Я горько рыдала на плече у Бретты. Женщина поглаживала меня по спине, бормоча слова утешения. Раньше я не нуждалась в сочувствии, да и теперь тоже, но… Почему-то плакала в объятиях старой няни. Ведь я всегда стойко держала удары судьбы, но в этот раз надо мной издевались особо изощренным способом. Засунули в слезливое тело местной красотки, а затем еще и столкнули лицом к лицу с человеком, которого любила, но он умер!
Умер!..
Запрещенный удар, почти нокдаун.
Но я выстояла. И этот… эскарийский легат оказался вовсе не Андреем, хотя я так на это надеялась! Смотрела в безразличные глаза Квинта Октавия Варрана, пытаясь заметить хоть малейший намек на то, что он меня вспомнил. Мечтала, что Андрей не погиб. Пусть его тело умерло, но он непостижимым способом перенесся в этот мир. Так же, как и я.
Ничего подобного! Эскарийский легат оказался вежливым и корректным. Безликая, бездушная гора мышц! Ни одна эмоция не коснулась его идеально-красивого лица, каждую черточку которого я знала и любила. Это вовсе не был мой мужчина! Пусть и походил на Андрея как брат-близнец, он был другим. Чужим, холодным, незнакомым.
Опасным.
Он смотрел. Просто смотрел. На пир, который закатили во дворце, и наши повара превзошли самих себя. На музыкантов с инструментами, похожими на балалайки. На старца-ватта, затянувшего песню о старых добрых временах, когда Эскария еще не пришли на земли Альбиона. Вот так, прямым текстом!..
Гости уедут – придушу собственноручно!
На это легат не отреагировал, хотя два центуриона и горстка солдат, сопровождавшая его на пиру, заметно нервничали. Казалось, Квинта Октавия не интересовала ни песни, ни неловкая моя благодарность, когда ввели двух белоснежных жеребцов и внесли два сундука дорогого хлама – очередные подарки императора на мою коронацию. Не произвела впечатления огромная вилла по эскарийскому образцу, которую я повела ему показывать.
Он просто смотрел. Иногда задавал вопросы. В основном, стелющемуся, словно ковыль на ветру, виллану Люцию, преданно заглядывавшему легату в глаза. Я шла рядом и ждала. Быть может, за поворотом к большому саду, что террасами спускался с холма, либо за хозяйственными помещениями – амбарами, птичниками, бараками для рабов или слуг, – он, наконец-таки, узнает меня? Обнимет, поцелует и расскажет невероятную историю, похожую на мою. О том, как оказался в чужом мире, в другом теле. Приспособился, адаптировался, но всегда помнил меня и скучал.
Переживу, даже если он успел полюбить другую! Лишь бы это оказался он!
Но это был не Андрей.
Эскариец ничего подобного мне не сказал. Лишь однажды я увидела проблеск интереса, когда мы поднялись на холм, с которого открывался вид на дворец. Квинт Октавий окинул виллу взглядом. Затем произнес, обращаясь даже не ко мне, а к виллану, но на языке бригантов:
– Эта вилла похожа на мой дом в Антинерии.
После чего снова замолчал. И я поняла… Окончательно осознала, что это не Андрей, а насмешка судьбы. Ошибка природы. Человек, похожий как две капли воды на умершего возлюбленного, но не имеющий к нему отношения.
Ненавижу! Нелюдь!..
А ведь и правда, нелюдь. Гахарит рассказывал, что давно, много поколений назад драконы пришли из другого мира, рассорившись с темными богами. А, быть может, поплатились за гордыню и непослушание. Почти всех уничтожили, но часть племени спаслась, пробив проход сквозь миры. Случилось это как раз на праздник Самайн, и друиды почувствовали мощнейшее возмущение в природе. Они ничего не смогли поделать – проход, соединивший миры, был далек от наших земель. Драконы захватили власть в набирающей силу Эскарийской Империи, ассимилировались. Затем стали покорять одни за другими свободные земли, превращая их в провинции. Если кто-то сопротивлялся, то от их страны оставалась пустыня, от народа – кладбище.
Дошлии до Альбиона. Посмевших восстать уничтожили, остальные племена покорились. Кроме кальзедонов, от которых Эскария отгородился стеной через всю страну. Альбион стал очередной провинцией на задворках их великой Империи. Император посадил своего наместника на юге, в городе Лондиниум, а покорным племенам даровал видимость свободы. Правда, обложил налогами, но пообещал покровительство и защиту. От кого? От воинственных соседей и постоянных набегов с материка.
В общем, жилось на Альбионе весело, задорно, и, главное, было чем заняться. Удержать королевство, не разругаться с Эскарией, отбиться от соседей и захватчиков. А еще этот, зараза, Квинт Октавий Варран… Какого черта он так похож на Андрея?!
Именно по этому поводу я и рыдала в объятиях Бретты, пока не услышала звук открывающейся двери. Причем, в мои собственные покои. Фыркнула возмущенно. Ведь приказала же – никого не впускать! Кто вошел без разрешения – сдохнет без разговоров! Оглянулась. Нет, пожалуй, этот еще поживет!.. Ко мне направлялся Ангус. В руках друид держал глиняный горшок, который источал легкий травяной запах.
– Что это? – спросила у него, отводя взгляд.
Знаю, глаза у меня красные, заплаканные. В прошлой жизни команда никогда не видела моих слез, и мне стало стыдно.
– Успокоительная настойка. Листья мелиссы, цветы ромашки и горный чабрец.
– Спасибо, – взяла горячий горшок, грея о него руки. Кажется, с непривычки меня колотило, да и зуб на зуб не попадал. Нельзя мне плакать, не умею! – Я…
– Ты великолепно держалась с эскарийцами, – похвалил меня друид. – Достойно и уверенно. Никто бы не справился лучше, Аэлика! Твой народ гордится своей королевой.
Я покосилась на него с сомнением. Врет или же в самом деле все прошло хорошо? Главное, я даже не кинулась к легату на шею с криком: «Ты жив, любимый!». Хотя видят боги этого мира, мне пришлось нелегко!
– Они скоро уедут! – заверил меня Ангус.
Я покачала головой, затем поманила друида к одному из окон, выходящемуна большой холм у реки. Эскарийцем мы отвели пустующее летнее крыло виллы, так как многие из старейшин отправились восвояси, но гости селиться во дворце не спешили. Вместо этого разбивали лагерь за стенами дворца – ставили палатки, разжигали костры, огораживали колышками территорию. Кажется, даже легат, несмотря на то, что Люций отвел ему роскошные покои, решил заночевать со своими солдатами.
– Никуда они не собираются, – обреченно произнесла я, заметив в центре лагеря Квинта Октавия Варрана. Провалиться ему на том самом месте! – Им у нас понравилось.
Похоже, в Инсуриме медом намазано. Актеон вот тоже тоже загостился. Может, попросит политического убежища?
Ну и пусть!.. От настойки стало заметно спокойнее. Переодевшись, отправилась на ужин. Сидела во главе стола, по правую руку – имперский легат с приближенными, по левую – король караветтов. Друиды застыли позади меня, словно деревья в белых одеяниях. Руэйд напивался в центре огромного стола, заставленного кушаньями. Я попросила дядю Веритакса и Прасурга присмотреть, чтобы брат не буянил. Если что, разрешила бить Руэйда по бритой черепушке.
Время от времени воины поднимали тосты, в основном, за здоровье молодой королевы. Со всех сторон долетало чавканье и икание, девушки-рабыни едва успевали подносить блюда с мясом и уносить обглоданные кости. В общем, хорошо сидим! Эскарийцы, правда, вели себя не в пример культурнее.
Мне было все равно, главное, чтобы не дрались. Говорили в основном об урожае, лошадях, достоинстве и недостатках оружия. Даже Квинт Октавий увлекся беседой с одним из знатных бригантов. Вот и отлично! Глядишь, все пройдет спокойно… Я кивнула старцу, с которым до этого провели разъяснительную беседу, и тот затянул песню. Про любовь, не надо нам войны! Актеон посматривал на меня со значением, норовя подложить лучшие кусочки на блюдо. Ухаживал, как мог. Я, кстати, надела подаренный королем караветтов браслет, решив сделать ему приятное.
Вскоре принялись обсуждать завтрашние Игры, и тут эскарийский легат выразил желание не только взглянуть – да пусть смотрит! – но и попросил разрешения – вежливый какой! – его ребятам поучаствовать. Повисла тишина, даже не гробовая, а какая-то замогильная. Я перевела взгляд на Руэйда, нахмурила брови. Не дай бог что-нибудь выкинет!
– Правильно ли я поняла, легат Варран, что ваши солдаты хотят принять участие в Погребальных Играх?
Он кивнул и посмотрел мне в глаза. Я спокойно выдержала его взгляд. Хорошая настоечка у Ангуса, забористая…
– Зачем? – спросила у легата. – Это Игры в память о моем отце, с которым вы не были знакомы.
– Нам нужен мир, – ответил он.
– Желательно весь, – пробормотала я, уверенная, что легат не услышит.
Но он услышал! Услышал! Как такое возможно?
Дернул головой. Кажется, удивился.
– Мир? – заорал Руэйд, подскакивая на ноги. – О каком мире идет речь? Вы захватили наши земли! Мы платим дань, а вы диктуете нам законы!..
– Руэйд, заткнись! – вежливо улыбаясь легату, произнесла я. Вцепилась в металлический кубок, размышляя, запустить ли им в брата или приказать Прасургу утихомирить. – Прости… Вино у нас крепкое, а мозги у некоторых слабые.
Веритакс тоже хорош – не усмотрел!
– Мы принесли порядок на ваши земли, – неожиданно произнес легат. Голос у него был такой… Неприятный голос. Зато сразу стало тихо. – Защиту. За последний год уничтожили шесть отрядов пиктов и ютов на границах бригантов.
Бросила взгляд на Прасурга. Старый воин кивнул.
– Мы построили на вашей стране дороги и крепости. Ваш народ богатеет, продавая руду нашим купцами. Мы принесли вам письменность, строим школы для ваших детей. За это просим уважения. Мне надоело видеть ненависть и презрение в глазах бригантов!Я хочу, чтобы мои солдаты и ветераны могли свободно выходить за стены Эборака, не боясь очутиться в канаве с перерезанным горлом. Мы – такие же люди, как и вы!
– Твои солдаты – такие же люди, как и мы, – тихо поправила я, пораженная его страстной речью.
Оказывается, легат может что-то чувствовать, а не только смотреть, словно каменный истукан из святилища трехликого бога.
– Да, – согласился посланник Эскарии. – Я принадлежу другому племени, но мы все – граждане Империи.
Я промолчала, не зная, что ответить.
– Знаешь ли ты, молодая королева, что вокруг Эборака на три часа езды нет ни одного поселения бригантов? Землю никто не обрабатывает, ваши пастбища простаивают.
– Люди ушли, – за меня ответил Веритакс. – Бриганты сдернулись с мест, где жили из поколения в поколения, где похоронены их предки. Они не хотели повторения того, что было. Резня, насилие, грабежи…
– Это была война. Вы не сразу приняли власть Эскарии, – возразил легат. – Но те времена прошли. За последние двадцать лет…
– Будь я королем… – заорал Руэйд, перебивая легата.
– Выведите его! Живо! – приказала я. – Прасург, Грехем!..
После небольшой стычки Руэйда выволокли из зала.
– Продолжай, – попросила я у легата. – Можно чуть подробнее о резне, грабежах и насилии?
Я тоже нарывалась, но не так сильно, как Руэйд. Легат усмехнулся, но вопрос оставил без ответа.
– Война закончена, королева Аэлика! Мы хотим жить в мире. Многим ветеранам некуда возвращаться и они решили остаться на Альбионе.
Я удивленно подняла брови.
– Обзавелись семьями. С согласия императора Дидия Юлиана дети, рожденные в таких браках, получат эскарийское гражданство.
И тут понеслось… На меня обрушился шквал голосов. Некоторые из присутствующих негромко предлагали послать Эскарию, императора и гражданство туда, куда я раньше послала спонсоров. Большая часть хотела мира, и демоны с ними, с эскарийцами! Пусть живут, земли бригантов обширные, места всем хватит. Главное, чтобы чтили наши традиции и подчинялись древним законам. Не творили безобразия, потому что судить будем по нашим законам. Услышав все, что хотела, я встала, дожидаясь тишины.
Свое решение я приняла уже давно.
– Я, королева бригантов Аэлика, приглашаю легата Квинта Октавия Варрана и его людей на Погребальные Игры в память о моем отце, короле Кэдерине. И лично подам пример моим людям, участвуя в гонках на колесницах.
Народ слегка растерялся, затем заорал, зашумел восторженно. Я же опустилась на свой импровизированный трон. Ну что же, погоняем! Шансов выиграть у меня было мало, вернее, никаких, но я соскучилась по соревнованиям. Хотела заново почувствовать скорость, драйв и адреналин в крови. Наверное, замечталась, потому что неожиданно заметила, что эскарийский легат посматривает на меня с удивлением.
Надо же, я вызвала у посланника Империи целых две эмоции за вечер!
– А наш уважаемый гость тоже умеет править колесницей? – захлопав ресницами, спросила у него.
Провались все пропадом, но я откуда-то знала, как кокетничать с мужчинами! Никогда раньше так не делала, а теперь, в теле Аэлики, это вышло само по себе собой. Правда, на то у меня была веская причина. Я хотела, чтобы он тоже участвовал в состязаниях.
Губ мужчины коснулась легкая улыбка, но тут легат вспомнил, что он сделан и камня. Холодного, гранит называется.
– Конечно.
– Тогда принимай вызов королевы бригантов! – улыбаясь, сказала ему, заглядывая в черные глаза мужчины.
Черт, ну почему он так похож на Андрея?!
– Почту за честь, – Квинт Октавий вежливо склонил голову. – Завтра утром, Аэлика!
Народ заорал так, что мне стало страшно за свои барабанные перепонки. Бриганты затопали ногами, застучали кулаками по столу, грозя опрокинуть недоеденное на пол. Сразу же принялись делать ставки, причем, в основном, на меня. Я прикусила губу, стараясь сдержать довольную улыбку. Надеюсь, завтрашняя гонка, в которой сойдутся королева бригантов и эскарийский легат, позволит остальным забыть, что в Играх участвуют их враги. А там, глядишь, из луков вместе постреляют, дротики с копьями покидают. Ну, и лица друг другу набьют в честных поединках.
Главное, чтобы без кровопролития!
– Те лошади, что прислал в подарок император, – начал было легат, – они приучены ходить в колеснице. Быть может, королеве…
Его прервал Актеон, причем, довольно резко:
– Уверен, в конюшнях бригантов полно лошадей, и Аэлика обойдется без эскарийские пода… Без эскарийских подарков! – рявкнул он, хотя я была уверена, что хотел сказать «подачек».
И я нахмурилась. Какая муха его укусила? Ведь Прасург говорил, что караветты давно уже смирились с властью Эскарии. Отец Актеона одним из первых подписал договор с императором. Сейчас же, взглянув в недовольное лицо короля, я растерялась.
С чего он так возбудился-то? Понятно, вино у нас крепкое, но…
Тут в голову пришла донельзя странная мысль. Неужели ревнует? К кому? К этому чурбану бесчувственному с татуировкой на шее? Эротично, конечно, но… Мне такого не нужно, а уж легату – тем более!
Я поморщилась и отвернулась.
Но погонять на эсседах мне так и не удалось. Ближе к ночи, когда ужин явно затянулся, тосты поднимались уже совсем непристойные, Актеон от слов перешел к делу, начав хватать меня за руки, Руэйд давно вернулся и молча напился в дальнем углу, а эскарийские легионеры перемешались с бригантами и вели разговоры мирные, не вспоминая дела минувших дней, я поняла, что пора идти спать. Тут в тронный зал ввалился запыхавшийся, запылившийся вестник. Я поднялась, кивнув Прасургу и старейшинам. Попрощалась с эскарийцами, пожелав хорошего вечера, заодно спокойной ночи, ну, и чтобы боги были благосклонны…
Новости узнала уже вдали от их ушей.
Они были так себе. Этим утром на одно из южных приграничных селений напали. Крестьяне, работавшие на полях, успели спрятаться за частоколом. Зато молодчики из племени коритан убили троих пастухов и угнали скот – более сорока голов. Под горячую руку попались еще девушки, стиравшие белье в реке, так что вдобавок еще и позабавились.
С южными воинственными соседями отношения у нас были не сказать, что хорошие. Молодой король Вентурий, говорят, еще тот отморозок!.. Головорез, как и покойный его папочка. Воевали последний раз при моем отце, короле Кэдерине, положили кучу народу с обоих из сторон, после чего заключили перемирие. Сохраняли его больше двух лет, не считая небольших набегов на приграничные поселения.
Я надеялась, это именно тот случай, а не провокация, за которой последует война.
Обвела взглядом советников, разрешив им высказываться. Молодые требовали собирать армию. Идти войной, отбить наших коров, отомстить за пастухов, заодно и разграбить пару деревень, а то засиделись они уже без дела! Старейшины, что поумнее, советовали уладить мирным путем.
– Воевать не будем, – согласилась я. – Потребуем объяснений, затем извинений. Но народ все же поднимайте, а то мало ли!..
Сказала и пошла собираться в военный поход.
Все, Лика, доигралась! Угнанный скот, убитые пастухи, поруганные селянки… Может, наябедничать легату, пусть приведет свой Девятый легион? Будем вместе коров искать…
Нет уж, сами разберемся!