Республика Филиппины; в девяти морских милях к северо-востоку от острова Катандуанес. Около десяти лет назад.
Все шло замечательно. За несколько дней расслабленный отдых супругов из России был нарушен лишь однажды – сутки назад в район военно-морского полигона филиппинских ВМС наведался сторожевой катер. Старший на борту – низкорослый офицер с широким и плоским носом – поначалу повел себя довольно нагло.
– Какого черта вы делаете в запретной зоне?! – крикнул он по-английски в мегафон, когда между катером и белоснежной яхтой «Антарес» оставалось около одного кабельтова.
Молодая женщина заволновалась, однако ее супруг – молодой мужчина с крючковатым носом – лениво потянулся к портфелю и, достав какую-то бумагу, успокоил:
– Не волнуйся, дорогая, у меня имеется одна бумаженция, подписанная самим министром обороны. Сейчас я ее покажу, и он заткнется…
Так позже и случилось. Военный катер подошел вплотную к новенькой моторной яхте; пара матросов занялась швартовкой, трое других направили на безоружную парочку стволы крупнокалиберного пулемета и автоматических винтовок.
– Повторяю свой вопрос в последний раз! – вальяжным тоном проговорил офицер и взошел на борт. – Какого черта вы делаете…
Договорить он не успел – вышедший навстречу хозяин яхты сунул ему под нос квадратный лист бумаги, украшенный изображением государственного флага Филиппинской Республики и несколькими яркими печатями.
Ознакомившись с текстом, офицер сник. А возвращая документ, жалобно произнес:
– Прошу прощения, господин Захарьин. Я не знал, что у вас имеется разрешение, подписанное самим министром обороны. Но ведь оно подписано около года назад…
– Разрешение не имеет срока действия, – строгим голосом напомнил российский турист.
– Да-да, простите.
– Ничего страшного, – сменил Захарьин гнев на милость.
– Больше мы вас не побеспокоим. Прошу прощения, – повторял офицер, медленно отступая к борту. Внезапно спохватившись, он затараторил: – Да, господин Захарьин! Час назад я получил сообщение из метеоцентра.
– Ну и? – нехотя повернул тот голову в его сторону.
– К ближайшей ночи испортится погода.
– Шторм?
– Нет, сильного ветра не обещают. Плотный туман и осадки. Но все равно будьте осторожнее.
– Благодарю. Мы скоро снимаемся…
К вечеру погода и впрямь начала портиться. Всю ночь шел дождь, оставив под утро затянутое облаками небо, дымку с видимостью не более трех миль и слабый теплый ветерок, гнавший метровую волну в северном направлении.
«Антарес» – тридцатиметровая моторная яхта океанского класса – шла малым ходом под управлением автопилота.
– Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! С тринадцати часов по филиппинскому времени в акватории военно-морского полигона, ограниченного следующими координатами… – монотонно вещал по-английски мужской голос.
Динамики радиостанции были расположены под потолком над капитанским креслом; тут же под правой рукой висел на витом шнуре и микрофон.
Передаваемого по радио предупреждения никто на яхте не слышал – в салоне надрывался музыкальный центр, оглашая округу национальной еврейской музыкой. В духовом шкафу источал аромат бисквитный торт с орехами, а супруги – хозяева роскошного судна – восседали на удобных диванах кокпита. Где-то вдали – милях в девяти к юго-западу – проплывали невысокие хребты острова Катандуанес. Однако плохая видимость не позволяла любоваться видами одного из красивейших филиппинских островов.
– Я так люблю, когда ты готовишь цукер-лейках, милая, – улыбаясь своим мыслям, сказал Захарьин.
– А мне нравится смотреть, когда ты его уплетаешь, – прощебетала в ответ молодая супруга.
– Кстати, давно хотел спросить: из чего его готовят?
– Рецепт довольно прост. Растираешь яичные желтки с сахарной пудрой, потом добавляешь тертые сухари и взбитые белки. Перемешиваешь, выкладываешь в смазанную маслом форму и запекаешь в духовке…
Повернув голову в сторону салона, Захарьин прислушался к запаху.
– Дорогая, он не сгорит?
– Нет, что ты! – рассмеялась Жанна. – Я включила таймер…
– И все же стоит посмотреть. – Захарьин сделал движение, намереваясь встать.
– Сиди-сиди, Глеб! Я сама…
Она вскочила и нырнула сквозь раздвинутые стеклянные двери. Хозяин яхты вновь чему-то улыбнулся, выковырял из пачки «Hilton Platinum» сигарету и щелкнул позолоченной зажигалкой…
– …Повторяю! Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! В акватории военно-морского полигона, ограниченного следующими координатами… – продолжал надрываться строгий мужской голос в динамиках радиостанции, перечисляя длинные наборы цифр.
Однако молодая женщина, увлеченная приготовлением роскошного еврейского десерта, не вникала в суть передаваемого предупреждения.
– Еще пять минут – и готово, – прошептали ее губы.
Спустя полчаса «Антарес» шел заданным курсом и прежним малым ходом под управлением автопилота. Горизонт на пару миль вокруг был чист – ни одного судна или паруса. Лишь бесконечные ровные линии волн, степенно перемещавшихся с юга на север.
Чета супругов расположилась под козырьком кокпита. На столике стояло блюдо с ароматным десертом, бутылка дорогого красного вина, вазочка с фруктами и плитками шоколада…
– Какой ты молодец, что настоял на покупке этой яхты, – мечтательно проговорила Жанна, взирая на восток.
– Она тебе нравится? – потягивая из бокала вино, самодовольно улыбнулся Захарьин.
– Еще как! Красивая, просторная, комфортабельная.
– И скоростная, – добавил муж, а через секунду, словно вспомнив о чем-то важном, бегло осмотрел горизонт за спиной супруги.
Его внимание привлек силуэт небольшого катера, только что проступивший из туманной дымки. Катер стоял на месте, покачиваясь на невысоких волнах; на верхушке мачты колыхался белый флаг, обозначающий морскую цель для учебных ракетных стрельб. Глеб никогда не служил в армии, никогда не принимал участия в военно-морских учениях кораблей и флотских подразделений, но все, что касалось учебных ракетных стрельб, успел досконально изучить накануне поездки на Филиппины.
– Ты почему такой мрачный? – озабоченно спросила жена.
Он нервно повел плечами – дескать, не обращай внимания, минутная слабость.
Она с пониманием кивнула и положила на его руку ладонь:
– Я знаю: ты переживаешь по поводу своих психологических опытов. Не печалься, Глебушка. Ты – талантливый человек, и у тебя обязательно все получится.
– Надеюсь. Подожди минутку, дорогая, нужно подправить курс…
Нырнув в салон, он уселся в кресло капитана и повернул штурвал влево – так, чтобы яхта шла точно на старенький катер.
– Никого, кроме нас и цели, – прошептал Глеб, поглядывая на чистый экран радара. – Итак, мы почти на месте. Осталась самая малость…
В это время в небе послышался гул реактивных двигателей. Вскочив с удобного кресла, Глеб бросился на кокпит и, застыв посередине площадки, стал вглядываться в облачную дымку…
– Это самолет? – наивно поинтересовалась Жанна.
– Да. Кажется, военный. Истребитель.
– И не один, – согласилась супруга. – Два или даже три. Слышишь?
– Да-да. Учения у них, что ли…
Прошло около сорока минут. Глеб давно заглушил двигатель; «Антарес» покачивался на волнах примерно в полумиле от насквозь проржавевшего катера – цели для учебных ракетных стрельб.
Погода не улучшалась: все тот же прохладный ветерок гнал метровые волны в северном направлении; видимость временами ухудшалась до трех-пяти кабельтовых.
– …Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! С тринадцати часов по филиппинскому времени в районе западнее ста двадцати четырех градусов двадцати минут восточной долготы и севернее четырнадцати градусов десяти минут северной широты начались совместные учения Военно-морских и Военно-воздушных сил Филиппинской Республики, – повторял по-английски мужской голос. – Всем гражданским судам вход в район строго запрещен. Повторяю: всем гражданским судам вход в район строго запрещен…
Супруги не слышали передаваемого предупреждения. Покончив с вином и десертом, они намеревались спуститься в мастер-каюту и продолжить приятное общение на широкой двуспальной кровати.
Прервав сладострастный поцелуй, Жанна вспорхнула с диванчика и потянула Глеба в открытый дверной проем салона.
– Пошли.
Улыбнувшись, тот встал. И вдруг замер.
– Что случилось? – лукаво изогнула бровь молодая женщина.
– Подожди. Какой-то странный звук, – прислушиваясь, сказал он.
Она устремила свой взгляд в ту сторону, куда смотрел муж…
– Да, верно. Слышу нарастающий гул. Или свист – не пойму…
Звук, состоящий из смеси низкочастотного гула, свиста и шипения, становился громче с каждым мгновением.
– Что это? – испуганно прошептала Жанна.
Скоро на фоне густой дымки появилась точка. Она быстро приближалась к яхте, увеличиваясь в размерах. Через несколько секунд точка превратилась в темное пятнышко, за которым тянулся шлейф черного дыма.
Проглотив вставший в горле ком, Захарьин предположил:
– По-моему, это ракета.
– Боже! Но Глеб… ведь она летит в нашу сторону! – попятилась Жанна в открытые двери салона.
– Вижу, – мрачно промолвил он. – Скорее спускайся в каюту!
– А ты?
– Я достану спасательные жилеты…
Испуганная супруга исчезла в салоне. Глеб же метнулся к дивану, под мягким сиденьем которого хранился такелаж и несколько спасательных жилетов. Схватив один из них, он, не раздумывая, прыгнул за борт. И в тот же миг ракета ударила в левый борт «Антареса».
Сильный взрыв сотряс судно. Из вылетевших иллюминаторов и стекол салона вырвались огненные всполохи. За мгновение до взрыва над поверхностью воды – в пяти метрах от яхты – показался Захарьин. Плавал он неважно. Тем не менее ему удалось надеть жилет и надежно застегнуть лямки.
Скорее всего, противокорабельную ракету выпустил один из филиппинских штурмовиков. Ракета была небольшой, но мощности ее фугасной боевой части вполне хватило, чтобы хрупкий корпус гражданского маломерного судна развалился на несколько частей.
Когда Глеб разобрался с жилетом, вытряс из ушей воду и осмотрелся по сторонам, то увидел, что рядом покачивается лишь носовая часть новенькой яхты. Но и она буквально через минуту исчезла под водой…
– Жанна! Жанна! – заметался он среди обломков салона и элементов такелажа.
Голова от ударившей взрывной волны гудела, из ушей и носа хлестала кровь. Захарьин крутился на том месте, где совсем недавно беспечно покачивался «Антарес».
Он потерял счет времени и вряд ли сумел бы сказать, через сколько минут или часов подоспела помощь в виде небольшого катера под флагом ВМС Филиппинской Республики. То ли патрульного, то ли сторожевого – Глеб мало смыслил в разновидностях военных кораблей.
– Э-эй! Я зде-есь! – заорал он, вскинув правую руку.
С ходовой рубки катера тотчас заметили человека и, застопорив ход, повернули к нему.
Матросы помогли Захарьину забраться по штормтрапу на палубу, и вскоре он сидел в небольшой кают-компании.
После нескольких общих вопросов о личности пострадавшего и принадлежности погибшей яхты командир катера растерянно интересовался:
– Как же это произошло?
– Не могу точно сказать, – мрачно ответил Глеб, уставившись в одну точку. На его плечи кто-то из команды заботливо накинул одеяло, кок предложил кружку горячего чая. – Кажется, в мою яхту попала ракета, выпущенная с вашего самолета. Так, по крайней мере, мне показалось.
– Но как вы оказались в районе учений?! – изумленно захлопал глазами филиппинский офицер.
– Обычно. Я же ничего о них не знал…
– Информация об учениях и запрет на вход в район передаются по радио почти сутки. Район оцеплен патрульными катерами, – продолжал недоумевать моряк.
– Я не слышал предупреждения, а оцепление… – Захарьин посмотрел в иллюминатор. – В погоду с такой плохой видимостью немудрено его не заметить.
– Вы находились на яхте один?
– Нет. Со мной была супруга. Прошу вас, пусть команда осмотрит акваторию. Вдруг она еще… жива.
– Да, конечно, – живо согласился филиппинец. И добавил: – Я сейчас же распоряжусь и доложу о происшествии командованию флота…
По мере того как Захарьин приходил в себя после трагедии, отчаяние охватывало его все сильнее. Он метался по крохотному пространству кают-компании, то выглядывая в иллюминатор, то прислушиваясь к переговорам по радио в ходовой рубке, что размещалась по соседству, то в изнеможении падая на диван…
Тем временем команда катера спустила на воду надувную шлюпку и осмотрела акваторию, попутно собрав кое-что из плавающих вещей.
– Ну что там? – крикнул в мегафон один из офицеров. – Тело нашли?
– Нет! – ответил матрос. – Женщины нигде нет…
Услышав это, Глеб положил руки на стол и уронил на них голову.
Спустя минуту в кают-компанию вошел командир катера. Увидев вздрагивающие плечи спасенного мужчины, он вздохнул и тихо сказал:
– Примите мои соболезнования. Можем ли мы вам чем-то помочь?
– Здесь глубоко? – поднял тот голову.
– Не более восьмидесяти метров.
– На борту утонувшей яхты осталось все: документы, фотографии, небольшая сумма денег. В вашей команде случайно нет водолазов?
– Увы…
Закрыв глаза, Захарьин сокрушенно покачал головой. Казалось, еще секунда-другая – и он, схватившись за сердце, рухнет на пол.
Офицер поспешил хоть чем-то успокоить пострадавшего:
– Но я доложил командованию флота обстоятельства трагедии. Сюда направляется наш флагманский корабль. Не исключено, что его команда поможет.
Глеб с трудом помнил, как к борту катера пришвартовался внушительный по размерам корабль под флагом ВМС Республики Филиппины, как ему помогли подняться по трапу и как на палубе его встречала делегация из нескольких адмиралов.
Вначале его провели к корабельному врачу. После осмотра тот заявил, что видимых повреждений нет, за исключением последствий легкой контузии. После этого Глеба пригласили в кают-компанию на ужин, где и состоялась беседа с командующим.
– Позвольте от лица Вооруженных сил нашей республики принести извинения за произошедший инцидент, – сказал низкорослый адмирал. – Я уже доложил министру обороны о случившемся и готов выслушать ваши пожелания.
Глеб повторил просьбу относительно утонувших вместе с яхтой документов.
– Я приказал отметить место трагедии буем-маркером, – кивнул филиппинский адмирал. – Увы, до окончания учений работы водолазной команды в данном районе организовать невозможно. Но через сутки я обещаю выслать сюда катер для поисков обломков вашей яхты.
– Вы позволите мне присутствовать на катере?
– Разумеется. Кроме того, министр пообещал финансовую компенсацию и помощь в организации вашего возвращения на родину. Мне доложили, что вы приехали отдыхать из России?
– Да.
– Ну, что ж… Приятного аппетита, – пожелал командующий. – После ужина вам выделят одну из офицерских кают для отдыха. Ровно через сутки мы бросим якорь в порту острова Лусон.
Республика Филиппины; в девяти морских милях к северо-востоку от острова Катандуанес. Настоящее время.
В ходовой рубке большого современного катера, арендованного у службы спасения порта Батангас, находились два филиппинца: поджарый капитан в серой футболке и низкорослый, побритый наголо толстяк – бывший секретарь Совета национальной обороны Республики Филиппины.
– Сколько отсюда до побережья? – глядя в бинокль, мрачно спросил ушедший в отставку чиновник.
– Около девяти миль, господин Маркос.
– То есть мы примерно в том месте, где находился тот русский на яхте?
– Простите, господин Маркос, какой русский?
– Ну, тот… ставший последним свидетелем катастрофы.
– А, который слышал гул в небе и указал направление пролета самолета?
– Да.
– Вы правы: он вместе с молодой женой торчал на яхте приблизительно здесь. Извините, но с большей точностью место указать не могу.
Анджело Маркос отложил бинокль и устало опустился на диванчик рядом с капитанским креслом. Прикрыв веки, он припомнил тот далекий злополучный день, когда с аэродрома военной базы взлетел двухмоторный транспортник с пятьюдесятью миллионами американских долларов на борту…
День восстановился в памяти по часам и даже минутам. Вспомнились невероятная секретность вокруг операции и транспортировки «груза» до территории базы; загрузка стальных герметичных кейсов из тяжелого бронированного автомобиля и взлет самолета; нервное ожидание и внезапная новость о пожаре на борту…
– Господин Маркос, на экране эхолота что-то есть, – прервал его размышления капитан.
– Что там? – вяло поинтересовался тот, не торопясь покидать удобный диванчик.
За прошедшие с момента катастрофы годы Анджело Маркос с дюжину раз снаряжал судно и приходил в район, где пропала связь с транспортным самолетом. Дно было изучено с помощью новейших эхолотов процентов на шестьдесят. Что только не покоилось под толщей океана на глубине от шестидесяти до ста восьмидесяти метров! Шлюпки, катера, останки судов средних и крупных размеров. И даже невесть откуда взявшийся грузовой автомобиль. А вот самолета Анджело так и не нашел.
– Слева по борту вытянутый предмет размером… – капитан пригляделся к изображению, – около десяти метров.
Бывший министр оживился:
– Десять метров? Примерно такого же размера был фюзеляж транспортного самолета.
Мужчины склонились над небольшим экраном…
– Нет, господин Маркос, это не самолет, – промолвил капитан после долгого изучения находки.
– Уверен?
– Да. Скорее всего, это обломки затонувшей яхты.
– Кажется, ты прав, – вздохнул бывший чиновник. – И все же выполни повторный проход с другой стороны.
– Слушаюсь…
Предположение капитана оказалось верным: на глубине около восьмидесяти метров действительно лежали обломки океанской моторной яхты. Это стало понятным, когда катер развернулся и прошел мимо находки обратным курсом. На этот раз чувствительный эхолот распознал даже некоторые крупные детали такелажа.
– Черт! – выругался Анджело и вернулся на удобный диванчик по левую сторону от штурвала.
– Должно быть, это обломки яхты, случайно затопленной при попадании ракеты во время учений, – предположил капитан.
– Возможно. Впрочем, какое нам дело до яхты этого русского?..
– А вам не кажется странным тот факт, что русский бизнесмен дважды засветился в районе исчезновения транспортного самолета?
Маркос недоуменно посмотрел на моряка.
– Почему меня должен удивлять этот факт? Мало ли кто плавает вокруг наших островов? Здесь полно англичан, немцев, американцев, новозеландцев, австралийцев…
– А по-моему, в этом есть что-то подозрительное, – настаивал капитан. – Вначале русский стал единственным свидетелем падения самолета с огромной суммой на борту. Через несколько месяцев он опять появился здесь…
Слушая его, бывший министр вновь предался воспоминаниям…
Поисково-спасательная операция, организованная сразу после исчезновения транспортного самолета, не дала никаких результатов. Не помогла даже информация, поступившая от двух свидетелей, слышавших гул двигателя в небе буквально за пару минут до катастрофы. Этими свидетелями стали супруги Захарьины из России, решившие провести отпуск на новенькой яхте вблизи филиппинского побережья.
– Да, мы слышали шум от пролетавшего самолета, – рассказывал рослый мужчина с крючковатым носом, мясистыми губами и выступающим волевым подбородком.
– Значит, вы его не видели? – спросил тщательно записывающий ответы в блокнот руководитель поисковой операции.
– Нет, облачность была слишком низкой – он пролетал где-то выше.
– На какой примерно высоте?
– Сложно сказать… Метров семьсот-восемьсот.
– То есть меньше тысячи метров?
– Да.
– В каком направлении летел самолет?
– Точно сказать не могу, – переглянулся с супругой мужчина. И указал рукой на восток: – Приблизительно в том.
– Вы уверены?
– Знаете, у нас создалось впечатление, будто самолет сделал над нами вираж, – поспешно пояснила молодая женщина. – Сначала гул послышался со стороны открытого моря, словно самолет летел к берегу. Потом он плавно изменил направление и снова ушел на восток.
– Странно, – почесал затылок филиппинский офицер.
– Что вы находите в этом странного? – не понял мужчина. – И вообще, не могли бы вы объяснить, что происходит?
Катер береговой охраны вынырнул из туманной дымки и пришвартовался к яхте десять минут назад – примерно через три часа после исчезновения самолета. На борт гражданского судна взошли несколько офицеров и, представившись, попросили у туристов документы. Проверив их, извинились за беспокойство и начали задавать вопросы о каком-то самолете. Супружеская пара из России любезно согласилась помочь. В ответ на эту любезность филиппинскому офицеру пришлось немного приоткрыть карты.
– Понимаете, в чем дело… – поморщился он, – три часа назад у нас пропала связь с небольшим транспортным самолетом, и мы подозреваем, что он разбился. Кажется, вы – единственные люди, кто видел его за несколько минут до трагедии.
– Мы не видели его, а только слышали звук двигателя, – уточнил мужчина.
– Да-да, конечно. Значит, по вашему мнению, он не долетел до берега, а развернулся и ушел в восточном направлении?
– Совершенно верно.
– А звука взрыва вы не слышали?
– Нет, – пожали плечами супруги.
На том опрос свидетелей был окончен, а направление поиска, исходя из полученных сведений, сместилось к востоку от острова Катандуанес.
– А что, если русский специально направил поиск в ложном направлении? – не унимался капитан.
– Зачем ему это? – буркнул Маркос.
– Как зачем?! Представьте на миг, что он видел падение самолета, зафиксировал координаты и решил самостоятельно проверить груз на его борту.
Помолчав, бывший министр решительно мотнул головой:
– Полная ерунда! Во-первых, он понятия не имел, что находится на борту транспортного самолета. Во-вторых, во время повторного появления в этом районе в его яхту угодила противокорабельная ракета. От ее попадания погибла молодая супруга, а сам он чудом остался жив. Наконец, в-третьих, у меня имеются данные о том, что русский бизнесмен по фамилии Захарьин давно облюбовал нашу страну для отдыха, приписал к порту Манилы свою новую яхту и любил проводить отпуска именно в этом месте – в акватории северо-восточнее острова Катандуанес. Так что у нас нет оснований подозревать его в нечестности и злом умысле.