– Ну и куда направитесь сейчас? – голос шефа полиции прозвучал глухо. Видимо, после квантовой волны сбои коснулись всех систем.
– Думаю, на Пескарус, он ближе всех. К тому же, на станции земные параметры притяжения и содержания кислорода – могу чуть подольше обойтись без скафандра и системы адаптации.
– Резонно. Одобряю. Вы уже изучили данные по ситуации?
– Пожилой инспектор Микан Росин найден мертвым за три дня до выхода на пенсию. Смерть наступила в результате колотой раны на шее. Орудие преступления не найдено. По предварительной проверке на станции нет никого подозрительного. Молодой заместитель и так через три дня принял бы смену – убивать резона нет. Врач – на практике, через месяц отбывает в межпланетную клинику, никаких инцидентов, связанных с медициной. Есть еще секретарь, двое складских работников и садовник. Это из постоянно живущих на станции. Так-то поток там довольно плотный.
– То есть может быть кто-то из прибывших? Старые счеты? Месть?
Идоро улыбнулся. Шеф полиции очень любил предлагать версии – чтобы в итоге сказать, что «он же говорил».
– Все может быть. Хотя именно в ту неделю станция закрылась на профилактические работы, в местной гостинице проживали всего трое. Их задержали, ждут меня.
– Повезло. Мало подозреваемых, легко найти убийцу.
– Ну, как говорится, и в трех соснах можно заблудиться, – откликнулся Идоро. Он никогда не торопился радоваться удачным обстоятельствам дела – все могло измениться в любой момент.
– С вашим опытом, надеюсь, три сосны не покажутся лесом, – парировал шеф. – Держите меня в курсе.
Он отключился.
Идоро вздохнул и подошел к окну. Улетать с Земли не хотелось. Он взглянул на гиф-фото, где смеялись, перебрасываясь мячом, его дочка и жена. Бывшая жена. Подобный полицейский рейд несколько лет назад, увы, стоил ему брака. Видимо, командировки длиной в год не способствуют укреплению семейной жизни. В любом случае, поделать он ничего не может – вего контракте прописаны три полицейских рейда. И сейчас пришло время второго.
Идоро стоял у иллюминатора и наслаждался открывающейся картиной. Пескарус выплывал из темноты большим серебристым тором. Как только корабль попал в зону действия радаров, стыковочное поле станции замигало разноцветными огнями. Как и на других региональных станциях, парковочный блок и жилая часть находились на разных концах. Так что, только спустя полчаса Идоро оказался у кабинета станционного инспектора полиции. Он постучал и вошел внутрь.
– Максим Дол, – прямо у двери кабинета, сияя улыбкой, ему протянул руку невысокий пухлый мужчина лет тридцати пяти с зализанными набок темными волосами. Он потряс руку следователя и затараторил: – Такая честь, сам Идоро Иллеш, у нас на Пескарусе. Хотя, конечно, повод не самый радостный.
Лицо инспектора тут же приняло торжественно – печальный вид.
– Спасибо, очень приятно, – кивнул Идоро и прошел вглубь кабинета. Максим Дол скользнул за стол и жестом пригласил Идоро присесть. Следователь сел на единственный стул, стоящий около стола, вытянул длинные ноги и осмотрелся. Обстановка была довольно спартанской, если не считать нескольких картин на стенах с изображениями цветов. В углу шкаф – судя по конструкции для бумажной документации. В другом углу – электронная база для регистрации туристов. Один лишь стол инспектора был заставлен модными электронным аксессуарами и дорогими устройствами для передачи данных.
– Надеюсь, вы поможете мне в расследовании, – начал Идоро, разглядывая последнюю модель орбитальной рации.
– Конечно, – инспектор развел руками, потом прижал их к груди. – Окажу любую посильную помощь. Чаю может быть, или…
– Позже. Расскажите, что произошло, после этого составим план действий. Кстати, если можно, перешлите мне ваши бланки допроса. У меня всего три дня здесь, сами понимаете…
– Да – да, понимаю. Сразу к делу! – инспектор переложил бумаги на столе – Ну что же… Мик, то есть Микан Росин, прослужил здесь на должности инспектора пятьдесят пять лет. Месяц назад он объявил о выходе на пенсию – собирался улететь на одну из планет. Три дня назад мы поздравили его с окончанием службы, устроили чаепитие, вручили подарок. Все было отлично, он счастлив, готовился к отлету. Вчера вечером пошел в оранжерею, покопаться, как он это сам называл. Там его и нашли через пару часов. Мертвым.
– Кто нашел труп?
– Аланика, наш врач. Точнее, практикующая студент – медик. Она выпускница первого блока экспериментальной программы Шуса. Наша станция поддерживает новые программы. Возможно, вы слышали об этом.
– Э – э, нет. Какие отношения связывали Аланику и Микана?
– Отношения? – искренне удивился Дол. Потом понимающе ухмыльнулся. – Вы имеете в виду… ох. Дело в том, что Аланика, она… экспериментальный курс, я же говорил. Так что, отношения, вряд ли. Но они и не ссорились, точно. Уважительно относились друг к другу.
Идоро не понравилось замешательство Максима. Он мысленно сделал заметку, проверить романтическую версию.
– Возможные мотивы?
– У Аланики? – Максим Дол задумался. – Нет, я о таких не знаю.
– Расскажите поподробнее, что Микан был за человек?
– Я прибыл в его распоряжение пять лет назад, поэтому смело могу сказать, что знал его лучше всех. – облегченно вздохнув, затараторил Максим. – Строгий, вспыльчивый, но справедливый. Увлеченный садовод – за последние годы он организовал здесь настоящую оранжерею, и даже вывел несколько новых сортов плодоносной астры. Возможно, вы слышали об этом. Не очень общительный, но со всеми находился в хороших отношениях.
– Ясно, – прервал его Идоро. Судя по тону, Максим ничего плохого про бывшего начальника не скажет. – А вы сами? Как относились к начальнику?
– Я? Прекрасно. Мик всему меня научил, к тому же, мне не зачем было его убивать, я ведь и так занял его должность.
– То есть, вы считаете, что это убийство? – подхватил Идоро. Максим густо покраснел.
– Да. – ответил он наконец. – Считаю. Просто потому, что другого объяснения не нахожу.
– Вы наверняка опросили всех подозреваемых. Какие-то версии?
Максим Дол развел руками, брови у него взлетели домиком.
– Сам не понимаю, что случилось. Подозреваемых всего десять человек, включая меня и троих туристов. Но ни у кого нет причин убивать Микана, у большинства алиби. Вот бланки допросов, надеюсь, помогут.
Максим перекинул Идоро несколько электронных записей.
– Благодарю. – Идоро быстро проглядел файлы. – Орудие убийства?
– Увы, мы так и не нашли орудия. – поймав удивленный взгляд следователя, Максим добавил: – Пока.
Идоро встал.
– А где вы сами находились в момент убийства?
– Меня весь день не было на станции – я вылетал, чтобы встретить туристов на пересадочном пункте. Правда, всех их пришлось потом отправить назад, даже не разрешив посадку.
Максим с сожалением покачал головой.
– Спасибо за помощь. – кивнул Идоро, что – то отмечая у себя в блокноте. – Могу я поговорить с медиком? Заодно и осмотрю труп. А после этого хотелось бы опросить всех сотрудников станции и туристов.
– Да – да, все ждут в конференц – зале. А Аланику вы найдете в медблоке.
Максим открыл дверь, и они вышли из кабинета в узкий темный коридор. Тут же замигали детекторы движения, и коридор подсветился оранжевыми огнями.
– Какой странный свет, – удивился Идоро.
– Вы думаете? – оживился Максим. – Я тоже считаю его неестественным. Это был выбор Микана. Да, нужно будет многое менять.
Пройдя до конца коридора, они свернули налево – к спиральному траволатору, змейкой уползающему вниз.
– Медблок у нас на первом этаже, – объяснил Максим. Он дождался, когда Идоро ступит на мягкую поверхность, и включил кнопку ускорения. Траволатор загудел. Спустя минуту, с легким головокружением, Идоро сошел на цементный пол самого нижнего уровня.
– С непривычки тяжеловато, – понимающе подмигнул Максим. – Сейчас покачает еще немного. Но здесь рядом, видите тот подсвеченный прямоугольник?
Нижний уровень тоже начинался с узкого коридора – правда, здесь освещение было холодным белым. Метрах в десяти впереди поблескивала металлическая дверь. Сфокусировавшись на ней, Идоро шагнул вперед. Проклятый траволатор сбил прицелы, так что идти пришлось, придерживаясь за стены. Но он дошел, чем вызвал бурный восторг инспектора.
– Крепкий вы человек, Идоро Иллеш. – воскликнул он, услужливо открывая дверь. Следователь тряхнул головой, стараясь прийти в норму.
– Здравствуйте, – услышал он чей – то тихий голос. А за ним легкий шепот.
Идоро поднял глаза.
Сначала ему показалось, что в глазах двоится, и он усиленно потряс головой. Перед ним стояла молодая высокая девушка. На ней красовалась яркая оранжевая юбка, и синяя кофточка с тремя рукавами странного покроя.
«Экспериментальный курс» – подумал Идоро, и вдруг вспомнил. Он читал про этот новый институт, куда принимали гениальных детей с физическими мутациями. У кого – то не хватало конечностей, у кого – то их было в избытке. Первый выпуск прошел год назад и оказался очень удачным. Стоявшую перед ним Аланику он тоже вспомнил – лучшая выпускница…
– Аланика Модус, – светловолосая, кареглазая девушка протянула ему одну из трех рук. – А это Пима.
Идоро перевел взгляд на соседнюю голову сиамского близнеца Аланики. Фигура с расширенной грудной клеткой, в середине которой торчала рука, напоминала следователю мощное дерево. Из его развилки тянулись тонкие девичьи шеи, увенчанные головами и кронами светлых волос.
– Здравствуйте, Аланика… и Пима, – Идоро крепко пожал теплую мягкую руку.
– Она не разговаривает, – качнула головой в сторону сестры Аланика. – Но хорошо все запоминает, а потом передает мне.
– Понятно. Тогда вы обе сможете мне помочь, – Идоро улыбнулся в сторону Пимы. Та разглядывала его – словно сканировала – большими голубыми глазами.
– Да, конечно. Вы, наверное, хотите увидеть тело? – спросила Аланика, двигаясь в сторону огромного металлического шкафа, занимавшего в кабинете полстены. Идоро огляделся.
Помимо шкафа, он заметил стол, широкий стул и много застекленных ящиков с пробирками, шприцами и капельницами. Отдельный угол занимали медицинские приборы и оборудование. Там же стояла небольшая кушетка-кресло – видимо, для обследований. Запах в кабинете стоял резкий, дезинфектора медик явно не жалела.
– Вы что, храните трупы прямо в приемном кабинете? – удивился Идоро, подходя к шкафу, который Аланика открывала хитрым набором цифр и звуков.
– Это не шкаф, – спокойно заметила она и сдвинув панель, прошла внутрь. – Проход в анатомичку.
Идоро двинулся следом – за панелью открывалось большое помещение с железными столами и холодильными установками. Он привычно сжался, ожидая волну холодного воздуха.
– Мы используем сетки, – не оборачиваясь, объяснила Аланика. – Нет необходимости поддерживать холод во всей анатомичке.
Аланика прошла к дальнему столу, где лежало единственное тело, накрытое охлаждающей сеткой. Удивленный Идоро последовал за ней. Приподняв легкую сетку, он уставился в старое морщинистое лицо Микана Росина, на котором застыло выражение крайнего изумления.
– Да, он явно не ожидал от убийцы подвоха, – заметил Идоро. Аланика хмыкнула и повернула голову старика вбок, чтобы следователь мог увидеть шею. Справа, ровно там, где под кожей у землян пульсирует артерия, темнела запекшейся кровью рана – словно кто-то воткнул в шею болт или гвоздь.
– Похожие ранения где-то еще на теле есть?
Аланика сдернула сетку, обнажив руку Микана.
– Такого размера нет, но вот на пальце – указательном, левой руки – точка, словно он укололся. Может быть, и не связано, но произошло за день-два до его смерти. Я проверила кровь на свертываемость.
Идоро кивнул и вернулся к ране на шее.
– Вы можете предположить орудие преступления? – спросил он Аланику.
– Любой острый предмет длиной не меньше десяти сантиметров, толщиной почти с мизинец.
– Шприц?
– Возможно, правда, таких шприцов у нас нет.
– Но такой укол шприца может быть на пальце?
– Д – да, может. Но в таком случае, у нас нет ядов или медикаментов, способных убить два дня спустя. К тому же я не нашла никаких веществ в крови.
– У вас… самих есть какие – то версии? – Идоро посмотрел на Аланику, потом перевел взгляд на Пиму.
Аланика заходила по отсеку.
– Это не самоубийство – невозможно нанести себе удар такой силы. И после этого еще куда-то деть оружие. Убийство – возможно, ножом или строительным гвоздем. Другое дело, что убийца должен был быть весь в крови. Даже если он стрелял или метнул нож издалека… после извлечения его из раны, кровь хлынет ручьем.
Идоро и сам так думал.
– Кто последний видел Микана? До того, как вы нашли его.
Аланика задумалась. Потом закрыла глаза на пару секунд.
– Думаю, Питер. Я заметила, как он шел в оранжерею примерно в то же самое время, когда произошло убийство.
– Заметили? – удивленно воскликнул Идоро. – А почему этого нет в отчетах?
Аланика смутилась.
– Пима сообщила мне только сейчас. Ей нравится Питер. И не нравился Микан.
– Почему? – вопрос о достоверности показаний Пимы он решил оставить на потом.
– Микан был раздражительный, вспыльчивый, бестактный сноб. Он общался только с Максом – потому что тот из богатых планетников – и с приезжими, останавливающимися в отеле люкс. Всех остальных едва терпел. Питера постоянно унижал, а нас с Пимой боялся до ужаса. Считал, что такие как мы должны прятаться и не показывать остальным наши увечья.
– Но ведь это… противоречит закону конгломерата о равных правах.
– И что? Пескарус живет по своим законам, как и большинство региональных станций, – вздохнула Аланика. – Официальные лица из большого мира сюда редко заглядывают.
Идоро нахмурился. Мнения о погибшем кардинально разнились.
– А вы сами что делали в оранжерее вечером? – спросил он напоследок.
– Мне нужно было поговорить с Миканом по поводу новых пробирок, – не смутилась Аланика. – Макс сказал, что Микан в оранжерее, пересаживает цветы. Вот я и пошла туда. Идоро записал это и уже собрался прощаться, как Аланика заметила:
– Зрелище зверское, конечно, даже для медика. Он лежит, а пол и растения вокруг забрызганы кровью. Да что там, залиты. Я поэтому говорю, что убийца должен был быть весь в крови.
Она тяжело вздохнула. Идоро пробормотал что-то сочувственное, попрощался с Аланикой и Пимой, и отправился в оранжерею – там он рассчитывал найти садовника Питера.
Худой, с тонкими чертами лица, бледной кожей и светлыми волосами, Питер был похож на изголодавшегося кота, которых в изобилии можно было встретить на земных помойках, около жилых кварталов. Идоро с дочкой часто наблюдали за ними из окон своей квартиры.
Вот такие же резкие настороженные движения, готовность дать деру в момент опасности, пришибленный вид были и у Питера, жителя планеты искусственника. Двадцать два года, минимальное биологическое образование, врожденный талант ухода за растениями. Работал в оранжереях всех семи планет, с повышением квалификации после каждой смены работы. Идоро читал его анкету и диву давался. Питер мог продолжить обучение или работать в престижном Ботаническом саду, а он прозябает на Пескарусе.
– Да вы настоящий повелитель растений, – усмехнулся он. Питер вздрогнул и посмотрел на Идоро испуганно.
– О чем вы?
– Такие таланты, а вы закопали себя здесь. Почему?
– Микан был моим учителем, он попросил помочь организовать здесь оранжерею. Я не мог отказаться.
Это показалось Идоро странным, но давить он не стал. Лучше отправит запрос в центральную базу.
– Понятно. Расскажите про Микана, про вашу совместную работу. Как он к вам относился?
– Я ухаживал за садом, привозил растения из крупных оранжерей, вывозил выведенные астры на выставки. Микан был мной доволен.
Последнюю фразу Питер произнес, не глядя на следователя.
– Сотрудники говорят, что Микан кричал на вас.
– Он на всех кричал, – мрачно заметил Питер. – Подумаешь.
– Было что-то странное в его поведении в последние дни?
Питер замешкался с ответом.
– Любые странности, – подбодрил Идоро.
– Неделю назад я полетел за подарком, прощальным подарком от станции… для Микана. Мы выбрали Эмфлы, Микан интересовался ими уже давно.
– Эмфлы?
– Эмоциональный флёр – цветы, чувствительные к настроению хозяина. Их покупают те, кто не может содержать домашних животных. Цветы реагируют на эмоции и покачивают лепестками, когда рады, или закрывают бутоны, если им страшно. Вот они, в больших коричневых кадках.
Питер махнул рукой в сторону красивых алых цветов, похожих на подсолнухи. Пять цветков – по одному на каждую кадку.
– Это прощальный подарок? – удивился Идоро. – Пять цветков?
– Они жутко дорогие. Потому что нежные и чувствительные, – Питер, кажется, оскорбился. – Микан оценил – он же о них мечтал. Ну и… их было семь. Два цветка засохли через день.
– И в этом странность?
– Микан накричал на меня. Что я плохо ухаживал в полете, ну я рассказал про то, как нас тряхануло по пути. Словно волной накрыло. И цветы среагировали.
– Да, квантовая волна, прошла как раз в это время. Накрыло все планеты и ближайшие станции.
– Ну вот, видите. А Микан не поверил, кричал, что я виноват.
– Странно, это же было во всех новостях. А когда вы видели его в последний раз?
– В тот день, когда он умер. Утром, – быстро ответил Питер. – Мы поругались. Снова из-за цветов. Больше я к нему не заходил.
– Доктор Аланика утверждает, что вы направлялись к нему вечером.
– Она ошиблась. Точнее, я шел, но не дошел.
Идоро исподтишка следил за садовником. Питер заметно нервничал, сжимал и разжимал пальцы.
– Еще один вопрос: вы видели, как Микан уколол палец? Это произошло за пару дней до его смерти.
Питер выдохнул, радуясь, что тема поменялась и быстро заговорил.
– Да, я был в оранжерее. Слышал, как он ругнулся, потом показал мне палец, укололся шипом.
– Каким шипом? – мягко спросил Идоро.
– Не знаю, – Питер снова напрягся. – Он только сказал, что шипом. Вообще-то, у нас нет растений с шипами. Может, просто острый край или высохший стебель. Все возможно.
– Понятно. Спасибо, можете идти.
Питер кивнул и вернулся к подрезке кустов.
Идоро еще раз глянул на его напряженную спину и вышел из оранжереи. Инспектор уже ждал на выходе.
– Ну что, куда теперь?
– Давайте опросим живущих в гостинице, – Идоро прижал руку к заурчавшему вдруг животу. – А секретаря и рабочих тогда уже вечером. Я, пожалуй, готов согласиться на обед.
– Отлично! Туристы как раз в конференц-зале, ждут. Это рядом.
Опрос, на который рассчитывал Идоро, не принес особых результатов. Все трое туристов, инсектоиды третьего уровня, прибыли на станцию для того, чтобы впасть в киберсон. Параметры планеты Земля идеально подходили для этого. Но если на планете провести месяц в гостинице стоило бы больших денег, на станции инсектоиды заплатили всего четверть суммы.
– Мы – ы – ы, – тянули они, не разлепляя глаз. – Провели все время-я-я в номере. У н-а-а-ас нет оружия, инспектора Мика-а-а-на мы знаем по предыдущим визит-а-а-ам, но близко не общались. Мо-о-жно мы пойдем спа-а-ть?
Идоро отпустил их – вряд ли инсектоиды причастны к убийству. Даже если бы и были какие-то причины, на то, чтобы воткнуть в шею нож или гвоздь, у них просто не хватило бы сил. К тому же в этом состоянии вся их агрессия была на нулевом уровне. Нельзя одновременно спать и испытывать злость.
После опроса Идоро отправился в столовую вместе с инспектором Долом. Тот в короткий срок организовал такой обед, что следователь присвистнул от удивления. Стол был заставлен всеми видами дорогих протеинов, углеводными десертами и даже свежими фруктами, включая те самые астры, выведенные в местной оранжерее. Взглянув на пухлую фигуру инспектора, Идоро понял, что такими изысками тот потчуется довольно часто.
– Вы, кажется, с Венеры? – спросил Идоро, наливая себе минеральную воду.
– Да, моя семья – одна из основателей шахт по добыче полезных ископаемых. Дед, отец, старший брат – все в деле. – он хохотнул.
– А вы? Неужели не хотели продолжить дело семьи?
– Знаете, я всегда мечтал о приключениях, или хотя бы интересных событиях, загадках. А кто видит больше загадок, чем полицейский? Так что, я решил следовать мечте, – Максим выдавил в рот пакет с куриным паштетом. – А вы?
– Я-то как раз продолжил дело семьи, мой отец служил в полиции на Земле. И дед тоже.
– Как интересно! – Максим налил себе вина и посмотрел на циферблат часов, впаянных в золотой перстень, блестевший у него на мизинце. – Вы хотите опросить секретаря и рабочих сегодня? Или, может быть, все-таки отложим до утра? Я бы мог показать вам нашу станцию. Снаружи она еще интереснее, чем внутри.
– У вас есть свободные капсулы для полетов?
– Есть. – скромно потупился Максим. Идоро потер глаз. Предложение было заманчивым, особенно после сытного застолья. Но, с другой стороны, хотелось развязаться с опросами и подвести первые итоги.
– Пожалуй, сначала закончим работу. А завтра я с удовольствием осмотрю станцию.
– Как скажете, – Максим улыбался, но в голосе его слышалось легкое раздражение.
Секретарь Опси Грей оказался невысоким и крепким марсианином. Одет он был в адаптивный скафандр, открывавший только его лицо.
– Сила тяжести слишком велика, никак не могу привыкнуть. Хотя здесь уже почти год, – улыбнулся он Идоро.
– Неужели нет станций ближе к Марсу? – удивился тот.
– Есть, но земляне платят больше. – только и ответил секретарь. – Так что вы хотели узнать?
– Расскажите все, что вы знаете или слышали о Микане. – попросил Идоро.
– Мик – был довольно неприятный старикан, высокомерный, но честный. Хорошо разбирался в растениях, его оранжерея прекрасна, просто отдых для глаз… и легких тоже. В качестве подарка мы даже заказали ему редкие растения, о которых он давно мечтал. Правда, насладиться ему ими не удалось.
– Почему? – не понял Идоро. – У него же было несколько дней после того, как вы вручили подарок.
– Он укололся в первый же день. – ухмыльнулся Опси. – Я сам слышал, как он шел по коридору и кричал, что Эмфлы бракованные, у них не должно быть шипов. А бедный Питер оправдывался, твердя что-то про свои волны, которые накрыли шаттл.
«Сухой стебель, значит», – подумал Идоро, вспомнив слова садовника.
– Вы сообщали это инспектору Долу? – спросил он секретаря.
– Да, конечно. Он спросил про укол на пальце, я сказал, что видимо, это от его новых цветов.
Идоро подавил раздражение. Ничего этого в отчетах Максима Дола не было.
– Что-то странное заметили в поведении Микана или остальных?
Опси рассмеялся.
– Микан нервничал, но это и понятно. Он больше полувека провел на станции, волнительно улетать. Правда, последние дни, после того как мы вручили подарок, все пропадал в оранжерее. Выходил оттуда мрачный. Не знаю, почему. Один раз я спросил, но он шарахнулся и начал бормотать что-то, что выведет его на чистую воду и так дальше нельзя. Видимо, Питер опять угробил цветок.
– Питер ведь очень хороший садовник, – заметил Идоро. – Судя по его послужному списку.
– Да, он отличный. Правда, цветы все равно вяли время от времени. И Микан его не жалел.
– Не знаете, почему Питер терпел такое отношение? Он мог бы устроиться в любое другое место и получать гораздо больше, чем здесь. Да и отношение к нему было бы другое.
Опси вздохнул.
– Микан как-то хвастался, что Питер ему должен. Он спас его сестру, заплатил большую сумму за лечение, и теперь Питер отрабатывает. Причем, это было условием Микана, чтобы Питер отрабатывал долг у него на станции. Говорю же, неприятный старик.
– Ничего себе. А какие у вас были отношения с Миканом?
– Рабочие. Я занимаюсь документами, поставками, логистикой, туристами и всем остальным. Мы виделись, конечно, но общались только по делу, когда нужно было что-то проверить.
– И когда последний раз был такой случай?
– Год назад. У нас пропала партия кустов, которые Микан заказал на Земле. Как потом оказалось, рабочие поставили их не в тот ангар. Кусты, правда, заболели – температура оказалась неподходящей. Мы отправили их обратно.
– Ясно. А где вы были в момент гибели Микана?
– Тот день я провел на складе, мы с рабочими проверяли новую партию товара. Ленивые парни, и где Максим таких нашел. Предыдущая команда была куда как расторопнее.
– У вас поменялась команда?
– Да, год назад. Максим решил, что они воруют, и выгнал ребят. Набрал новых. С другой стороны, с предыдущей командой мы бы быстро все закончили, и у меня не было бы алиби.
Опси рассмеялся.
– Спасибо. – Идоро тоже улыбнулся и попросил: – Могли бы вы позвать рабочих сюда, желательно всех сразу.
– Конечно. Их всего трое, сейчас отправлю к вам.
Опси вышел, закрыв за собой дверь. Идоро прикрыл глаза – усталость сказывалась. А когда открыл, перед ним топтались трое худых загорелых парней, одетых в легкие модные рабочие комбинезоны.
– Опси Грей сказал, что вы нас ждете, – заметил самый высокий из них, видимо, главный.
– Да, меня зовут Идоро Иллеш, я следователь. Расследую гибель Микана Росина. Вы ведь были на станции, когда он погиб?
– Да, вместе с Опси разгружали и сортировали товар. Как раз партия пришла, – начал начальник.
– То есть все вы, – Идоро заглянул в блокнот. – Том, Сима и Переш, находились в одном помещении и не выходили весь вечер?
– В туалет выходили, конечно, – отозвался один из рабочих, лысый, с кривым, очевидно, поломанным носом. – А так, разгружали целый день. Устали дико. Том просил перерыв, но Опси злился, сравнивал нас с предыдущими рабочими. В общем, загонял.
Идоро без всякого сочувствия оглядел рабочих еще раз.
– Что-то подозрительное видели или слышали?
Парни переглянулись и ухмыльнулись.
– В тот день нет. – покачал головой начальник Том. – А вот после… Питер, садовник наш, обкурился, похоже. Или может, смерть на него повлияла. Пару раз встречали его – бродил по коридорам и шептал, что он повелитель, управляющий сознанием.
– И еще маг растений, – заржал лысый. – А его, мол, никто не ценит.
Третий, невысокий паренек с черным чубом молчал. Выглядел он пришибленно.
– А вы что думаете? – спросил у него Идоро.
– Что? Кто? Я? – подскочил тот. – Ничего не думаю. Может, Микан сам себя заколол. Или Питер. Лучше у Максима Дола спросите, он же следователь.
Это прозвучало так нелепо, что Идоро улыбнулся.
– Что спросить у Дола?
Чубастый молчал. Остальные тоже. Идоро так и не дождался от них ответа.
– Кто сообщил вам о смерти Микана?
– Дол и сообщил. – буркнул чубастый. – Вызвал нас… всех вызвал. Сказал, что тот умер в оранжерее, что нам нужно оставаться на станции. Будет расследование.
– А сам он где был?
– Летал встречать туристов. На своей личной капсуле.
После опроса Идоро вернулся в комнату, которую ему выделили на самом престижном верхнем этаже. Из расположенной напротив оранжереи просачивался свежий запах зелени и влажной земли. Идоро сел в кресло, глубоко вздохнул и открыл заметки. После внимательного прочтения он достал из чемодана наушники, закрыл глаза и врубил любимую музыку. Пока информация дробилась под ударные, а потом складывалась в картинку под соло на струнных, Идоро сидел, не шевелясь. Только изредка приоткрывал глаза или произносил одно – два слова. Спустя час он удовлетворенно кивнул, переместился на кровать и заснул глубоким сном.
Проснулся он посреди ночи, встал и отправил три запроса в межгалактическую полицейскую базу. Потом прислушался. Чьи-то едва слышные шаги раздавались в коридоре. Идоро осторожно приоткрыл дверь и выглянул. В коридоре стоял Питер. Он смотрел сквозь стекло на растущие в кадках и коробах цветы, потом прошептал что – то, испуганно отдернулся и поспешил прочь.
– Это я, это я, – донеслось до Идоро его тихое бормотание.
Утром Идоро проверил рабочий канал – информация по двум из трех запросов пришла. Он удовлетворенно хмыкнул.
– Можно и блефануть, – сказал он и вышел в коридор. Кабинет Максима Долла находился этажом ниже, и он пробежал четыре пролета, лишь бы не ехать на траволаторе. При одном его виде у Идоро кружилась голова.
– Доброе утро, Максим. У меня к вам несколько дополнительных вопросов. – Идоро вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Максим разулыбался было, но увидев серьезное лицо Идоро, помрачнел.
– В чем дело?
– Откуда у вас средства на собственную капсулу, украшения и дорогие девайсы? – Идоро кивнул на кольцо на пальце Максима, показал рукой на заваленный аксессуарами стол.
– Я из богатой семьи, – небрежно заметил Максим. – Отец оставил мне неплохое наследство.
Идоро открыл перед ним файл из полицейской базы.
– Наследство, действительно, было неплохое, но вы быстро его прокутили, погрязли в долгах, после чего сбежали с Венеры и устроились на Пескарус. Точнее, вас устроил Микан Росин – из слепого восхищения статусом вашей семьи. Потому что ни знаний, ни опыта у вас нет – это видно и по опросам свидетелей. Более бесполезных документов я уже давно не встречал.
Максим покраснел, но Идоро этого словно не заметил.
– Так откуда у вас деньги? Воровали у станции?
– Да вы что! У Мика разве своруешь, он же следил за всеми орлиным взглядом. Да и Опси слишком хорошо знает свое дело, – в голосе Максима прозвучало сожаление.
– Значит, думали об этом. Тогда остается контрабанда или наркотики. – Идоро вдруг щелкнул пальцами. – Вот, значит, зачем вы поменяли рабочую команду. Поставили своих людей.
– Я не понимаю, о чем вы, – Максим улыбнулся, но весьма нервно. – Сначала вы меня оскорбляете, потом подозреваете.
Идоро развернул еще один файл.
– В единственном пересадочном пункте около этой станции уже дважды перехватывали партии наркотиков. Оба раза в пункте стоял корабль Пескаруса.
– Я это знаю, нас даже обыскивали. Но ничего не нашли. Так что, ваши обвинения беспочвенны. Как и подозрения, что я убил Микана. Это уже ни в какие ворота не лезет, – Максим возмущенно привстал.
– Посмотрим, а пока я вынужден изолировать вас в кабинете. – Идоро вышел, закрыл за собой дверь и поставил блокиратор. Теперь инспектор не только физически находился под замком, но не мог коммуницировать ни через средства связи, ни по радиоволне.
Идоро отошел всего на пару шагов, когда в кармане у него завибрировал рабочий телефон. Пришел ответ на последний запрос. Идоро долго смотрел в экран, потом медленно направился в свою комнату. Надел полицейский жилет, генерирующий силовое поле, взял оружие. Выйдя из комнаты, он увидел за стеклом Питера, поливающего кадки с цветами. Идоро закусил губу и зашел в оранжерею.
Тихо подойдя к садовнику, Идоро кашлянул. Питер вздрогнул и обернулся.
– Ну что, именно здесь вы видели Мика последний раз? – спросил следователь, окидывая взглядом оранжерею.
– Д – да, я уже говорил инспектору Долу. И, и вам тоже говорил. – Питер нерешительно прошел на середину оранжереи, встав около кадок с привезенными недавно цветами. – Вот тут я стоял, а Мик копался в том горшке.
– А потом Мик обвинил тебя в том, что ты плохо ухаживаешь за растениями? – голос у Идоро изменился, стал резче, вдобавок он перешел на пренебрежительное «ты».
– Да, он кричал, ругался. Говорил, что земля сухая, и он знает почему.
– Потому что ты перевозишь в горшках наркотики, да? Так он сказал?
Питер радостно кивнул, не сразу осознав, что именно говорит Идоро.
– То есть, нет. Все не так.
– Ну как же, конечно, так. Видимо, это не первые загубленные цветы, если он после говорил другим, что «выведет на чистую воду».
– Не первые, – согласился Питер, сразу как-то сникнув. – Раз в несколько месяцев цветы приходится менять, они заболевают. Или приходят уже больные. Но это не моя вина.
Он встрепенулся, умоляюще глядя на Идоро.
– Я не вожу наркотики. Зачем они мне?
– Деньги. У тебя же висел большой долг Микану.
– Долг я почти выплатил, – горячо ответил Питер.
– А «Повелитель, управляющий сознанием» – разве это не про твою работу накродилера?
Питер так замотал головой, что волосы взлетели светлой волной.
– И самое главное – этот разговор был не утром, а вечером, когда Микана убили – вдруг жестко произнес Ингор и достал из кобуры пистолет. Он направил его на Питера: – Ты убил следователя, пожилого человека, взявшего тебя и опекавшего на этой станции. Вот уж черная неблагодарность.
– Опекавшего? – завопил вдруг Питер. От страха у него побледнели губы, но он не смог сдержаться. – Он только ругал меня, говорил, что я никчемный, ненужный, бестолочь. Что я никогда не смогу выплатить долг, если буду так работать. Я несколько лет терпел его отношение и придирки.
Он перевел дыхание и добавил с отчаянием:
– Вы все считаете нас бестолочами только потому, что мы не учились в межпланетных институтах.
Идоро нажал на кнопку взведения. В глазах Питера мелькнул дикий животный страх.
И тут они оба услышали это.
Шорох. Шелест. Скрежет, словно старик волочит ноги, бредя по асфальту.
Идоро заметил, как изменилось лицо Питер: страх сменился ужасом, а затем надеждой пополам с восторгом.
– Значит, все-таки они. – задумчиво произнес Идоро и повернулся.
Цветы сплелись в один большой клубок и возвышались перед ним, угрожающе покачиваясь. Из глубины толстого сочного стебля вдруг выполз острый широкий шип. Он становился все больше и вдруг завибрировал на уровне горла Идоро. Тот повернулся к Питеру.
– Ты сказал им убить Микана?
Питер отрицательно качнул головой.
– Я испугался, крикнул, что больше не хочу здесь находиться. Что с меня хватит. И цветы вдруг… выплюнули этот шип прямо в него. Я не хотел.
Он вдруг упал на колени и заплакал. Цветы все так же качались около Идоро, но уже без угрозы. Потом медленно они втянули шип, и их стебли начали расплетаться. Мгновение – и алые цветочные головки спокойно торчали над тоненькими стеблями Эмфлов.
Они сидели в комнате Идоро, и Питер рассказывал, испуганно поглядывая на следователя.
– Я никому не рассказывал о наших отношениях с Миканом. Он и правда помог мне, одолжил денег, и даже не требовал их назад. Только когда я стал хорошим садовником и подал документы в университет, он появился. Сказал, что у него есть для меня работа, и я должен ее принять, чтобы выплатить долг. Еще сказал, что университет для таких как я, – напрасная трата времени преподавателей.
– Ты, наверное, злился?
– Еще как. Обычно, летая за цветами или перевозя астры на выставки, я сидел в отсеке и ругал Микана на протяжении всего пути. Жаловался цветам, обзывал его разными словами…
– Сбрасывал напряжение, – понимающе кивнул Идоро.
– Да. В тот день все было точно так же. А потом пришла волна, я прямо видел, как она прокатилась по цветам. И они вдруг зашелестели. Я понял позже, что случилось что-то странное. Что они… услышали меня. И еще – стали сильнее.
– Ты понял это, когда Микан укололся?
– Да. Он снова ругал меня, потому что два цветка погибли. А я ведь следил за ними. Мне их передали из рук в руки, а потом я отдал их рабочим – они должны были перенести цветы в оранжерею. Так вот… я разозлился. Захотелось ударить этого старика. А цветок, который Микан удобрял, вдруг зашелестел и выпустил шип.
Питера затрясло. Идоро подождал, когда тот придет в себя, и продолжил:
– Что случилось в день смерти Микана?
– Он вызвал меня, сказал, что знает, почему сохнут цветы. Поднял один горшок, а там внутри лежал пакет. В горшки нельзя ничего класть, это специальная конструкция с оптимальным уровнем влаги и минеральных веществ. К тому же цветы были из новой партии, поставщик прилетел раньше и передал ее сразу мне, минуя склад. Я так и сказал, что ничего не могло случиться, я принял цветы. А он ругался, кричал, что как раз это меня и выдает, что он сдаст меня наркоотделу, что я неблагодарный и много чего еще. Я испугался. Ну и дальше я уже говорил, Эмфлы просто выпустили шип. Я не хотел его убивать.
– Ты и не убивал. – ободряюще произнес Идоро. – Была вероятность, что ты попросишь их убить меня – тогда, думаю, тебя можно было бы привлечь за соучастие. Но ты справился с собой.
– Ваш пистолет и слова – это была проверка? – уточнил Питер. Потом нервно хмыкнул: – Но если бы я приказал им, то вы уже не смогли бы меня привлечь.
Идоро включил жилет, и вокруг него завибрировало силовое поле.
– Я подготовился. Вряд ли шип долетел бы до меня.
Питер восхищенно смотрел на следователя. Идоро выключил жилет и задумался.
– Цветы придется передать в Научную лабораторию. С этим ясно. Непонятно, что делать с траффиком. Я знаю, кто перевозил наркотики и зачем, но как найти доказательства…
В дверь постучали. Идоро открыл: за порогом стоял Том. Он покашливал и переминался с ноги на ногу.
– Поймали убийцу? – кивнул он, заметив Питера, сидевшего за столом.
– Можно и так сказать, – прищурился Идоро. – Чем могу помочь?
– Дело в том, что Максим Дол должен подписать нам лист отлета, но там блокиратор на кабинете под вашим паролем. Могли бы вы переслать ему лист?
– Вы куда-то летите? – удивился Идоро. – Во время расследования я просил всех оставаться на станции.
– Нам только нужно отогнать капсулу с партией цветов на орбиту – там ее уже ждут организаторы выставки.
– У вас есть капсула с партией цветов? – Идоро уставился на Тома во все глаза.
– Да, грузовая. Мы всегда гоняем ее для небольших перевозок.
– С удовольствием на нее посмотрю, – Идоро никак не мог поверить своей удаче. Он обернулся к Питеру: – Питер, покажете, какие цветы у вас обычно сохнут?