«На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И вечный огонь зажигают.» —
Прошептал я слова Владимира Семёновича Высоцкого из его песни «Братские могилы», стоя перед обелиском братской могилы. Надмогильное сооружение представляло собой симметрическую конструкцию, в центральной части которой был установлен обелиск пирамидальной формы с надписью «Войнам, павшим за Родину 1941—1945». Завершением обелиска служила пятиконечная металлическая звезда. По обе стороны от площадки были установлены объединённые общим основанием пять трапецивидных тумб и надписями имён захороненных воинов.
От калитки металлической ограды по направлению к памятнику вела грунтовая дорожка. По её бокам были посажены две зелёные ели, от которых брали начало посадки молодых деревьев.
Возложив к памятнику цветы, я положил ладонь на памятник и закрыл глаза.
– Сергей, здравствуй! – поздоровался со мной кто-то открывая калитку.
Я открыл глаза, повернулся, и увидел своего соседа, ветерана Отечественной войны.
– Виталий Геннадьевич! – поздоровался я. – Здравствуйте!
Я с малых лет уважаю ветеранов за то, что они прошедшие войну, дали нам, своим потомкам, жизнь.
Виталий Геннадьевич подошёл к памятнику, и возложил цветы.
Сегодня был день всех святых, 22 июня, воскресенье… Время было на часах 11:30… Но это был и день скорби. Так как сегодня почти век тому назад началась Великая Отечественная Война. Виталий Геннадьевич прошёл всю войну. Война застала его в Брестской крепости, когда он был пограничником, 90-го пограничного отряда командиром которого был майор Бычковский. Это он первый заметил перебежчика вечером 21 июня…
– Виталий Геннадьевич, – попросил я. – Расскажите, как началась война?
– Хорошо Сергей. – сказал Виталий Геннадьевич. – Но только начало! А там… Ладно, слушай!
***
Германские войска стояли у границ СССР. Они ждали один из двух кодовых сигналов – «Альтона» или «Дортмунд». Сигнал «Альтона» означал отмену осуществления операции. Однако 21 июня 1941 года в 13 часов немецкие войска получили сигнал «Дортмунд», который означал команду к реализации плана «Барбаросса» на следующий день. Для нападения на Советский Союз были созданы три группы армий:
I) группа армии «Юг» под командованием фельдмаршала фон Рундштедта, которая должна была наступить южнее Припятских болот.
II) Группа армии «Центр» под командованием фельдмаршала фон Бока, наступавшая между Припятскими болотами и Сувалки.
III) группа армии «Север» под командованием фельдмаршала Риттера фон Лееба, которая сосредоточилась в Восточной Пруссии.
В состав группы армии «Центр» входили 2-я танковая группа под командованием генерал-полковника Гейнца Гудериана, и действовавшая севернее 3-я танковая группа генерал-полковника Германа Гота.
222 -й пехотный полк 75-й пехотной дивизии к тому времени расположился у реки Буг, в селе Целенджа, в 5 км севернее Сокаля. Днём, ближе к вечеру, командир роты лейтенант Шульц перед строем солдат заявил, что сегодня ночью, после артподготовки их часть начнёт переход реки Буг на плотах, лодках и понтонах.
Среди солдат был один молодой ефрейтор 30 лет, Альфред Лисков. Как сторонник Советской власти, услышав об этом, он решил бежать, и предупредить советских пограничников.
В тот же вечер, в 20 часов Альфред Лисков осуществил задуманное. Он вошёл в воду, и поплыл на восток. Позади оставался тёмный берег с его командиром роты обер-лейтенантом Шульцом, со стоящими под деревьями мотоциклами, подвинутыми к берегу реки понтонами, танками, что стояли на обочине дороги. Альфред Лисков приближался к берегу СССР.
Виталий Геннадьевич, тогда ещё молодой пограничник 90-го пограничного отряда, смотрел в бинокль. Было тихо. Вдруг он заметил медленно подплывающего к ним человека.
– За мной! – проговорил пограничник.
Несколько пограничников подбежали к берегу. Когда ефрейтор подплыл к берегу Советского Союза, он проговорил:
– Da ist ein Krig!
– Ничего не понимаю! – проговорил один из пограничников.
– Да мы тоже!
– Отведём его к нашему начальнику, майору Бычковскому. – сказал тот же пограничник.
– Давай!
Когда ефрейтора вермахта А. Лискова ввели в кабинет начальника 90-го пограничного отряда, к майору Бычковскому, ефрейтор прямо с порога крикнул:
– Da ist ein Krig1!
Майор кивнул мокрому немцу на стул. Ефрейтор быстро говорил, что было ничего не понятно. Переводчика не было.
– Посадите в грузовик. – сказал майор. – И везите во Владимир-Волынский.
В то самое время, когда допрашивали Лискова, ночью в 2 часа 10 минут 22 июня Гейнц Гудериан выехал на командный пункт группы и поднялся на вышку в 15 км северо-западнее Бреста, но южнее Богукалы.
Г. Гудериан посмотрел в бинокль. Было темно. Часы показывали 3 часа 10 минут.
– Русские ничего не подозревают. – думал про себя Г. Гудериан. – Не подозревают о наших намерениях.
Во дворе крепости Бреста, который просматривался с немецкого наблюдательного пункта было отчётливо видно как советские пограничники проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты советскими войсками.
Когда пограничники прибыли во Владимир-Волынский, они разбудили учителя немецкого языка, и тот точно перевёл слова немца.
В 3 часа 15 минут началась немецкая артподготовка. А в 3 часа 30 минут майор Бычковский позвонил командующему 5-й армии, и сообщил о случившемся.
– Мало ли что может наболтать немец! – не поверил генерал Павлов.
М.П.Кирпонос, командующий Киевским Военным округом, когда ему доложили, тоже не поверил.
Майор Бычковский продолжал допрос ефрейтора, и снова услышал, тот же ответ.
– Da ist ein Krig! – повторил Лисков в очередной раз.
Тут Бычковский услышал внезапный гул и рёв артиллерийских снарядов…
В 3 часа 40 минут немцы совершили первый налёт пикирующих бомбардировщиков. В 4 часа 15 минут немцы начали переправу через реку Буг передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий.
В 3 часа с минутами четыре корпуса 3-й танковой группы Г. Гота, при поддержке артиллерии и авиации, пересекли советскую государственную границу.
Началась Великая Отечественная война…
***
– Сергей, – сказал Виталий Геннадьевич достав из-за пазухи кителя какую-то прямоугольную вещицу. – Вот возьми! Она мне больше не нужна.
– Виталий Геннадьевич, – сказал я беря из его рук вещицу. – Это же мобильный телефон!
– Мобильный то мобильный! – произнёс Виталий Геннадьевич. – Но не простой. Набираешь интересующую тебе дату и нажимаешь на кнопку вызов. О каком месте ты в тот момент думаешь, там и окажешься.
Виталий Геннадьевич ушёл. А я долгое время смотрел то на мобильный аппарат, то на уходящего от калитки ветерана Отечественной войны.
Я набрал дату «22.06.1941». И подумал про себя нажимая на кнопку вызов.
– Минск. Город-герой!