Глава 7

Очередное совещание войдет в историю как самое резиновое. Кирилл Алексеевич всерьез думает, что если собирать весь штат и оповещать о каждом мелком успехе, то корпоративный дух взметнется до небывалых высот? Однако на этот раз дело было не в монотонном отчете главбуха, а в том, что я постоянно чувствовала на себе его взгляд. Поздравляю, Маша, ты Галя – этот взгляд, открытый и жгучий, уничтожал остатки сомнений.

Когда все наконец-то завершилось, оказалось, что для меня только началось.

– Мария, задержитесь, пожалуйста.

Все сотрудники спешно покидали конференц-зал, чтобы уже глотнуть свежего воздуха. Быстрее всех неслась к выходу Ирина Вадимовна, будто именно она сильнее прочих от себя устала. Я пропустила мимо каждого, а затем наблюдала, как шеф закрывает дверь за последним.

– У вас что-то случилось, Мария? Я за сегодня слова от вас не услышал.

Ну да, а обычно я соловьем разливаюсь! Приподнятая бровь оказалась красноречивее слов – босс понял и усмехнулся:

– Ладно, это снова образ тихони и молчуньи, мог бы привыкнуть. Но сейчас я о другом. Думаю, что мне стоит извиниться. Я не имел права ехать за вами в магазин, лезть в ваши дела и задавать личные вопросы.

Такой поворот оказался неожиданным, я ответила недоуменно:

– Ну, раз вы извиняетесь, то и я признаю – мне стоило быть более тактичной. Обычно я не отличаюсь неуважением к работодателю.

– Или не всегда его демонстрируете.

– Или так. Я могу идти?

– Подождите. А что, был большой опыт общения с работодателями? Сколько лет вы уже в столице? Почему бросили институт?

Да хотя бы потому, что учиться и работать практически невозможно! Разумеется, если столько работать, чтобы с голоду не умереть. А прирабатывать приходилось постоянно, и долгое время – за копейки. Ровно до тех пор, пока Ольга не устроила меня к юркому Юрке. Но в то время было уже поздно – сессию я завалила, из общежития попросили. Откуда о таких мелочах знать выходцу из богатой семьи, который получил сразу половину отцовского бизнеса? Я придала голосу вовсе ненужной бархатной мягкости, но нынешняя ситуация ее просто требовала:

– Кирилл Алексеевич, а разве это снова не личные вопросы?

– Да. Наверное, – признал он. – Я вообще ни о чем не могу спрашивать?

– Зависит от цели этих вопросов.

– Цель непонятна? – он шагнул ко мне плавно, как кот, почти незаметным движением. – Я, кажется, отчасти ее озвучил. Кафе, две чашки кофе, – и, быть может, после этого я смогу лучше вас понимать.

– Спасибо, нет, – ответила сухо и резко повернулась, чтобы выйти.

Возможно, именно это неожиданное движение его и спровоцировало. Он вдруг коснулся моего плеча – вроде бы аккуратно, без нажима, но почему-то этим касанием разворачивая снова к нему. И лицо оказалось непозволительно близко – после этого люди обычно целуются. Или ругаются, чтобы брызгать друг на друга яростью.

– Мария, мне бы хотелось быть понятым правильно. Я не собираюсь ухаживать за вами. Наверное, я в прошлый раз перегнул, и из-за этого вы поняли неправильно. Заставил вас думать, что вы мне симпатичны, но это не совсем так.

Я придумывала ответ – надо сказать что-то холодное и однозначное. Наподобие: «Да что вы! Какие могут быть симпатии? Вон какой вы и вот какая я, бла-бла-бла. Как же хорошо, что никакой симпатии нет и быть не может». Но за эти несколько секунд его взгляд скользнул с моих глаз на губы, и лицо мужчины за секунду буквально окаменело. Держится! Он почти физически держится, чтобы не впечатать меня в стену и не прижать собой. Даже мне, неопытной в личном общении, это было очевидно. И рука, которая все еще зачем-то касалась плеча, напряглась до бетона. Ну да, понимай теперь неправильно. Да одного такого взгляда хватило бы для начала целого порно-ролика с властным героем и невинной скромницей в ролях. Я уперла ладони ему в плечи, медленно, но уверенно отодвигая.

– Прости… Простите, Мария, – отпустил меня сам. – Я иногда забываю, что некоторые люди болезненно воспринимают нарушение личного пространства. Хотел только сказать, что нет ничего зазорного в двух чашках кофе.

– Есть, – я определилась с линией поведения. – Можно, я скажу откровенно?

– Жду. В том числе и обвинений в сексуальных домогательств, хотя это не они.

Они самые! Он одним взглядом уже мои губы истрепал, какие еще бывают домогательства очевиднее? Но сказала я другое:

– Видите ли, я вас считаю очень привлекательным мужчиной. Да чего уж там, так все считают, вы и сами в курсе. Но я люблю одного человека…

– Того самого богатого любовника? – он вскинул бровь.

– Одного. Человека, – повторила с нажимом. – Я прекрасно понимаю, что никакой симпатии у вас ко мне нет, даже мысли такой не возникло, но я боюсь любых слухов. Он слишком ревнив и если только узнает, что я просто посидела в кафе с настолько впечатляющим мужчиной, то мои надежды на том и закончатся. Вы, вероятно, заметили, что я вообще ни с кем не сближаюсь? Вот и причина.

– Снова врете. Вы бы хоть какой-то одной версии придерживались, потому что мне все сложнее не смеяться в голос.

– Кажется, вы отказываетесь слышать то, что вам не нравится.

– Да, со мной такое бывает, Мария, – он уже улыбался в пол. – Но не в случае такого бредового объяснения. Ревнивый возлюбленный с биноклем, из-за которого нельзя с кем-то выйти в кафе, серьезно?

– Почему же бредовое? Люди разные, он такой, не терпит никакой легкомысленности. А я и сама по себе нелегкомысленная и давно определилась: или он, или в монастырь.

– Девственница? – вопрос прозвучал слишком отчетливо, чтобы сделать вид, что не расслышала.

– Конечно! Разве могли быть какие-то сомнения? – этим возмущением я и закончила.

– Я все понял, еще раз извините. Я постараюсь больше вообще не допускать двусмысленностей.

Главное слово – «постараюсь». Вот только уходя, явно расслышала шумный выдох. Интересно, что он означал? Может, Кирилл Алексеевич сопоставлял истории о «бывшем богатом любовнике» и «новой девственности»? Но мне безразлично, лишь бы держал себя в руках.

И он начал держать. По крайней мере больше я даже пристальных взглядов не испытывала, не то что подобных разговоров наедине. И если бы я не знала наверняка о его симпатии по телефонным признаниям, то в следующие дни могла бы дать руку на отсечение, что он меня воспринимает примерно так же, как офисный табурет.

В субботу я заболела – простуда, как обычно, накатила, когда не ждали. Лежа в кровати, надеялась, что сегодня никому не понадоблюсь – насморк антисексуален. Хотя и держала капли под рукой, на всякий случай. Отработаю, если придется, несмотря на раскалывающуюся голову.

И, конечно, мне позвонили – с неизвестного номера, но без посредничества оператора.

– Да? – я на всякий случай приглушила голос. Юрка мог перевести следующего клиента в разряд випов и выдать кому-то «прямую линию». На эту симку почему-то никогда не звонят рекламщики и сотрудники банков, чтобы навязать свои услуги.

– Привет. Это снова я. И я снова не хочу сессию.

Я сразу узнала по голосу и спонтанно села, поджимая коленки под подбородок. Вот и проигнорировала. Столько день настройки, чтобы меня просто обошли кругом! Нашла с кем изобретательности соревноваться.

– Ты сменил номер, Кир? Зачем?

– Потерял старый телефон.

– Ну да. И мой номер держал в памяти, – я утверждала, а не задавала вопрос.

– Держал. Не удивляйся, Галь, я же все равно в твоих глазах психопат, – он помолчал немного. – Или я просто подумал, что ты можешь начать скидывать звонки. А после трех таких раз я уже больше никогда бы тебе не позвонил. Не смог бы уже убедить себя, что ты просто занята.

– Я никогда бы так не поступила! – убеждала отчаянно, хотя притом посмеивалась. – Нет, бывает, конечно, что ответить не могу – если в общественном месте или на другом звонке, но специально никогда.

– Тогда зря я телефон терял?

– То есть после трех срывов ты не стал бы перезванивать? – полюбопытствовала я между делом.

– Не знаю. Нет, наверное. Хотя уже ничего наверняка утверждать не буду.

– Ты настолько одинок, что звонишь мне для пустых разговоров? Почему-то сложно себе представить. Или ты всерьез некрасив, как говорил?

– Ну… не первый красавец на деревне, это уж точно, – нагло приврал он. – Но дело все-таки не в этом. Есть женщины. Но – как это понятнее объяснить? – я выбираю. Не меня, а я. И случился конкретный прокол. Я выбрал такую, которая потенциально очень далека от того, чтобы выбрать меня. Отсюда чувство неуверенности, какой-то полной переоценки. Я скоро спать совсем перестану и начну на стены лезть от этой невозможности.

Я прикусила нижнюю губу – точь-в-точь первоклассница, которой сосед по парте очень смущенно предложил понести портфель. Странная ассоциация, ничего общего.

– Ты снова о своей Гале из реала?

– О ком же еще? Хотя частично и о тебе. Ты ведь тоже не ведешься, хоть бы ты мою самооценку пощадила, – его голос изменился, стал более расслабленным. Кажется, он лег. Я тоже откинулась обратно на постель.

– Я-то не ведусь по другим причинам, которые уже объясняла.

– Ага. А хочешь, расскажу, каким бы было наше с тобой свидание?

– Ну расскажи, – мне действительно было интересно послушать. Я свернулась под одеялом калачиком и закрыла глаза.

– В общем, я пригласил бы тебя в кафе, на это уговорить проще. Но на самом деле повез бы в элитный ресторан.

– Чтобы произвести впечатление?

Он ответил задумчиво:

– Нет, вряд ли. Просто сам терпеть не могу дешевые заведения. И дорогое вино девушки обычно любят больше, чем ширпотреб.

– А! Так ты меня напоить собрался?

– Не то чтобы… Но да, виновен. С тобой я прибегал бы к самым подлым приемам. Во второй раз уже можно было бы и без них обойтись.

– Допустим. И что дальше? Потащил бы к себе домой?

– Нет, конечно! Ты совсем там от воздержания двинулась? Погуляли бы, потом проводил бы до подъезда. И там вежливо раскланялся.

– И все? Даже не поцелуешь?

– На первом свидании? Галь, какого же ты обо мне мнения?

Я чувствовала, что иронизирует, потому и продолжала:

– И даже за ручку не подержал бы? Ну, типа мы уже закончили седьмой класс, и все такое.

– Ни за что! Никаких ручек и поцелуйчиков, брр-р.

– А на самом деле? – подначивала я.

Он смеялся едва слышно.

– На самом деле, сомневаюсь, что мы бы до ресторана доехали. Если бы ты оказалась хоть в половину такой же приятной, как твой голос, то у меня сорвало бы башню. Просто прижал бы тебя к стенке и отымел до звезд перед глазами. А потом, когда от усталости станешь более покладистой, то там же отымел бы снова – чтобы закрепить результат.

Загрузка...