– Лада, ляг на пол, – приказал Воронцов – и отвернись так, чтобы была видна только спина. Горд, на колени рядом с ней, держи ее за руку, рожа максимально печальная. Ну, шустрее, пока сюда люди не сбежались.
– Что ты задумал? – следуя просьбе и еще не понимая, спросила Лада, ложась спиной к Воронцову.
Привычный к приказам Горд, не задавая вопросов, рухнул на колени, но боком, чтобы была видна только часть его лица.
– Тварь надо колоть быстро, как «В августе 44го», помнишь эпизод?
– Все, поняла. Действуй, – одобрила Калинина и отвернулась.
Константин ухватил пленника за грудки и приказал Беляшу убрать аркан. Убийца мгновенно открыл глаза и увидел в двадцати сантиметрах от себя обезумевшее лицо того, кого он должен был застрелить.
– Ты убил Ладу, – заорал он ему в лицо, тряся того за грудки, как тряпичную куклу. – Ты убил мою Ладу, – заорал он еще громче, глуша пленника, брызжа слюной тому прямо в лицо, и бешено вращая глазами. Тот хотел бы отодвинуться, но пальцы Воронцова железной хваткой сжимали лацканы камзола.
Константин держал его так, чтобы он видел спину Калининой. Горд, не будь дураком, игру подхватил.
– Она мертва, – прижав руку женщины к своему лицу, зарычал он.
– Ты убил, – уже рычал Воронцов.
На крыльцо выскочил служитель и кто-то из гостей, и растеряно застыли, наблюдая за происходящим, но бывший детектив не обращал на это никакого внимания, давил всем, чем мог, безумием, ненавистью, отчаяньем человека, который потерял самое дорогое. И стрелок сломался.
– Я не хотел, – завыл он, – мне приказали. Я не хотел убивать ее, только боярина. Я не мог отказать, я должен Малку деньги. Много, но он сказал, что спишет долг, – почти плача, лепетал незадачливый киллер.
– Кто? – от неожиданности Константин даже прекратил играть, но пленник это уже не замечал.
– Член совета Малк, – хныкал стрелок, – он вчера пришел в мой дом ночью и приказал убить. Я должен был это сделать еще утром, но не смог вас найти. И я решил дождаться вас…
Воронцов разжал руки, и тело несостоявшегося убийцы рухнуло на каменный пол.
Константин поднялся на ноги, он выглядел уже спокойным, от отчаянья потерявшего все человека не осталось и следа, словно он сорвал с себя маку.
– Вы будете свидетельствовать, – произнес он своим обычным голосом, добавив в него для эффекта немного надменности, глядя на своих спутников и человек пять, собравшихся на парадном крыльце свидетелей. – Зовите городовых и сыскарей. Беляш, фиксируй.
И снова шею убийцы захлестнул аркан, и тот мгновенно отключился.
– Я слышал выстрел, – удивленно произнес смотритель, – потом заметил небольшой пистолет, валяющийся рядом с телом. Вы не ранены, Ваше сиятельство?
– Нет, – улыбнулся Константин, – со мной все в порядке, а вот у члена совета Малка проблемы.
И тут смотритель гостиного двора улыбнулся.
– Наконец-то, теперь ему не отвертеться. А вот и городовой.
И тут завертелось. Сначала все было обычно, страж порядка записал показания, но как только свидетели повторили слова несостоявшегося убийцы, он стал бледным и, заявив, что это не его уровень, вытащил амулет мыслегласа. Через двадцать минут возле гостиного двора было не протолкнуться. Были тут и гвардейцы, и сыскари с дознавателем Проном, который в два счета расколол стрелка. В принципе, Константину даже не нужен был этот спектакль, он забыл про подобных умельцев. Но так все вышло гораздо быстрее.
Появился один из членов совета – ведун с длинными седыми волосами, самый старый из троих. Выслушав сообщение старшего над пятеркой гвардейцев, он только кивнул и бросил:
– Арестовать.
Константин же, сидящий в плетеном кресле, перехватив направленный на него взгляд ведуна, просто пожал плечами. Почему-то он был уверен, что ничего из этого не выйдет.
– Ты был великолепен, – произнесла Юлия, отвлекая его от гляделок с ведуном. – А что это такое – «В августе 44го»?
– Благодарю, боярышня, очень приятно слышать похвалу из ваших уст, хотя технически не уст, но… А «В августе 44го» – это фильм про войну, которая произошла около ста лет назад в моем мире.
– Фильм? – озадачилась Юлия. – А что это? Ты про такое не рассказывал.
Константин задумался. Как объяснить местной жительнице, которая радио-то считает верхом прогресса, что такое кино?
– Хорошо, у вас же есть театр?
– Да, – тут же подтвердила она.
– Вот теперь представь, очень масштабный спектакль, на нескольких десятках различных местах действия, который заснят на специальный артефакт, и его можно показывать на экране всем желающим.
– Здорово, – восхитилась боярышня. – А ты можешь создать такой артефакт? Это ведь наверняка стоит много денег.
– Кино приносит в моем мире огромные деньги, – согласился Константин, – но артефакты – это к Ладе. Да и не уверен, что сейчас именно то время для подобных экспериментов. Вот закончится все, обязательно подумаем. Я свободен? – вычищая трубку, спросил Воронцов у Асаула, который тут командовал всей городской стражей.
– Да, Ваше сиятельство, – заявил высокий усатый мужик в форменном темно-синем кителе с золотым эполетом и аксельбантом. – Не смею задерживать.
– А мои люди?
– Они дали показания, так что, тоже.
Константин поднялся, на улице стемнело, а от скудного перекуса в совете уже и следа не осталось, нужно срочно пожевать.
– Лада, Горд, пойдемте, отужинаем в местном ресторане. А то я почти ничего сегодня не ел, да и вчера можно исключить.
В ресторане им выделили отдельный кабинет, Горд сказал, что из уважения, но Константин решил, что причина совсем иная, слишком часто с ним случаются различные неприятности, и гостиница начала от этого уставать. Да и была в этом кабинете еще одна польза – можно спокойно обсудить новости.
История Константина оказалась гораздо дольше, и гораздо интересней.
– И это все случилось за одни сутки? – с недоверием спросил Горд. – Ваше сиятельство, я долгие годы был наемником, участвовал в десятках схваток, но чтобы за один день столько событий… Невероятно.
Лада, выслушав это, только хмыкнула.
– До полуночи четыре часа, можно еще что учудить. Ладно, Ваше сиятельство. Вас мы выслушали, теперь позвольте нам отчитаться. Мастерская снята, материал закуплен, завтра можно будет приступать к сборке прототипов.
– Чего? – услышав очередное незнакомое слово, озадачился Подземник. – Опять эти ваши словечки из другого мира. Погорите вы когда-нибудь с ними.
– Прототип – означает первоначальный образец, – пояснил Константин. – Что там со счетом?
– Пока все неплохо, – ответила Лада, – около двухсот золотом, но для дела этого мало.
– Мало, – согласился Воронцов, – но завтра вечером торги, так что, деньги будут. Завтра Лада приступает к сборке образцов. Горд при ней на охране, ну и – принеси, подай, не мешай, пшел на хрен.
Подземник, услышав заезженную шутку из чужого мира, смеялся до слез. Если бы не субординация, наверняка хлопнул бы боярина по плечу.
– Ох, Ваше сиятельство, – наконец, произнес он, – ну вы и шутник.
– Ага, – согласился Константин, – у меня целая копилка тупых и сальных шуток, которых тут еще не слышали, можно будет начать продавать. Издам книгу, пожалуй. А теперь серьезно, на мне завтра аукцион и осмотр дома, который мне собираются втюхать. Хоть мы все и обговорили со Ставром, думаю, они попытаются выдать за поместье что-то им не слишком нужное и едва стоящее, что дешевле снести. Ну да это все завтра. А теперь мне надо отдохнуть, я вымотан просто страшно.
– Костя, – неожиданно произнесла Лада, накрыв его руку свое ладошкой, – а не зря мы все это делаем?
– Ты о чем? – не понял Воронцов.
– Торговый дом, бытовые приборы, ведь цель-то у нас – противостоять тьме.
– А, вот ты про что, – зевнув, произнес Константин. – Повторюсь, все это не для личного обогащения, нам нужно заиметь имя, деньги и положение, тогда с нами будут разговаривать гораздо охотней. Тем более, я не собираюсь запирать тебя в мастерской, ведь стоит задача – наладить производство, потом посадить на него рукастых мужиков, и пусть делают. А мы займемся нашим делом. Тьма временно ограничилась захватом одного королевства на западе, и пока угрозу от этого ощущают только соседние монархи. Здесь же всем до фонаря. Ставр меня услышал и, возможно, начнет готовиться, но скрытно, не будет никакой срочной мобилизации – всех от мала до велика под ружье. Так что, у нас есть время развернуться. А еще нужно найти место, где можно добывать сферы. Без них, боюсь, нам не выстоять.
– А вот с этим я могу помочь, – неожиданно произнес Горд. – В горах есть огромная сесть пещер, туда уходят все зараженные, словно их тянет, или приказ какой. Иногда оттуда они нападают на не слишком большие поселки. Если охотиться на тварей, то только там. Ну и в лесах конечно.
– Странно, – задумчиво произнес Константин. – Значит, твари прячутся там, где нет солнца, и идут туда целенаправленно? Вам не кажется, что тьма уже давно готовится к войне? Откуда взялись полчища проклятых, которые захватили Туронское королевство? Вот чего не понимают местные, они привыкли, что тьма только три дня в году, а все остальное мелкие стычки. Но все меняется. Ладно, об этом будем думать завтра, а сейчас спать.
– Подъем, – скомандовал приятный женский голос, и Константин, дернувшись, потянулся к «Монарху», который сунул под подушку.
– Спокойно, Ваше сиятельство, – произнесла обнаженная девушка, – тут нет врагов.
Константин сел и устало потер лицо.
– С добрым утром, боярышня. Давно ты тут?
– Меньше минуты, – отозвалась Юлия. – Решила тебя разбудить.
Константин посмотрел на здоровенные часы, стоящие в углу, время подбиралось к десяти утра.
– Просаживаешь резерв? – выбираясь из-под одеяла и натягивая панталоны, поинтересовался Константин. Черт, надо продать местным идею трусов, а то нижнее белье здесь в совершенно зачаточном состоянии.
– Ты не рад мне?
– Рад, – усмехнулся Воронцов. – Вот только сомневаюсь, что мне на дороге попадется еще один отверженный, чтобы зарядить твой резерв под пробку. Так что, поэкономней.
– Ага, ясно, – хихикнула Юлия. – Вот только вчера вечером и ночью тебя это не сильно интересовало. Совратил девицу, придется жениться.
Константин мысленно выругался. Да, вчера он дал волю рукам и всему остальному. Боярышня предложила потереть спинку, когда он отмокал в ванной перед сном после чтения полученной в герольдии информации, и он, уставший и почти засыпающий, сдуру согласился. Не ожидал он, что в его ванной возникнет обнаженная красивая молодая женщина с алыми волосами до середины спины и выразительными синими глазами. Да, не голубыми, а именно синими. Да и тело ее впечатляло – и ноги, и попа, и грудь, все гармонично, расположено в нужных местах, не доска. Лада была красивой женщиной, но Юлия… Ну а дальше хватило одного прикосновения ее прохладных пальцев, и все как-то закрутилось. Несмотря на то, что боярышня была фактически пленницей перстня, а ее физическая оболочка была черте где, ощущала она все, как и обычная женщина. Так что, удовольствие вышло взаимным. Правда, во избежание траты энергии, которую добыли для нее с таким риском для жизни, ей пришлось все же исчезнуть, оставив на память об этом часе разворошенную и смятую постель.
– Боярышня, предложение о женитьбе будет рассмотрено самым внимательным образом, – озвучил Константин, – но пожалуйста, пощади свой резерв.
Юлия рассмеялась и исчезла. Константин же, сунув пистолет за пояс, отправился в ванную, приводить себя в порядок.
Через сорок минут он при полном параде спустился в обеденный зал. На этот раз на нем был камзол и новые сапоги, треуголка на голове, блуза с бантом и трость. Сегодня придется побыть боярином Воронцовым, а не трофейщиком-попаданцем.
Завтракал Воронцов в одиночестве, Лада и Горд, усевшись в фургон, еще на рассвете отправились в арендованную мастерскую. Калининой не терпелось начать работу. Плохо, что она не могла разобраться с записями из Беловодья и спертым оттуда же кубиком-артефактом. Ведь если она заставит его работать, можно будет наведаться на второй план еще раз, и пошарить в домах тамошних жителей.
– Вам радиопередача, – держа в руке запечатанный конверт, произнес официант.
Константин поднял голову и озадаченно уставился на парня.
– Что?
– Ну, радиограмма, от некоего Викула.
Воронцов протянул руку, и официант, отдав ему конверт, испарился. Вскрыв письмо, он прочитал несколько коротких строчек и выматерился.
«Его сиятельству боярину Воронцову лично в руки. Константин Андреевич, спешу уведомить вас, что остатки жителей безымянной веси добрались до Горок. Всего пять человек, спонтанный прорыв тьмы спустя сутки после того, как вы оставили поселок. Дим погиб, защищая детей. Как и остальные. Единственный грузовик привела Лара, в нем была умершая в дороге Мала, раненый Вик и трое детей. Думаю, вы должны знать о случившемся. Я вас не виню».
Воронцов с ненавистью смял письмо. Что ж, еще жизни на его совести, а ведь Лада предлагала задержаться, тогда они были бы живы. Константин резко встал и, бросив на стол пару серебрушек и прихватив чашку с чаем, вышел в сад, где, усевшись за стол, набил трубку и попытался успокоиться.
– Тебе грустно? – спросила Юлия.
– Да, грустно, – ответил Константин. – Этих можно было спасти.
– Но ведь там ты жил пленником? Там были просто обыватели.
– Был, – согласился Воронцов. – Но те, кто пленил меня, погибли, защищая поселок. Там оставались женщины и дети, которые предо мной ни в чем не виноваты. Но я так спешил, что решил не задерживаться. И вот цена моей торопливости. А насчет обывателей… Они не скот бессловесный, они живые люди.
– Ты слишком добрый для боярина, – странно произнесла Юлия и замолчала.
Когда появился посыльный от Ставра, Константин уже пришел в себя.
– Ваше сиятельство, меня зовут Трифоном, машина у подъезда. Ставр Прохорович велел показать вам несколько домов. Если какой из них вам приглянется, прибудет правовед и оформит документы.
– Поехали, – поднимаясь из-за столика, произнес Воронцов.
Первый дом он забраковал сходу – обветшалый, почти вплотную к городской стене, парк шагов сорок в длину и чуть больше в ширину. Два этажа, скрипучая лестница. Десять комнат. Чтобы привести его в порядок потребуется сотни кун и пара месяцев.
Следующий особняк был на набережной. Тоже в два этажа, но парк уже приличный, только заросший. И дом выглядел получше, во всяком случае, паркет не скрипел, перила не шатались. А лестница на второй этаж была выложена мрамором. Довольно богатый дом, потолки первого этажа метров пять, а может быть, даже и побольше. Лепнина. В принципе, довольно неплохо. Но вот река под боком… К такому будет не просто привыкнуть. И словно в подтверждение из-за запертого окна прилетел звук корабельного ревуна. Понятно, что на ночь судоходство останавливается, но утром ведь возобновляется, а значит, вечная побудка вот таким будильником.
– Есть еще что? – спросил он у таскающегося за ним Трифоном.
– Да, еще один, – как-то странно улыбнувшись, произнес сопровождающий. – Ставр Прохорович велел показать его последним.
– Уже интересно, поехали смотреть.
Автомобиль заехал в верхний город в привилегированный район и остановился у ограды шикарного особняка. Лужайка перед домом метров двадцать. Статуи в саду белые и чистые. Только вот, в отличие от его родного мира, были они не греческими и римскими, а классически русскими – и мужики в форме, и женщины в платьях, и полуобнаженные.
– Ты уверен, что мы приехали туда, куда нужно? Дом выглядит вполне обитаемым.
– Так точно, Ваше сиятельство. И да, еще до вчерашнего дня этот дом был заселен. Но сегодня уже освободился, благодаря вам.
– Что за чушь? – удивился Константин. – Я и не был тут никогда, и владельца не знаю.
– Это особняк советника Малка, – наконец, пряча улыбку, пояснил Трифон. – Вчера вечером, когда за ним пришли, он застрелился. Кто-то, видимо, передал ему информацию, что убийца захвачен, он собирался бежать, но не успел, гвардия уже оцепила квартал. Его люди вступили в перестрелку с гвардейцами и были убиты, а Малк, поняв, что сбежать не удастся, пустил себе пулю в висок. На столе лежал лист бумаги, на котором было единственное слово – ненавижу.
– Понятно, и вот этот шикарный особняк Ставр решил передать мне?
– Да.
– Не пойдет, – покачал головой Константин. – Мне не нужен шикарный богатый дом со статуями в саду, мне нужен дом, где я смогу вести дела. Тот, на набережной, был очень близок к желаемому, если бы не берег реки.
Вот тут Трифон серьезно озадачился.
– Ставр Прохорович был уверен, что вы выберете этот особняк.
– Это был последний дом?
– Есть еще один, неподалеку от здания совета. Остался от разорившегося купца Еремеева.
Три этажа, двор и маленький сад, даже меньше, чем в том особняке у стены, на центральной улице.
– Вези, – приказал Константин.
Увидев небольшой трехэтажный особняк из белого камня с небольшим полукруглым крыльцом, Воронцов понял – вот оно. Дом был аккуратным и чистым, табличка на двери «Продается». Рядом пристройка-лавка, которая тоже относилась к дому. На первом этаже небольшой зал для приемов, комнаты прислуги, кухня, на втором и третьем, видимо, жил купец. Большой подвал-склад. Комнат всего восемь по четыре на этаже, ванные две. Даже кое-какая мебель на месте. Торговый зал вообще оснащен полностью. Небольшой сад с беседкой, увитой виноградом, яблони, вишни, груши, живая изгородь, не слишком аккуратная, видимо, пару месяцев за ней уже не следят, прикрывает забор.
Константин обошел весь дом, сунул нос везде, и остался удовлетворен.
– Вызывай правоведа, беру.
Трифон пожал плечами и достал мыслеглас. Переговоры надолго не затянулись.
– Ставр Прохорович велел передать, что сейчас пришлет правоведа и документы на оформление, за все платит город. И он не удивлен, что вы выбрали именно этот вариант, этим вы еще раз доказали свой практичный подход. И еще правовед доставит какие-то бумаги, которые вы у него вчера запросили, это все, что есть.
– Хорошо, – согласился Воронцов, прекрасно поняв, что ему везут информацию по Братине.
Вытащив из небольшой приемной слегка пыльное кресло, он парой ударов тростью слегка его почистил, после чего уселся рядом с лестницей и достал трубку.
– Ваше сиятельство, я вам больше не нужен?
– Нет, Трифон, занимайся своими делами, ты свою задачу выполнил, и передай Ставру Прохоровичу мою благодарность.
Водитель и сопровождающий поклонился, передал Воронцову ключи от дома и исчез.
– Хороший дом, – заметила Юлия. – Хотя ты зря отказался от усадьбы Малка, там бы ты был в гораздо большей безопасности.
– Если так смотреть, то зря, – согласился с ней Константин, – а если смотреть с перспективой на наше дело, то это идеальное место. Ты же мне поможешь с безопасностью? Кроме того, наймем людей для охраны.
– Куда ж я денусь? – ответила Юлия, вздохнув.
Правовед появился через двадцать минут. Сначала он передал Константину опечатанный портфель, с документами на Братину, потом договор на переход данного владения в его полную собственность. Воронцов расписался, приложил свою гербовую печать. Правовед тут же заверил все это божественной волей, простенькая веда, чисто для местных юристов, и, передав копию документов, поклонился и отчалил восвояси. Все оформление заняло десять минут.
Константин еще раз обошел дом и, заперев дверь, поймал бричку. До аукциона еще больше четырех часов, нужно привести себя в порядок – зайти в цирюльню напротив гостиного двора, арендовать «Империал», не гоже появляться в уважаемом аукционном доме, используя такси на лошадиной тяге.
Он успел все вовремя – и побриться, и сапоги почистить. Ровно в восемь вечера, «Империал» остановился у крыльца аукционного дома, и парень в красной ливрее распахнул перед Воронцовым дверь машины.
– Да уж, – произнес Константин, поднимаясь по ступеням, аукцион, был обставлен с помпой, гости понимались по красной ковровой дорожке, их внизу и вверху лестницы стояли бойцы с карабинами, причем к нижним еще и ведуна приставили.
Константин прошел через двери, и тут же возле него возникла молодая женщина в длинном черном платье с выразительном декольте.
– Ваше сиятельство, – склонилась она в легком поклоне, – Агапий Прокофьевич просил провести вас в зал торгов, через десять минут начинаем. Там же вы сможете выпить и выкурить сигарету или трубку. Прошу за мной.
Константину продемонстрировали довольно красивый тыл, который ходил туда-сюда под платьем.
Аукционный зал был полон, человек двадцать очень состоятельных господ, если, конечно, судить по одежде и по украшениям.
На появление Константина некоторые из мужчин повернули головы, но лишь кивнули незнакомому новичку. Хотя вон там теперь уже самый молодой член совета. Они не были представлены, но остальные вроде его называли Орестом.
Константин изучил бутылки, в основном вино и водка, хотя справа что-то напоминающее коньяк.
– Что в той бутылке? – поинтересовался он у местного чарника, так тут называют барменов.
– Напиток из латинянского союза – виски. Крепкий, делают из солода, выдерживают в дубовых бочках, – пояснил чарник. – Пьется со льдом в толстом бокале.
Воронцов выслушал все это, не моргнув и глазом.
– Плесни грамм сто, – попросил он, – льда – три кубика, не больше.
Чарник молча выполнил заказ и поставил перед ним квадратный толстый тяжелый стакан. Странно, в России всегда были популярны граненые стаканы, и тут он ни одного не встречал. Неужели не изобрели?
Воронцов взял стакан, повернулся к залу и увидел свою провожатую, которая стояла рядом с одним из кресел во втором ряду. Он посмотрел на высокий табурет возле стойки, затем достал трубку. Он в торгах участия не принимает. Ему интересно просто взглянуть на них и узнать, за сколько уйдет кортик члена княжеского дома. Так что, взгромоздившись на табурет, он отрицательно покачал головой и принялся раскуривать трубку.
Девица понимающе кивнула и вышла. Это не места в кино, никто чужого не займет. Захочет боярин сесть, сядет, а нет, у стойки с алкоголем он никому не мешает.
Так, попивая виски и дымя трубкой, Константин наблюдал за разворачивающимся аукционом. Уже минут через двадцать он понял, что, несмотря на пафос, это очень мелкий аукцион. Пока что самый дорогой лот был меч с камнем какого-то там боярина, жившего четыреста лет назад, убившего какого-то латинянского рыцаря, и за него отдали целых семь тысяч. Затем были еще какие-то боярские реликвии, но самая дорогая из них ушла за четыре с половиной. Кто-то купил кресло по цене «Империала». Одна дама приобрела гарнитур за три тысячи – серьги, перстень и подвеску.
И вот, наконец, внесли его кинжал. Видимо, он был заявлен как жемчужина аукциона. Рассказ Константина немного претерпел изменения, но не критично, выглядел вполне правдоподобно. История находки сохранилась полностью. Кортик наградной, принадлежал племяннику великого князя Артемия III, князю крови Борису Константиновичу Русову, сыну сестры великого князя Ольги.
Народ зашептался, лот вызвал оживление в достаточно посредственном торге.
– Стартовая цена – пять тысяч кун золотом, – выкрикнул распорядитель.
Люди стали переглядываться, никто не ожидал такого старта, самый высокой стартовой ценой до этого момента была тысяча.
Наконец, одна из дам с довольно неприятным лицом, словно ей по жизни всем обязаны, подняла руку и произнесла:
– Шесть.
Что ж, Константин, покидая аукционный дом с чеком на одиннадцать с половиной тысяч, мог считать себя вполне удовлетворенным.
Деньги на старт предприятия теперь у него есть. Жалко, он думал, пухлый мужик в первом ряду накинет еще тыщенку. Но нет, не потянул. Ладно, теперь нужно завтра отправить деньги в банк и начать заниматься делами. А то расслабился он что-то. То с советом терки трет, то по аукционам шляется, а убийцы его живы и здоровы. А нужно, чтобы были мертвее мертвого. Но это все завтра.