На подводной лодке - читать онлайн

Наверное, ни для кого не является большим секретом, что история Военно-морского флота России, в частности, подводного, не только для рядовых граждан, но, к сожалению, и для многих флотских офицеров, остаётся во многом «чистым листом»…. Курса истории отечественного флота в программах наших ВВМУЗов не предусматривалось. Да и особого значения этому вопросу не придавалось. И поэтому, очень важно, чтобы всё больше и чаще появлялись в нашей печати старые и новые, дотоле неизвестные, факты, материалы и имена людей, которые в своё время сделали всё от них зависящее, чтобы слава флота Российского росла вместе с флотом, а Флот России способствовал укреплению авторитета и могущества нашей Родины…. Одной из главных составляющих силы современных флотов являются подводные лодки, которые 116 лет назад были введены в состав Российского Военно-морского флота! 100 летний юбилей Подводных сил России, отмеченный 19 марта 2006 года, прошёл скромно и особо не повлиял на правительственные умы.

Метаморфозы «потаённого судна» (Об истории возникновения подводного плавания и его развитии в российском флоте)

Более чем вековую историю подводных сил России изложить в одной статье весьма сложно, но обозначить канву их развития можно. Если отсчёт вести с постройки первой боевой лодки, таковой является «Дельфин» (распоряжение Балтийскому заводу о постройке последовало 5 июня 1901 года – испытания закончены 13 августа 1903 года), то Российские подводные силы уже перевалили свой вековой рубеж. Но, из-за сложных финансовых причин, ещё в 2000 году решено было этот юбилей приурочить к выходу в свет Указа Императора Николая 2 «О классификации судов Военного Российского Императорского флота» от 6(19) марта 1906 года, когда подводные лодки были выделены в отдельный класс боевых судов. Таким образом, официальная дата 100-летнего юбилея Подводных сил России отнесена к 19 марта 2006 года.

Подготовка к этому юбилею проводилась на честном энтузиазме преданных своей профессии ветеранов-подводников. Так и не была подписана Государственная программа подготовки к юбилею, хотя она была разработана энтузиастами ещё за два года до юбилея. И на фоне всех прошедших юбилеев Подводных сил в других странах, наш выглядел весьма скромно, несмотря на то, что наш Президент посвящён в почётные подводники. Видимо, не по традиции, а, как всегда, по низкопоклонству. Но это к слову. Жизнь продолжается, и подводные силы ещё покажут свою значимость в защите Отечества!…

ПРЕДШЕСТВЕННИКАМИ БОЕВЫХ СУБМАРИН являются подводные лодки, так называемого, «бытового» предназначения. Первая известная подводная лодка, построенная в Англии в 1620 году голландским механиком Корнелием Ван-Дреббелем, была экзотическим прогулочным подводным судном.

Человек с давних пор мечтал проникнуть в морские глубины, поэтому естественно его стремление к изобретению различных конструкций, способствующих этому. И всё же основная направленность всех этих изобретений со времён Александра Македонского была направлена на борьбу с надводными кораблями противника.

Через 100 лет в 1720 году, уже в России, было заведено «Дело» о постройке «потаённого судна» Ефима Прокофьевича Никонова. Идея была построить «боевую лодку», о чём говорит само название «огненное потаённое судно», которое в море в тихое время будет из снаряду разбивать корабли…». Но дерево было не тем материалом, из которого можно было построить добротную субмарину, поэтому первая подводная лодка для военных целей была построена более чем через полвека в Америке.

«Черепаха» (Тurtle) Давида Бюшнеля «отца подводного плавания» была построена из меди. Экипаж лодки состоял из одного человека, управляющим погружением и движением. Запаса воздуха для дыхания хватало лишь на полчаса подводного плавания. В 1777 году по инициативе генерала Джорджа Вашингтона подлодка Бюшнеля была использована для атаки английских кораблей, блокирующих Нью-Йорк. Это была первая попытка боевого применения подводных лодок.

В конце 18 – начале 19 веков строительство подводных судов застопорилось, было много противников подводного кораблестроения, особенно в Англии, которая разглядела в этом новом деле угрозу своему морскому владычеству. Она была законодательницей морской моды. Но жизнь остановить невозможно, и идеи продолжали развиваться на бумаге и в умах неугомонных изобретателей.

В НАЧАЛЕ 19-го СТОЛЕТИЯ за границей было построено несколько подводных лодок для военных целей. К ним можно отнести лодку Монжери (1825), Кастера (1826) и Жана-Пти (1834) во Франции и другие. На их фоне выгодно отличалась подводная лодка Шильдера, построенная в Петербурге (1834) на Александровском литейном заводе. И изобретатель доложил, что «главный механизм, на котором основано гибельное действие сей лодки, готов и только при отправлении лодки в Петергоф или Кронштадт лодка сия снарядится всеми разрушительными средствами для действия под водою, дабы, таким образом, простоту сего механизма сохранить по возможности в тайне».

Подводная лодка Шильдера является наиболее оригинальной из всех построенных почти до конца 19 столетия. На этой лодке впервые появились подводные якоря, позволявшие удерживать лодку на любой глубине без хода; впервые был применён оптический прибор для наблюдения в подводном положении – прообраз перископа; применён новый вид движения – гребки. Кроме применявшейся и другими изобретателями мины с гальваническим взрывателем, на лодке Шильдера были применены ракеты – «лодка была снабжена прикреплёнными к боковым стенам оной зажигательными и фугасными ракетами, а на стержне, прикреплённом к носовой части оной, имела одну мину в 20 фунтов пороху…» (из донесения об испытаниях 24.7.1838 г.).

Временным командиром на подводную лодку Шильдера был назначен мичман Н.Р. Жмелёв, который и является первым офицером-подводником Российского флота. Лодка Шильдера явилась заметной вехой в истории подводных сил России, но не положила начала их развитию. Значительный толчок к дальнейшему развитию подводного кораблестроения в России дала Крымская война 1853–1856 годов. В Крымской войне Россия по всем статьям проиграла войну на море, выход из положения нужно было искать в неординарных идеях, почему и было обращено внимание на проекты «потаённых судов». Наиболее известны изобретения Н. Полевого, Н. Спиридонова, А. Титкова, Г.Г. (автор скрыл свою фамилию за этими буквами), И. Александровского, а также предложение иностранца Бауэра, проекту которого царское правительство и отдало предпочтение перед всеми русскими проектами. Осуществлены были только два проекта – Бауэра и Александровского; другие проекты не были приняты, хотя они и заслуживали внимания.

Многие историки Российского флота в своих работах, косаимых подводного кораблестроения, максимум внимания уделяют лодке Бауэра. Вокруг неё даже стали возникать легенды, начиная от её наименования «Морской чёрт», которым она никогда не была. Изобретатель больше выколачивал деньги из царского правительства, говоря современным сленгом «кочевряжился», но не одного из 10 предъявленных требований проект Бауэра не выдержал. Лодка немца Бауэра скорее эпизод, чем веха в истории российского кораблестроения.

БОЛЬШЕГО ВНИМАНИЯ заслуживает проект, притворённый волей скромного русского изобретателя Ивана Фёдоровича Александровского. Мысль о постройке подводной лодки возникла у него в 1853 году, когда он, будучи в Англии по делам своего фотоателье, увидел грозный флот, готовившийся к нападению на Россию.

В 1856 году Александровский увидел в Кронштадте подлодку Бауэра, она показалась ему несовершенной, но он всё-таки прекратил после этого работу над своим проектом, «опасаясь подвергнуться нареканию в несостоятельности и подражании». И только после того, когда Бауэра с его лодкой в 1857 году выдворили из России, Иван Фёдорович возобновил работу над своим проектом. В мае 1862 года Морской Учёный комитет с подачи инженера-кораблестроителя С.О. Бурочка ознакомился с проектом. 14 июня Комитет одобрил проект Александровского, указав, однако, что у Морского министерства средств на постройку нет. Александровский, приложив немало усилий и хлопот, добился получения 140 тысяч рублей, и 18 июня 1863 года Балтийскому заводу был выдан заказ на постройку подводной лодки – в мае 1866 года лодка была построена.

Первое погружение осуществлял сам Александровский и человек со стороны некто Ватсон, незнакомый с устройством лодки. При погружении произошёл один неприятный момент – разрыв балластной цистерны. Этот случай показал, что на подводную лодку нельзя допускать людей, не обученных управлению механизмами, системами и устройствами. После исправления повреждений на лодку был назначен командир и команда из 6 офицеров и 15 матросов, которые после изучения лодки, совершили несколько погружений и небольших плаваний. Испытания продолжались три года, после чего Морской Учёный комитет дал своё заключение.

Осуществлённая идея Александровского была признана «отважной» и «патриотической». А главное, лодка Александровского заставила Морской Учёный комитет поверить в подводную идею, и он призвал оказать всемерную поддержку делу, которое «осуществляя русское изобретение, при ожидаемом вероятном успехе, призвано, к великой будущности совершить огромный переворот в морских войнах и дать на море такую силу, какой не обладают ещё другие народы».

Заслуги И.Ф. Александровского в истории развития отечественного подводного плавания бесспорны. Ему удалось решить задачу постройки большой металлической подводной лодки с механическим двигателем, причём, впервые была осуществлена двух вальная машинная установка. На своей лодке Александровский применил (также впервые) продувание водяного балласта сжатым воздухом, как это осуществляется и на современных подлодках. Впервые на русской подводной лодке был применён магнитный компас. Александровский на целый год опередил англичанина Уайтхеда в изобретении торпеды, но, как всегда, чиновники предпочли своему делу хорошему, плохое, но иностранное.

В это время над конструкциями подводных лодок трудились и другие изобретатели. Крымская война показала необходимость иметь небольшие, малозаметные морские средства. Именно этим целям соответствовали идеи генерал-майора П.Б. Герна, инженера по образованию. По его проектам были построены 3 подводные лодки: деревянный подводный брандер и две железные подводные лодки (в 1855 и 1863 гг.). Лодки строились по инициативе Инженерного ведомства и его средства для минной обороны Кронштадтской крепости. Они были построены, но не нашли применения.

В этом направлении больше повезло Степану Карловичу Джевецкому, его «колесницам», которые он начал конструировать в свои 33 года, имея уже достаточный жизненный и боевой опыт.

Опытами Джевецкого заинтересовалось Военное ведомство, решившее использовать подлодки для обороны берегов в помощь приморским крепостям. В 1879–1881 годах было построено 50 подводных лодок. Из них 34 были отправлены по железной дороге в Севастополь, 16 – оставлены в Кронштадте.

Подводные лодки Военного ведомства пробыли в строю около пяти лет, но с появлением торпед оказались устаревшими. После списания они хранились на складах Кронштадта. Им пришлось ещё поучаствовать в русско-японской войне 1904–1905 годов, а одна из них «Кета», переоборудованная лейтенантом Яновичем-вторым, даже участвовала в боевых действиях, атаковав в Татарском проливе японский миноносец.

Джевецкий одним из первых оценил возможности применения новых мощных источников электрической энергии – аккумуляторов и не только. С появлением двигателя внутреннего сгорания он начал работу по созданию на его основе единого двигателя для подводных лодок, и ему удалось решить эту проблему на лодке «Почтовый». Оценил он и новое оружие – торпеды, изобретя удачные наружные торпедные аппараты решетчатого типа. Он начал работу по созданию мореходных лодок большого размера.

НО ЧЕСТИ СОЗДАТЬ первую отечественную, боевую лодку удостоились Иван Григорьевич Бубнов и его соавторы М.Н. Беклемишев и И.С. Горюнов. К началу 20 века подводное кораблестроение за границей сделало значительный шаг. Бубнов и Беклемишев хорошо знали все зарубежные достижения, и, опираясь на них, разработали свой проект, отличавшийся от иностранных.

К весне 1901 года проект был разработан и представлен на рассмотрение Морского Технического комитета, а 5 июля 1901 года последовало распоряжение Балтийскому заводу о постройке лодки по этому проекту. Лодка, строившаяся сначала под названием «Миноносец № 113», а затем «Миноносец № 150», получила название «Дельфин». Удачные испытания «Дельфина» доказали возможность самостоятельной постройки подводных лодок на отечественных заводах. В связи с этим Морское министерство 13 августа 1903 года дало указание начать разработку проекта подводной лодки увеличенного водоизмещения до 140 тонн.

Согласно принятой в 1903 году десятилетней судостроительной программе Морское министерство предполагало к 1914 году построить 10 подводных лодок. В соответствии с этой программой 2 января 1904 года Балтийскому заводу был выдан заказ на постройку первой подводной лодки типа «Касатка» водоизмещением 140 тонн по проекту Бубнова и Беклемишева.

ПОРАЖЕНИЕ РУССКОГО ФЛОТА в русско-японской войне вынудило царское правительство искать возможности восстановления морских сил. Одним из путей решения этой задачи являлась срочная постройка подводных лодок.

24 февраля 1904 года Балтийскому заводу был выдан заказ на постройку 4-х подлодок типа «Касатка» (кроме, ранее заказанной лодки), а 26 марта была заказана ещё одна лодка на средства, собранные Комитетом по сбору пожертвований на усиление флота. Ввиду ограниченных возможностей Балтийского завода Морское министерство 26 марта выдало заказ и Невскому заводу на постройку 6 подводных лодок по иностранному проекту Голланда.

Лодки должны были быть построены в течение шести месяцев. Подлодки Балтийского завода получили имена: «Скат», «Налим», «Макрель», «Окунь» и «Фельдмаршал граф Шереметев». Лодки Невского завода: «Щука», «Стерлядь», «Пескарь», «Белуга», «Лосось» и «Судак». Но задача этими лодками не решалась, и царское правительство оказалось вынужденным заказывать подводные лодки иностранным фирмам: фирма Лэка – подлодка «Протектор» – в дальнейшем «Осётр»; фирма Голланд – подлодка «Фультон» – в дальнейшем «Сом»; фирма Крупа – 3 подлодки типа «Карп» и плюс подлодка «Форель». Почему я поименно назвал 17 лодок и 18-й «Дельфин», – с них начинался уже не опытный, а настоящий подводный флот России. Каждая из названных подводных лодок имела свою, неповторимую историю.

ПОСТРОИТЬ ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ в начале их пути было сложной задачей. Но не менее сложной проблемой была подготовка экипажей для них. В России не было никакой организации и опыта подготовки специалистов-подводников. Единственным авторитетом в этом вопросе считался Беклемишев, на которого и возложили эту задачу.

У Беклемишева был единственный путь – готовить команды из специалистов, взятых с надводных кораблей, практическим путём, в процессе постройки и испытания лодок. К слову, этот метод практикуется и сегодня, только команды на новостроящиеся подлодки формируются уже из специалистов-подводников. А тогда, пока не было ни специалистов, ни лодок, решено было использовать для этой цели подводную лодку «Дельфин». Чрезмерная спешка в обучении команд на «Дельфине», имевшем конструктивные недостатки, привела к аварии и гибели обучающихся на ней людей. Но задача была решена. И к концу лета 1905 года во Владивостоке оказалось 13 подводных лодок, укомплектованных подготовленными экипажами.

Присутствие подводных лодок на Тихоокеанском театре военных действий в период русско-японской войны 1904-05 годов оказало больше психологическое влияние на её ход (японцы отказались от штурма Владивостока), чем зримо ощутимое боевое воздействие. Это объясняется неподготовленностью условий для лодок на театре военных действий. И всё же прогрессивная часть офицеров флота увидела в подводных лодках перспективный класс кораблей. Война дала определённый толчок развитию подводного флота. Проходили многочисленные дискуссии на темы развития подводного кораблестроения, где офицеры-подводники горячо ратовали за новый класс боевых кораблей. Так, например, участник войны с Японией командир лодки «Кефаль», поручик Подгорный, выступая на собрании в Обществе офицеров флота в Кронштадте, говорил: «…Постройка лодок производилась спешно, лодки собирались во Владивостоке на театре военных действий, где не было ни знающих людей, ни хорошо оборудованных заводов; некоторые детали сборки приходилось заканчивать, ведя параллельно погружение. Если вспомнить, что подводное дело было совершенно незнакомо, то всё вместе взятое лучше всего объясняет, почему даже у многих бывших во Владивостоке на подводных лодках во время войны явилось разочарование в лодках. Все неуспехи, происходившие, главным образом, от новизны дела, были объяснены негодностью лодок».

Победил здравый смысл. Особенно, как всегда, опыт русско-японской войны оценили за границей. Более всех поверили в новое морское, боевое средство немцы, но и Россия не осталась в стороне. В феврале 1906 года на рассмотрение Государственного совета был внесён проект организации Учебного Отряда подводного плавания, а в марте подводные лодки были выделены в отдельный класс кораблей. 29 мая 1906 года было утверждено «Положение об Учебном Отряде подводного плавания», командиром которого был назначен контр-адмирал Э.Н. Щенснович. Служившие ранее на подводных лодках офицеры, а их было уже более 100 человек, в 1907 году были подвергнуты специальному экзамену и особым циркуляром Главного Морского штаба 68 офицерам, выдержавшим экзамены, было присвоено звание «офицера подводного плавания». Появление дипломированных специалистов-подводников положительно повлияло на строительство Подводных сил России.

На Учебный Отряд подводного плавания, кроме подготовки кадров подводников, был возложен и целый ряд других важнейших задач: учебно-боевая подготовка подводных лодок на всех морях; организация содержания в боевой готовности их материальной части и оружия; ремонт и снабжение лодок, а также решение проблемных вопросов, связанных с постройкой и использованием подводных лодок. Все вновь построенные подводные лодки до 1914 года поступали в состав Учебного Отряда, который осваивал их, укомплектовывал личным составом и после завершения учебно-боевой подготовки передавал их в дивизионы подводных лодок Балтийского и Черноморского флотов. Отряд подводных лодок во Владивостоке также имел непосредственную связь с Учебным Отрядом дислоцирующемся на Либаву (Лиепая).

18 ноября 1909 года на Балтийском море была сформирована первая бригада подводных лодок 2-х дивизионного состава.

В ХОДЕ ПОДГОТОВКИ к Первой мировой войне во всех военно-морских флотах значительное внимание уделялось строительству подводных лодок. Современный тому времени подводный флот решило создать и царское правительство: по программам, принятым накануне войны, предполагалось построить 30 подводных лодок.

Были определены и проекты, основным из которых был «Барс» (650 тонн) конструкции Бубнова. Но, как всегда, в России путь от утверждения программы до её реализации весьма длителен. Заказы задерживались, волоки телись, а начатая постройка подводных лодок в дальнейшем затормозилась в связи с отсутствием для них дизелей, которые были заказаны в Германии. С началом войны, естественно, Россия этих дизелей не получила. Это стало толчком для создания отечественных дизелей на заводе Нобеля в Петербурге. «Русский дизель» был поставщиком дизелей и для подводных лодок советского периода.

НАЧАВШАЯСЯ В 1914 году, Первая мировая война выявила неподготовленность России к военным действиям. Слабыми оказались и русские военно-морские силы, особенно на Балтийском театре, на морских подступах к столице. К началу войны не был готов ни один из линкоров типа «Севастополь», не были достроены и подводные лодки типов «Морж» и «Барс».

В первые месяцы войны, воюющие стороны убедились в эффективности подводных лодок – были потоплены три английских крейсера в Северном море и один русский крейсер «Паллада» в Балтийском море. Подводные лодки показали высокую активность на судоходных коммуникациях. Первая мировая война развеяла миф о «владении морем» с помощью линейного флота. Подводные лодки превратились в мощное и грозное оружие, способное бороться против неприятельских кораблей любого типа и, особенно, против кораблей большого водоизмещения – линкоров, крейсеров, крупных транспортов.

НО ЛОДКИ ТОГО ВРЕМЕНИ были ещё не очень совершенны, и их успех во многом зависел от условий видимости и состояния моря. Опыт Первой мировой войны выявил необходимость дальнейшего совершенствования техники подводных лодок. Многое в усовершенствование устройств субмарин внесли русские изобретатели и офицеры, о которых можно много писать и рассказывать. Один только пример: в период Первой мировой войны на немецких подлодках появилась система регенерации воздуха, получившая название системы Дрегера. В действительности, изобретателем этой системы был Джевецкий, который применил её на 50 подводных лодках, построенных по его проекту ещё в 1879–1881 годах. Система Дрегера в принципе не отличалась от системы Джевецкого; устройство «Шнорхель», применённое немцами во Второй мировой войне, было изобретением русского офицера лейтенанта Н.А. Гудима, командира подводной лодки «Акула» в 1915 году.

Забвение и замалчивание отечественных изобретений приводило к тому, что техника на русских подводных лодках оказывалась отстающей.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА разрушила экономику России, а Гражданская война и интервенция добили её. Огромный урон понесли и подводные силы. Практически подводные лодки в некотором количестве остались только на Балтике. На Чёрном море 26 апреля 1919 года 13 подводных лодок интервенты вывели в море и затопили. Опасаясь, что лодки со временем могут быть подняты и восстановлены, на них подорвали все главные механизмы.

После окончания Гражданской войны и интервенции Россия приступила к восстановлению народного хозяйства, не забывая о защите морских рубежей нашей Родины. Были предприняты специальные меры по возрождению военно-морских сил, в том числе, и подводных. Наличие в составе флота 9 подводных лодок типа «Барс» на Балтике и 5 восстановленных на Чёрном море позволило развернуть подготовку кадров для нового советского подводного флота. Это уже следующая славная страница в истории Подводных сил России.

ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ в 1920 году наш ВМФ имел в своём составе всего 9 подводных лодок типа «Барс», конструкции И.Г. Бубнова на Балтике. На Чёрном море нужно было достраивать 4 лодки типа «АГ» и отремонтировать единственную оставшуюся подлодку типа «Барс».

Вопрос о разработке и строительстве новых подводных лодок для советской России в первые годы не стоял, потому что большевистское правительство собиралось ликвидировать вообще весь военный флот. В 1921 году В.И. Ленин в записке Председателю Реввоенсовета Республики Льву Троцкому напоминал: «Ликвидация Морского ведомства необходима. Прошу сделать соответствующие распоряжения и указать, какой срок Вами назначен и кто является ответственным за проведение ликвидации». Слава Богу, это неумное решение не осуществилось.

На состоянии флота, в том числе и Подводных сил, особенно тяжело отражалась не укомплектованность личным составом. Некомплект командного состава доходил до 80 %. Многие офицеры старого флота, в том числе и подводники, связали свою судьбу с новой Россией и стали не просто сторонниками, но и верными её защитниками. К таким офицерам можно отнести А.Н. Гарсоева, бывшего командира подлодки «Минога» и его друга Н.А. Зарубина, командира черноморской подлодки «Кит», которых по праву называют «главными подводниками» Советской России – была такая должность в послереволюционном флоте. Именно такие, как они, возродили российские подводные силы практически с нуля. Характерной чертой старых подводников, отдававших все свои силы возрождению флота и подготовке молодых моряков, было постоянное стремление к повышению своих знаний. Творческая работа старых подводников выразилась в создании коллективного труда: «Правила службы на подводных лодках». В этом труде, состоящем из трёх частей, были подведёны итоги и обобщён опыт Первой мировой войны. Командиры подводники изучали вопросы развития подводного кораблестроения и участвовали в конструировании новых проектов подводных лодок.

Опыт первой мировой войны выдвинул подводные лодки на первое место в качестве главного оружия на море. Отношение к подводным лодкам изменилось, и строительству подводного флота стали уделять больше внимания. Даже Вашингтонская конференция 1922 года по ограничению морских вооружений, созванная по инициативе Англии, не смогла ограничить или сократить строительство подводных лодок; она лишь подтвердила, что подводные лодки являются грозным оружием на море. Это и стало учитывать Советское правительство.

В 1925 году Народный комиссар по военным и морским делам М.М. Фрунзе провёл специальные совещания с подводниками Балтийского флота. Большинство присутствующих на совещаниях подводников высказались против закупки подлодок за рубежом и за постройку новых подводных лодок своими силами и средствами. «Если и продадут, то непременно только барахло!», – мнение военмора Н.А. Зарубина. На строившиеся лодки были назначены опытные командиры и инженеры-механики, вошедшие в состав комиссий по наблюдению за постройкой кораблей.

26 ноября 1926 года Совет труда и обороны утвердил первую программу кораблестроения на 1926–1932 годы, которой было предусмотрено строительство 12 подводных лодок. Было создано конструкторское бюро под руководством Бориса Михайловича Малинина (1889–1949), которое в 1927 году спроектировало первую советскую подводную лодку типа «Декабрист».

Вот как об этом вспоминал сам Борис Михайлович: «В 1925 году был поднят вопрос о постройке новых подводных лодок для нашего военного флота. Уцелевшие подводные лодки типа «Барс» к тому времени совершенно устарели и по существу дела годились лишь для учебных целей. В январе 1926 года начал работу над «Декабристом», в ноябре 1926 года создана группа по проектированию и постройке подводных лодок. Период с ноября 1926 года и по июнь 1930 года был самым напряжённым и трудным во всей моей деятельности в области подводного плавания. Приходилось одновременно решать три задачи, тесно связанные друг с другом: вести разработку и постройку лодок, тип которых у нас был до того времени неизвестен; создавать и немедленно практически использовать теорию подводных лодок, которой у нас в Союзе также не было; воспитывать в процессе проектирования кадры конструкторов-подводников, так как наличие к моменту образования группы по проектированию и постройке составляло 7 человек, считая, в том числе и меня самого».

Советское военное кораблестроение началось с закладки в марте 1927 года больших торпедных подводных лодок типа «Декабрист». Через два с половиной года были заложены подводные минные заградители типа «Ленинец». В соответствии с кораблестроительной программой подводные лодки 1 и 2 серий строились для Балтики и Чёрного моря.

Нелегко давался конструкторам «Декабрист». И талант Малинина – организатора работы – лучше всего засвидетельствован тем, что лодки получились боеспособными: они отлично воевали в Великой Отечественной войне.

Одновременно со строящимися «Декабристами» (лодками 1 серии) коллектив конструкторов уже проектировал лодки 2 и 3 серий – подводный минный заградитель «Л» и многоцелевую подводную лодку «Щука», которую потом западные историки назовут, имея в виду её победы, «самой удачливой советской лодкой».

5 марта 1927 г., в торжественной обстановке, к крышке цистерны быстрого погружения первой из строящихся лодок была прикреплена серебряная пластина – «закладная доска» – с названием «Декабрист» («Д-1»). Вслед за этим были заложены подводные лодки «Народоволец» («Д-2») и «Красногвардеец» («Д-3»). 14 ноября 1931 г. после окончания испытаний на всех трёх подводных лодках были подняты военно-морские флаги, и они вступили в состав ВМФ. Сегодня к истории подводного кораблестроения можно прикоснуться, посетив «Д-2», поставленную на пьедестал, в Гавани Санкт-Петербурга, и превращённую в музей.

В дальнейшем конструкторами Б.М. Малининым, М.А. Рудницким, П.И. Сердюком, В.Ф. Критским, строителями и испытателями К.Ф. Терлецким и Г.М. Трусовым были созданы и запущены в серийное строительство подводные лодки типов «П», «М», «Щ», «С», «К». Всего к 22 июня 1941 г. в составе ВМФ было 213 подводных лодок и 57 сданы в годы войны.

В 1936 году военный историк вице-адмирал А.В. Шталь, оценивая морские силы государств, писал: «Подводная лодка… являлась центром, вокруг которого развёртывались военные, политические и экономические концепции. Она становилась одним из главных факторов войны». Советское правительство это понимало, но очень коротким был срок до начала войны….

ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА подтвердила, что подводные лодки стали основным оружием на море. При помощи подлодок немцы едва не поставили Англию на грань катастрофы. Проявили себя подводные лодки в годы войны и в Советском ВМФ, несмотря на то, что кораблестроительную программу не удалось выполнить к 22 июня 1941 года (было построено только 65,2 % подводных лодок от запланированных). Лодки стали основной ударной силой флота. Советские подводники потопили 322 судна и 87 боевых кораблей противника, выйдя на второе место после авиации.

О геройстве советских подводников в годы Великой Отечественной войны нужно писать отдельно. Скажем только общей фразой, что только за 1940–1945 годы были награждены орденом Красного Знамени 26 подводных лодок, преобразованы в гвардейские – 12, стали Краснознамёнными гвардейскими – 4. За период с 1938 по 1945 год 25 подводников удостоились звания Героя Советского Союза.

Рост суммарного водоизмещения, построенных в СССР до войны подводных лодок, был почти равен аналогичному показателю по надводным кораблям. В общей численности корабельного состава (без катеров) ВМФ накануне войны на долю подлодок приходилось 56,1 %. Иными словами, Советский ВМФ по своему корабельному составу был более чем наполовину подводным.

Строительство подводных лодок, их развитие стимулировались рядом факторов, одним из которых было правильное определение наиболее вероятных противников. До 30-х годов прошлого столетия ими считались европейские капиталистические государства во главе с Англией, а также их заокеанский союзник США, обладающие мощными морскими надводными силами. В Советском ВМФ подводные лодки были единственным средством, способным скрытно применять торпедное и минное оружие против крупных надводных кораблей. Именно поэтому подводное кораблестроение началось со строительства больших торпедных подводных лодок, а затем и подводных минных заградителей. Кроме того, строительство подлодок обходилось дешевле, чем крупных надводных кораблей.

В Великой Отечественной войне наступательной задачей Советского ВМФ являлись действия на морских коммуникациях противника. Основную тяжесть борьбы на этом фронте приняли на себя те силы ВМФ, которые были созданы в мирное время в результате правильного научного предвидения, которое напрочь отсутствует сегодня. Показательно, что наибольшего успеха добились подводные лодки в первый, самый тяжёлый для нашей Родины период войны. Практика войны подтвердила, что на наших западных морских театрах военных действий наиболее целесообразным оказалось применение средних и малых подводных лодок, поэтому их строительство продолжалось и в первые послевоенные годы. Подводные лодки довоенных проектов оставались в строю ВМФ до конца 50-х годов прошлого столетия.

В ХОДЕ ВОЙНЫ продолжались работы над созданием подводных лодок нового поколения. Разрабатывалась подлодка 608-го проекта. Но после подъёма в Финском заливе немецкой субмарины «U-250» 21 серии, и её исследования, началось проектирование подлодки 613-го проекта, где использовались конструктивные достижения немцев в подводном кораблестроении.

Подводная лодка 613 проекта, среднего водоизмещения (морская) стала самой массовой и популярной в послевоенном флоте. Планировалось построить 340, но было построено 215 таких лодок. На этом проекте воспитывалось не одно поколение подводников. Эти лодки стали школой для кадров будущего атомного подводного флота, испытательным полигоном для последующего подводного кораблестроения и нового оружия. На год позже (1955) был разработан не менее популярный проект большой (океанской) подлодки 611 проекта. К постройке планировалось 40, удалось построить 26 подлодок; их заменил 641 проект, который после усовершенствования стал именоваться проектом 641Б. С лодками этого проекта, ставшими лодками – музеями в Москве («Б-396») и Вологде («Б-404») можно ознакомиться сегодня, а вот с лодкой 613 проекта сложнее, есть только одна у набережной лейтенанта Шмидта в Санкт-Петербурге.

Лодка 611 проекта стала основной для разработки подлодок проектов с баллистическими ракетами, а 613 проекта – с крылатыми. Кроме того, на основе 613 проекта была разработана лодка 877 проекта, известная «Варшавянка», из-за малой шумности получившая неофициальное название «чёрная дыра» («Кило»). Сегодня лодки этой модификации самые популярные, строящиеся на экспорт нашими кораблестроителями.

С ПОЯВЛЕНИЕМ АТОМНЫХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК во второй половине 50-х годов прошлого столетия (АПЛ «К-3» в 1956 г.) дизельэлектрические подводные лодки остаются в строю. Но бурное развитие и строительство атомоходов, об этом надо писать особо, постепенно задвигают их на задний план. Сегодня лодки с неатомной энергетикой, так называемые «с единым двигателем», переживают новое рождение (проект 677 «Лада», экспортная модификация «Амур 1650» на них крупные заказы – В.К.)

ОПЫТ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ был тщательно изучен, сделаны соответствующие выводы. Следствием этого явилось бурное развитие в послевоенные годы подводного кораблестроения во многих странах мира. В настоящее время подводные лодки входят в состав военных флотов 45 государств. Наибольших масштабов подводное кораблестроение достигло в США.

В последнее время в прессе появляются статьи в неприглядном свете представляющее состояние нашего подводного флота и подводного кораблестроения. Это в большей степени справедливо. Но совсем в недалёком прошлом все преимущества подводных лодок, как одной из главных составляющих ВМФ, учитывалось нашим государством. У нас была первоклассная школа, как для моряков, так и судостроителей. Это позволяло строить любые типы подводных лодок и эксплуатировать их в любых районах Мирового океана с высокой эффективностью.

Не хочется думать, что история нашего Подводного флота закончится 100-летней с небольшим историей, и все достижения наших доблестных подводников останутся в прошлом!

Первая боевая подводная лодка

Проектирование и постройка первой боевой подводной лодки в России явилось началом развития отечественного подводного кораблестроения. За 119 лет в этом достигнуты немалые результаты.

В декабре 1900 г. для разработки проекта была назначена комиссия во главе с корабельным инженером И.Г. Бубновым. К весне 1901 г. проект был разработан, а пятого июля 1901 г. последовало распоряжение Балтийскому заводу о постройке лодки. Конструкторское бюро завода сразу приступило к составлению рабочих чертежей, а главным строителем «Миноносца № 113» был назначен И.Г. Бубнов. Далее проект был переименован в «Миноносец № 150», а 31 мая 1904 года лодка получила название «Дельфин», под этим названием она и вошла в историю.

Удачные испытания «Дельфина» доказали возможность самостоятельной постройки подводных лодок на отечественных заводах. В связи с этим Морское министерство дало указание начать разработку проекта подводной лодки большего водоизмещения, каким явилась подлодка «Касатка».

С особой остротой стояла проблема подготовки кадров для строящихся подводных лодок. В те годы в России не было никакой организации для подготовки специалистов-подводников. Единственным авторитетом в этом вопросе считался М.Н. Беклемишев, сподвижник Бубнова, на которого и было возложено дело подготовки кадров для строившихся подводных лодок.

У Беклемишева был единственный путь – готовить команды из матросов и офицеров, снятых с надводных кораблей, практическим путём, в процессе постройки и испытаний лодок. Для учебных целей было решено использовать подводную лодку «Дельфин», оставленную у стенки Балтийского завода. Если ботик Петра 1 считают «дедушкой Российского флота», то подводную лодку «Дельфин» не грех считать «Бабушкой подводного флота России», которую, к сожалению, мы не сохранили, остались только многочисленные фотографии.

Чрезмерная спешка в обучении команд на «Дельфине» привела к чрезвычайному происшествию 16 июня 1904 года, когда из 36 обучающихся матросов и офицеров погибло 24 человека. Это было 18-е погружение и все до этого проходили благополучно. Но это погружение проводил не Беклемишев, а его помощник лейтенант Черкасов, который не справился с закрытием рубочного люка, и хлынувшая вода внутрь корпуса привела к панике, затоплению лодки и гибели личного состава.

Лодка затонула на глубине 30 метров. 18 июня 1904 г., 115 лет назад, была поднята. Это было второе её рождение. «Дельфина» восстановили и осенью 1904 г. отправили во Владивосток.

«Дельфин» первая боевая подводная лодка русского флота, послужившая прототипом для последующего развития отечественных подлодок вплоть до 1917 года. В проекте первой подводной лодки русского флота были заложены основные принципы русского типа субмарин. В своём проекте Бубнов и Беклемишев отошли от типов заграничных подводных лодок и применили много новых конструктивных решений.

История первой подводной лодки «Дельфин» как интересна, так и трагична. На Дальнем Востоке «Дельфин» участвовал в русско-японской войне. В одном из боевых выходов на позиции пятого мая 1905 г. на лодке произошёл взрыв бензинового мотора, были жертвы. Лодку отремонтировали.

В период первой мировой войны «Дельфин» был перевезён на Север, для усиления флотилии Северного Ледовитого океана. Лодка использовалась в качестве учебного судна. В 1917 года лодка была разоружена и передана в порт Александровск (ныне Полярный) в разделку на металл. В порту на осушке лодка пролежала несколько лет и была утилизирована в 1920 году.

К сожалению, это печальный путь многих наших исторических кораблей, в том числе и подводных лодок!

Подводные миноносцы

19 марта (по старому стилю 6) 1906 г. Император Николай 2 подписал Указ «О классификации судов военного Российского Императорского флота», где «Высочайше повелеть соизволил» включить подводные лодки в отдельный «разряд» боевых судов.

Этот акт был совершён не на пустом месте. Развитие «потаенных судов» в России шло давно, но первая боевая подводная лодка «Дельфин» была построена только в 1903 г. «Дельфин» строился под названием «Миноносца», сначала под «№ 113», а затем «№ 150». Удачные испытания «Дельфина» доказали возможность самостоятельной постройки подводных лодок на отечественных заводах. В связи с такими результатами Морское министерство 13 августа 1903 г. дало указание начать разработку проектов подводных лодок большего водоизмещения, но…

Начавшаяся русско-японская война 1904 г. нанесла большой урон русскому флоту, что вынудило царское правительство искать пути к восстановлению нарушенного равновесия сил на море. Одним из путей решения этой задачи являлась срочная постройка подводныхь лодок (пл).

С особой остротой возникла проблема подготовки команд и офицеров для строившихся подводных лодок. В те годы в России не было никакой организации для подготовки специалистов – подводников. Единственным авторитетом в этом вопросе считался капитан 2 ранга М. Беклемишев. На него и возложили дело подготовки кадров для строившихся подводных лодок.

Боевое использование подводных лодок не было организовано. Лишь 1 января 1905 г. организовали Отдельный отряд миноносцев, командование, командование которым возложили на одного из командиров подводной лодки лейтенанта А. В. Плотто (пл «Касатка»). Новое соединение вошло в состав Отряда крейсеров, базирующихся на Владивосток. 29 января 1905 г. на крейсере «Громобой состоялось совещание с целью выяснения состояния лодок и степени готовности их к боевым действиям. На этом совещании были разработаны планы двух вариантов использования подлодок. Характерно, что эти планы предусматривали использование лодок для наступательных операций. Уже в июне-июле 1905 г. 8 подлодок закончили практическую подготовку личного состава и начали нести дозорную службу у островов Русский и Аскольд, оставаясь там сутками. По мере накопления опыта и тренировки личного состава выходили и в отдалённые районы. Об этом стало известно японцам, что отразилось на моральном состоянии их моряков. Об этом хорошо скаал В. Пикуль в романе «Крейсера»: «… Японский флот охватила паника: – Это не мины! – Это русские подводные лодки… Если это так, то, кажется, подтверждается секретная информация из Петербурга: балтийские матросы ставили свои подводные лодки на железнодорожные платформы – для отправки их на Дальный Восток. – «Неужели они уже здесь?..».

К концу лета 1905 г. во Владивостоке оказалось 13 подлодок. Качества этих лодок не отвечали условиям дальневосточного театра военных действий. Общим их недостатком была малая дальность плавания, и Морской Технический комитет относил их к разряду лодок прибрежного действия. Но несмотря на это их присутствие внесло большой моральный фактор в войну.

По мнению многих морских специалистов и военно- морских историков, подводныеи лодки не только спасли Владивосток от прямого нападения эскадры Камимуры, а после Цусимы, и от всей мощи флота адмирала Того, они заставили задуматься о значении нового морского оружия весь мир.

В России дальневосточный опыт использования подводных лодок осмыслили не сразу. После длительных дискуссий, перепалок между сторонниками надводных кораблей и подводных лодок, пришли к выводу, результатом чего и явился Императорский Указ от 6 марта 1906 г.

Опыт прошлого строительства и боевого использования подводных лодок показал основное – необходимость подготовки специальных кадров для нового вида морского оружия. 8 февраля 1906 г. на рассмотрение Государственного Совета был вынесен проект организации Учебного отряда подводного плавания. Инициатором в этой области был капитан 1 ранга Эдуард Николаевич Щенснович, впоследствии вице-адмирал, бывший командир броненосца «Ретвизан», участник войны с Японией. По специальному докладу Щенсновича о необходимости подготовки кадров подводников была назначена комиссия, которая следующим образом сформулировала своё мнение по этому вопросу: «Ни одна часть морской специальности не требует от личного состава таких положительных знаний, как подводные лодки; здесь каждый должен точно знать, что ему надо сделать при различных обстоятельствах; ошибки не допускаются, а потому все служащие на подводных лодках должны пройти самым основательным образом соответствующий курс в школе и выдержать отлично экзамен по установленной программе» (ЦГА ВМФ, ф. ГМШ, дело 27995).

29 мая было утверждено «Положение об Учебном Отряде подводного плавания». Отряд был создан в Либаве и командиром его был назначен контр-адмирал Щенснович. На первых парах после оформления в Отряде никаких теоретических занятий не было; обучение проводилось исключительно практически на лодках. Целью занятий явилось: «обучить личный состав подойти к неприятелю незаметно и попасть в него миной».

Кадры для подготовки специалистов-подводников черпались из числа офицеров и команд лодок, вошедших в состав Отряда и уже имевших опыт подводного плавания. Служившие ранее на подлодках офицеры были подвергнуты в 1907 г. специальным экзаменам. Особым циркуляром Главного Морского штаба 68 офицерам, выдержавшим экзамены, было присвоено звание «офицер подводного плавания».

В 1908 г. система и порядок обучения получили окончательную форму. Ученики-подводники комплектовались из специалистов надводного флота. Общая продолжительность прохождения курса офицерами составляла 10 месяцев, а матросами – от 4 до 10 месяцев в зависимости от специальности и степени подготовки.

На Учебный Отряд подводного плавания, кроме подготовки подводников, был возложен и целый ряд других важнейших задач: учебно-боевая подготовка подводных лодок на всех морях; организация их содержания в боевой готовности; ремонт и снабжение, а таке решение проблемных вопросов, связанных с постройкой и использованием подводных лодок. Все, вновь построенные пл до 1914 г., поступали в состав Учебного отряда, который осваивал их, укомлектовывал личным составом и после завершения учебно-боевой подготовки, выделял дивизионы для Черноморского и Балтийского флотов.

Отряд пл во Владивостоке также комплектовался подводниками из Учебного Отряда подводного плавания, и был подчинён ему в отношении учебно-боевой подготовки.

В период 1906–1914 гг. Учебный Отряд подводного плавания проводил значительную учебную и научно-исследовательскую работу. Он явился значительной вехой в развитии наших Подводных Сил.

После 1914 г. подводные лодки показали свою незаменимость во всех флотах мира. «Подводная лодка…, являлась центром, вокруг которого развёртывались военные, политические и экономические концепции. Она становилась одним из главных факторов войны» – писал в 1936 году военный историк вице-адмирал А.В. Шталь, что впоследствии полностью подтвердилось. Р.S. В России пл считались секретным оружием. Указ Императора от 19(6) марта 1906 г. был забыт, и только Приказом ГК ВМФ № 253 от 15 июля 1996 г. этот день был объявлен Днём моряка-подводника.

«Краб» – первый в мире подводный минный заградитель

ЗАРОЖДЕНИЕ ИДЕИ

Постановки минных полей приносят эффективность тогда, когда они поставлены скрытно для противника. Это в большей мере относится к морским минным постановкам. Обнаруженная минная опасность приводит к вытралеванию мин, но всё равно на определённое время сковывает активные действия неприятельского флота. С момента появления боевых подводных лодок основным их оружием предполагалось минное, но дальнейшее развитие техники привело к разделению этого грозного оружия на пассивные мины заграждения и самодвижущиеся наступательные (торпеды), которые сразу же с поступлением их в 1885 году на флоты (самодвижущаяся мина Уайтхеда) заставили забыть о минах заграждения.

Мысль о создании подводных минных заградителей, как наиболее скрытных постановщиках мин, возникла после гибели утром 31 марта 1904 г. эскадренного броненосца «Петропавловск», подорвавшегося на минах, скрытно установленных японцами с миноносцев на внешнем рейде Порт-Артура. За полторы минуты броненосец скрылся под водой, унеся с собой более 600 жизней. Среди погибших были адмирал Степан Осипович Макаров и известный художник Василий Васильевич Верещагин. Свидетелем печального события стал техник путей сообщения Михаил Петрович Налётов, уже увлекавшийся подводными лодками. Как известно, все наиболее значимые изобретения происходят на стыке нескольких сфер деятельности, поэтому неудивительно, что путеец, то есть железнодорожник, стал изобретателем первого в мире подводного минного заградителя «КРАБ».

Позднее он писал: «Первая мысль вооружить минами заграждения подводную лодку пришла мне в голову в день гибели броненосца «Петропавловск»… Подрыв двух японских броненосцев 2 мая на наших минах, поставленных у Порт-Артура, ещё раз показал силу минного оружия и окончательно укрепил во мне мысль о необходимости создания нового типа боевого корабля – подводного минного заградителя. Такой корабль решал бы задачу постановки мин у неприятельских берегов и тогда, КОГДА МЫ МОРЕМ НЕ ВЛАДЕЛИ». (ЦГА ВМФ ф. 401, 418, 421, 609).

Идея родилась, но её надо было воплотить в жизнь, пробить бюрократический щит, а это потруднее, чем построить своё изобретение в металле… ОТ ИДЕИ ДО ПОСТРОЙКИ.

Уже в мае 1904 г. Налётов обратился к командиру военного порта Артур контр-адмиралу Ивану Константиновичу Григоровичу с идеей постройки подводного заградителя и попросил выдать ему два катерных бензомотора, но флотское начальство отказало ему в поддержке. Тогда изобретатель решил начать постройку на собственные средства, опираясь на помощь рядовых моряков 1-й Тихоокеанской эскадры.

К осени был изготовлен клепаный корпус (водоизмещение 25 т., длина 15 м.), где предполагалось разместить 4 мины или 2 торпеды Шварцкопфа калибром 450-мм. В сентябре состоялось первое погружение на глубину 9 метров, после которого официальное начальство обратило внимание на изобретателя и его детище. Командиром строившегося заградителя назначили мичмана Бориса Андреевича Вилькицкого, впоследствии известного полярного исследователя.

Накануне сдачи Порт-Артура в декабре 1904 г. все механизмы пришлось разобрать и уничтожить, а сам корпус взорвать. Старания изобретателя были отмечены Георгиевским крестом 4-й степени, а бывший командир военного порта Григорович выдал ему 23 февраля 1905 г. свидетельство о том, что «Подводная лодка в 25 т. водоизмещения дала отличные результаты на предварительных испытаниях… Сдача Порт-Артура лишила возможности техника Налётова окончить постройку лодки, которая принесла бы осаждённому Порт-Артуру большую пользу». Это свидетельство сыграло значительную роль в дальнейшем, уже в осуществлении основного проекта, при постройке первого подводного минного заградителя.

Через два года, после поражения России в войне, 29 декабря 1906 г. Михаил Петрович представил в МТК (Морской Технический Комитет) на имя его председателя прошение: «Желая предложить Морскому министерству подводную лодку по проекту, выработанному мною на основании опыта и личных наблюдений над морской войной в Порт-Артуре… представить вышеупомянутый проект и дать объяснения его…»

В январе 1907 г. проект был рассмотрен на заседании МТК в присутствии А.Н. Крылова, И.Г. Бубнова, М.Н. Беклемишева и получил одобрение. Учитывая критические замечания, сделанные на МТК, Налётов составил три варианта усовершенствованного проекта, в том числе проект подводного заградителя. Однако, к постройке был утверждён 4-й вариант проекта – надводное водоизмещение 500 т., длина 51,2 м., ширина 4,6 м., осадка 4,02 м., глубина погружения 45,7 м., время погружения 4 минуты. Четыре керосино-мотора по 300 л.с. каждый и два электромотора по 150 л.с. обеспечивали скорость в 15 узл. Надводную и 7,5 узла подводную. Вооружение 60 мин в двух кормовых коридорах, 2 трубчатых торпедных аппарата в носу и 4 запасных торпеды к ним плюс ещё 2 решётчатых аппарата системы Джевецкого. Превосходное вооружение и тактико-технические данные по тому времени.

Проект был принят Морским министерством и контракт на постройку первого в мире подводного минного заградителя был заключён 19 сентября 1908 года с заводом «Наваль» (Общество судостроительных, механических и литейных заводов в г. Николаеве – ныне Украина). Дальнейшая разработка проекта поручалась заводу. Естественно, в процессе разработки рабочего проекта были уточнены выбор главных механизмов и состав вооружения. Изменялась и архитектура корпуса заградителя.

Строителем подлодки назначил М.П. Налетова, которого в конце 1910 г. сменил инженер Г.И. Умястовский, командиром строящегося корабля назначили 5 марта 1910 г. старшего лейтенанта А.А. Андреева (бывший командир подводной лодки «Кари»), до этого наблюдавшего за постройкой минзага.

Директор завода «Наваль» обратился 11 октября 1908 г. в МТК с предложением заменить ненадежные керосиномоторы на двигатели Дизеля (в то время заканчивалась постройка дизельной лодки «Минога» конструкции И.Г. Бубнова – В.К.). Но из МТК последовал быстрый, но такой внеразумительный ответ, как в «Капитальном ремонте» Леонида Соболева – «… Это же хлюстом написано», что минзагу решили оставить керосиномоторы завода Кертинга (Германия).

Постройка заградителя затягивалась из-за различных утрясок и бюрократических проволочек, пока его судьба не была решена ответом МГШ (Морской Генеральный штаб) на запрос МТК: «Хотя завод не выполнил взятые на себя обязанности (через 22 месяца предъявить корабль к испытаниям, а в течение ещё 2-х месяцев завершить их – В.К.), всё же… весьма желательно продолжить постройку этого опытного судна даже и в том случае, если… не удастся вполне выполнить все указанные в контракте условия…»(ЦГА ВМФ). Новый контракт заключили 11 августа, но уже 9 августа 1912 года подводный минный заградитель был зачислен в списки судов флота с присвоением названия «КРАБ». Спуск его на воду состоялся 12 августа 1912 г., срок сдачи намечался на 1 июля 1913 года. Но, однако, в эти сроки, в июле 1913 года, «Краб» ещё не сдавался флоту, а был переведён из Николаева в Севастополь, где продолжал переделываться и достраиваться на заводе общества «Наваль».

Раз в данном материале речь идёт о постройке первого подводного минного постановщика, то нелишне привести описание механизма постановки мин с него в подводном положении.

Мины, специальной конструкции(применялись и во 2-ю мировую войну под шифром «КБ-3» или в просторечии «Краб» – В.К.), располагались в водопроницаемой надстройке двумя рядами в коридорах(элеваторах), занимающих примерно две трети лодки. На боковых стенках каждого коридора имелись направляющие рельсы, а в нижней части проходила конвейерная цепь, получавшая движение от приводного колеса-звёздочки, расположенного в носовой части коридора. Якорь каждой мины имел в нижней части палец с роликом, входивший в паз цепи конвейера. Звёздочки были насажены на валах, расположенных горизонтально в выгородках, сделанных в прочном корпусе. Посредством зубчатых передач эти валы соединялись с валом электродвигателей, установленных внутри прочного корпуса. При пуске каждого из электродвигателей конвейерная цепь данного ряда начинала перемещать все мины к кормовому срезу. Дойдя до среза кормы, мины по очереди сбрасывались в воду. Интервал между минами зависел от скорости хода лодки и числа оборотов электродвигателя привода минного устройства. При падении мины в воду, якорь её падал на дно, а мина всплывала на определённую длину минрепа. Глубина постановки назначалась с помощью специального механизма перед сбрасыванием мин.

Надо отметить, что созданный в России подводный заградитель «Краб» в тактико-техническом отношении превосходил подводные заградители, появившиеся позже в других странах. Построенные после России первые германские подводные минзаги «UС-1» и «UС-111», брали на борт всего 12 и 18 мин соответственно, ставили их с носовой части, что не исключало их подрыва на собственных минах при осуществлении постановок на малых глубинах.

М.П. Налётов пережил своё детище. С конца 1920 г. он работал старшим инженером на Кировском заводе в Ленинграде(Санкт-Петербург), где проявил себя талантливым изобретателем и рационализатором. Когда он узнал в 1934 году, что недалеко от Стрелецкой бухты Севастополя водолазы обнаружили затопленного «Краба», а в октябре следующего года его подняли, он в короткий срок разработал проект его восстановления. Со дня вступления в строй первого минзага прошло 20 лет, из которых 16 он пролежал на дне. «Омолодить» безнадёжно устаревший корабль не удалось, да и зачем – на верфях строились новые мощные подводные заградители типа «Ленинец», которые отлично показали себя в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, а рубка легендарного подводного минзага «Л-3» (командир капитан 2 ранга Пётр Денисович Грищенко) установлена на мемориальном ансамбле Поклонная гора в Москве.

В новом поколении подводных заградителей вопрос механизма минопостановок решался на принципиально новой основе – не механизм приспосабливался к минам, а конструкции мин приспосабливались к миносбрасывающему устройству. На подводных лодках типа «Л» кроме мощного торпедного вооружения имелись устройства для постановки мин заграждения; таким образом, лодки типа «Л» были первыми подводными минными заградителями довоенной советской постройки.

Конструктор первого минного подводного заградителя «Краб» Михаил Петрович Налётов увидел новые минзаги, где была частица его ума и дела. Он умер летом 1938 года в возрасте 69 лет. БОЕВАЯ ИСТОРИЯ «КРАБА».

В свой первый боевой поход «Краб» вышел из Севастополя прямо от заводской стенки, не принятый ещё флотом в окончательную эксплуатацию. Заставила военная необходимость.

В июле 1915 года печально известный линкор «Императрица Мария» должен был перейти из Николаева в Севастополь. Для этого нужно было нейтрализовать германскую эскадру, находящуюся в Константинополе.

25 июня 1915 года рано утром «Краб» под коммерческим флагом совместно с подводными лодками «Нерпа», «Тюлень» и «Морж» направился для постановки минного заграждения в узкости Босфорского пролива между маяками Румели и Анатоли. Командовал «Крабом» старший лейтенант Л.К. Феншоу (с сентября 1914 года), на борту находился начальник Подводной бригады Чёрного моря капитан 1 ранга В.Е. Клочковский. При ясной погоде и ветре в 2 балла «Краб» шёл в надводном положении со скоростью 8,5 узла. В полдень 25 июня на минзаге был поднят Андреевский флаг, поскольку корабль приступил к выполнению боевого задания.

В 20 часов 10 минут 27 июня «Краб» приступил к постановке мин в подводном положении. За 12 минут было выставлено в одну линию 60 мин в устье Босфора. На этом минном заграждении 18 июля подорвался немецкий крейсер «Бреслау», вышедший из строя на 7 месяцев.

29 июня «Краб2 благополучно вернулся в Севастополь и вновь поднял коммерческий флаг. Многие участники похода получили награды или были повышены в чине; тогда же Морской министр подписал приказ: «Предписываю подводную лодку «Краб» зачислить в действующий флот с 25 июня сего года».

В августе 1915 года капитан 2 ранга Л.К. Феншоу был назначен начальником 1-го дивизиона подводных лодок, куда кроме «Краба» входили «Морж», «Нерпа» и «Тюлень», а командиром заградителя в октябре стал старший лейтенант М.В. Паруцкий, служивший до этого флагманским штурманом Подводной бригады.

Под его командованием «Краб» 18 июля 1916 года успешно выставил у Босфора вторую минную банку, за что Паруцкий удостоился ордена Святого Георгия 4-й степени, а другие члены экипажа – различных наград.

Во время выхода в третий боевой поход 2 сентября 1916 года выявились неисправности керосиномоторов и минного элеватора. Но всё-таки он на буксире эсминца «Гневный» достиг южного выхода из порта Варна, где 15 сентября поставил минное заграждение из 30 мин между болгарским заграждением и берегом. На этом заграждении 6 ноября подорвалась и погибла германская подводная лодка «УВ-45», выходящая из Варны.

17 сентября «Краб» на буксире «Гневного» возвратился в Севастополь, где был поставлен на капитальный ремонт. 1 января 1917 г. начальник Подводной бригады Клочковский обратился в ГУК (Главное управление кораблестроения) с просьбой о замене ненадёжных керосиномоторов на 240-сильные дизеля. 17 января Морской министр дал указание направить два дизеля с «АГ-23», строящейся в Николаеве, но ремонт «Краба» не закончился.

Уходя в 1919 году из Севастополя, англо-французские интервенты вывели в море и затопили на большой глубине 13 российских подводных лодок, в числе которых был и первый в мире подводный заградитель «Краб». 26 апреля его на буксире парохода «Елизавета» вывели на внешний рейд, где, сделав около рубки пробоину площадью 0,5 кв. м., и открыв носовой люк, затопили лодку на глубине 65 метров.

В 1934 г. Черноморский ЭПРОН обнаружил «Краба» под Севастополем, вблизи Стрелецкой бухты, на глубине 57–59 метров. Лодка вошла глубоко в грунт, кормовая часть её палубы была покрыта илом почти до самой рубки.

Подводный заградитель «Краб» был поднят и 7 октября 1935 года заведён в Стрелецкую бухту. В это время советский ВМФ уже принимал новые, более совершенные подводные заградители типа «Ленинец», поэтому «Краб» не стали восстанавливать, а разрезали на металл. ОТ «КРАБА» ДО «ЕРША» И ДАЛЕЕ…

Минные постановки, проведённые подводным минзагом «Краб» на Чёрном море в кампаниях 1915–1916 годов, доказали успешность технического решения проблемы скрытой постановки минных банок. Минная угроза сковывала действия неприятельского флота, не только военного, но и транспортного, Первая мировая война показала высокую эффективность мин, выставленных подводным заградителем. МГШ и ГУК уделили особое внимание выработке технических заданий подводных минных заградителей. Новые корабли этого класса могли вступить в строй не ранее 2-3-х лет. Шла война, и такие корабли нужны были немедленно. Исходя из этого, и учитывая желание балтийских подводников получить минный заградитель как можно скорее, ГУК предложил в августе 1916 г. Балтийскому заводу разработать проект переоборудования в заградитель строящейся подводной лодки «Форель».

К этому времени разработкой аналогичного проекта переоборудования в минзаг строящейся подводной лодки «Тур» занимался также ревельский завод «Ноблессер». Эта работа осуществлялась под общим руководством корабельного инженера штабс-капитана В.И. Юркевича, будущего главного конструктора знаменитого французского суперлайнера «Нормандия». Однако, 5 ноября 1916 г. «Ноблессиер» отказался от выполнения заказа из-за его сверхмалых сроков.

11 ноября 1916 года Балтийскому заводу был выдан наряд на переоборудование в минзаг по проекту «Форели» ещё одной строящейся лодки «Ерш», с теми же сроками готовности к испытаниям.

«Форель» так и не была достроена, хотя числилась в списках строящихся кораблей до 1926 года, когда была принята новая кораблестроительная программа подводного флота России.

«Ерш», спущенный на воду летом 1917 года, был предъявлен к испытаниям осенью 17-го, и проводились они по сокращённой программе в ноябре-декабре. На основании результатов испытаний штаб дивизии Подводных лодок ходатайствовал перед Военным отделом Центробалта о зачислении «Ерша» в списки флота с 28 декабря 1917 года. В феврале 1918 г. вместе с другими лодками дивизии «Ерш» совершил переход из Ревеля в Гельсингфорс, а в апреле участвовал в Ледовом походе Балтийского флота. Осенью того же года «Ерша» поставили на долговременное хранение в Кронштадтском порту.

В октябре 1919 г. «Ерша» перевели на Ладожское озеро, откуда он вернулся на Балтику в июле 1921 г. и вошёл в состав 2-го дивизиона бригады Подводных лодок Морских Сил Балтийского моря. 31 декабря 1922 годах «Ерша» переименовали в «Рабочий» (бортовой № 9) и произвели капитальный ремонт (1922-24 годы), после которого он продолжил несение службы в бригаде Подводных лодок Балтийского моря до 22 мая 1931 года, когда трагически погиб от столкновения с другой подводной лодкой «Красноармеец» (бывший «Леопард»), бортовой № 4.

Столкновение произошло ночью 22 мая в надводном положении в районе маяка Эренсгрунд. Лодки выполняли совместное учебное плавание в западную часть Финского залива. При повороте на новый курс в штормовую погоду «Красноармеец» ударил в корму «Рабочего» («Ерш»).

Возможно, что после столкновения командир лодки (он же командир дивизиона) Н.А. Царевский рассчитывал сохранить лодку посредством откачки, поступавшей воды. Пробоина оказалась в недоступном для заделки месте. Были пущены в ход все помпы для откачки воды, но они не справлялись. Вода продолжала прибывать. Все старания команды заделать пробоину не увенчались успехом. Потеряв плавучесть, лодка погрузилась с большим дифферентом на корму (до 40 градусов) и затонула со всей командой. Погибло 45 подводников. Это была первая большая трагедия в советском подводном флоте.

Для разбора катастрофы в Кронштадт прибыл наркомвоенмор К.Е. Ворошилов, который разносил подводников за низкую дисциплину. Аварийная лихорадка вызвала очередную перетасовку кадров и прохождение боевой подготовки экипажами с «азов», не отходя от причалов. Всё это напоминает обстановку сегодняшнего дня после гибели апл «Курска».

Тогда была выявлена главная причина – отсутствие водонепроницаемых переборок и низкий уровень подготовки подводников.

Сразу после катастрофы начались энергичные поиски погибших, а в газетах появилось сообщение ТАСС, искажавшее суть происшедшего. Характерно, что ближе к истине оказались финские и эстонские газеты. Поиски на глубинах до 80 метров не сразу привели к результату. 21 июля 1933 г. эпроновцы с помощью спасательного судна «Коммуна» подняли заградитель…, затем его сдали на слом. История повторяется!

Характер людей меняется медленнее, чем идёт развитие техники – это видно и на истории развития подводного дела.

На подводной лодке

Ещё на заре подводного флота, сто лет назад, специалисты – подводники, анализируя службу на подводных лодках, вносили свои предложения в её совершенство. Но как тогда, так и сегодня, их голоса затухали в длинных чиновничьих коридорах, а многие платились за это отстранением от любимого дела.

Примеров больше, чем достаточно.

– Михаил Михайлович ТЬЕДЕР (1879–1939) один из первых русских подводников. Командир подводной лодки «Скат», построенной в 1904 году, один из пропагандистов внедрения подводных лодок в русский флот. Его брошюра «На подводной лодке» весьма психологически точно, что актуально и в наши дни, рассказывает о состоянии личного состава субмарины. Она вышла в свет в 1912 году и была положительно встречена прогрессивной морской общественностью. К сожалению, вторая часть этого уникального труда, изданного в Финляндии, не обнаружена до сих пор.

Анализируя затопление первой боевой подлодки России «Дельфин» 17 мая 1905 года, он приводит слова одного французского морского писателя относительно этой катастрофы: «… Недостаточно иметь подводное судно в порядке, чтобы считать его боевой единицей – обучение команды составляет очень большой фактор в подводном плавании.

Нужно постоянно помнить, что время, терпение, внимательное обучение команды, частые упражнения и проч. – главное на подводной лодке».

И это не пустые слова, что и подтверждает сам М. Тьедер из собственной практики, когда его «Скат» несколько дней бродил в море и он почувствовал сплаванность экипажа: «Признаться, это не могло не польстить моему самолюбию. Впервые на корабле я почувствовал во всём экипаже судна такую громадную сплочённость, такую крепость внутренней организации, такую общность интересов и такой избыток силы, побеждающей даже инстинкт самосохранения…».

Восхищаясь мужеством матросов-подводников – «нельзя было не преклоняться перед каждым из команды нашего отряда» – М. Тьедер говорит о роли командира: «Какое-то острое напряжение водворилось в лодке….

Всё внимание команды приковалось ко мне.

Я сделал невероятное усилие сохранить хотя наружное спокойствие, так как не было ничего опаснее в такой критический момент под водой передать хоть малейшее волнение кому-нибудь из матросов, из которых каждый, имея ответственную обязанность, под влиянием растерянности мог понаделать много непоправимых и роковых ошибок.

Мурашки, признаться, пробежали по телу…. Быть заживо погребённым и не иметь возможности даже дать о себе знать – нет, конечно, ничего ужаснее. На этот случай каждый из нас имел одно спасение – револьвер…».

Как всё это верно! Автор этого материала подобное состояние переживал не раз уже на атомных лодках второго поколения – подводная лодка остаётся рискованным судном и по прошествии ста лет, несмотря на значительный прогресс….

Вспомните ребят с АПЛ «Курск» из 9-го отсека – каково им было заживо погребённым в стальном объёме!? И револьверов не было!..

Во всяком деле опыт накапливается деятельностью предыдущих поколений, и об этом никогда нельзя забывать!..

– Иван Иванович РИЗНИЧ (1878–1923) один из пионеров подводного плавания. Командовал в 1906–1908 годах подводными лодками «Лосось» и «Стерлядь». Автор «Командных слов по управлению подводными лодками» (1908). За пропаганду прогрессивных взглядов был уволен с флота в запас. По общей мобилизации в 1914 году был призван на флот и назначен командиром дивизиона подводных лодок особого назначения. В 1917 году на подводной лодке «Святой Георгий» совершил первый дальний переход (в военное время) из Специи (Италия) в Архангельск (Белое море).

Его работа «Подводные лодки в морской войне» (1913) не потеряла своего значения и в настоящее время, особенно такой вывод: «Для России подводные лодки совершенно необходимое и в высшей степени желательное оружие. Ещё лорд Гошен (1803) сказал, что подводная лодка есть оружие бедных на море государств. К сожалению, в данное время нам приходится причислить себя к последним…». Это вполне очевидно и сегодня. Если отказаться от сверх гигантских супердорогих субмарин типа «Курск» и «Акула». Сосредоточиться на лодках – истребителях водоизмещением в пределах 2000–3000 тонн, оборудованных по последнему слову техники, то можно быстро опять стать в строй «великих морских держав». Но на это нужна политическая и государственная воля, которая ныне отсутствует в верхах.

Главное в этой работе то, «что некоторые называют философией подводного плавания», а это подготовка командиров и экипажей, пожалуй, самое сложное и дорогостоящее дело в формировании подводных сил страны. «Знание дела особенно важно в нижних чинах, которые теперь при краткости службы не успевают войти в курс его, поэтому мне кажется, что подводное плавание до тех пор не будет стоять на достаточной высоте, пока команда не будет почти вся состоять из сверхсрочнослужащих нижних чинов. Пока же не делают ничего, чтобы их задержать на службе», – чем не вывод для наших дней? Надо признать, что этот постулат был близок к своему воплощению в 70-80-е годы прошлого столетия, когда штаты атомоходов предусматривали только должности сверхсрочнослужащих, основной заинтересованностью которых была материальная сторона дела. А дальше…, «ломать – не строить!» и сегодня мы имеем то, что имеем!

А ведь ещё в своё время И. Ризнич утверждал: «Для государства, которое, как Россия, обречено, по крайней мере, на 10-летнюю бездеятельность на море., (Это послевоенные 10 лет после русско-японской войны 1904-05 годов, сегодня – это 15 лет после развала Союза, которые уже прошли – В. К.). и рискует при всякой войне, почти со всяким государством, ограничиваться исключительно оборонительными морскими операциями и может иметь блокаду всех своих портов, подводные лодки являются крайне действенным и необходимым оружием…. Подводное плавание только тогда будет иметь значение, когда будет оборудовано соответственное количество баз, на которых подводные лодки имели бы всё, необходимое как для снабжения, так и для жизни…», – аксиома и нынешнего века. Но, увы!

В момент трагедии АПЛ «Курск» вся страна содрогнулась, увидев без прикрас базу подводных лодок Северного флота Видяево, о других, и говорить, не приходится. Их просто ликвидировали. О каком 10-летнем возрождении флота может идти речь сегодня? Надо думать головой и трясти «мошной», а главное – нет флотоводцев, подобных адмиралам Н.Г. Кузнецову и С.О. Макарову, которые постоянно учили флот – «Помни войну!». Когда нет флота, не будет и флотоводцев. Сегодня больше бегут с флота, чем стремятся на него.

Эта работа Ивана Ризнича, подводника-первопроходца, несомненно, должна быть настольной книгой всякого уважающего себя подводника, особенно командира.

«Служба на подводных лодках соответственно гораздо опаснее в мирное время, чем в военное…». И это правда, подтверждаемая фактами всей истории подводного флота, в том числе и наших дней.

В этом отношении очень интересен рассказ другого подводника тех дней капитана 2 ранга Нестора Александровича Монастырёва о трагедии подводной лодки «АГ-15», происшедшей 5 июня 1917 года в Аландских шхерах (Балтика). Сам командир лодки, Монастырёв очень грамотно и морально верно разбирает этот случай, весьма похожий на причину гибели подводной лодки «С-80» в январе 1961 года. Там и тут причиной явилась забортная захлопка: в первом случае забытая быть закрытой по разгильдяйству, во втором – по незнанию её особенностей, а главное в обоих случаях беспечность командного состава. Особенно важна в этих историях моральная составляющая, когда выдержка и дух старшего офицера «АГ-15» лейтенанта Мациевича, позволили спастись, хотя не всем, но некоторым членам экипажа, в том числе и ему. Глубина была небольшая, всего 34 метра, но при тех спасательных средствах, только капковый бушлат, это был, пожалуй, первый случай выхода из затонувшей подводной лодки методом так называемого «свободного всплытия в воздушном пузыре». Этот метод теоретически отрабатывался на подводных лодках в 50-80-е годы прошлого столетия с использованием аппаратов ИДА. Практически его отработать было невозможно, не существовало тренажеров. Но даже теоретическая отработка его давала какой-то шанс на спасение при драматических стеченьях обстоятельств. Сейчас об этом методе забыли начисто.

Возвращаясь к трагедии «С-80» надо сказать, что экипаж знал этот метод и хотел им воспользоваться, но обстоятельства были против.

Прошло около 10 минут катастрофы. Всё это время подводники предпринимали меры к спасению. Они продували цистерны главного балласта, используя командирские группы ВВД (главный резерв воздуха высокого давления – В.К.). Затем решили выйти из затонувшей подводной лодки. Отдраили нижний входной люк в 7-м отсеке-убежище, опустили тубус, приготовили 5 ИДА, но на поверхность никто не вышел: может быть потому, что не смогли или поздно приняли решение и не успели, а может быть потому, что на 14 человек имелось только 10 спасательных аппаратов ИДА-51. Они погибли вместе.

Дольше всех напору воды противостоял личный состав 1-го отсека – убежища. Хорошо обученные моряки выполнили все необходимые мероприятия по аварийной тревоге. Их действия были грамотными и последовательными. Они отключили командирскую группу ВВД от разрушенных центральных отсеков и продули носовую группу цистерн главного балласта, пытаясь увеличить дифферент на корму. Тем самым уменьшить глубину до 120 метров (глубина затопления лодки 196 метров – В.К.), с которой предусмотрен инструкцией самостоятельный выход из затонувшей подлодки, отдали аварийный буй для обозначения своего места. Однако, судьба распорядилась так, что в тех условиях, в которых находились последние 10 человек из всего экипажа и их действия не могли дать положительных результатов, а смерть медленно и неизбежно наступила от нехватки кислорода.

В первые 20 секунд катастрофы, в центральном посту не оказалось никого кто мог бы принять решение на немедленное использование ВВД на продувание цистерн. Самые опытные и знающие офицеры, каждый из которых имел допуск на самостоятельное управление подводной лодкой и мог дать правильные, последовательные команды и проконтролировать их исполнение в любой сложившейся ситуации находились вне центрального поста управления. Командир подводной лодки и его стажёр находились во 2-м отсеке, старший помощник командира был в боевой рубке, а командир БЧ-5 (механик) в 4-м отсеке. В момент создания аварийной ситуации командный состав находился в других помещениях и не смог прибыть на главный командный пост. Такая беспечность в сложившихся условиях плавания тем более была недопустима, чем нарушалась инструкция о запрещении плавания под РДП (работа дизеля под водой) при большом волнении моря.

Гибель подлодки «С-80» стала хрестоматийным примером для офицеров ВМФ. Ценой своей жизни 68 подводников вписали лаконичные слова статей документов по обеспечению живучести подводных лодок.

Любая инструкция пишется на основе опыта, а в подводном деле ещё и кровью предыдущих товарищей.

– Вадим Алексеевич ПОДЕРНИ (1889-?) окончил Морской корпус, затем отряд подводного плавания. В годы первой мировой войны исполнял обязанности минного офицера 1-го дивизиона подводных лодок Балтийского флота. Замечательный пропагандист идей подводного плавания. Возглавлял один из первых журналов для подводников – «Известия подводного плавания». Участвовал в первом боевом походе подводной лодки «Волк» типа «Барсов», который описал в статье «На подводной лодке в 1916 году». Первый боевой поход «Волка» (командир капитан 2 ранга И.В. Мессер) оказался самым удачливым не только в истории этой лодки, но и всего русского подплава в первой мировой войне. В походе за одни сутки было потоплено три парохода противника, а всего за 9 походов было одержано 4 победы, рекорд русских подводников на Балтике в первую мировую, который побили советские подводники во вторую мировую там же, на Балтике («Л-3» за 8 боевых походов уничтожила 28 кораблей и судов противника, командир капитан 3 ранга П.Д. Грищенко – В.К.).

Этот же поход описывает другой подводник, штурман подлодки «Волк», старший лейтенант Александр Васильевич Зернин (1891–1962) в статье «Первый поход подводной лодки «Волк»(19 мая 1916 года), опубликованной в бизертовском «Морском сборнике» № 6-1922 года. Обе статьи подтверждают факты побед «Волка», а главное – психологические и моральные взгляды авторов на подводную службу совпадают по всем параметрам – «яркие и любопытные картины, иногда жуткие, иногда величественные, во всяком случае, все необыкновенные и не забываемые никогда». Подводную службу переживают немногие, так как невелико число людей, плававших и плавающих под водой, но трагедии в ней отзываются болью всей страны, о чём наглядно доказала гибель АПЛ «Курск» в августе 2000 года. До настоящего времени очень скудны сведения о действиях русских подводных лодок впервой мировой войне, а между тем из малочисленных источников известно, что их опыт в дальнейшем был использован многими странами. Попытку обобщить опыт боевых действий русских подводных лодок в первой мировой предпринял капитан 2 ранга Нестор Александрович Монастырёв (1887–1957), офицер подводного плавания, минный(1915) и старший (1916) офицер первого в мире подводного минного заградителя «Краб», командовал подводными лодками «Нерпа» и «Скат». В белом Черноморском флоте служил минным офицером на подлодке «Тюлень», затем был назначен командиром подлодки «Утка», которую своим ходом привёл в Бизерту (Тунис). Он же редактор бизертинского «Морского сборника», издававшегося в 1921–1923 годах, где и публиковалась его работа «Наши подводные лодки во время войны» (Первой мировой – В.К.) – «Кроме стрельбы самодвижущимися минами, в русском подводном флоте было обращено большое внимание на постановку мин заграждения с подводных лодок. В этом отношении в русском флоте была проявлена инициатива, и ещё задолго до войны начал строиться подводный заградитель системы инженера Налётова в 550 тонн водоизмещением, с 60 минами заграждения и 4 торпедами». С появлением больших подводных лодок в Черном и Балтийском морях (500 и свыше тонн – В.К.) начались их беспрерывные крейсерства и блокада неприятельских берегов. Интересны сведения о подводной лодке «Акула» под командованием капитана 2 ранга Николай Александрович Гудима (1882–1915), совершившей в 1914–1915 годах 17 боевых походов на Балтике. И ставшей первой русской подводной лодкой, применившей тактику активного поиска противника в море вместо господствующего до этого ожидания на заданной позиции. До этого считалось, что 14 ноября 1915 года она пропала без вести в районе Либавы.

Но Монастырёв, ссылаясь на германские источники, приводит другие сведения о судьбе «Акулы»:

– Во второй половине ноября 1915 года подлодка «Акула»(350 тонн), взяв с собою впервые на палубу 6–8 мин заграждения с особыми для того приспособлениями, вышла в район Данцигской бухты. Во время своего пребывания в Данцигской бухте однажды она появилась перед самым городом (г. Данциг, ныне Гданьск – В.К.): всплыла и из своей 37-мм пушки обстреляла город, когда германская императрица посещала там госпиталя. Поднялся переполох, начались поиски и погоня за русской подводной лодкой. Миноносцы, тральщики и гидропланы бросились на «Акулу». Лодка успела погрузиться и, уходя, встретила канонерскую лодку, утопила её торпедой. В течение нескольких часов шла погоня за «Акулой», ей не давали всплыть, подвергая непрерывным атакам. В последний момент её видели всплывшей до половины с большим креном на левый борт. Вскоре она погрузилась, чтобы никогда больше не всплыть. Таковы германские источники о судьбе этой геройской лодки, на которой погиб один из лучших командиров-подводников первой мировой войны капитан 2 ранга Гудим.

Через 30 лет, в январе 1945 года в этой же Данцигской бухте другая подводная лодка «С-13» под командованием лучшего подводника второй мировой войны (подводника № 1) капитана 3 ранга Александра Маринеско одержала самую знаменитую подводную победу 20 века – потопив немецкий лайнер «Вильгельм Густлав», водоизмещением 25 484 тонн.

Не это ли следование славным подводным традициям – победа любой ценой, а главное – умением!

Даже небольшой анализ статей и просто мнений подводников-профессионалов позволяет заключить о незаменимости подводных лодок в современной войне и не только на море. И здесь стоит сослаться на мнение непопулярного в мире диктатора, но весьма недурного политика и военного стратега Адольфа Гитлера. Он в сентябре 1941 года, определяя значение технического предвидения в войнах 20 века, указывал на то, что в 1918 году несчастье немцев было в том, что тогдашнее руководство Германии не сумело своевременно распознать значение боевой техники. Тогда же он говорил: «Уже теперь ни один большой боевой корабль не может находиться в гавани…», – до гибели «Тирпица» в норвежских шхерах оставалось три года два месяца два дня.

В январе 1942 года Гитлер вынужден был признать, что «В мирное время следует закладывать такие основы военной промышленности, на которые можно опереться и во время войны». Строительство подводных лодок в Германии в период войны не восполняло их потерь в той мере, какой было необходимо. Слишком поздно была сделана ставка на подводный флот. Здесь предвидение Гитлера подвело, а в основном ошибка – война на два фронта.

Сегодня почему-то основой морского могущества стали считать авианосно-ударные соединения. Авианосец тот же большой корабль, который уязвим…. И здесь забыли в последнее время про лодки-истребители, сосредоточившись на дорогих подводных ракетных крейсерах. А зря!

Уроки нынешней войны в Ираке, как нельзя лучше подтверждают выводы – подводные лодки грозное оружие, способное разметать военно-морские группировки (анти иракские авианосно-ударные группировки в Персидском заливе и Средиземном море – В.К.). Одно упоминание, что в район Персидского залива выйдет российский ОБК (отряд боевых кораблей) и подводная лодка с крылатыми (противокорабельными) ракетами вызвала нервозность в Вашингтоне.

Да, многоцелевые субмарины оружие бедных государств, но, при сегодняшней морской политике сверх держав, самое действенное оружие на море.

Подводники первой мировой

Одной из забытых страниц той войны стало забвение участия русского флота, в частности, подводного. Не успевший восстановиться после русско-японской войны 1904–1905 годов, он всё-таки сумел противостоять более сильному германскому флоту и, на мой взгляд, именно флот не позволил Германии направить свой удар на Петроград.

Россия к началу войны в 1914 году имела 22 боеспособные лодки. В постройке находились ещё 24, из них 6 на Чёрном море и 18 – на Балтийском.

ПОДВИГ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ «ОКУНЬ».

К началу войны на Балтике была создана дивизия подводных лодок 5-ти дивизионного состава. Её деятельность характеризуется количеством боевых походов: в 1914 г. – 18, в 1915 – 78, в 1916 – 47. Под влиянием потерь на минах и угрозы подводных лодок германское командование в 1914 г. было вынуждено отказаться от ряда запланированных операций. Первая половина 1915 года вызвала активность русских подлодок против германского флота, имевшего целью поддержание фланга наступающей армии и закупорку выхода русского флота в Балтийское море.

Успешность действия русских подводников в 1915 г. показывают итоги: уничтожены 1 броненосный крейсер, 1 лёгкий крейсер и 16 пароходов. Как отмечает морской историк А.В. Томашевич – «Роль лодок была весьма значительна… Возможность появления их в любом месте моря и явилась причиной того успеха, который был достигнут русскими к концу кампании» (1915 – В.К.). Это и вынудило немцев отказаться от активных действий на море.

На этом фоне атаку подводной лодки «Окунь» под командованием В.А. Меркушева на немецкую эскадру можно назвать подвигом.

Подводная лодка «Окунь», находясь на позициях 21 мая 1915 г. в Балтийском море, обнаружила германскую эскадру в составе 10 крупных кораблей в охранении миноносцев. Эскадра имела целью тайно проникнуть в Рижский залив и способствовать захвату Риги, откуда был прямо путь на Петрогорад. Василий Меркушев, естественно, не зная этого, смело вступил в бой с эскадрой.

Решительными и умелыми действиями Меркушев прорвал линию охранения минононосцев и пошёл в атаку на линейные корабли. Атакованный им линейный корабль, заметив перископ, пошёл тараном на лодку. Расстояние было невелико, и лодке грозила неменуемая гибель. Но умелые действия командира и команды не только помогли лодке избежать гибели, но и выпустить две торпеды, которые поразили неприятельски корабль. На лодке был погнут только перископ.

Следствием действия лодки явился отход вражеской эскадры. Стратегическая операция была сорвана, а несколько повреждённая лодка благополучно вернулась в базу.

За атаку, вынудившую неприятельскую эскадру к отходу, командир был удостоен ордена Св. Георгий 4-й ст., а команда была награждена Георгиевскими крестами 3-й ст. Ныне погнутый перископ подлодки «Окунь» является экспонатом Центрального военно-морского музея в Санкт-Петербурге.

15 июня 1915 г. «Окунь» атаковал немецкий крейсер «Аугсбург» близ Виндавы, за что лейтенант Меркушев был награждён Георгиевским оружием.

Дальнейшей службе на подводных лодках Меркушеву не позволило здоровье, но он продолжил её на надводных кораблях. Гражданская война многих геройских офицеров поразбросала по миру. Капитан 1 ранга Василий Александрович Меркушев умир в эмиграции в Париже 4 декабря 1940 г. и похоронен на кладбище Сент-Женевьев-Буа, которое хранит немало русских тайн. «ТЮЛЕНЬ» НА ЧЁРНОМ МОРЕ.

На Черноморском флоте к началу первой мировой войны в строю находилось только четыре старые подводные лодки. В феврале 1915 г. в Севастополь из Николаева для сдаточных испытаний была переведена подлодка «Тюлень», которая наиболее ярко проявила себя в боевых действиях.

Самым результативным командиром «Тюленя» считается капитан 2 ранга М.А. Китицын. Ему в Интернете приписывают 36 побед, из которых 32 закончились потоплением противника, а 4 взятием судов-призов. Это мало соответствует дествительности, но впечатляет. Победы дествительно были, и это факт.

Впечатляющую победу «Тюлень» одержал по захвату турецкого вооружённого транспорта «Родосто» с немецко-турецкой командой, водоизмещением 6 000 т с военным грузом, 11 октября 1916 г. Эта операция подробно описана командиром подлодки «Тюлень» Михаилом Александровичем Китициным (1885–1960) в «Ежемесячнике подводного плавания» № 5 -1917 г.

Захват русской подводной лодкой «Тюлень» вооружённого турецкого транспорта «Родосто» являлся первым в истории случаем, когда подлодка огнём своих пушек вынуди ла к сдаче корабль, намного превосходящий её по мощности артиллерийского вооружения.

Надо отметить и успешные действия первого в мире подводного минного заградителя «Краб». В свой первый боевой поход «Краб» вышел из Севастополя совместно с подлодками «Нерпа», «Тюлень» и «Морж» 25 июня 1915 г. для постановки минного заграждения в узкости Босфорского пролива. Несмотря на новизку дела, русские подводники успешно выполнили боевое задание. На минах, поставленных «Крабом», подорвался немецкий рейдер «Бреслау».

Наиболее успешным для подводников-черноморцев был 1916 год. Победы подводных лодок «Тюлень», «Морж», «Нарвал» и других, минные постановки минзага «Краб» сковывали действия противника в Чёрном море.

На Чёрном море в период первой мировой войны погибла только одна подводная лодка «Морж», не вернувшаяся из похода.

Остальные 13 подлодок были затоплены англо-французскими интервентами при бегстве из Севастополя в 1919 году. НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ.

Первая мировая война развеяла миф о «владении морем» с помощью линейного флота. Действия подводных лодок на морских коммуникациях доказали действенность нового вида кораблей (подводных), и это явилось следствием быстрого прогресса техники подводного кораблестроения.

Подводная лодка превратилась в мощное и грозное оружие, способное противостоять неприятельским кораблям любого типа и особенно против кораблей большого водоизмещения – линкоров, крейсеров, крупных транспортов.

Русские подводные лодки по некоторым элементам, особенно вооружению, превосходили лодки иностранных флотов при одинаковом водоизмещении. Подводные лодки типа «Барс» при водоизмещении 650 т. имели 12 торпедных аппаратов, из них 8 решетчатого типа, что позволяло производить стрельбу залпом-веером. Этот результативный метод стрельбы стал применяться иностранными подводниками только через 25 лет – в период второй мировой войны.

Опыт первой мировой войны выявил необходимость дальнейшего совершенствования техники подводных лодок. В этом принимали активное участие не только кораблестроители, но и боевые офицеры-подводники. Одним из них был командир подводной лодки «Акула» лейтенант Н.А. Гудим, предложивший устройство для подзарядки аккумуляторной батареи подводной лодки в перископном режиме, прообраз немецкого «шнорхеля» и нашего РДП (работа дизеля под водой). Николай Александрович не смог осуществить своё изобретение. Осенью 1915 г. он погиб вместе со своей лодкой «Акула». Изобретение Гудима осуществил лейтенант И.К. Мессер на своей подлодке «Волк», его примеру последовал лейтенант Трофимов – командир подлодки «Леопард».

Эта идея русских подводников была скоро забыта даже в нашем флоте, поэтому когда на немецких подводных лодках в период второй мировой применили подобное устройство под названием «шнорхель», многие считали, что оно появилось впервые.

Забвение и замалчивание отечественных изобретений приводило к тому, что техника на русских подводных лодках оказывалась отстающей. Извечная наша нерасторопность, а скорее чиновничья рутина.

ПОДВОДНИКИ.

Во все времена при соответствующем уровне развития техники главными героями оставались люди. Относительно русских подводников времён первой мировой войны можно сказать только похвальные слова. О некоторых я уже сказал выше, о других коротко не расскажешь.

Лучше всех о русских подводниках того времени рассказал Валентин Пикуль в своём романе «Моозунд» – «Экипажи подводнх лодок комплектовались исключительно из добровольцев. В основном же служить под водой шли грамотные патриоты, любящие своё дело и отлично знающие, что ожидает их при малейшей оплошности. Офицерский состав лодок отличался от офицеров флота надводного. На субмаринах между начальниками и командой можно было наблюдать дружбу, скреплённую железной дисциплиной. Офицеры подлодок были намного образованнее офицеров-надводников. Среди них встречаллись не только отпетые головы, но и выдающиеся инженеры-изобретатели. Сама служба, полная отваги и риска, толкала их мысль к выдумке и рационализации. «Теория тут же проверяется практикой и… какой практикой! Ум человеческий на подлодках изощряется до предела. Приходится постоянно помнить, что на карту ставится своя и много других жизней», – так писал неизвестный офицер с подлодки «Волк», который укрылся под псевдонимом «Лейтенант Веди».

Многие офицеры-подводники после революции вынуждены были эмигрировать. Изучая их биографии, приходишь к выводу – Родина для них мать, а страна – чужая тётка, старающаяся уличить их во всех смертных грехах, даже сегодня. В подтверждение можно привести тезис белоэмигранта, контр-адмирала Дмитрия Николаевича Вердеревского (1873–1946), бывшего командира одной из бригад подплава, выдвинутый им в годы второй мировой войны: «СССР защищает исторические интересы России – все за родину!». Скончался в Париже.

Конструктор подводных лодок

Малинина Бориса Михайловича (1889–1949) с полным правом можно назвать зачинателем советского подводного кораблестроения, отнеся к тем, кого поэт Р. Рождественский назвал «Великими. Без фамилий». Когда началась Великая Отечественная война, навстречу врагу вышли в море 206 подводных лодок, в каждую из которых была вложена частичка таланта и труда Малинина.

Борис Михайлович родился 1(13) февраля в Москве. Поступив в 1907 г. на кораблестроительное отделение Петербургского Политеха, он практически всю свою жизнь связал с городом на Неве и его Балтийским судостроительным заводом. Там он и умер в 1949 г., прожив короткую, но яркую жизнь.

В 1910 г., проходя практику на транспорте Доброфлота «Тамбов», участвующим в походе адмирала Рожественского, он часто разговаривал на эту тему с механиком Киселёвым: «А представьте себе, Иван Петрович, – говорил он ему, – такую подводную лодку, которая ид1 т вместе с эскадрой, или, действуя, к примеру, из Владивостока, топит далеко в океане вражеские суда. Может, тогда обошлось бы и без Цусимы?». Тогда подводные лодки только зарождались, а сегодня мечты Малинина воплотились в тактику подводных флотов мира.

Куда идти работать после института? Вопрос этот Малинин решил ещё на «Тамбове». Третьего февраля 1914 г. он был зачислен на Балтийский судостроительный и механический завод Морского ведомства, в подводный отдел инженером – конструктором. Принимал участие в разработке и испытаниях лодок таких проектов как «Морж» и «Барс», где получил достаточный опыт для самостоятельной работы. Он стал соответствовать критериям, которые предъявлял к строителям подводных кораблей основоположник подводного флота России адмирал Э.Н. Щенснович: – Инженеры, работающие с подводными лодками, должны быть опытны в плавании на подводных лодках, так как только тот может не ошибиться в постройке лодки, кто плавал на лодке и сам управлял лодкой… (1907 г.)

Сложное время наступило в подводном кораблестроении в начале 20-х годов прошлого столетия. Россия далеко отстала от зарубежного опыта, а закупать лодки за границей не имело смысла – Всё равно продадут дерьмо! В заграничной командировке в Германию и Италию Малинина не допустили даже на заводы.

В 1926 г. Совет Труда и Обороны (СТО) принял программу строительства новых боевых кораблей, в том числе и подводных лодок. Слово «пропасть» в то время точно характеризовало дистанцию отставания нашего подводного кораблестроения от зарубежного. И эту дистанцию должен был осилить «Декабрист», над проектом которого в январе 1926 г. начал работы коллектив конструкторов из семи человек, руководимый Борисом Малининым.

В декабре 1927 г. 15 съезд партии подтвердил, что стране нужен сильный флот, в том числе и подводный. Значит, нужно было не покупать лодки, не повторять старые, всё надо делать самостоятельно и с дальним прицелом. Эту задачу со своим коллективом и решал Малинин. Как он сам признавался: – Период с ноября 1926 года по июнь 1930 года был самым напряжённым и трудным во всей моей деятельности.

Решением задачи с постройкой «Декабриста» решалась судьба отечественного подводного флота.

В это время Борис Михайлович пережил и личную трагедию. Был арестован, приговорён к расстрелу, но вместо этого работал в «шарашке», но не долго. Стране нужны были подводные лодки.

Пятого марта 1927 г. начата была закладка трёх подводных лодок типа «Декабрист», а 14 ноября 1931 г. после окончания испытаний на всех трёх подводных лодках были подняты Военно-морские флаги. Эра советского подводного кораблестроения началась.

Б.М. Малинин был главным конструктором не только лодок типа «Декабрист», но и типа «Ленинец» (подводный минзаг) и проекта «Щ», самой боевой лодки Великой Отечественной войны. Выдающаяся роль в разработке первого и последующих проектов довоенных подводных лодок, выдержавших горнило второй мировой войны, несомненно, принадлежит Малинину.

С 1939 г. он отошёл от конструкторской работы, но активно работал на научном поприще, воспитывая новые кадры подводных кораблестроителей. Он предвидел появление атомных субмарин, но не дожил до этого.

Он не отмечен многими наградами. Имя его особенно не афишировалось, да и сейчас звучит редко, но многие конструкторы подводных кораблей благодарят его за многое.

У создателей оборонной техники особая судьба!

«Главные подводники»

В марте 2007 года не только флотская общественность, но и вся страна готовится отметить 101-й раз ДЕНЬ своих Подводных Сил. Общеизвестные трагедии новейших подводных крейсеров «Комсомолец» (7.4. 1989) и «Курск» (20.8. 2000) вызвали неподдельный интерес к почётной, но опасной профессии подводника. Подводная тема, если она поднимается в СМИ, больше касается героев-подводников, а тех строил для них подводные суда, готовил их к подвигу, практически нигде не упоминают. И если в авиации мы знаем не только лётчиков, но и конструкторов самолётов, то в боевом кораблестроении, в частности подводном, такие имена до сих пор широко не известны.

Возможно, моя статья заставит некоторых читателей задуматься о «великих без фамилий», вспомнить и рассказать о конструкторах подводных кораблей, которых уже нет с нами, но остались их родственники, а возможно, и те, кто знал их лично по работе и в жизни. Мало литературы о конструкторах первых подводных лодок советского периода, как Б.М. Малинин, К.Ф. Терлецкий, П.И. Сердюк, В.Ф. Критский и других, не говоря о ныне здравствующих. В годы Советской власти все «Оружейники» были засекречены, к сожалению, эта традиция не преодолена. Неужели люди виноваты за свой талант?

Имена конструкторов подводных кораблей могли и не состояться, если бы не было организаторов, борцов за отечественное подводное кораблестроение, таких как военморы А.Н. Гарсоев и Н.А. Зарубин.

После революции 17-го года, уже прошлого века, в иерархии военно-морского флота (Военно-морские силы РККА – В.К.) существовала такая должность «главный подводник», другими словами «флагман». С тех пор Подводные силы страны пережили массу реорганизаций, и о той структуре ВМФ уже мало кто знает. А между тем на эту должность впервые были назначены весьма уважаемые подводники. Их имена должны стоять рядом с именами И.Г. Бубнова, М.Н. Беклемишева, Н.С. Горюнова. Если последние стояли у истоков строительства первых боевых отечественных подводных лодок, то Александр Николаевич Гарсоев (1882–1934) и Николай Александрович Зарубин (1884 – 193…) были первыми «главными подводниками» страны Советов. Они отстояли честь русского подводного кораблестроения и практически возродили Подводные силы России.

Если о Гарсоеве, подплавские острословы прозвали его «Барсоевым», более или менее есть, что прочесть, то о Зарубине очень мало, хотя его подпись «Военмор Зарубин» стоит на десятках протоколов, докладных записок и других документах, относящихся к началу истории создания советских подводных лодок.

В газетной статье много не расскажешь о этих двух замечательных личностях. Богата и удивительна их жизнь и судьба. Я только попытаюсь возбудить интерес читателей к делам этих людей, отдавших себя полностью подводной идеи….

АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ГАРСОЕВ родился в Тифлисе (Тбилиси) в семье видного чиновника, мечтавшего видеть сына учёным. Но судьба распорядилась по иному. К 22 годам, окончив математическое отделение Московского университета и получив диплом, Гарсоев сразу же подаёт прошение о зачислении юнкером на флот. 6 августа 1904 года он был определён в 18-й столичный флотский экипаж и с тех пор он связал свою жизнь с флотом, большая часть которой была подводной.

За 16 месяцев он освоил полный курс Морского корпуса и получил чин мичмана. Вдоволь хлебнув миноносной жизни, вдруг переводится на линкор «Андрей Первозванный», откуда на крейсер, но мечтой остаются подводные лодки. 19 октября 1910 г. его направляют в учебный отряд Подводного плавания. Завершив курс обучения, и получив звание офицера подводного плавания, Гарсоев плавал в качестве помощника командира на подводной лодке «Акула», а затем на подлодке «Сиг». В 1912 г. его назначили командиром подводной лодки «Почтовый», с единым двигателем надводного и подводного хода. Осенью 1912 года он принял подводную лодку «Минога», которая затонула 23 марта 1913 года на глубине 30 метров. Лодка была поднята краном, и никто из команды не пострадал. Команде был дан 2-х месячный отпуск, после возвращения из которого, все отказались служить на «Миноге». Тогда Гарсоев мог послать ко всем чертям и флот, и лодки. Мог, но не сделал этого….

Назначенный командиром на подводную лодку «Львица» (Тип «Барс») в 1913 году Гарсоев участвовал на ней в боевых походах на Балтике в 1914–1916 годах. На одном из боевых выходов «Львица» погибла, но уже с другим командиром. Гарсоев был переведён в штаб дивизиона подводных лодок….

МОЛОДЫМИ ЛЕЙТЕНАНТАМИ Николай Зарубин и Александр Гарсоев познакомились в Либавском учебном отряде Подводного плавания, где постигали устройство лодок, тактику применения новейшего тогда боевого средства на море. В один и тот же день – 20 октября 1911 года – им вручили знаки офицеров подводного плавания, отличавшие их от всех остальных: силуэт субмарины, якорь, якорная цепь… Редкостный знак, обладателей которого можно было тогда сосчитать по пальцам, выводила подводников за грань обыденности. Субмарины сверкали на синих кителях, словно подчёркивая принадлежность офицеров к какому-то особому клану. Но разве не являлось оно особым, сообщество людей, бросивших вызов враждебным человеку морским глубинам? Подводников объединял и как бы возвышал над всеми смертными постоянный риск, сопутствующий буквально каждому плаванию: очень несовершенны были тогда подлодки. Подводное плавание для широкой публики оставалось (остаётся и сегодня) диковиной, строжайшая тайна окружала всё, связанное с лодками. Однако опасность нового дела понимали даже те, кто был далёк от флотской жизни. И не раз перехватывали лейтенанты, восхищённые взгляды….

Пути друзей после отряда надолго разошлись. Они прошли огненные барьеры войн и революций: один на Балтике, другой – на подводных лодках Чёрного моря. Теперь, на седьмом году Октября, Зарубин был флагманским подводником (главным) штаба начальника Военно-морских сил РККА, причём, принял эту должность у Гарсоева, который перешёл в Научно-технический комитет флота – НТК, возглавив секцию подводного плавания. У них ещё с учебного отряда родилась шутка-присказка – «А что думает младший, и что на это скажет старший?». Родившийся на два года раньше Гарсоев в царском флоте дослужился до чина капитана 2 ранга, Зарубин имел чин старшего лейтенанта, после революции, офицеры, принявшие её идеи, имели одинаковые звания «военмор», а сейчас и по должности стояли на одной ступеньке служебной деятельности. Сейчас они решали общую задачу…, возрождали Подводные силы страны.

НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЗАРУБИН, друг и единомышленник Гарсоева, не менее значительная личность. Он родился в семье петербургского чиновника, после окончания гимназии пошёл в морской кадетский корпус, который окончил в 1907 году. Служба, плавания, а в 1911 году выпуск из учебного отряда Подводного плавания, где судьба свела его с Гарсоевым и это до конца жизни.

После окончания Отряда был направлен на Черноморский флот, где дослужился до должности командира подводной лодки «Кит», участвовал в освоении подводного минного заградителя «Краб». Как и Гарсоев принял революцию 1917 года. Когда рушился привычный мир, когда кто-то куда-то бежал, вчерашние друзья становились врагами, Зарубин послушался слов отца: «Зарубины от России никуда не бегали. В нас, Коленька, кровь мужицкая, мы не столбовые. Вот с мужиками и иди». И старший лейтенант Зарубин пошёл. В августе 1919 года он уже был в штабе бригады подводных лодок Балтийского флота. И, когда подводная лодка «Пантера» потопила 31 августа 1919 года английский эсминец «Виттория» у острова Сескар, в штаб бригады с кальками маневрирования пришёл командир Александр Бахтин. Тогда Зарубин сказал ему: «Не для меня, Саша, а для истории ты кальки принёс. Твоя торпеда открыла боевой счёт Красного подводного флота».

Потом, в 1922 году, приняв у Гарсоева пост флагманского подводника, он понял разницу между прошлым и нынешним своим положением. Привыкший к строевой службе, Зарубин был вынужден окунуться в борьбу с бюрократией по восстановлению флота. Хорошо, что и Гарсоев рядом. Теперь оба участвуют в разработке первой шестилетней программы нового кораблестроения. Это он убедил Гарсоева и начальников повыше, что необходим проект отечественной лодки, не заграничное «барахло».

Николай Зарубин обоснованно подвергал убийственной критике все «западные» предложения по приобретению подводных лодок за границей: «… Для России, очень отсталой в техническом отношении от Запада и экономически очень бедной, в некоторых случаях приходится идти в вопросах техники не путём эволюции, а скачками. В особенности это нужно сказать про настоящее время….

Англичане, французы, американцы и т. д. все идут своими путями, и их путь применяется к возможному театру и возможному противнику. Этим же путём, т. е. путём национальным, должна идти и Россия. Развитие подводных лодок Русского типа весьма своеобразно и не похоже на иностранное. Интересно то обстоятельство, что иностранный тип подводной лодки, перенесённый на русскую почву, сейчас же меняется и приспосабливается к русским требованиям…». Это высказывание простого «военмора» 80 лет назад, более чем актуально в наше время.

ТАК КАКИМИ ЖЕ БУДУТ НОВЫЕ ЛОДКИ? Одна из важнейших вех в истории советского (читай российского) кораблестроения – декабрь 1926 года. Приказом по Техническому управлению Военно-морских Сил РККА назначается специальная подкомиссия для составления наряда промышленности на сооружение первых подводных лодок. В её составе – Гарсоев, Зарубин, Солдатов, Малинин, Рудницкий…. Благодаря организаторским способностям Гарсоева, уму и способности анализа Зарубина, конструкторскому таланту Малинина за короткий срок были созданы подводные лодки серии «Декабрист».

МОЖНО МНОГО ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ ОТЗЫВОВ приводить об Александре Гарсоеве, как его начальников, так и товарищей, но остановимся только на его аттестации с января 1927-го по август 1928-го года, написанной председателем НТК Николаем Игнатьевым: «… Исключительно добросовестного отношения к делу. Работает не жалея сил. Огромные знания и феноменальная память. Подводное плавание, как своим сохранением, так (теперь) и новостройками, обязано А.Н. Гарсоеву весьма многим. Хороший, честный человек, но устал и требует любовного к себе отношения: приходится оберегать. Имеет печатные труды. Занимаемой должности вполне соответствует».

Аттестацию утвердил Начальник Военно-морских Сил РККА Муклевич 27 октября 1928 года – «С аттестацией согласен». Возможно, расписываясь, Муклевич подумал: «Прошло всего три года после моего разговора с Гарсоевым, а на стапелях уже стоят новые советские субмарины».

Тогда в сентябре 1925 года, когда Гарсоев докладывал состав конструкторской группы первой советской лодки Р.А. Муклевичу, случился такой момент: – А Зарубин? – перебил доклад Муклевич. – Обязательно. Без него подобная группа не мыслится.

Николай Зарубин ничем не уступал в положительных качествах своему другу Александру Гарсоеву. Он был патриотом своего Отечества, чего не хватает нынешним альбиносам. – Ладно, – буркнул Зарубин. – Я вот опасаюсь некоторых умников. Как бы история не повторилась. Не все понимают, что требуются свои лодки, понимаешь, свои. Такие же русские, как «Дельфин», «Акула», «Минога», «Барс». Даже недостатки у них были свои, русские, и поэтому с ними легче справлялись….

В этом был весь Зарубин.

ЛЕТОМ 1931 ГОДА Александр Николаевич был обвинён в участии в заговоре, и его репрессировали. После освобождения и реабилитации он прожил менее трёх лет – сказалось его подорванное здоровье. Скончался Гарсоев в 1934 году. В последний путь его провожали сотни подводников и кораблестроений. Его похоронили на мемориальном Новодевичьем кладбище в Санкт-Петербурге.

В эти же годы теряются следы и его друга и единомышленника Николая Александровича. Было такое время – если в контрреволюции обвинили Гарсоева, то почему Зарубин должен был остаться на свободе? Но документов по его аресту и последним дням жизни нет. Просто пропал человек! Даже исследователь жизни конструкторов подводных кораблей Юрий Стволинский, которому удалось в 1982 году разыскать двоюродную сестру Зарубина – Нину Николаевну Фёдорову – ничего не мог добавить к его жизни, кроме фраз «Николай Александрович Зарубин завершил свой жизненный путь более сорока лет назад…» и «Следы Николая Александровича теряются во времени и событиях». Но остались его значимые резолюции, докладные и прочие документы, свидетельствующие об его активном участии в возрождении Подводных сил России.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. Созданные под руководством Гарсоева и Зарубина подводные лодки 1-й серии («Декабрист»), послужили основой для разработки следующих проектов. Строились не только лодки, росли и воспитывались кадры для них, конструкторы совершенствовали свои таланты – а это главное в любом деле.

Это заслуга Гарсоевых, Зарубиных и целой плеяды русских конструкторов – кораблестроителей, что сегодня мы продаём новейшие подводные лодки за границу. Только жаль, что при этом забываем о собственной безопасности!

Моя публикация в авторской колонке ВПК от 18 января с.г. о И.Г. Бубнове, вызвала ряд комментариев, неоднозначного толкования. В продолжение этой темы…

Первенцы подводного кораблестроения

90 лет назад состоялась закладка первой серии отечественных советских лодок типа «Декабрист» (Д-1, Д-2, Д-3). Лодки строились в Ленинграде по проекту конструкторского бюро, возглавляемого Б.М. Малининым. Всего было построено шесть единиц этой серии.

«Декабристы» были вполне совершенными для своего времени лодками. Они существенно отличались от старых «Барсов» и «АГ» – лодок дореволюционной постройки. Новые корабли значительно превосходили своих предшественников по скорости надводного хода, дальности плавания и глубине погружения. Они способны были выдержать любой шторм. Лодки несли солидное и разнообразное вооружение.

Подводные лодки типа «Декабрист», ставшие первенцами советского подводного судостроения, положили начало созданию современного отечественного подводного флота. В проекте этих лодок Борис Михайлович Малинин предложил совершенно новые по сравнению с дореволюционными подводными лодками конструкции как корпуса лодки в целом, так и его отдельных составляющих – переборок, аккумуляторных ям, системы погружения и другого – носивших на себе печать несомненной новизны и оригинальности.

Лодки по этому проекту были построены и принимали участие в Великой Отечественной войне, причём среди них некоторые получили наименование гвардейских и получили боевые ордена. Наибольшего успеха добилась лодка «Д-3» («Красногвардеец») Северного флота. За семь боевых походов она потопила девять кораблей и транспортов противника и два повредила. А вот первенцу «Д-1» («Декабрист») не повезло. Подлодка «Д-1» исчезла в ноябре 1940 г. в водах Мотовского залива (Баренцева моря), и тайна её исчезновения не разгадана до настоящего времени. До сих пор моряки экипажа числятся без вести пропавшими. Удивительно, но факт!

В 1925 г. М.В. Фрунзе поставил вопрос перед подводниками Балтики – на какой основе строить подводные лодки? По иностранному образцу или собственной конструкции? Результат совещания был таков – начать постройку новых подводных лодок своими силами и средствами. Участникам совещания были предложены анкеты, в которых они высказывали свои пожелания тактико-технических данных новых подлодок.

Проект предусматривал постройку двухкорпусных подводных лодок. Особые требования предъявлялись к системе всплытия и погружения. Система была централизована: клапаны вентиляции кроме ручного управления имели пневматические приводы, управление которыми было сосредоточено в центральном посту. Прочный корпус разделялся шестью прочными водонепроницаемыми переборками на семь отсеков, сообщающимися между собой круглыми лазами – дверями. Входные люки имели двойной запор (сверху и снизу), причём нижняя крышка входного люка устанавливалась на выступающий внутрь отсека комингс высотой около метра. Устройство подобного комингса способствует выходу людей из лодки в случае аварии, когда лодка не может всплыть на поверхность. Была разработана и система регенерации воздуха, что способствовало длительному пребыванию в подводном положении. Внедрялись и другие оригинальные решения.

5 марта 1927 г. в торжественной обстановке к крыше цистерны быстрого погружения первой из строящихся лодок была прикреплена серебряная пластина – «закладная доска» – с названием «Декабрист» («Д-1»). Вслед за этим были заложены подводные лодки «Народоволец» и «Красногвардеец» («Д-2» и «Д-3»).

14 ноября 1931 г. после окончания испытаний на всех трёх подводных лодках были подняты военно-морские флаги. Началась их боевая служба.

Нельзя не сказать несколько слов о создателе этого проекта, ученике и продолжателе дела известных русских кораблестроителей И.Г. Бубнова и А.Н. Крылова, о Б.М. Малинине – создателе проектов подводных лодок и их строителе. Период в работе с 1926 по 1939 годы самый продуктивный в его деятельности. В эти годы Б.М. Малинин разрешает многие важные задачи принципиального характера, возникающие в процессе проектирования подводных лодок. Особый интерес как теоритический, так и практический представляют работы Б. Малинина в области управляемости подводных лодок под водой.

Борису Михайловичу принадлежит выдающаяся роль в разработке первых проектов. Рядом с его именем может быть поставлено имя М.А. Рудницкого. Под их непосредственным руководством были созданы проекты основных типов подводных лодок, успешно действовавших в годы Великой Отечественной войны. Начатое ими дело успешно продолжили последующие поколения инженеров-кораблестроителей, создавших принципиально новые типы подводных кораблей с учётом новых достижений науки и техники.

Не канул в Лету грандиозный труд первопроходцев тридцатых годов прошлого столетия, не напрасно до ночи горели огни возле чертёжных досок, на которых рождался «Декабрист»!

Память Подводный флот в великой Отечественной войне Подводными дорогами победы!

19 марта День подводников России.

Приближается День Великой победы в Отечественной войне над фашистскими захватчиками. Победу добывали не только на суше, но и море. Значительный потопленный тоннаж вражеских кораблей и судов записан и на счёт подводников. В послевоенный период много писалось о героях – подводниках, потом об этом стали забывать, издавая книги об асах подводниках 111 Рейха, забывая своих. Оправдано ли это? Ведь наши подводники находились в более тяжёлых условиях, чем восхваляемые «рыцари Денниц

В преддверии даты Великой Победы уместно напомнить, что она ковалась не только на сухопутных фронтах, но и на морях, в частности, под водой. На счету советских подводников немало славных дел, но, к сожалению, не переиздаются интересные книги послевоенной поры наших командиров-подводников. Зато книжные прилавки переполнены литературой разного характера, в которой прославляются боевые достижения фашистских асов-подводников. Их дополняют повествования о деятельности подводников бывших союзников.

У нас же известно имя, пожалуй, только одного подводника времён войны, правда, он этого заслужил, Александра Ивановича Маринеско. Его «атаку века» 20-го знает весь мир (30 января 1945 г.). Но во всех публикациях больший упор делается на скандальную жизнь Маринеско, чем на его боевую деятельность. В тени этой личности остаются другие, не менее, заслуженные подводники. О всех не расскажешь в короткой статье, только упомянуть отдельных. На каждом флоте были свои герои.

Конечно, самая драматическая обстановка для советских подводников во время войны сложилась на Балтике.

Товарищ А.И. Маринеско по Балтике Пётр Денисович Грищенко, с не менее драматичной жизнью, занимающий по потопленному тоннажу 2-е место (по количеству первое, 10 против 4 – В.К.), так и не был удостоен звания Героя, не смотря на все старания общественности всех уровней. За 50 лет его десять раз официально представляли к званию Героя страны, а в ответ молчание…. Доцент. Кандидат военно-морских наук, писатель Пётр Грищенко – один из самых прославленных подводников советского ВМФ. Его книги, написанные лично на фактах своей биографии, выгодно отличаются от многих сухих, записанных рукой лит обработчика, мемуаров. Книги «Мои друзья-подводники» (1966), «Соль службы» (1879), «На минном заградителе «Л-3» (1981) читаются легко и с интересом. Сегодня они библиографическая редкость.

Балтийские подводники внесли значительный вклад в борьбу с фашизмом. Недаром из 25 Героев Советского Союза подводников 11 балтийцев. Подвиг А.И. Маринеско до сих пор не оценён Великобританией, а ведь потопление лайнера «Вильгельм Густлофф», где были подготовленные экипажи для новых «Вальтеровских» подводных лодок (лодки уже были готовы – В.К.), спасло Англию от агонизирующего броска подводных асов Карла Деница.

Высокую оценку деятельности советских подводных лодок можно увидеть в высказываниях зарубежной прессы того времени. Прогитлеровская шведская газета «Дагенс Нюхетер» в номере от 20 октября 1942 г. писала: «Военно-морская база Кронштадт-Ленинград, как бы сильно она ни была блокирована немцами и финнами, всё ещё продолжает оставаться опорным пунктом военно-морских сил Балтики, а советские подводные лодки, управляемые отважными командирами, несомненно, прорываются через узкие, заминированные и чрезвычайно тщательно охраняемые воды Финского залива для того, чтобы срывать мореплавание в Балтийском море….

Операции русских подводных лодок в Балтийском море, несомненно, доставляют немцам большое беспокойство, не дают возможности наладить твёрдые коммуникации. Вынужденная, таким образом, система конвоирования, эскортирования, опасная и требующая больших материальных и людских жертв охота за подводными лодками и ограничение морских коммуникаций, – всё это, несомненно, нарушает разработанный немцами план мореплавания в Балтийском море…».

Эта, более чем правильная, оценка значения подводной угрозы, создаваемая подводными лодками (пл), верна и для других морских театров военных действий. Даже не топя суда противника, подводные лодки уже самим своим присутствием, в том или ином районе, наносят материальный урон врагу. На Чёрном море подводные лодки выполняли ещё одну немаловажную задачу – транспортную. Подводникам приходилось доставлять военные грузы в осаждённый Севастополь и заниматься эвакуацией раненых…. Между тем, они не прекращали и боевых действий. Семь Героев – подводников, причём не только командиров лодок (командир отделения трюмных пл «М-35» А.С. Морухов и боцман пл «Л-4» И.С. Петров – В.К.), достойная оценка деятельности соединения подводных лодок Черноморского флота под командованием капитана 1 ранга Андрея Васильевича Крестовского. Это имя незаслуженно забыто, а между тем, боевое счастье командиров и возглавляемых ими экипажей подводных лодок во многом явилось следствием заботы об их боевой выучке со стороны командира соединения подводных лодок ЧФ Андрея Крестовского. Будучи опытным подводником и умелым воспитателем, он пользовался большим уважением и авторитетом среди личного состава. Неоднократно А.В. Крестовский ходил в боевые походы и личным примером учил, как надо бить врага. Воспитанные им командиры лодок М.В. Гришилов, А.Н. Касаев, Я.К. Иосселиани и М.И. Хомяков стали Героями Советского Союза. За боевые заслуги в годы Великой Отечественной войны в сентябре 1944 года Севастопольская бригада подводных лодок была награждена орденом Красного Знамени. Командир бригады капитан 1 ранга Крестовский погиб в одном из боевых походов на подводной лодке в 1944 году. Место и тайна гибели подводной лодки неизвестны до сих пор.

К началу Великой Отечественной войны Северный флот (СФ) являлся самым молодым из всех флотов ВМФ СССР. Вместе с флотом росло и соединение подводных лодок, которым командовали в начале войны Н.И. Виноградов, а начиная с 1943 года – И.А. Колышкин. Уже в 1941 году подводные лодки проявили высокую активность в борьбе на морских путях, настойчиво и дерзко срывая снабжение вражеских войск. Наиболее энергично подводники действовали в районах вражеских портов и гаваней.

К началу 1942 года подводными лодками СФ было потоплено 33 транспорта и 7 боевых кораблей общим водоизмещением 160 000 тонн. В первой половине 1942 года противнику были нанесены новые чувствительные удары.

В передовой статье «Подводный флот – гордость советского народа» газета «Правда» от 10 июля 1942 г. писала: «В горниле Отечественной войны советские подводники закалились, ещё выше подняли своё мастерство, настойчиво, упорно учатся побеждать врага. Подводный флот Советской страны гордится такими командирами, как Герой Советского Союза капитан 2 ранга Колышкин И.А. В боевых походах лодки под его руководством уничтожали по три-четыре вражеских транспорта. Его подразделение подводных лодок уничтожило около тридцати вражеских транспортов. Смелый воин, опытный моряк, высококвалифицированный подводник тов. Колышкин воспитал многочисленную плеяду опытных командиров.

Подводный флот гордится командиром лодки Героем Советского Союза Н.А. Луниным. Это он ринулся в смелую атаку на линейный корабль «Тирпиц», шедший в охранении более десяти вражеских кораблей….

Советский подводник Герой Советского Союза Стариков уничтожил около десяти вражеских транспортов.

«Бить врага в море, бить его в порту!» – вот лозунг моряков. Советские подводники бьют врага не только в море, на переходе. Они наносят ему удары и в его водах, в его базах, у причалов…».

Многие имена командиров подводных лодок СФ стали легендарными. Среди них Ф.А. Видяев («Видяев, навеки оставшийся в море, Бессменную вахту несёт…), Н.А. Лунин, М.И. Гаджиев, И.И. Фисанович – всех и не перечислить в небольшой статье. Много ярких страниц вписано в летопись боевых дел североморцев героическими действиями экипажей подводных лодок, возглавляемых этими командирами.

Семь командиров Героев страны, добротная оценка действий подводников в северных морях, а один из командиров-североморцев М.П. Августинович (пл «К-1») занимает третье место по потопленному вражескому тоннажу (18 463 т.) во время войны.

За годы Великой Отечественной войны советские подводники нанесли огромный урон врагу. Достаточно сказать, что потопление одного транспорта водоизмещением 10000 т. равноценно уничтожению 10 груженных железнодорожных составов. Постройка такого транспорта обходилась не менее 2–2,5 млн. рублей в ценах 1940 года. Танкер водоизмещением 10 000 т. может доставить топлива для заправки нескольких тысяч танков и почти тысячи самолётов-бомбардировщиков. Транспорт в 10 000 т. водоизмещения принимает на борт до 200 средних или 80 тяжёлых танков со всем боезапасом, 10 000 солдат или двухмесячный запас продовольствия для 3–4 дивизий. По этим данным можно судить о масштабе потерь, причинённых врагу нашими подводниками, пустившими на дно сотни, груженных транспортов и боевых кораблей врага. Не даром, была установлена норма, за 4–5 потопленных вражеских судов командир представлялся к званию Героя Советского Союза. Но многие так и не получили этого звания в основном по причине чиновного чванства. За кабинетным столом подводная опасность не подстерегает…. Но более всего обидно сегодня за то, что подводный флот России сегодня, ударная часть любого ВМФ, в день его 104-й годовщины (19 марта 2010 года), приходит в упадок из-за недальновидной деятельности тех же чиновников.

Опыт 2-й мировой войны показал эффективность действий подводных лодок на морских коммуникациях, а их послевоенное развитие привело к ракетно-ядерной угрозе из глубин океана. Кроме этих задач намечается в ближайшем будущем и строительство подводных транспортов и танкеров, независящих от погодных условий. И везде, для обслуживания подводных кораблей во всех их ипостасях нужны опытные кадры, которых мы уже лишены сегодня из-за чиновного произвола. В стране нет ни одного училища подводного плавания.

Уважаемый Президент России, Правительство, господа депутаты! Приближается 65-я годовщина Победы. Ещё живы некоторые подводники времён Великой Отечественной войны, на опыте которых рос и мужал послевоенный подводный флот России, они и подводники времён «холодной войны» ждут, что Вы, возможно, обратите свой взор на значение подводного флота в геополитическом пространстве России, чтобы подводники не считали себя изгоями в своей стране. А это так, хотя ещё в бытность свою Президентом, В.В. Путин назвал их элитой нации.

Я написал схематичную статью, чтобы обозначить вехой путь подводников в Великой Отечественной войне, а если писать конкретно, то о каждом командире подводной лодки времён 2-й мировой войны надо писать не менее повести. Интерес российских людей к подводной теме огромен….

Атомный первенец

60 лет назад, 17 января 1959 года после государственных испытаний в Белом море, был утверждён приёмный акт о передаче ВМФ в опытную эксплуатацию первой советской атомной подводной лодки проекта 627 «К – 3», под шифром «Кит». Открывалась эра атомного российского подводного флота.

Этому итоговому событию предшествовала большая, кропотливая работа, которую, без преувеличения, выполнял весь Советский Союз.

Поисковые работы по созданию атомной подводной лодки начались ещё в 1949 году, когда были достигнуты результаты в создании атомных реакторов. Девятого сентября 1952 г. И.В. Сталин подписал постановление Совета Министров СССР «О проектировании и строительстве объекта 627». Начались непосредственные работы по созданию АПЛ.

Первая советская чисто «земная» атомная энергоустановка мощностью 5 мВт была введена в строй в Обнинске в 1954 году. Затем последовал первый корабельный реактор, предназначенный для установки на мирном атомном ледоколе «Ленин», который явился фактически опытным судном, служившим для отработки корабельной силовой установки. Пуск лодочного реактора, смонтированного в Обнинске, состоялся восьмого марта 1956 года.

Работы групп проектантов, созданных для реализации АПЛ, велись в обстановке повышенной секретности, с привлечением крайне узкого круга лиц.

Опытная атомная подводная лодка 627-го проекта предназначалась в первую очередь для всесторонних испытаний в морских условиях первого образца ядерной энергетической установки с водо-водяным реактором. Но она рассматривалась и как головной образец новой стратегической системы вооружения для борьбы с основным «потенциальным противником» – тогда это были США.

Полномасштабная разработка опытной АПЛ 627-го проекта, получившей шифр «Кит», была весной 1953 г. передана ленинградскому СКБ – 143, главным конструктором которого был назначен В.Н. Перегудов. В мае 1954 г. завершились работы над техническим проектом АПЛ, а в июле к участию в программе, наконец, были привлечены военные морские специалисты.

О масштабах работ по созданию первой отечественной АПЛ говорит тот факт, что к участию в программе было привлечено 135 организаций и предприятий, расположенных практически по всей территории СССР, в том числе 20 КБ и 80 заводов-поставщиков различного оборудования. В обстановке величайшей секретности в июне 1954 г. лодка была заложена на заводе № 402 в г. Молотовске, ныне СМП г. Северодвинск. Девятого августа 1957 г. АПЛ была спущена на воду, а 14 сентября 1957 г. была произведена загрузка ядерных реакторов.

Третьего июля 1958 г. лодка, получившая тактический номер «К – 3», вышла на ходовые испытания в Белое море, а четвёртого июля в 10 часов 03 минуты впервые в истории отечественного флота для движения корабля была использована атомная энергия. Первого декабря 1958 года испытания были завершены.

В январе 1959 года «К-3» была передана ВМФ для опытной эксплуатации, которая завершилась в 1962 году, после чего АПЛ стала полноценным боевым кораблём Северного флота, в рядах которого она прослужила 32 года, имея большие заслуги и страшные аварии. В июле 1962 г., после похода к Северному полюсу подводная лодка получила персональное имя «Ленинский комсомол».