Вот и "школьные годы чудесные", заполненные учебой, общественной работой, спортом и туризмом, позади. Предстояло определяться.
Женька Лейбович, влюбленный в романтику природы, недолюбливающий толчею и тусовку, решил давно – в геологи! Мне эта специальность была весьма по душе, но ещё со времен экспедиции в Белоруссию я, к сожалению, знал, что у меня аллергия на москитов: утром, вылезая из палатки, я долго не мог открыть глаза на распухшем от укусов лице. Никакие репелленты не помогали! Эта специальность не для меня!
Ира собиралась поступать в МГУ на специальность математическая экономика, но гуманитарное образование – не для меня!
Наши товарищи по школе: Виталик Сахаров, Коля Козлов, Володя Самарин и Саня Сенечкин, влившийся в нашу компанию приятель из соседнего пионерского лагеря, решили идти в МВТУ им. Баумана, где у Коли его брат по матери – Лёня Бебчук, был аспирантом и членом приемной комиссии.
После некоторых раздумий я решил поступать в МФТИ (Физтех). Считалось, что вступительные экзамены там самые сложные среди технических вузов Москвы, но зато каждый сдавший без "неудов" – зачислялся, а каждый поступивший обеспечивался общежитием – институт располагался под Москвой в г. Долгопрудный (за долгое время отсутствия родителей я привык к самостоятельности). Кроме того, в МИФИ и МФТИ – экзамены в июле, а в остальных – в августе, есть возможность на резерв.
Сдаю документы. Экзамены:
– математика письменная – отл.,
– сочинение – хор. (Ура!),
– физика письменная – уд.,
– математика устная: преподаватель (он преподавал в физ.-мат. школе) спрашивает, буду ли я тянуть билет, или отвечать на блиц-вопросы. -"Мне всё равно!" – "Посмотрим!" – отл. (Преподаватель обвел оценку красным карандашом и расписался),
– физика устная – уд.,
– английский – отл.
Ура!!! Зная количество отсеянных из-за "неудов" и оценивая, что сдавших экзамены меньше, чем предполагался набор, по-моему, сдал.
Но… Прихожу на день объявления результатов… Меня в списках нет!!! Иду в деканат забрать документы. Меня приглашают к декану и предлагают подать заявление на зачисление кандидатом – т.е. на первом семестре мне не будет выплачиваться стипендия и предоставляться общежитие. Перевод в действительные студенты – по итогам первой сессии. Я подаю заявление, а декан предлагает 31 июля прийти с отцом на прием к ректору – генерал-майору Петрову, который и должен наложить резолюцию на мое заявление с положительным заключением декана.
Приходим с папой на аудиенцию. В приемной народу много. Вижу генерал-лейтенанта с двумя сыновьями-близнецами, которые сдавали экзамены в одной со мной группе. Оба получили по "неуду" за физику. По вызову люди входят и выходят радостные. Приняли и близняшек. Последними вызывают нас. Задают пару вопросов, декан дает рекомендацию. Ректор говорит: "Отказано – мест больше нет!"– (???) и просит папу остаться. Мы с деканом выходим, он тут же отдает мне все документы, включая академическую справку по результатам экзаменов, и рекомендует срочно на такси мчаться в другой институт, приемные комиссии в которых закрываются через 2,5 часа. Тут выходит папа и поддерживает совет декана. Я умчался, а он остался поговорить.
Сдать документы в МВТУ успел. Дома вижу зареванную маму: оказалось, ректор заявил папе, что, поскольку ВУЗ режимный, список кандидатов уже был заранее согласован в "инстанциях", а декан папе откровенно сказал, что Петров – ярый антисемит и, поскольку моя мама еврейка, никакие уговоры декана не помогли. Для папы и мамы это было началом крушения их идеалов: оба давали неоднократные подписки о секретности – папа, как действующий сотрудник ГРУ, мама – как внештатный сотрудник. Работать за границей – можно, а сыну учиться в режимном ВУЗе – нельзя.
Готовимся к поступлению в МВТУ вместе: Лёня Бебчук снабдил нас вопросами прошедших лет. Накануне первого экзамена Лёня отзывает меня в сторону и говорит: "Игорёк, тебя не примут". По просьбе Лазарева, ректора, приемная комиссия дала ему списки людей, имеющих проблемы с 5-ой графой (национальность). Я не верю. Сдаю экзамены – сочинение (хор.), английский (отл.), математика письменная (отл.),
Прихожу на устную математику. Моего экзаменационного листа нет. Бегаю, ищу. Через 4 часа находят. Захожу в аудиторию. Осталось 2 человека. Мне протягивают билет (других нет). Через 10 минут подходит преподаватель Брушлинский, из 5 вопросов – 2 отвечено, на 3-ий пометка – "графически", к двум оставшимся – ещё не приступал.
– "Неуд! Вы свободны – из 2-х отвеченных, один – неправильно, третья задача решается уравнением!"
Приезжаю к нам в штаб, где мы все вместе готовились, нахожу решения, еду в МВТУ, нахожу Брушлинского, протягиваю ему решения – первые 2 решены верно, третье трансцендентное уравнение решается графически. Говорю, что он был неправ!
– "Наглец! Мальчишка! Пошёл вон!"
Сжал кулаки, едва удержавшись, чтобы не ударить – "Мудак!" – и… ушёл. Родителям не стал ничего комментировать – просто "провалился".
Через несколько дней звонит Володя Самарин, также не поступивший: Автодорожный институт объявил дополнительный конкурс.
Приходим и предъявляем академические справки: я – из МФТИ, Володя – из МВТУ. Его направляют на досдачу одного экзамена, мне на заявлении пишут "Зачислить без экзаменов – по академической справке из МФТИ. В итоге нас обоих зачисляют на специальность "аэродромные машины".
В первые же выходные дни после поступления в институты решили нашей старой школьной компанией сходить в поход. Как всегда, заранее разбросали, кому, что брать с собой. В субботу утром, когда должны были встретиться, льет проливной дождь. Мама считает, что в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит и что никто не придет. Добираюсь до платформы Покровское Стрешнево. Никого. Через 10 мин появляется Женька Лейбович. Ждем еще полчаса. Никого. Решаем провести ревизию того, что мы оба имеем с собой. Полно огурцов, помидоров, сахара, макарон, риса и хлеба (все брали из расчета на предполагавшихся 8-10 человек), чайник, пара банок бычков в томатном соусе, одна банка тушенки, одна кружка и одна ложка, 2 топора, 2 ножа и … 1 бутылка водки (взяли на всякий случай для растирания). Ни палатки, ни котелков! Решили идти: не пропадем! Доехали до Опалихи. Сократив предполагаемый маршрут, прошли около 5 км и остановились в сосновом лесу у маленького ручейка. Сколотили шалаш, даже больше двунакатный навес, под который также и набрали хворосту. Разожгли костер, высушили одежду, вскипятили кипяток, растерли друг друга небольшим количеством водки и забрались под навес. Из огурцов сделали рюмки, в которые разлили немного водки, закусив теми же "рюмками". До вечера воскресенья мы расслаблялись: воспоминания о нашей жизни, планы на будущее, пересказы друг другу прочитанных книг и т.д. – как же хорошо было это время! Никогда ни до и ни после этого похода у нас с Женькой не было столько времени на душевный искренний разговор.
В то время, по решению Хрущева, все студенты, поступившие в ВУЗы на очные отделения по окончанию школы, должны были на первом курсе учиться и работать в две смены. Из предложенных мест я выбрал работу на Павшинском (г.Красногорск) механическом заводе. После утренних занятий к 16.00 я мчался на завод, в 0.15 последним автобусом уезжал с завода и к часу ночи приезжал домой. Утром к 9.00 – опять на занятия. На следующей неделе – с 6.00 до 16.00 на заводе, а с 18.00 до 23.00 – в институте. И так 5 дней в неделю, только по субботам – утренние занятия без завода. Получив специальность токаря, я работал на большом станке с диаметром планшайбы в 1 метр, где торцовка чугунных конвейерных тележек весом около 80 кг длилась более 30 минут. Устанавливали эти заготовки вручную, т.к. один талерный кран, приходящийся на 5 или 6 рядом стоящих станков, не позволял пользоваться им всем токарям. Установка и центровка заготовок занимала тоже до 10 минут. Рядом стояли простаивающие токарно-револьверные и сверлильные станки, для которых не хватало персонала. Тогда я стал брать дополнительно заказы и на эти станки, где изготовлял втулки. После того, как я стал работать стразу на трех станках, в первый же месяц я заработал более 500 рублей (столько много я не зарабатывал ещё в течение 25 лет), чем вызвал неудовольствие кадровых рабочих в цехе, опытнейшие из которых зарабатывали не более 350-400 рублей. Начальник цеха и нормировщики нашли способ ввести "поправочные" коэффициенты за параллельную работу на нескольких станках – моя зарплата не стала превышать 250-300 рублей, в то время, как при работе на одном станке она не превышала 150-200.
Во время работы на заводе я впервые решил бросить курить, т.к. после начала обработки детали все садились и начинали курить – в итоге выкуривали очень по многу. После моего решения мы поспорили с другими рабочими, что в течение месяца я не выкурю ни одной сигареты. Поспорили на ящик водки! Тогда все рабочие в цехе стали приходить курить к моим станкам и, заодно, предлагать выкурить с ними. В итоге я выиграл спор, партнеры купили водки и закуски и мы всем цехом пошли "отмечать" завершение спора на берег протекающей по соседству Москвы-реки. Когда водка кончилась и некоторые улеглись на солнышке отдыхать (кое-кто и до утра) я с удовольствием … закурил.
Хотя практику совмещения учебы и работы в дальнейшем раскритиковали и отменили, могу сказать, что для будущего инженера производственная практика была значительным подспорьем в знании технологии производства, умении читать чертежи.
По МАДИ мне запомнился лектор по химии – профессор Никитин. Полный, лысый, обладающий высоким чувством юмора (как он сам говорил, переболевший менингитом, после которого люди либо умирают, либо остаются дураками), он умел самые сложные понятия донести до аудитории самым понятным способом:
– "Что такое расщепление атома? Этот физико-химический термин вы будете встречать часто. Возьмём в качестве примера нашу красавицу Наташу Эйдлен. Наташенька встаньте, чтобы все могли Вами полюбоваться. Если Вас переедет трамвай, это не будет расщепление – это простое физическое разделение. А вот если Ваш молодой человек сделает Вам наследника, кстати, если у Вас нет молодого человека, скажите мне – я Вам помогу, то вот это будет классическое расщепление – образование нового вида материи. Теперь не перепутаете разделение и расщепление? Наташенька, садитесь."
Обе сессии в МАДИ я сдал на отлично. Поскольку большинство студентов на нашем потоке, образованном по дополнительному набору, не ставило себе особой цели учиться ( Главное – весело провести студенческие годы), я решил перевестись в МВТУ, где к тому времени был уволен ректор Лазарев и спала волна официального антисемитизма. Посоветовавшись с Лёней Бебчуком, я подал заявление на Кострукторско-механический факультет на специальность "автоматические установки" (К-1), не указав национальности родителей. Уже через неделю мне сообщили, что я принят. Но оказалось, что МАДИ не хочет меня отпускать: "отличники и нам нужны". Пришлось идти на прием к ректору и поговорить с ним начистоту, без обиняков. Оказалось, что Правда позволяет решать многие сложные вопросы.
Таким образом, оказалось, что в августе вся наша компания, за исключением Жени Лейбовича, уезжавшего на геологическую практику, может быть свободна. Поскольку Ира планировала в августе съездить к одной своей подруге в Херсон, мы решили съездить на оз. Селигер чисто мужской компанией: Лёня Бебчук – командир, его брат Коля Козлов, Виталик Сахаров, Вовка Самарин, наш интернатский однокашник Гера Пугачев, Саня Сенечкин и я. Загрузившись, "по-мужски", выпивкой и продуктами, получив на турбазе "Селигер" 2 шлюпки мы на веслах дошли до озера Долгое и сделали там себе базу: в высоком берегу вырубили ступеньки до стоявшего на самом верху большого пня, обложили их ветками для прочности, пень обтесали в духе острова Пасхи, установив под вырубленную морду консервную банку с зажженной смолой, сложили шалаш для припасов и защитную стенку от ветра для костра. Подвесили на дереве противень, в который дежурный должен был бить вечером каждый час, а днем каждые 3 часа. Оставляя по очереди дежурного, мы выходили на шлюпках осматривать озеро, а также устраивать гонки. Хоть мы и забрались на достаточно высокий ветреный берег, тем не менее, мы не смогли сбежать от комаров. Поэтому я, страдающий от москитов, уже со второй ночи с кем-нибудь из нашей семерки уходил на шлюпке, набитой скошенной травой, ночевать на середину Селигера.
Среди отдыхающих своей базой, гонками и, особенно, своим меню (мы жарили и тушили овощи, пекли блинчики и т.д.) мы заработали кличку – "великолепная семерка". И вот, заработав известность, мы получили предложение от повара пансионата "Сокол" принять на ужин вместе с ним 5-6 человек отдыхающих женщин, которые не верили в возможность готовки блинов на костре. За ужин нам предложили 2 бутылки коньяка, но при условии, что еда будет съедобной. Думаю, экскурсанты получили удовольствие (мы то, точно – да!): в сумерках под звуки гонга моторная лодка с гостями подошла к нашей лестнице, они по ступенькам поднялись к нашему подсвеченному "божеству". Пока экскурсанты, под водительством Лёни, осматривали обустройство быта, началась готовка мужского ужина. Над костром двое раскачивали противень (для равномерности разогрева), один поддерживал огонь, один смазывал противень маслом с помощью луковицы, нанизанной на длинную палку, я размазывал заранее приготовленное тесто по противню и вместе с дежурным по конфитюру переворачивал блины, а командир снимал пробу, раздавал блины гостям и выполнял представительские функции: вместе с поваром потреблял "заначку" последнего. Так что, когда гости с песнями покинули нас, поддерживая под руки повара, Лёня отказался от заработанного коньяка в нашу пользу.
Как мы не старались всё распланировать, но на последние сутки у нас остался только сахар и деньги только на обратную дорогу. Тогда, сдавая шлюпки, мы предложили сыграть в волейбол "сахар – против чая с хлебом" со сборной турбазы (а на базе было около 100 человек, включая одну девушку – кандидата в мастера). Несмотря на отчаянную "болезнь" персонала и отдыхающих, игра (вначале – против чая с хлебом, потом сахар – на масло, а потом всё – на всё) закончилась в столовой, где нас накормили полным ужином, включая пиво, проспоренное болельщиками, а проигравшим игрокам мы тайком вынесли по бутерброду.
Отдых был супер – дождей за все 10 дней не было.