют и удалились восвояси.
– Почему?
– Дело в том, Татьяна, что наш клуб посещают не только спортсмены, но и всякие деятели… Для таких прыжки с парашютом не спорт, а заправка адреналином, очередное веселое развлечение. В общем, в субботу в «Голубых далях» отдыхал со своей очередной пассией один высокопоставленный чиновник. Вы уж извините, Таня, фамилию называть не буду. Так вот, будучи человеком женатым, он решил, что лишние сплетни ему ни к чему. Деньги сыграли весомую роль в спешном исчезновении с аэродрома представителей органов милиции. Дело, конечно, закрыли.
– И что же, причина гибели инструктора так и не установлена?
– Вениамин разбился из-за отказа основного парашюта. Вероятно, стропа зацепилась за люверс и несколько раз перекрутилась. Основной купол при отцепке не ушел от парашютиста и спутался с запасным.
– Почему так случилось?
Олег пожал плечами:
– Ума не приложу. Мистика какая-то!
Между тем мы подошли к эскадрильным домикам. На двери самого крайнего висела невзрачная вывеска, сообщающая о том, что именно здесь находится парашютный клуб «Голубые дали». Итак, я у цели. Мне предстояло, оценив Костина, выбрать верный тон, нужную тактику разговора и стать одним из членов клуба.
– Не слишком ли я нагнал на вас страху, Татьяна? Вы еще не передумали заняться парашютным спортом?
– Меня испугать трудно. Так что даже не рассчитывайте на это.
Галантно открыв передо мной дверь, Олег пропустил меня вперед.
– Здесь учебный класс, – показал он на комнату, заставленную столами, увешанную всевозможными плакатами и таблицами. – Правее – раздевалка. – Без лишних церемоний Олег ударил кулаком в обитую шпонкой дверь.
– Дмитрий Алексеевич, к вам девушка. Мечтает заняться парашютным спортом.
За письменным столом я увидела огромного толстого мужчину с наполовину облысевшей головой. Он повернулся в нашу сторону и тут же принялся откровенно разглядывать меня своими маслянистыми глазками. Заметив нелепость ситуации, Быстров кашлянул и протянул Дмитрию Алексеевичу руку.
– Костин, – представился мне толстяк.
– Татьяна, – пропела я.
Костин предложил мне присесть на свободный стул, а Олег, выразив надежду увидеться на поле, удалился.
– Быстров ваш приятель? – пялясь на мою грудь, спросил Костин.
Ну, козел, совсем охамел! У тебя вчера друг погиб, а ты все туда же!
– Вообще-то нет. Мы по дороге на аэродром познакомились.
Я ожидала, что за этим последует целый ряд вопросов о том, кто посоветовал мне обратиться в «Голубые дали» и как я узнала о существовании аэроклуба. Но толстяк лишь поинтересовался, были ли у меня прыжки. Затем он записал меня в журнал и сообщил, что, прежде чем допустит меня в вертолет, я должна пройти парашютную подготовку, включающую теоретические занятия и наземную практику на тренажерах.
Кроме меня, никого другого, не имеющего опыта в парашютном деле, в клубе не оказалось. Костин заверил, что займется моей подготовкой лично, но чуть позже. Через полчаса по расписанию у спортсменов будут прыжки, а я пока могу осмотреться на месте.
Все складывалось как нельзя лучше. Я незаметно прикрепила к крышке стола миниатюрное подслушивающее устройство и, не оборачиваясь, вышла из кабинета.
Еще один «жучок» я бросила в вазу с чахлым искусственным цветком на шкафу в раздевалке. Задерживаться надолго в этой комнате не стоило – скоро здесь соберутся спортсмены.
Я вышла из здания, осмотрелась и, не привлекая внимания, исчезла за углом дома.
Под окном раздевалки можно было спокойно послушать разговоры спортсменов, что я и сделала, достав из сумочки миниатюрный наушник и губную помаду с красным колпачком. Это хитроумное устройство помадой только выглядело. На самом же деле вместо косметического средства в выкручивающееся донышко тюбика был вмонтирован полый пластмассовый цилиндр, покрытый сверху тонким слоем цветной ароматной помады. Внутри его находились крошечные батарейки и звукоулавливатель. Точно такая же губная помада с розовым колпачком осталась в сумочке. Ее я собиралась применить чуть позже.
Вставив в ухо наушник, я дважды надавила на донышко тюбика, включив таким образом аппарат в режим прослушивания. Тут же мое ухо уловило мелодичное насвистывание. Кто-то из спортсменов уже находился в раздевалке.
– Что за молодую особу ты проводил к шефу? – вклинился в музыкальное соло молодой мужской голос. – Твоя знакомая?
– Девушку зовут Татьяна. Хочет записаться в наш клуб, – узнала я хрипловатый голос Олега.
– Ого! А она симпатичная! Интересно, свободна или нет?
– Нет! – вдруг резко ответил Олег.
Во дает! Кажется, на эту тему мы с ним разговор не вели.
– Жаль… Я сначала подумал, не проверка ли какая после вчерашней трагедии? А присмотрелся – молоденькая совсем. Куда уж ей! И все-таки жаль.
– Тебе что, девчонок в Покровске мало?
– Ну, не мало, конечно. Но эта Таня такая!.. Словом, все при ней. А глаза!
– Глаза, глаза! – Я чувствовала, что Олег начал заводиться.
Ну, не такая уж я молоденькая, хотя слушать, конечно, приятно. Ох уж эта присущая мужчинам способность – видеть только то, что они хотят видеть! И все же хватит перемывать мне косточки! Собираетесь вы говорить о деле или нет?
– Испуганные у нее глаза, – продолжил мой новый знакомый. – Услышала от кого-то о гибели Вениамина, вот и глаза такие! Наверняка мучилась сомнениями – идти в клуб или нет. Так что не вздумай при ней на эту тему говорить. Сам помнишь, как страшно первый раз прыгать.
Ну, понеслась душа в рай! И кто тебя только за язык тянет!
– Да ладно тебе… Что ты завелся сегодня? – не поддавался на провокации молодой собеседник.
– Ничего! Просто знаю – любишь ты языком почесать. Тут у самих на душе тревога, места себе никто не находит!
Разговор прервал хлопок двери, и чей-то бодрый голос спросил:
– Кто тут себе не находит места?
– Это мы с Павлом про Вениамина вспомнили. Как тут спокойным будешь?
– Да уж… Особенно когда менты дело нагло закрывают. А ведь не мешало бы разобраться с гибелью Брянского.
– Если бы они в этом хоть что-то понимали!
– Что тут понимать? И так все ясно! Вы парашют Вениамина видели? – поинтересовался Олег. – Стропы так закрутились, будто во время укладки их завязали узлом.
– Странно. Вроде в пятницу наша группа прыгала последняя, и парашюты мы укладывали коллективно. То есть, конечно, каждый из нас свой парашют укладывал сам, но остальные-то рядом стояли.
– Вот именно. И никаких проблем не было!
Я навострила уши. Может быть, как раз сейчас раскроется тайна гибели Брянского!
– Думаешь, тут не обошлось без посторонней помощи?
– Уверен! Не пойму только, кто и зачем.
– Я тоже считаю, что здесь не все чисто. Полночи уснуть не мог, размышлял.
– Выводы?
– Ничего толкового. Наши ребята в этом не замешаны. Сдали после прыжков парашюты и ушли. Брянский сам запер ангар. В клубе оставался дежурить Горыныч. Конечно, я сегодня с ним побеседовал. Только он ничего подозрительного не заметил.
– Его самого вы в расчет не берете? – вновь послышался звонкий голос Павла.
– Василия Егоровича?!
– Сказал же тебе – замолчи. Не лезь в разговоры старших. Как только в голову такое придет? – возмутился Олег.
– А еще у меня вызывают подозрения наш Барин и его протеже, – не унимался Павел.
– Вот как? Ну, скажешь тоже! – усмехнулся Олег.
– Да ты не смейся. С чего бы тогда ему суетиться, взятку ментам давать?
– Мыслишь как ребенок! Не совал бы лучше свой нос во взрослые дела.
– Да пошел ты! – не слишком злобно отозвался паренек. – Просто ты не хочешь ничего видеть и слышать, потому так и говоришь!
– И что же ты увидел? Рассказывай, герой, мы тебя слушаем.
– Да уж кое-что заметил! Помните, как Барин ринулся бежать с аэродрома, когда случилось ЧП? Даже в раздевалку не зашел. Так и уехал, в чем в воздухе был!
– Ну и что?
– Так вот. Я же свою одежду вешаю в соседнем ящике с этим, как его… с сослуживцем Барина Мурашкиным. Эх, и мутная он личность! Неизвестно, что у него на уме…
– Давай ближе к делу.
– По-видимому, уходя, шеф велел Мурашкину забрать свои вещи. Мурашкин достал кейс Барина, открыл его. В кейсе лежали коробка конфет, шампанское, что-то там еще. Я подумал, что Мурашкин просто не удержался от любопытства. А он вдруг вытащил из своего шкафа нож и бросил его чиновнику в кейс. Потом заметил, что я за ним наблюдаю, и захлопнул крышку.
– Это все? – послышался нетерпеливый голос Олега.
– Тебе мало?
– Много, даже слишком. Брянского, между прочим, не зарезали, голова ты садовая. Он разбился во время прыжка с парашютом!
– Сам ты голова садовая и мыслишь как ребенок! Ты же видел парашют Вениамина Николаевича! Или, кроме перехлестнутых строп, ничего не узрел?
По-видимому, рассуждения Павла произвели на спортсменов должный эффект, потому что после недолгой паузы Олег произнес:
– А ты молодец, Пашка! Голова у тебя все-таки варит! Однако не думаю я, что это дело рук Мурашкина, жилка у него тонка и терпение отсутствует. Да и шеф его только с виду крутой, а так – капризный барин, потакающий своим слабостям. Ладно, с Мурашкиным я сам попробую разобраться. Только прошу тебя, не лезь в это дело.
– Каким образом ты с ним собираешься разобраться? Думаешь, он тебе так прямо все и выложит?
– Мне выложит.
– Да он теперь в клубе лет сто не появится. И шеф его тоже. Два сапога – пара!
– Ничего, разберемся. Завтра у меня запланирована очень серьезная встреча с партнерами по бизнесу, а вот во вторник утром я его в администрации выловлю.
Дальше мне расслышать ничего не удалось. По-видимому, в раздевалку набилось сразу много народу, в ушах стоял только шум. Мужчины здоровались, хлопали дверцами шкафов, шуршали сумками и пакетами. Я отключила наушник.
Выходит, Александра права. Вполне возможно, что Вениамину кто-то помог расстаться с жизнью. Во всяком случае, Олег и его собеседники считают именно так. Вот и появились первые подозреваемые – чиновник из администрации и его протеже Мурашкин. И что же дальше? Олег намеревается побеседовать с Мурашкиным только во вторник. То есть если мне самой не предпринять никаких мер, то выпадает весь завтрашний день. С другой стороны, чтобы предъявить Мурашкину какие-то обвинения, по крайней мере, надо в них разобраться. А я пока толком не поняла, что случилось с парашютом Брянского и при чем здесь нож. К тому же мы с Мурашкиным незнакомы, поэтому разговаривать с ним придется, представившись частным детективом, что приведет к разоблачению моего инкогнито. Так что в данном случае целесообразнее выждать. Пусть этим вопросом займется Олег, а потом будет видно.
Придется незаметно вытащить подслушивающее устройство из вазы и прикрепить к чему-нибудь из вещей Олега. Жаль, что он ходит в клуб в спортивном костюме. В таком виде вряд ли он появится в администрации. А вот сотовый телефон Олег наверняка возьмет с собой…
По настроению спортсменов чувствуется, что, уйдя из жизни, Брянский не оставил их равнодушными. Конечно, постепенно его забудут, переживания и утраты сгладятся и осядут в глубине памяти. Но пока эта боль ощутима, и разум не хочет мириться с нелепой, преждевременной смертью. Как-то не очень верится, что кто-то из парней, беседовавших в раздевалке, мог быть причастен к смерти Вениамина.
Мне повезло – совершенно случайно я попала в клуб именно тогда, когда там находилась та группа парашютистов, которые тренировались у Брянского и в пятницу выполняли прыжки последними. Это сэкономит мне кучу времени!
Еще один плюс – ребята обратили внимание на парашют Вениамина после его трагического прыжка. Олег прав. Постороннему человеку, не разбирающемуся в парашютном деле, трудно определить причину гибели парашютиста. У спортсменов же глаз наметан, и они без труда поймут, что в устройстве не так. Отсюда следует: первое – если в клубе произошло убийство, то преступник кое-что соображал в устройстве парашютов; второе – мне самой необходимо срочно вникнуть в принцип работы парашютной системы.
Из всего, что я сейчас услышала в раздевалке, понятно, что ни у Олега, ни у его собеседников ни один из членов клуба не вызывает подозрения. Естественно, кроме вышеупомянутых Барина и Мурашкина, которые приходят в «Голубые дали» поразвлечься и которых никто не принимает за своих. Странно! Обычно в таких больших коллективах после подобных происшествий каждый подозревает всех и каждого. Ну и что с того, что Брянский запер ангар? Мог же кто-то из спортсменов вернуться позже? Ключи – не такое уж большое препятствие на пути к намеченной цели. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы воспользоваться отмычками. Ловкость рук и никакого мошенничества! Несомненно, стоит взглянуть на замок ангара. Уж что-что, а следы взлома я определю без проблем.
И еще одна любопытная деталь в разговоре спортсменов! Почему Олег так рьяно бросился защищать Горыныча, дежурившего в ночь перед ЧП? Что, этот сторож такой честный, уважаемый или просто инвалид, не способный сделать десятка шагов?
Придется разобраться и в этом вопросе. А пока действительно надо осмотреться, выяснить, что тут и как.
Недалеко от ангара я заметила странное сооружение, напоминающее огромный сачок для ловли бабочек. Он то надувался от ветра, то опускался вниз. В стороне, рядом с вертолетом, стояли двое мужчин, о чем-то между собой беседуя. Я подошла поближе, делая вид, что заинтересована сачком. Нас разделял вертолет, и в поле зрения мужчин я не попадала.
– Говорю тебе, что Брянский успел переоформить на Костина вертолет. Я своими глазами документы видел, – терпеливо объяснял один, одетый в форму летчика, другому.
Его собеседник, молодой солдатик, молящим голосом попросил:
– Егорович, замолви за меня словечко, порекомендуй Костину. Ты же знаешь, что я в технике разбираюсь. Мне бы только хоть иногда прыгать…
– А что же ты на военном аэродроме не прыгаешь? Или не допускает тебя командир?
– Говорит, каждый должен заниматься своим делом. Радуйся, что на соревнования отпускаем.
– Таня! Что вы там рассматриваете? – позвал меня совершенно не вовремя появившийся Быстров.
Я махнула ему рукой, подзывая к себе.
– Словно живой! – показала я на сачок. – Наверное, это указатель направления ветра?
– Ну да, мы его колдуном называем.
– А на чем вы поднимаетесь в воздух?
– Обычно на «Ми-8» или «Ми-2». На соревнованиях, бывает, нас с самолета сбрасывают.
– «Ми-8» – это вон тот вертолет? – кивнула я в сторону техники и стоящих рядом с ней мужчин. – Ни разу на вертолете не летала. А чей он? Дмитрий Алексеевич его зафрахтовал или это его собственность?
– Вообще-то «Ми-8» принадлежал Брянскому.
– Погибшему инструктору? – я изобразила на лице неподдельное удивление. – Для приобретения вертолета нужно целое состояние!
– Он не только инструктором был, но и акционером «Голубых далей». Они с Костиным были компаньонами.
– Ого! Надо же, какую злую шутку сыграла с ним судьба. А с Дмитрием Алексеевичем они были друзьями?
– Да кто их знает? Может, и были. Хотя я скорее назвал бы их отношения деловыми или коммерческими. Брянский сделал неудачное вложение денег, купив этот вертолет. Машина вроде новая, а летать нормально отказывалась. Много крови она Брянскому попортила! В общем, через полгода он у Костина столько денег назанимал, что страшно подумать. Вон парнишка стоит, видите? – показал Олег на солдата. – Все узлы в машине перебрал, половину деталей заменил. И все ради того, чтобы Брянский брал его на прыжки.
– А с ним кто?
– Наш Горыныч!
– Кто? – ничего не понимая, уставилась я на мужчину в военной форме.
У них что, два Горыныча на аэродроме? Прямо какое-то темное сказочное царство, а не клуб! Или на поле сторожам положено носить форму летчиков?
– Егорович – летчик в отставке. Горынычем его за глаза называют. Отмечали мы как-то Новый год, а Егорович набрал спирта в рот, спичку горящую поднес, да как дыхнет огнем! Ну, настоящий Змей Горыныч! Вот это прозвище к нему и прилипло. А вообще он классный мужик! Правда, говорит иногда уж больно замысловато. Порой кажется, что он не в своем уме.
– Как же его к полетам допускают?
– Да с ним все в порядке. Любит просто мужик тумана напустить. Вообще Брянский ему как себе доверял. Да и Горыныч верой и правдой служил. В субботу, когда Вениамин разбился, он был еще в небе, последний об этом узнал. Потом так переживал, все боялись, как бы с сердцем плохо не стало. Пойдемте, я вас познакомлю.
Мы подошли к военным.
– Здорово, мужики! Это Татьяна – будущая чемпионка. Горит желанием научиться прыгать с парашютом.
– Василий Егорович, – пожал мне руку летчик.
– Сергей.
– Как самочувствие, Егорович? – поинтересовался Олег.
– Да… – отмахнулся вертолетчик, – мотор пока стучит, а кручина душу точит. Вот смотрю на машину – и такая тоска!..
– Это верно. Только слезами горю не поможешь. С полетами-то как? У Костина останешься или он тебя отстранил?
– Куда я без «Голубых далей»? Сейчас полетим. Машина готова.
– Вот как? Значит, у «Ми-8» новый хозяин нашелся? Может, оно и к лучшему.
Егорович промолчал. По всему было видно, что разговаривать ему не хотелось.
По-видимому, отмеренные Костиным тридцать минут прошли, потому что он появился на поле. Неторопливо, с большим достоинством, как человек, знающий себе цену, он направился к ангару.
– Пора готовиться к прыжкам, Таня. Если захотите посмотреть тренировку – идите в конец аэродрома. Оттуда видна часть поля, где будут приземляться парашютисты, – предложил мне Быстров. – А мне нужно в ангар, получить парашют.
Желающих подняться в воздух оказалось не так уж мало. Я насчитала шестнадцать человек. Это были парашютисты разного возраста – от двадцати до пятидесяти лет, но в основном, конечно, молодые ребята. Ни одной женщины среди них не оказалось. У каждого вокруг груди, плеч и бедер были закреплены ремни, на которых держались ранцы с парашютами.
Парашютисты без всякой команды выстроились в шеренгу.
Я стояла в стороне, около ворот ангара, и наблюдала. Последним из ангара вышел Костин, тоже весь обмотанный ремнями. Я чуть не прыснула от смеха.
Неужели этот толстяк прыгать собрался?! Интересно, сколько же парашютов он уложил в свой ранец? Вдруг от такого груза крепления лопнут?
Однако, кроме меня, этот факт ни у кого подобной реакции не вызвал. Каждый спортсмен с нетерпением ждал, когда к нему, грациозно перекатываясь с ноги на ногу, подойдет командир и проверит экипировку; убедится, что грудной обхват правильно пропущен через пряжки, а его конец закреплен.
Осмотрев снаряжение и убедившись в том, что все в порядке, Костин спросил:
– Перед тем как надеть парашюты, все убедились, что кольца привода надежно сидят в гнездах?
– Да! Естественно! Конечно!
– Еще раз проверяем правильность положения колец. Удостоверьтесь, что рукоятка привода вытяжного парашюта доступна. То, что не можете посмотреть сами, – смотрят товарищи!..
– Все готовы? – спросил после пятиминутной предполетной подготовки парашютов инструктор. – Прошу в вертолет!
Костин запер ангар, и спортсмены гуськом зашагали к машине.
А замок-то электронный! Никакая отмычка не поможет!
Итак, ангар заперт, парашютисты в вертолете, расспрашивать больше некого.
Я не спеша пошла в конец аэродрома, в направлении, указанном Олегом. Через какое-то время надо мной прогрохотал вертолет. Шумный и неуклюжий, он, казалось, почти не двигался в воздухе, набирая высоту.
Я шла и шла, а аэродром все не кончался.
«Давай-ка, Таня, шевелись! – подогнала я себя, ускоряя темп и проклиная высокие каблуки. – Лучше бы ты, дорогая, приехала в клуб на роликовых коньках!»
Впереди, немного в стороне, я увидела фигуру человека. Присмотревшись, узнала Сергея. Когда я подошла, он сидел на траве и докуривал сигарету.
– Пришли посмотреть приземление?
– Да. Ты тоже?
Он кивнул.
– В военном гарнизоне служишь?
– Уже почти два года срочной службы. Скоро домой.
– Здесь, в клубе, часто бываешь?
– Раньше только перед соревнованиями отпускали или на время увольнений. Теперь, перед дембелем, каждый день прихожу. Стена для спортсмена не преграда!
– А механике где обучался? Мне сказали, ты Брянскому вертолет чинил?
– Я авиационный колледж закончил и аэроклуб при заводе посещал.
– Понятно.
– Смотрите, пошли! – показал Сергей на чуть заметную точку в небе, которую я сначала не могла даже разглядеть.
Количество точек росло, и скоро яркие цветные купола рассредоточились по голубому небу над аэродромом. Захватывающее зрелище! Я стояла и не могла оторвать глаз, наблюдая за замечательными посадочными пируэтами парашютистов.
Закончилось шоу довольно быстро. Один за другим спортсмены спустились на землю и, скатав купола, возвратились на аэродром, где на специально отведенной и оборудованной площадке приступили к укладке парашютов. Все они были в приподнятом настроении, смеялись и шутили. Укладку парашютов спортсмены производили лично под непрерывным контролем инструктора группы Костина.
Я смотрела во все глаза, но так как была абсолютно некомпетентна в устройстве парашютной системы, то, естественно, ничего не понимала. Мне же просто необходимо было разобраться в этом вопросе и выяснить причину отказа парашюта Брянского.
– Дмитрий Алексеевич, нельзя ли мне начать обучение с практики? Очень хочется попробовать уложить парашют, – попросила я Костина.
Он не возражал.
Как начинающую парашютистку меня прикрепили к молодому, но опытному спортсмену Павлу. По голосу я сразу догадалась, что в раздевалке слышала его. Парашют мы укладывали вдвоем, поэтапно. Я задавала вопросы, Павел отвечал, а Дмитрий Алексеевич следил за качеством работы. По окончании укладки Павел заполнил паспорт и расписался в графе «Укладывающий». Рядом, в графе «Проверяющий», расписался Костин. Таков порядок. Без подписи инструктора укладка недействительна. Конечно, технику укладки парашюта за один раз я не освоила, но кое-что полезное для расследования в моей голове отложилось. Во всяком случае, я поняла, что может послужить причиной отказа парашюта. Естественно, Олег опять оказался прав, ссылаясь на необходимость выполнения всех требований техники безопасности.
Эх, расспросить бы Горыныча о гибели Брянского и отношениях, сложившихся в клубе. Вениамин был ему так близок! Но летчика нигде не было видно, лишь «Ми-8» одиноко стоял за ангаром.
Парашютисты, успешно закончившие укладку, отходили в сторонку, к противопожарному щиту и ящику с песком, чтобы выкурить по сигарете. Туда же направилась и я.
– Не помешаю? – спросила я парашютистов, окруживших старое эмалированное ведро, служившее пепельницей.
– Присоединяйтесь. Будем рады знакомству.
Если до прыжков никто из мужчин не обращал на меня особого внимания, то теперь представиться пожелали все. Не успела я вытряхнуть из пачки сигарету, как передо мной вырос целый ряд зажигалок. Я рассмеялась и прикурила от каждой.
– Спасибо. Мне так понравились ваши прыжки! Очень красиво, словно фейерверк в небе! Сначала я боялась, вдруг у кого-то не раскроется парашют, а потом не могла оторвать глаз.
– Это еще что! – поддержал разговор Павел, с которым мы укладывали парашют. – Обычная тренировка. В августе мы участвовали в показательных выступлениях в Москве. Выполняли групповые акробатические прыжки с парашютом: «Пирамида», «Капля». Наши ребята выступали в сине-красных комбинезонах с красными ранцами, а купола раскрыли снежно-белые. Цвета российского флага. Все были в восторге!
– Вот прыгнешь сама, еще не такой восторг охватит. Настоящая красота там – наверху! – восхищенно добавил Олег.
– А первый раз страшно прыгать?
– Ерунда! Ничего не бойся.
Спортсмены принялись рассказывать о своих первых прыжках, впечатлениях, разные смешные истории из парашютной жизни. Но никто и словом не обмолвился о субботней трагедии. Наверное, пока я была для них чужой или меня не хотели пугать. Очень быстро и незаметно мы перешли на «ты». С ними было так легко и весело, что я на время забыла о цели своего визита в клуб.
Напомнил мне об этом Костин, открывший ворота в ангар. Спортсмены потянулись сдавать парашюты.
Я заглянула в хранилище. Основная часть сооружения была занята машинами: небольшим пассажирским самолетом «Ла-410», двигатель которого механики недавно гоняли на земле, и маленьким вертолетом «Ми-2». Вдоль стены тянулись стеллажи, заставленные коробками, инструментами для обслуживания и ремонта техники, а также прочими нужными для полетов вещами. Широкие полки, застланные брезентом, предназначались для хранения парашютных систем. На фасадной стороне полок были прикреплены таблички с фамилиями парашютистов. В соответствии с ними спортсмены раскладывали свои ранцы.
Спортсмены входили и выходили, не задерживаясь в ангаре. Костин стоял при входе. Конечно, при таком порядке проникнуть в строение незамеченным вряд ли кому-нибудь удалось бы. А ведь мне во что бы то ни стало необходимо там побывать – обследовать парашют Вениамина, если, конечно, он там, и попробовать отыскать следы преступника. Но я даже не имела парашюта, который могла бы отнести на полку.
Вот досада! Ну да ничего, найдется и для Тани лазейка. Просто нужно немного подумать головой.
Между тем парашюты были разложены, Костин запер ангар и пригласил меня в учебный класс.
И тут, словно из-под земли, перед нами вырос Сергей, встал как вкопанный, хлопал глазами и молчал.
– Меня, что ли, ждешь? Или Татьяну? – хитро улыбаясь, спросил Дмитрий Алексеевич.
– Вас… Разрешите обратиться?
– Ну, обратись.
– А можно конфиденциально?
– Чего-чего? – рассмеялся Костин. – Вот видите, Татьяна, секреты у молодого человека. Проходите, пожалуйста, в класс. Я сейчас уделю несколько минут солдату срочной службы, захвачу нужную литературу и вернусь к вам.
Хозяин клуба повел Сергея в свой кабинет, а я устроилась за столом в предложенной комнате.
Ну и ладно, все равно твои секреты, солдатик, никуда от меня не денутся. В этом деле я не новичок. Настала пора снова заняться шпионской деятельностью. «Жучок», поставленный под крышку стола в кабинете Костина, давно уже ждал моего сигнала. Я достала из сумочки губную помаду с розовым колпачком.
Кабинет находился за соседней стенкой, поэтому никаких проблем с настройкой или слабым сигналом не произошло.
Сначала я услышала скрип стульев, затем негромкий голос Костина:
– Похоже, проситься на прыжки пришел?
– Ну да… Как вы сразу догадались?
– Да не догадался. Василий Егорович за тебя просил. Не знаю, чем уж ты так ему угодил? Говорит, помощник хороший. Так ли?
– В технике разбираюсь.
– Наслышан. Вот только не уверен, разбираешься или разбираешь? Уж больно рьяно ты свое умение демонстрировал Брянскому.
– Как это? Да вы что!
– А ты не кипятись. Думаешь, я ничего не знаю? Это ты Брянскому мог лапшу на уши вешать, а я, брат, из другого теста сделан.
– Почему же вы тогда ничего…
– Потому! – перебил его Костин. – На то у меня свои причины были.
Наступила недолгая пауза. Потом послышался упрямо-плаксивый голос Сергея:
– Да он все равно на миллионерше жениться собирался! Подумаешь, несколько новых деталей купил. Не разорился же! Мужики говорят, будто у нее столько денег, что можно было бы половину воздушного флота скупить.
– Ты чужие деньги-то не считай. Не твое это дело. Понял?
– Понял.
– И вот еще что… Ты просьбу мою помнишь?
– Так точно.
– Так вот: я тебя ни о чем не просил. Не было ничего. Понятно?
– Понял. Все забыл.
– А теперь дуй в часть, а то опять наряд схлопочешь.
– А как же прыжки?
– Вот наглец! Посмотрю, как себя проявишь. И не дай бог «Ми-8» опять капризничать начнет!
– Спасибо!
– Иди-иди. Егоровичу спасибо скажешь. Только под его ответственность к технике допущу.
Совершенно обалдевшая от услышанного, я торопливо выдернула из уха наушник и пихнула его в сумку. Ну и секретик! Вот, оказывается, кто подталкивал Брянского к разорению и банкротству. Выходит, солдатик-то сам себе на уме! А Костин?..
Домыслить про Костина я не успела, так как он уже вошел в класс. На лице Дмитрия Алексеевича явственно читалось: «Развлечений захотелось, Танечка? Острых ощущений? Или в очередной раз вожжа под хвост попала?»
Придвинув ко мне стул, он поинтересовался моими первыми впечатлениями о «Голубых далях» и стал говорить скучные заученные фразы о том, что парашютная подготовка – сложный учебно-воспитательный процесс, требующий серьезной и систематической работы, определенных морально-волевых усилий и психологической устойчивости…
Слушать его лекцию по курсу парашютной подготовки я была не в состоянии. Голова моя была забита совсем другими вещами.
Хочешь видеть меня легкомысленной, взбалмошной девчонкой? Ну что ж, меня этот вариант вполне устраивает. Главное, чтобы ты, дорогой Дмитрий Алексеевич, не догадался об истинной моей роли.
Спасательным кругом, появившимся среди набегающих волн, оказался телефонный звонок, настойчиво требовавший внимания моего мучителя. Разговор занял всего две минуты, но после него я сразу заметила, что настроение у Костина изменилось. Маслянистые, пожирающие меня глаза поскучнели, исчезли веселые напористые нотки в голосе.
Тут я ему, конечно, и предложила перенести занятия на завтра. Костину мое предложение пришлось явно по душе.
Очень скоро я сидела за рулем своей ненаглядной «девятки», курила и, мечтая о чашке крепкого кофе, мчалась по знакомому маршруту домой.
В голове, словно в калейдоскопе, мелькали какие-то фрагменты этого дня. Иногда выстраивались довольно заманчивые рисунки, но целой картины пока не получалось. Итак, что мы имеем и куда продвинулись?
С деньгами, найденными в квартире Брянского, более-менее понятно – за свой долг Костину он расплатился вертолетом. Это еще не достоверный факт, но на время вопрос снят. Моя первоначальная версия о том, что кому-то было невыгодно возвращение Брянским долга, отпадает.
Почему милиция не возбудила уголовное дело – тоже понятно. То есть, конечно, непонятно, почему наши правоохранительные органы не выполняют своих обязанностей. По-видимому, в Тарасовской области подписание протоколов за взятку не выходит за рамки обычного. И тем не менее их постановление о самоубийстве Брянского – чистая липа. Что, в принципе, и так было понятно. Теперь же, после посещения частного аэродрома, когда я убедилась в строгом контроле предполетной подготовки, многократных проверках парашютов перед прыжками и их тщательной укладке после тренировок, версия о несчастном случае как-то не укладывалась в голове.
С другой стороны, при такой дисциплине подпортить Брянскому парашют было бы очень сложно. Ведь сделать это надо было незаметно. И, скорее всего, преступник воспользовался бы ангаром. Но ангар всегда заперт, укладка парашютов контролировалась.
А была ли такая дисциплина при Брянском? Он даже не замечал, что Сергей целенаправленно и планомерно выводит из строя его вертолет! Это надо же быть таким наивным и доверчивым на тридцать восьмом году жизни! Уж не растерял ли он во время запоев мозги?
Вполне закономерно, что о согласии Александры выйти за Брянского замуж было известно практически всем членам клуба. Мало того – ходили слухи о миллионном состоянии невесты.
Стоило ли говорить, что при таком раскладе Брянский становился более значимой фигурой в «Голубых далях», чем его партнер. У Вениамина появлялась возможность расширить сферу деятельности клуба, приобрести новую технику и переманить всех парашютистов к себе. Зачем ему тогда нужен Костин? Это могло напугать Дмитрия Алексеевича. Вот вам и повод устранить мешавшего компаньона! Ведь была же у Костина причина, по которой он не остановил мошенника Сергея. И о какой просьбе он велел парню забыть? Все эти обстоятельства складываются явно не в его пользу.
Итак, Костин – подозреваемый номер один.
Однако если о благосостоянии Александры знали все, то, возможно, Брянского убрали просто как соперника. Богатых невест в Тарасове можно по пальцам пересчитать.
Понятно, что убийца был хорошо знаком с привычками Брянского, разбирался в парашютах и знал распорядок работы клуба. Таким образом, опять все сводится к тому, что преступник либо сам являлся членом клуба, либо имел в «Голубых далях» своего человека.
Сергей, естественно, попал в мой черный список. Нет, на роль претендента в женихи он, конечно, не тянул, но выполнить за кого-то грязную работу вполне мог.
Сергей – подозреваемый номер два.
Ну, с солдатиком я быстро разберусь. Применю свой метод устрашения – сопляк сразу расколется. Думаю, обойдется даже без рукоприкладства или, на худой конец, покажу пару бесхитростных приемов карате.
А вот как раскрутить Костина? Этого голыми руками не возьмешь! Роль капризной девчонки хороша только для прикрытия или приманки очередного ухажера. Видеть же Костина в этой роли мне совсем не хотелось. Более того – мне его не хотелось видеть вообще! Но работа детектива исключает сочетания «не хочу» и «не могу». Придется действовать изобретательно и конспиративно. Чтобы припереть Костина к стенке, нужна какая-то улика или зацепка. Для этого необходимо попасть в ангар. И поможет мне в этом… Сергей!
Далее следуют чиновник из местной администрации и Мурашкин. При чем тут нож, так настороживший спортсменов, я пока не разобралась. Но вполне возможно, что кто-то из них, а может, и оба эти товарища причастны к гибели Вениамина. Думаю, что скоро я об этом узнаю. А пока эта пара – подозреваемые номер три.
Домой я добралась до темноты, пыльная и уставшая, и первым делом залезла под душ. Ноги просто гудели от ходьбы на высоких каблуках.
Нет уж, завтра я поеду на аэродром в кроссовках и джинсах!
Покончив с бесхитростным ужином, завершенным чашкой крепкого кофе с сигаретой, я наконец почувствовала себя человеком.
Теперь можно было звонить своей заказчице Александре. Я отыскала ее номер и набрала нужные цифры. Порадовать чем-то конкретным в продвижении расследования я пока ее не могла, сообщила лишь о том, что записалась в клуб «Голубые дали» и что Вениамин вернул Костину долг.