Наш сын сломал ногу. Ничего страшного, дело еще осенью было, все давно зажило. Говорю об этом прискорбном случае, потому что собираюсь рассказывать о голландской медицине, а делать это лучше, опираясь на собственный опыт. В общем, готовьтесь, начинаю вещать об ужасах местной медицины, которая тем не менее считается одной из лучших в Европе.
Сначала я хотела пройтись по всем пунктам: домашние врачи, страховка, профилактика… Впрочем, что говорить о том, чего нет. Это я о профилактике. Здесь к врачу можно попасть только если серьезно заболеешь, но никак не с целью проверить, все ли у тебя в порядке. Регулярные гинекологические осмотры, к примеру, в Голландии проходят только проститутки, и я не преувеличиваю. Тема это большая и больная, поэтому буду излагать постепенно и начну со скорой помощь. Не только о той, что с мигалкой домой приезжает, но и о пунктах скорой помощи.
Их в Роттердаме всего два, и это во втором по величине городе Голландии! А нечего! Потому что самая первая инстанция на пути к гипсовому кабинету – это домашний врач, то есть терапевт. Если несчастье приключилось ночью или в выходной, то дежурный терапевт. Ему надо предварительно позвонить, а только потом приехать. Там уже врачи посмотрят и решат, что с тобой делать дальше. Конечно, я не говорю про тяжелые аварии с жертвами на дорогах или инфаркт прямо на улице. Тогда вопросов нет. Скорая приезжает, вертолет прилетает и довольно быстро пациент оказывается на операционном столе или в реанимации. Я про дежурные ситуации типа «упал, очнулся, гипс». Но обо всем по порядку.
Это был первый перелом ниже пояса. Фраза принадлежит пострадавшему, но не потерявшему чувства юмора сыну. До этого момента он ломал себе руки и палец, очень уж активный был в детстве. Вот и в этот раз бегал ночью по набережной и навернулся, не заметив в темноте бордюра. Сын, его зовут Мишка, не с нами живет, в студенческом кампусе, неподалеку от нашего дома.
Позвонил он часов в двенадцать ночи и попросил за ним приехать. Сказал, что упал, мол, нога болит очень. На адреналине поднялся по лестнице до своей комнаты, собрал вещи и ждал нас на улице. Мы привезли сына домой, уложили спать, а утром муж поехал за костылями. В больницу Мишка даже не собирался, ходит же? Вернее, вчера ходил. А сегодня в душ поскакал, на ногу ступил и от болевого шока в обморок свалился. Понятно, что дело серьезное, в больницу надо.
Как я уже говорила, система попадания в больницу здесь сложная, врача на дом можно вызвать разве что в предсмертном состоянии. В нашем случае надо было как-то дошкандыбать до терапевта, он с умным видом должен посмотреть на опухшую ногу, покачать головой и сказать: «На рентген надо!»
Щас, не дождетесь! Мы к гуманному отношению к своему телу привыкли. Звоню мужу. Он и сам врач, только по другой части, по душевной, поэтому у него хватает терпения с коллегами разбираться. К счастью, он еще не доехал до работы и смог быстро вернуться домой.
Смотрю по интернету адрес ближайшей клиники, едем. Помогаем Мишке выйти из машины, он прыгает к центральному входу. Хорошо, я сестричку по дороге заловила и спросила ее, куда нам дальше. А она: «Извините, пункт скорой помощи уж три месяца как не работает, поезжайте в другую больницу». Да не проблема, только что, нельзя об этом на сайте написать?
А еще с костылями неувязочка вышла, они разной длины оказались. Мужик, что их в аренду сдавал за восемьдесят центов в день, сказал, что длина легко регулируется, если знаешь как. Мы не знаем, поэтому поехали обратно в костыльную. Боря нервничает, ему на работу надо. Нас оставляет в машине, сам с костылями подмышкой бодро рысит в магазин. Дождался, пока работник освободится и просит: «Отрегулируй быстро по-хорошему!» Мужик спрашивает:
– Для себя берете?
– А как вы думаете? Я же бегаю!
– Ну мало ли… Вдруг на будущее?
И видно, что не шутит, что и правда так думает! И говорит, что не может наобум длину выставить, ему для этого тело нужно. То, что муж такого же роста, как сын, доходит до него крайне медленно. Еще минут пять подобного диалога увенчались успехом, муж с одинаковой длинны костылями возвращается и везет нас в следующую клинику.
Поехали в ту, что за городом. Там точно меньше народу, чем в университетской в центре. Больничка не маленькая, при ней даже отель для родственников есть. Подразумевается, что пациенты издалека приехать могут, потому что примерно треть стационаров по всей Голландии закрыли и на амбулаторный прием перевели. Экономия.
Мы отметились в регистратуре, сели в комнате ожидания, которая и не комната вовсе, а закуток при главном входе. Здесь не скучно. Через стеклянную дверь видно бригаду скорой помощи, на экране на стене ролик крутят, где подробно разъясняют, что надо делать при несчастном случае. Напротив женщина плачет. Она с велосипеда упала, ее та бригада, что за стеклом мелькает, с травмой головы недавно привезла и на стульчике оставила. Мучается, бедняга, но по телефону кого-то убеждает, что она после перевязки сама до дома на метро доберется: «Ты, главное, дорогой, велосипед мой забери, он в порядке еще».
Дети и взрослые – в одну очередь и к одному и тому же врачу. Вот в Германии, например, детей в детское отделение отправляют, если город не совсем микроскопический. Как сейчас помню, привела ребенка в первый раз в первый класс, и сразу после первой перемены – звонок из школы: «Ваш мальчик с турника упал, сопроводите его в больницу, пожалуйста, если успеете. Скорая уже в пути». Хорошенькое «если успеете»!Дождь шел, турник был мокрый, вот он и соскользнул.
Ладно, повествую дальше. Выходит серьезная тетя и начинает нас спрашивать, почему это мы без направления, минуя домашнего врача, заявились? И говорит, что если случай наш недостаточно серьезный, то и визит и врачу, и рентген нам придется оплатить. Да ради бога, скорее только! Мишку отвели на рентген, обнаружили перелом, наложили временный гипс и велели через неделю прийти на контроль. Тогда уже постоянный гипс наложат, недель на шесть. Естественно, никакой речи о деньгах уже не шло, случай страховой на сто процентов.
Второй акт Марлезонского балета, через неделю. Сидит сын в той же комнате, ждет, пока его вызовут. Выходит тетя и, страшно заикаясь, с трудом произносит какую-то славянскую фамилию, отдаленно напоминающую нашу. Я привыкла уже. Голландцы дальше третьей буквы в незнакомом слове прочесть не могут. Сидящий рядом с нами поляк, тоже на костылях, срывается с места и прыгает за тетей в кабинет.
Теперь внимание. Не уточняя еще раз фамилии, ему вскрывают гипс, смотрят на ногу и удивленно спрашивают, когда это вы, молодой человек, открытый перелом получить успели? И только тогда обнаружили, что пациент не тот. А заодно узнали, что гипс они вскрыли напрасно, так как специалист по открытым переломам заболел, и его сегодня не будет. О том, что паренька об отсутствии специалиста неплохо бы предупредить по телефону, никто не подумал.
Нога Мишкина быстро срослась, недели через три. А от костылей он еще раньше отказался. Испугал нас, правда. Звонит домой и просит обезболивающие таблетки принести – нога разболелась. Я думала, он опять откуда-то свалился, пришла быстро-быстро, и тут сын выдает фразу года: «Наверное, я зря вчера на дискотеке так много танцевал, подождать надо было».
Второй случай, слава богу, не из жизни нашей семьи, а из семьи одной моей хорошей знакомой. Они недавно переехали из Австрии и только-только вживались в голландскую жизнь.
Представьте себе мирный вечер, домик за городом с, увы, дико крутой лестницей на второй этаж. Муж пошел перед сном на кухню попить воды, сам не понял, как так получилось, упал с самой верхней ступеньки и приземлился лицом вниз! Челюсть – вдребезги, зубы – на полу, хорошо хоть шею не сломал.
Скорая приехала быстро. Врач промыл раны, вколол обезболивающее, пожелал всего хорошего и сказал, чтобы больной явился на прием завтра к девяти утра. И направился к выходу. Жена в панике, кричит, как же так, везите его в хирургию срочно! А врач ей так спокойненько отвечает, что они – скорая помощь, а не транспортное средство. Больной ходячий, сам доберется. И действительно, за транспортировку пациента страховка не платит. Разве что в самом крайнем случае, когда человек передвигаться вообще не может.
А австрийца соседи в клинику отвезли, жена была не в том состоянии, чтобы самой за руль сесть. Его сразу приняли и на следующий день же прооперировали. Кстати, голландцы бы горячку не пороли и безропатно утречком к врачу поехали. Возможно, даже на велосипеде. А что, были прецеденты.
Ехали мы как-то с подругой на машине. Видим, прямо перед нами бабулька с велосипеда падает. Мы остановились. Мало ли, может помощь наша понадобится? Бабуля поднимается и с разбитой головой опять на велосипед пристраивается, а дедулька ей помогает. Мы в полном шоке вышли из машины и предложили вызвать скорую. На что дедушка выдал: «Что вы! Это дорого!» Бабулю я сама в больницу отвезла, у нее еще ребра и большой палец оказались сломаны. Мне потом ее сын такой огромный букет домой притащил! Сказал, что я – ангел!
Отсюда мораль: не спешите ругать медицину в своей стране. Вполне вероятно, что где-то она еще хуже, и я точно знаю где.
Голландия – бардачная страна! Вон тот корабль на набережной месяц уже стоит, и никому до сего момента до него дела не было! Никому – это водной полиции или кто там в Роттердаме деньги за парковку на воде собирает. А что, не только наземные транспортные средства за право в городе постоять платить должны, водные тоже. И неизвестно еще, кто больше. Вот вы попробуйте машину в центре без оплаты бросить. Сразу штраф повесят, и получаса не пройдет! И я вам точно скажу сколько: девяносто евро. А корабль – другое дело, никому и в голову не придет, что он за бесплатно тут стоит.
На этом речном круизном лайнере не первой молодости живут студенты. Наш старший сын тоже здесь живет. Всем студентам первого курса университетских колледжей положено жить в общежитии, то есть в кампусе. Это милое правило голландцы позаимствовали у англичан. И никого не колышет, что студент может быть местным и жить в пяти минутах ходьбы и от университета, и от кампуса. Начиная со второго года обучения, старшекурсники должны съехать на квартиры и освободить жилье первокурсникам. В том числе и тем, кто в общежитии не нуждается.
В лучших традициях корпус общежития к началу учебного года готов не был. Первые две недели все студенты жили на корабле, по официальной версии, «для сближения». А потом, по мере продвижения ремонта, их порционно переселяли в кампус. Наш сын оказался в числе «счастливчиком» и должен был оставаться на лайнере до конца.
Сначала корабль стоял в соседней гавани, но кому-то из обитателей окрестных домов показался громким шум его генератора. Они вызвали соответствующие службы, те притащили датчики уровня шума и сказали, что да, громковато. А может просто с местными активистами не захотели связываться.
Пока решалась эта история с шумом, сын у нас ночевал, простудился в заплесневелой каюте. Холодно там, ветер изо всех щелей свищет. Корабль старый, еще в начале 80-х в советской Болгарии для высоких партийных бонз построен. После болезни сын вернулся, а там, как в той песне: «На палубу вышел, а палубы нет»! Исчез кораблик вместе с палубой! Сын позвонил однокурсникам, оказалось, что капитан сменил дислокацию и переставил судно чуть подальше: на центральную набережную, где мы каждый день гуляем с собакой.
Я что, там даже веселее. Особенно, если окна каюты не на набережную, а на реку выходят. Водичка плещется, баржи мимо чапают… Релакс полный! И в окно твое в принципе никто заглянуть не может! Поэтому сын крайне удивился, когда в восемь часов утра в окно постучали. За окном стояла посторонняя пожилая женщина. Она строго посмотрела ему в глаза и спросила: «Когда вы, молодой человек, отсюда свалите?»
– Лично я?
– Нет, вместе с кораблем!
Почему она постучала именно к Мишке я не знаю. Возможно, его каюта просто первой попалась. Спросонья он только женщину разглядел, а потом уже заметил, что стоит она на палубе другого лайнера, настоящего круизного. Пассажиры его все были в возрасте восемьдесят плюс. Чего они только за время стоянки не насмотрелись, бедные! Оказывается, плавучая общага стоял на набережной нелегально, не запросив разрешения на стоянку и не заплатив за нее. Парадокс был в том, что никто бы и не заметил этого, если бы не корабль со старичками, заранее застолбивший парковку. И вот ведь законопослушный какой! Не встал рядышком, хотя места полно было, а пришвартовался вторым бортом, вынуждая очень пожилых людей пользоваться шатким студенческим трапом. Мишка, кстати, с него уже падал, слава богу, что не в воду. Ему простительно, со сломанной ногой прыгал. Ногу он тут же неподалеку сломал, не заметил бордюра во время ночной пробежки.
Отцы города пошумели, но штрафовать капитана не стали. Он хотел как лучше и сделал все что мог. А студентов через несколько дней в четырехзвездочный отель переселили. Готовить там было нельзя, вместо этого студентам дали талоны со скидкой в близлежащие кафе и рестораны и денежную компенсацию. Сыну эти талоны, впрочем, были без надобности, он продолжал питаться дома.
Если уж я подняла тему голландского бардака, то надо честно и откровенно рассказать о всех случаях, произошедших с нами лично. Или не с нами, но на нашей памяти. Обещаю, сага в нескольких частях получится! Так что считайте сей опус только началом.
Не надо думать, что национальная бардачность – это синоним лояльности. Это далеко не так, и штрафы в Голландии – одни из самых высоких в Европе. Приведу примеры наиболее часто встречающихся наказаний. Начну с нарушения правил дорожного движения.
За проезд на красный свет на машине или мотоцикле – штраф 230 евро, на велосипеде и инвалидной коляске – 90, пешеходы и скейтбордисты платят меньше всех: 65.
Далее, превышение скорости в населенных пунктах. Последняя цифра означает величину штрафа, если нарушение сделано на дороге, где ведутся строительные работы. Превышение на семь километров – от 24 до 45 евро, на десять – от 47 до 73, на шестнадцать – от 112 до 153.
Лихачество на автобане обойдется еще дороже. Штраф за превышение скоростного лимита на восемь километров – от 24 до 31 евро, на пятнадцать – от 61 до 83, на семнадцать – от 91 до 118.
Если водитель забыл включить фары с наступлением темноты, он заплатит 90 евро в черте города и 140 за его пределами. Перегорела лампочка, освещающая номерные знаки, плати 45. Посигналил в черте населенного пункт – 90. Въехал кому-нибудь в бампер – от 280 до 600. Наказание за разворот в неположенном месте, езду в противоположную сторону, а также с фарами дальнего света в черте города – 140 евро. Не пропустил вперед автобус с пассажирами – тоже 140, пешехода на «зебре», инвалида или слепого с палочкой – 370, трамвай – 230, та же сумма, если заблокировал железнодорожные пути и помешал проехать поезду.
Позвонить по мобильному телефону во время движения – 230, после второго телефонного звонка мужа в машине я перестала озвучивать потраченную на себя во время очередного шопинга сумму. Очень удобно.
Теперь про алкоголь. Немножко выпить и сесть за руль в Голландии можно. Немножко – это баночка пива, бокал вина или стопка водки. Если же количество промилле в крови превышает 0,53, то надо приготовиться заплатить следующую сумму: от 0,54 до 0,80 промилле – 325 евро, от 0,81 до 1,00 – 425, от 1,01 до 1,15 – 500, от 1,16 до 1,30 – 650. Пить надо меньше.
Парковка. Оставил машину в неположеенном месте – 90, на парковке для инвалидов – 370, если твоя машина загородила проезд, например, на выезде из чужого гаража – 140, вовсе не заплатил за парковку – 90.
Еще один очень интересный штраф нашла: за пересечение колонны военных машин – сто евро! Из штрафов, которые не касаются нарушений правил дорожного движения, самыми распространенными считаются штрафы за сходить в туалет в неположенном месте, по дикому, так сказать: в парке, в кустиках, в лесу, за углом или в канал. Причем неважно, по большому ты сходил или по маленькому. Сумма штрафа одинаковая, скидка возможна только по возрасту. Взрослый заплатит за это удовольствие 140 евро, подросток до 18 лет – 90, ребенок – 45.
Всю информацию по штрафам я нашла в интернете, печальный личный опыт тоже учитывался.
Наш младший сын учится в интернациональной школе. Старший тоже в такой учился, но уже благополучно закончил ее. Ему меньше повезло, чем младшему, потому что на тот момент мы жили в Гронингене, а не в Роттердаме. В Голландии вообще школы слабые, и все частные так или иначе подстраиваются под общий стандарт. В Роттердаме этот стандарт очень высокий, на окраинах же – мама, дорогая! И учителя туда идут неохотно, и их можно понять. Кто добровольно в провинцию, да еще на север поедет? Все приличные преподаватели в Амстердам, Гаагу и Роттердам хотят.
Вот и вынуждены директора некоторых интернациональных школ пользоваться лазейкой в голландских правилах по трудоустройству персонала. Оно гласит, что учителем может быть каждый, кто изучал необходимый предмет в университете, и не обязательно на педагогическом факультете. Лишь бы английским владел в совершенстве и еще какие-то специальные вечерние курсы прошел. Кстати, не уверена, есть ли вообще педагогические факультеты в университетах Голландии. Я пока такие только в высших школах встречала, которые по сути своей являются тем же, что наши техникумы.
К примеру, математику в интернациональной школе Гронингена преподавала инженер. Толковая, в общем-то тетка, немка, и после нескольких лет практики она стала неплохим учителем. Но, к сожалению, практиковаться она начала на нашем сыне. Надо ли говорить, что при первой возможности оттуда слинять мы ею воспользовались, думая в первую очередь о приличном образовании для сына.
Сейчас я расскажу, почему мы вообще выбрали интернациональную модель обучения. Дело в том, что до переезда в Голландию мы жили в Германии. Школьное образование там хорошее, и мы к нему претензий не имели. Просто к моменту перехода старшего сына в гимназию мы стали задумываться о еще одной эмиграции в одну из англоязычных стран. Муж не исключал Англию, а я бредила Австралией.
Чтобы детям легче было адаптироваться в новой системе, мы начали готовить их заранее и отдали в интернациональную школу. Эти школы частные, предназначены для детей, родители которых из-за работы часто меняют страны. Они распространены по всему миру, в них примерно одинаковая программа с небольшими национальными нюансами. Преподавание всех предметов ведется на английском языке, в идеале его носителями.
Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что диплом IB об окончании этой школы ценится и признается во всем мире, а в некоторых университетах Америки и Канады ее выпускники принимаются сразу на второй курс. Сложности почему-то возникают только в Германии, но она со своим весьма неплохим бесплатным высшим образованием может себе это позволить. Немцы ввели понижающий коэффициент на наши дипломы. К примеру, высший школьный балл в Германии – единица. Чтобы поступить на медицинский факультет, средний балл должен быть тоже единица. В IB-дипломах максимальное количество баллов – 45, в немецком перерасчете он превращается в 33–34. Ну и подумаешь, не больно-то и надо. Наши ученики чаще всего в Англию, Шотландию или Америку поступают. Или остаются в Голландии, где в каждом университете есть англоязычные факультеты. И вот замечательный директор нашей школы в Роттердаме засобиралась на пенсию. Очень хорошая женщина, но правда пора.
Мы с ней познакомились на одном из школьных благотворительных мероприятий: международном празднике еды. Это всегда очень весело. Суть состоит в том, что родители готовят национальные блюда, приносят национальные напитки, украшают столы флагами своих стран и прочей символикой и продают угощение гостям праздника. То есть друг другу, друзьям, учителям и детям по системе «деньги – ваучер – еда». Один ваучер стоит пятьдеся центов, цена маленькой порции суши, к примеру, – четыре ваучера, бутербродик с красной икрой и полтинничком обойдется в три. Жалко нам, что ли?
Все вырученные деньги идут на организацию спортивных праздников, концертов, экскурсий, закупку теннисных столов и прочего. В этом году мы почти четыре тысячи евро собрали! Конечно, не столько за счет еды, а больше за счет лотереи, конкурсов и аукциона.
Вообще, это замечательное мероприятие, где можно в неформальной обстановке сблизиться с учителями, найти новый круг общения и просто хорошо провести время.
Кстати, практически со всеми нашими друзьями мы познакомились именно там и давно уже дружим за пределами школы.
За столами, составленными буквой П, собрались родители из сорока шести стран! Нашими соседями оказались итальянцы и шотландско-ирландский союз в лице директора школы Джейн и завуча ирландца. Гремучая смесь! На русском столе были блины с красной икрой, водка «Абсолют», соленые огурцы, салат оливье, пироги и прочие вкусности. Итальянцы торговали салями, кьянти, лазаньей и тирамису.
Джейн так прониклась тем, что происходило за нашим длинным столом, что начала передавать нам стопочки с виски и ирландским кофе, а мы ей – водку и блины. Да и среди остальных народов мы были популярны.