Глава 2

На бале-маскараде мне предстояло порхать в образе сильфа. Геральт заверял, я похожа на духа воздуха: светлые развевающиеся волосы, обескураживающая добротой улыбка. В итоге сшила у портнихи белое платье с серебряным лифом, отороченным кружевом. Полупрозрачные летящие рукава с разрезами, шлейф и воздушные нижние юбки из жесткого прозрачного материала добавляли наряду объема. Крылышки, как у бабочки, специальными заколками крепились к спине. Разумеется, маска из перьев, скрывающая пол-лица, и диадема с бриллиантами – подарок Филиппа. Брюнет за неделю засыпал драгоценностями, оплатил наряд для маскарада. Полагала, Геральт обидится – нет, воспринял как должное.

Любимый обещал подготовить «безделушки» – так он называл кольца, шпильки и обувь. Все высшего качества, достойное королевы.

Геральт посоветовал надеть опал герцога:

– Вряд ли он подарил камень просто так. Сделай приятное, покровитель – счастье для девушки твоего круга.

Пропустила замечание мимо ушей. Неприятно, конечно, когда тебя жаждут уложить в чужую постель, но отчего-то я иного от Геральта не ожидала. Отношения наши изменились, я уже не заглядывала в рот любимому, видела его недостатки и понимала: он не прекрасный принц. Мы по-прежнему занимались любовью, я по-прежнему нуждалась в Геральте, но что-то незримо изменилось. Трудно сказать, что именно, но одержимость Филиппа провела черту между прошлым и будущим.

Итак, опал. Куда его пристроить? На шею? Да я головы не подыму: камень слишком тяжелый. Поместить в диадему? Ювелиры за деньги быстро сделают, только вес никуда не денется. В жезл сильфа? Треснет. В итоге пришлось отказаться от идеи подмаслить герцогу и довольствоваться ожерельем Филиппа – тем самым, которое он подарил на ужине. Страшно подумать, сколько стоила эта россыпь бриллиантов.

Геральт изображал ланга. Приличия требовали от него почтить память Элизы, поэтому он выбрал лиловый цвет.

– Как-никак, я вдовец, – хмыкнул он.

– Но не носишь траура, – напомнила я.

Прах Элизы давно исчез из кабинета Геральта. Видимо, навсей отдал его родственникам погибшей супруги. Он ни словом не обмолвился об убитой – и тут вдруг такое рвение, игра напоказ. Неприятно. Лицемерие входило в число неодобряемых мной вещей.

Вот и теперь Геральт говорит о лиловом в спальне другой женщины, развалившись на постели с бокалом вина в руках.

– Элиза – преступница, убийца, какой траур, Дария? – рассмеялся любовник. – Никто, абсолютно никто не жалеет о ее смерти. Однако на официальных мероприятиях я обязан изображать скорбящего мужа. Хотя, – он улыбнулся и ласково коснулся щеки, слегка пощекотав губы большим пальцем, – это не помешает мне ухаживать за другой леди.

Раньше бы я растаяла, расплылась в ответной улыбке, а теперь задумалась. Меня и прежде посещали вопросы, тут еще слова герцога – словом, хотелось определенности. И я во второй или третий раз за время нашего романа спросила:

– Кто я для тебя? Для Филиппа – невеста, а тут? Любовница?

Геральт помрачнел и сел, поправив и так безупречный галстук. Навсей сделал пару глубоких вздохов и глухо оборонил:

– Любовница.

Слово было сказано, но легче не стало. Я ожидала услышать другое, замерла в сладостном ожидании, а тут волна холода окатила сердце. Из горла вырвался легкий вздох разочарования. Геральт среагировал мгновенно, заключил в объятия и прошептал в волосы с нежными, немного сюсюкающими интонациями: «Ш-ш-ш, ну чего ты? Сама хотела, сама обиделась?» Его объятия, одновременно крепкие и невесомые, успокаивали. Хотелось растечься в них деревенским сыром на сковородке.

Право же, какая я дура! На Геральта столько всего свалилось, разумеется, он отдалился, стал раздражительнее. Только вот любовью он теперь занимался иначе. Иногда я ловила Геральта на отстраненности. Вроде, ласкает, целует, а мыслями где-то далеко. Движения отточенные, сделал дело и отвернулся.

Нет, если ты и дура, то оттого, что старательно закрываешь глаза. Не желаешь замечать, находишь оправдания, но ведь он отворачивается! Я еще там, на вершине, не успела утихнуть сладостная дрожь, а Геральта уже нет. Прежде он оставался, позволял наслаждаться отголосками единения, целовал, а теперь… Словно все сводилось к физической близости. Получить и ничего не отдать взамен.

Внутри всколыхнулась обида, захотелось рассказать Геральту о предложении герцога Терского, пусть задумается. В итоге не стала. В конце концов, Родриго оставил в покое, а если Геральт не хочет жениться… Судорожно вздохнула. Он и после рассказа о герцоге не захочет. Чувства либо есть, либо нет.

Любовник поцеловал в волосы и потерся кончиком носа о затылок.

Прикрыв глаза, развернулась в уютных объятиях и на ощупь положила руки на плечи Геральта. Так, целуясь, мы, казалось, провели целую вечность. Дыхание слилось воедино. Язык любимого ласкал мой, учил волнительному танцу, от которого сердце прыгало в горле. Я тянулась к Геральту, старалась стать его частью.

Губы горели. Откуда-то изнутри поднималась волна тепла. Она становилась все сильнее, все горячее и буквально сжигала. Теперь любое прикосновение отзывалось дрожью, будто в меня ударяли миниатюрные молнии.

Тело охватило желание принадлежать мужчине, воспарить над землей и не возвращаться на землю. Никогда бы не подумала, что во мне скрыт такой огонь!

Сейчас!

Пальцы нащупали галстук Геральта, чтобы развязать, когда все неожиданно закончилось. Любимый мягко, но непреклонно отстранил меня и напомнил: мы приглашены на маскарад.

Не скрывая разочарования, кивнула.

Маскарад! Какая мелочь! Мы успели бы заняться любовью и никуда не опоздали. Прежде Геральт бы не отступил, а тут сбежал, стоило красноречиво высказать желание. Право слово, не похоже на него! Он ведь не мог насытиться, брал снова и снова, пока не переполнял сосуд. Именно так, я ощущала себя сосудом, в который до краев заполняли счастьем, настолько острым, что от него сводило живот. Мнилось, еще немного и захлебнусь – вот, как мы занимались любовью.

– Давай выпьем лимонада перед уходом? – предложил Геральт. Он сделал вид, будто ничего не заметил. – Тебе не повредит охладиться.

Обескураженная, села и посмотрела на любимого. Жгучий стыд прогнал остатки желания. Я хотела мужчину, а меня оттолкнули.

Поджав губы, отвернулась, торопливо поправляя прическу, и не своим, бездушным, голосом отказалась от лимонада.

– Обиделась? – Руки Геральта обвились вокруг талии. – Пойми, нельзя пропустить торжественный выход короля. Мы наверстаем, обещаю. – Легкий поцелуй в шею. – Ты ведь позволишь снять с тебя подвязки?

Кивнула и, вздохнув, изогнулась в объятиях навсея, чтобы достать до его губ.

Мимолетное прикосновение, и мы разошлись наводить «красоту» перед балом-маскарадом.

Геральт тоже получил приглашение. Для меня это стало сюрпризом. Казалось бы, опала, потеря части земель, но, в то же время, королева согласилась переговорить, не прогнала, любимый таки добился своего.

Насколько мне известно, Геральт после суда часто ездил во дворец. Зачем, не знаю. Прежде он числился королевским Законником, был обласкан ее величеством. После суда та отдалила от себя былого любимца, однако, судя по слухам, ситуация теперь изменилась. Доподлинно знала, навсей пропадал именно в покоях королевы Евгении. Пробовала спрашивать, но Геральт упорно молчал, вопрос о приглашении тоже проигнорировал. Положено по статусу и все, понимай, как хочешь. Оставалось строить догадки, одна нелепее другой.

Приглашение я видела: «Графу Местрийскому без сопровождения». Подписано, как мое, выдержано в тех же вежливых нейтральных тонах, на дорогой белоснежной бумаге с золотым тиснением. Значит, от королевы. Странно, отчего Геральт не желал поделиться маленькой победой? Любое внимание после негласной опалы – несказанный подарок судьбы, знак того, что перед любимым не закрылись двери королевских покоев.

Смотрела на собственное отражение в зеркале, на смелое декольте по местной бальной моде – подобные мероприятия – еще и ярмарка знакомств, дамы практически оголялись в начале балов не только из-за невыносимой жары – и понимала, отсидеться в уголке не выйдет.

Натянула кружевные перчатки, сбрызнулась духами и повесила на пояс веер. Без него не обойтись.

Геральт ждал внизу. Траурный цвет ему шел, делал зеленые, с болотным ободком глаза насыщеннее. Любимый улыбнулся и, шутливо испросив разрешения, поцеловал руку. Мы вместе сошли к экипажу – по соображениям безопасности королевский дворец закрыт для порталов, только избранным разрешалось пользоваться перемещениями в пространстве.

Сначала заедем за Филиппом. Он мой спутник, без меня его не пустят. Жил брюнет в знакомом по первому дню в столице доме, но, по словам Геральта, уже не так весело и привольно. Никаких женщин, кутежей, бильярда, прочих увеселений, сплошные тренировки и совещания с магами.

Жутко нервничала. Первый бал-маскарад в моей жизни! Как себя вести, что делать? Разумеется, заглянула в книги, извела Эллана на последнем занятии, но все равно переживала. Сплошные маски, не знаешь, кто есть кто. По-моему, идеальное место для преступлений.

Из головы не шел образ некроманта, державшего на поводке дух Элизы. Кто он и как пробрался во дворец, почему наблюдал за королевой? Сомневаюсь, будто из благих побуждений. Что, если готовится очередное покушение? В этом графиня, пусть и мертвая, – идеальный помощник. Она посвящена во все тайны, знает секретные переходы, да и вряд ли растеряла былые умения. О том, сколько полезностей в голове Знающей, лучше не думать. Пусть она сама не способна колдовать, зато может научить чарам хозяина.

Пробовала поделиться опасениями с Геральтом, но мы занялись более приятными вещами. После из головы вылетело, спасибо ужину у Терских. Теперь снова вспомнила.

Предстоящая неминуемая встреча с Соланжем тоже тревожила. С некоторых пор королевский некромант вызывал трепет. А еще раз за разом всплывала в голове сцена с навсейкой. Стану смотреть в глаза Соланжу и вспоминать его, обнаженного, и собственную реакцию. Никогда не увлекалась подглядыванием, не сходила с ума по противоположному полу, однако тут тело реагировало своеобразно. Стыдно, но я любовалась и желала. Другого – пусть навсейки меняют любовников, как девицы легкого поведения, только вот на краю сознания… Словом, некоторое время мне снились совершенно непристойные сны. Вряд ли они порождения моей фантазии. Зная Соланжа, тот мстил невольной свидетельнице его услад. Я уж точно не мечтала заняться любовью ни с кем, кроме Геральта. Или мечтала?

Ответ не понравился воспитанной в строгости лангов наиви – мечтала. Кто, спрашивается, не так давно смотрел на мужчину и размышлял, каков он в постели? У меня, разумеется, нашлось оправдание: читала книгу о Чувствующих, а Эллан был неимоверно привлекателен, как в тот день, когда показывал силу любовных чар. К счастью, лорд ничего не заметил или предпочел не заметить.

Речь шла о теоретическом интересе, не более! Просто подумалось, что у него чуткие руки, я это доподлинно знала. Эллан умел по-особому касаться. Трудно объяснить, приходит на ум только затасканное сравнение с музыкантом – словно, у меня не кожа, а струны. А еще он любил целовать руки. О да, Эллан Марон, я разгадала вашу маленькую тайну!

Каждый поцелуй не брат-близнец предыдущего. То формально, то невесомо, а то на грани, когда на пальцах остается легкий след чужого тепла. И, главное, никакой пошлости, никакой страсти.

Чем его так привлекали мои руки? Казалось, разреши я, Эллан бы весь вечер не расставался бы с добычей. Сначала смущалась, а теперь мне нравилось, более того, разрешила лорду перейти в ранг друга, то есть не ограничиваться поцелуем воздуха и кончиков пальцев. Однако Эллан не покушался ни на ямочку ладони, ни на ее тыльную сторону, ни на запястье, хотя мне все чаще хотелось сравнить, узнать, какие ощущения вызовут нежные прикосновения. Он… Он особенный. Именно так. Единственный, которому я безгранично верила. Да – не Геральту и тем более Соланжу Альдейну.

Лишь бы некромант не изменил любимому аромату! Тогда я узнаю его заранее и сумею сбежать. Увы, Соланж умел подходить неслышно, а то и вовсе возникать из ниоткуда.

Единственная радость – Эллан обещал приехать, его тоже пригласили. Костюм лорд не описал, но заверил, подойдет засвидетельствовать почтение и выпросить один танец. Смеясь, я пообещала целых три.

– Боюсь, вашу милость превратно истолкуют, Дария, – покачал головой лорд, но я-то видела: доволен. – Решат, будто вы второго жениха завели.

– Почему? – простодушно спросила я.

– Уделяете слишком много внимания.

– Но вы будете в маске, никто не узнает, примут за Филиппа, – улыбнулась в ответ.

Эллан поклонился, прижав ладонь к груди, и предложил продолжить занятия. Мы освоили медитацию и практиковали зов к дару. Пока выходило плохо, но лорд заверял, прогресс – дело времени.

Экипаж остановился у ворот особняка Филиппа Соурена.

Геральт подозвал привратника-духа – в чужом доме двери заклинанием не откроешь – и показал родовой перстень с графской короной.

Ворота дрогнули и отворились. Карета подкатила к подъезду по усыпанной песком аллее. На крыльце поджидал Филипп. Он вырядился пиратом и щеголял синей маской на все лицо. Даже фальшивую бороду не забыл, полностью вошел в образ.

От Филиппа пахло жимолостью и древесной корой – хоть какой-то опознавательный знак! Вдруг на балу найдется еще один пират? Как хорошо, что мужчины постоянны в вопросах парфюма.

Брюнет легко вскочил на подножку и, распахнув дверцу, приник в придворном поцелуе к руке. Дождавшись кивка, Филипп сел напротив, рядом с Геральтом, и испросил дозволения сделать небольшой подарок – на этот раз золотые шпильки для волос с цветами из драгоценных камней. Чтобы уважить фиктивного жениха, попросила воткнуть их в прическу.

Карета дернулась и покатила к королевскому дворцу.

Друзья шептались, обсуждая сложившееся положение. Геральт давал советы, как вести себя в Мире воды, какими заклинаниями пользоваться против лангов, рассказывал о бытовых условиях в замках темных. Я молчала и слушала.

Тяжело придется Филиппу! Судя по всему, навсеи в Умерре жили так же, как я в замке магистра Онекса: никакой теплой воды из крана, свежих рубашек и мягкой перины. Но это война, наказание, а не праздник, живым бы остаться!

Королевский дворец – так и не решила, называть ли его замком или дворцом – блистал огнями. Башни светились всеми цветами радуги, таинственно мерцая.

Королевская охрана в черно-оранжевой форме потребовала приглашения, а не капельку крови или магический идентификатор, как прежде. Имена сверяли по спискам – обыкновенным, на бумаге. Офицер держал в руках гроссбух и водил по строкам самопищущим стальным пером, отмечая вновь прибывших.

Солдаты подозрительно глянули на Филиппа и потребовали представиться. Думала, велят удалиться – нет, пустили.

– Успокойтесь, миледи, – мою подрагивавшую руку в перчатке накрыла рука брюнета. Он доверительно наклонился, рискуя упасть при очередном повороте кареты. – Меня оправдали в самом страшном, определили наказание, но не лишили титула, только отлучили от двора. Однако ваше приглашение раскрывает все двери. Я под вашей опекой, и никто, абсолютно никто ничего не скажет. Обещаю оправдать оказанную честь.

Геральт хмыкнул и предложил обсудить, кто и как станет за мной ухаживать. Как спокойно, обыденно! А ведь мы любим друг друга. Или нет? Нельзя ни с кем делить любимую женщину, хочется танцевать с ней весь вечер, не отходить ни на шаг, ловя каждый взгляд, каждое слово. Словом, червячок сомнения стремительно разъедал чувства. Может, Геральт меня использует? Прежде не задумывалась, а теперь нашла сходство в поведении с прежним Геральтом, тем, который жаждал редкую и красивую девушку в постель. За мной не нужно ухаживать, я не откажу, какая экономия!

Бред, конечно! Все дело в землях Геральта. Королева отдала мне виноградники и часть владений графов Местрийских, любимый не простил, поэтому отдалился. Скоро он успокоится и… Словом, вернется былое счастье.

– Мне должно достаться больше. – Лицо Филиппа скрывала маска, но точно знала, он улыбался. – Ты не спутник, официально никто.

– Бал-маскарад нарушает все правила, – назидательно заметил Геральт. – Поэтому поровну.

– Может, я сама решу? – вмешалась в спор.

В конце концов, решает дама. Я давно не вещь, имею право голоса.

Мужчины согласно кивнули. На этом обсуждение закончилось.

Экипаж остановился у увитого розами парадного подъезда. К нам поспешил лакей, откинул подножку и распахнул дверцу. Навсеи ступили на устилавшую мрамор ковровую дорожку первыми и заспорили, кому первому подавать мне руку. В итоге Геральту пришлось уступить.

С трепетом, полная нервного возбуждения и предвкушения, вошла в холл и испуганно отпрянула, когда взревели фанфары. Филипп крепче сжал локоток и поспешил успокоить: так приветствуют всех гостей.

Слуга, тоже в маске, проводил в бальный зал, показал комнату с закусками и удалился встречать новых участников маскарада. Он походил на обычный бал, только еще пышнее и ярче, много света, цветов, красок. Воздух полнится пестрой смесью ароматов и гулом голосов. Душно и жарко, веер пришелся кстати. Обмахиваясь им, придерживая шлейф платья, лебедью вплыла в зал. На меня обратили внимание, гадая, кто скрывается под маской. Однако по правилам маскарада никто не обязан называть себя, вот и я не спешила приоткрыть завесу тайны.

Филипп отправился за игристым вином. Геральт остался охранять мой покой.

– Ее величество уже здесь, – шепнул любимый, неведомым образом выцепив взглядом в толпе нужную фигуру. Как только узнал! – Нужно засвидетельствовать свое почтение.

– Но ведь положено… – робко напомнила о правилах инкогнито.

– Так мы не станем называть титула, – лукаво подмигнул Геральт.

Однако подходить ни к кому не пришлось: будто отхлынув, толпа пропустила женщину. Она ступала как танцовщица, полностью соответствуя выбранному наряду. На ногах особые мягкие туфельки практически без каблучка. В руках – веер из перьев, на лице – полумаска, закрепленная атласной лентой. Украшения нарочито просты, но опытный глаз без труда поймет, все камни необыкновенной чистоты и баснословно дороги.

Женщина улыбнулась краешками губ, и Геральт верным псом метнулся к руке. Сомнений не осталось, передо мной королева.

Геральт не ограничился придворным поцелуем. Он опустился на одно колено, чего-то ожидая. Помедлив, королева положила ладонь на затылок Геральта и ласково скользнула пальцами по волосам. В высшей степен странно. Затем ее величество подошла ко мне. Не зная, как поступить, присела в реверансе.

– Без церемоний! – отмахнулась королева, скрыв наши лица за веером. – Это же маскарад. Вы не против, если я на время украду прекрасного вдовца? Второй спутник подошел, вам не придется скучать.

Действительно, Филипп мялся с ноги на ногу у стены, не решаясь приблизиться. Значит, тоже узнал ее величество.

Отказать королеве невозможно, поэтому кивнула, позволила увести Геральта. Они с ее величеством удалились к дверям в сад. Подозрительно. Сначала ласки, потом приватный разговор. Геральт жаждал внимания венценосной покровительницы. Прежде до меня долетали слухи об особых отношениях между королевой и ее Законником, сама подмечала необыкновенную близость. Взять хотя бы донорство энергии, Геральт делился ей много лет. Раньше воспринимала все как долг подданного, теперь засомневалась. И все – одна прогулка в сад, где по традиции уединялись парочки.

– Вымаливает прощение? – Филипп наконец-то подошел и покосился на спину удаляющегося Геральта. – Только благодаря расположению некой особы он не в опале.

– Но ведь они не?.. – Судорожно сжала в руках фужер с игристым.

Значит, не только я так считаю. Неужели правда?

– Нет, – решительно развеял сомнения брюнет. – Королева его за другое ценит.

Неужели за донорство энергии? Помню ведь, что говорила Евгения: другого претендента, подходящего для болезненной и опасной процедуры, не найти. Надеюсь, ошибаюсь, и Филипп говорил об уме и знаниях. Мысль о королеве-энергетическом вампире пугала не меньше, чем о королеве-любовнице.

Проводила взглядом прямые спины Геральта и ее величества и, отхлебнув игристого, попросила Филиппа найти отца. Брюнет удивленно поднял брови – уже привычно я не видела, а чувствовала эмоции собеседника, скрытые маской. Вслед за удивлением столь же ясно ощутила недовольство спутника. Пришлось объяснить, что герцог потребовался мне по делу.

– Может, я смогу помочь? – Филипп переминался с ноги на ногу и сопел.

Неужели решил, будто я собралась примерить статус мачехи? Конечно, Родриго никому былых планов не озвучивал, только супруге, но ведь Валерия могла сказать, чтобы сделать больно сыну. У них очень странные отношения, с отцом и то лучше.

– Боюсь, нет, – тяжко вздохнула и скользнула взглядом по толпе.

Вдруг таинственный незнакомец прячется там? Он вполне мог прикинуться чьим-то спутником, а то силой или хитростью завладеть приглашением. Да и кто сказал, что некромант из дворца не кто-то из придворных, оказался же Филипп одержимым.

– Видите ли, милорд, – попыталась сгладить неприятные ощущения от своих слов и заодно прояснить ситуацию, – вы отлучены от двора, а у меня важное сообщение для их величеств.

– Так давайте найдем короля, – беззаботно предложил Филипп.

– Вы знаете костюм его величества? – ахнула я и покрепче перехватила фужер.

– Нет, конечно, но если приложить некоторые усилия и смекалку…

При мысли о том, что придется объясняться с королем, задрожали коленки. По сути, что я видела? Человека, наблюдающего за королевой, душу Элизы на поводке. Подумаешь, некромант! Сколько в Веосе черных воротничков? Сотни, наверное. Все они служат короне, толкутся во дворце. Может, злодей существует только в моих глупых фантазиях, и никакого покушения не планируется.

– Так отыскать отца? – не дождавшись ответа на свое предложение, обреченно спросил Филипп.

Понимаю, ему не хочется исполнять роль гонца. Родриго отныне не уважает сына, а так и вовсе засмеет. Невеста открыто предпочла отца, нашла Филиппа никчемным. Какой из брюнета мужчина, если ему не доверяют?

Задумалась. Может, подождать Геральта? Вернется же он когда-то из сада.

– Зачем я понадобился миледи?

Вздрогнула и резко обернуться, едва не расплескав игристое вино. Еще немного, и оно бы испортило маскарадный костюм его светлости.

Признаться, ни за что бы не узнала Родриго, если бы он не подал голос. Герцог нарядился древним магом, даже мантию и массивные амулеты не забыл. А еще бороду. Накладную, разумеется, длинную, седую, торчащую в разные стороны. Только глаза, смотревшие из-под черной бархатной полумаски, остались прежними, по ним, голосу и фигуре убедилась: передо мной действительно герцог Терский.

Родриго почтительно склонился, приветствуя. В ответ присела в неглубоком реверансе: на маскараде свои правила, все равны, но я-то знаю, кто передо мной, и протянула руку для поцелуя. Он не заставил себя ждать, формальный, без всяких вольностей.

Филипп посторонился, и герцог встал рядом. Родриго ответственно отнесся к роли временного спутника. Он остановил проходившего мимо слугу и забрал тарелочку с фруктами для меня.

– Видите ли, ваша… – вовремя поправилась: – милорд, – и хлебнула игристого, – речь о неком странном человеке.

– Отойдем?

Герцог протянул руку за моим бокалом, и я безропотно отдала его. Родриго обернулся к сыну. Тот без лишних слов забрал игристое и фрукты. Себе Филипп выпивку не взял, поэтому рук хватило.

Мы с герцогом, будто прогуливаясь, направились в смежную залу. Спасибо, не в сад. Полагаю, там скопилось достаточно ушей, немало тел переплелось в страстном порыве.

– Хм, – взгляд Родриго, лениво скользивший по гостям, внезапно замер и переместился на меня, – занятно, но логично.

Ожидала, герцог как-то пояснит странные слова, но подробностей не последовало. Попыталась найти того, кто заинтересовал спутника – безрезультатно. Десятки масок, десятки костюмов, ни одного знакомого.

– Итак? – сухо напомнил о себе герцог.

Мы остановились в дверном проеме. Родриго, будто случайно, заслонял от гостей. Сердце мгновенно ушло в пятки. Неужели в толпе притаился враг? Если нет, зачем меня защищать, прятать? Разговоры не запрещены, ничего предосудительного мы не делаем. Бросила короткий вопросительный взгляд на Родриго. Тот предпочел его не заметить. Ясно, очередная тайна.

Коротко пересказала увиденное во дворце, в заключении обронив: так, одни домыслы, ничего серьезного.

– Отчего же, – герцог смотрел куда-то вбок, поверх моей головы. – Спасибо, миледи, я скажу их величествам и уведомлю охрану. А теперь посмотрим розы.

– Что? – не поняла я.

– Сделаем круг по залу. Вдруг вы его узнаете? Нет, так полюбуетесь на уникальный цветок, который таки расцвел. Моя леди его уже видела и нашла чрезвычайно занятным. Не беспокойтесь, – пальцы Родриго на миг сжали мои, а в голосе прорезалась усмешка, – это никак не связано с девичьей честью. Данный вопрос закрыт, только цветы.

– Его величество здесь, в зале?

Смотреть на розы совсем не хотелось. Общество герцога смущало и пугало. Он птица слишком высокого полета, опасный хищник, лучше держаться от таких подальше.

– Возможно, – уклончиво ответил Родриго. – Вас ведь волнуют танцы? Потерпите, скоро начнутся. Я могу рассчитывать на тур вальса?

Скептически осмотрела костюм герцога. Сомневаюсь, что в такой мантии можно не запутаться при выполнении фигур танца. Однако герцог доказал обратное, слегка крутнувшись на месте.

В итоге танец я обещала и попросила сказать, если мои предположения окажутся правдивы. Родриго дал слово и вернул на прежнее место, где меня поджидали двое мужчин: Геральт вернулся.

Музыканты настраивали инструменты.

Торопливо допила игристое, предвкушая приятную легкую ломоту в мышцах. Рассказала герцогу о таинственном незнакомце, и будто камень с груди упал. Надо бы и Геральта предупредить, только он, похоже, витает далеко от бального зала. Зато Филипп донельзя внимателен, то бокал подержит, то тарелочку, то веером обмахнет – старается.

Душно!

Только подумала, и воздух остыл, а нос защекотал знакомый запах вербены.

Обмерла, боясь обернуться. Сердце то замедляло, то ускоряло ход.

Конечно, кто еще мог играть с температурой? Расслабилась, забыла о некроманте!

Молила небожителей о спасении, чтобы Соланж не заговорил со мной, прошел мимо. Осторожно скосила глаза, гадая, где беловолосый кошмар, в каком костюме. По идее, узнать несложно, других блондинов в Веосе нет, тут все брюнеты.

Небеса услышали отчаянные мольбы, послав такой родной голос:

– Добрый вечер, миледи. Отлично выглядите.

Я чуть не бросилась на шею Эллану, с трудом выдержала обязательную процедуру целования руки и потащила в сад. Бедному лорду не оставалось ничего другого, как подчиниться, безропотно и безмолвно. Страшно подумать, что он подумал! Не иначе, ученица перепила, и ее потянуло на бурные развлечения. И ведь ничего не спросил. Неужели действительно считает, что я собралась заняться с ним любовью? Ну да, со стороны очень похоже. Интересно, а согласился бы? Нет, конечно. Я ведь не вызываю желания, лорд сам признался.

Эллан с шумом втянул воздух. Ох, кажется, я вывихнула ему запястье!

– Не надо, сам пойду, – подтвердил догадки лорд.

Стоило разжать пальцы, как Эллан подул на запястье. Мельком глянула на него, пощупала – целое, но болит. Вот тебе и хрупкая женщина!

Рассмеявшись, покачала головой.

– Даже не спросите куда?

Эллан пожал плечами.

– Вариантов множество.

– Вас все устраивают? – нервничала, принюхивалась.

Уфф, никакой вербены!

– Главное, чтобы они устраивали вас, – таинственно ответил лорд Марон и, дабы загладить неприятную ситуацию с запястьем, пошутил: – Вы проявили такое упорство, что не оставили сомнений в важности предстоящего занятия.

Быстрым шагом направилась к вазону с цветами. Оказавшись на безопасном расстоянии от Соланжа, извинилась, заодно рассмотрела костюм Эллана. Тот предстал в образе заморского принца: летящее одеяние, тюрбан, цветастый широкий пояс. Хорош, несомненно, хорош, самый лучший кавалер во всем бальном зале, да простит меня Родриго Соурен, Эллан вне конкуренции. Геральт тоже симпатичен, но не переплюнул любовника покойной жены. Видимо, судьба у графа Местрийского такая – Эллан Марон отбивает всех женщин.

– Вы чем-то напуганы, Дария? – ворвался в мысли встревоженный голос лорда.

Эллан отвел руку в сторону, будто готовясь каждую минуту материализовать посох. Весь напрягся, вытянулся в струну. Защитник. Слово волной тепла прошло по сердцу. Защитник. Великая Мать, как приятно иметь человека, который готов прийти на помощь по первому зову. Геральт, увы, сначала подумает о себе, только потом обо мне. Хотя, может, Эллан играет? Навсеи не отличаются добродетелями, своя шкура им всегда дороже.

– Соланж Альдейн.

Эллан понимающе кивнул и расслабился.

– У вас двое спутников, стоит ли бояться?

Действительно, почему я ухватилась именно за лорда Марона, почему именно он внушал чувство защищенности? Не Филипп, даже не Геральт, а учитель. Сама не понимала, действовала инстинктивно, верила, лорд не обидит, не обманет. Дурацкая убежденность, на самом деле. Он сам признавался, что погубил два города, убил кучу народу, тих и мил только из-за многолетней преподавательской привычки. Действительно, проступало в Эллане иногда темное, в Совет просто так не берут. Только вот все равно верила, хотелось к нему под крыло, слушать голос и ни о чем не думать.

– Они сами его боятся. Филипп точно.

– Вы полагаете, будто я нет? – усмехнулся Эллан и переместил руку чуть выше, на предплечье.

Я не возражала. Пусть хоть за талию обнимет и крепко прижмет, наоборот, остро захотелось ощутить ладони на талии. Успокоиться, мне нужно успокоиться. Геральт в этом отношении бесполезен. Страсть – да, но только прикосновения Эллана, его незримое присутствие за спиной вселяли уверенность. Лорд стал незаменим как воздух.

– Зато вы не полезете в драку.

Проводила глазами поднос с напитками. Эллан заметил и прищелкнул пальцами. Лакей подбежал и подал запотевший бокал.

– Очень даже полезу. – В голубых глазах плясали смешинки. – На кону ваше спокойствие и моя честь.

Два пальца: указательный и средний, – игриво погладили руку и легли на прежнее, предписанное этикетом место. В ответ небольно щелкнула лорда по руке, и учитель склонился в поклоне, извиняясь.

На маскараде можно все, поэтому не стала ругать лорда за вольность.

– Эллан, надеюсь речь не о прощенном долге?

Мы прогуливались среди гостей и посматривали на музыкантов. Те безумно долго настраивали инструменты. Ноги приплясывали. Когда же?

Танцы – успокоение для нервов. Закружусь в вальсе и забуду о Соланже.

– Это мое дело, Дария, – уклончиво ответил лорд и взял с подноса бокал для себя.

Ясно, развивать тему Эллан не намерен. Пусть тон мягок, но он только вежливая оболочка принятого решения. Если стану настаивать, услышу стальной и непреклонный совет не вмешиваться.

– Как ваши успехи?

Лорд забрал опустевший бокал и на минутку отлучился – поставить посуду на стол.

Похвастаться было особо нечем. Я так и не научилась чувствовать духов, просто иррационально понимала, присутствуют в помещении неприкаянные призраки или нет. И то, если их много, либо их связь с миром живых сильна. То есть в обычных условиях дар не работал. Эллан утешил: через год смогу «прощупывать» Шепчущих. При воспоминании о единственном виденном представителе тех страшных существ пробрала дрожь. Не хотела бы когда-нибудь снова встретиться с Шепчущим! Изгой, он питался душами и умел внушать разного рода видения. Посмотришь в глаза – и попал, погиб.

Как всякий Чувствующий, лорд тонко улавливал эмоции и поспешил успокоить. Никто меня никуда не отправит, всегда непременно рядом найдется мужчина, да и о Шепчущих он просто так сказал.

Грянули первые аккорды. Они прогнали тревогу, вернули праздник.

Эллан отпустил мою руку и склонился в низком поклоне, приглашая на танец. В ответ присела в реверансе. Я планировала отдать первый танец Филиппу как спутнику, но раз лорд оказался рядом, не прогонять же его!

Пальцы Эллана легли на талию, притянув к теплоте чужого тела. От лорда пахло легкой горчинкой и немного фиалковым мылом. Костюм пропитался парфюмом, овеяв лорда легким, невесомым облаком. Погрузилась в него, расслабив мышцы.

Руки покоились на плечах и талии учителя. Он легко кружил меня в танце, то приподнимая, то опуская на пол. Шлейф платья парил над паркетом, обвиваясь вокруг ног. Каким-то непостижимым образом Эллан умудрялся в нем не запутаться. Жаль, на моем первом балу мы не успели закружиться в танце: помешала смерть незнакомой женщины. «А ведь я до сих пор не знаю, кто ее убил», – внезапно пронеслось в голове, отравив сладостные минуты веселья. Не Филипп же! Элиза, Талия? Графиня присутствовала на балу, вполне могла отравить бедняжку, но зачем?

– Спросить у Соланжа Альдейна? – шепотом поинтересовался Эллан, склонившись к самому уху, благо танец дозволял.

Вздрогнув, недоуменно уставилась на лорда.

– Простите, Дария, – партнер виновато потупился, – я обещал, но вы волновались, и я подумал… Нужно усилить экранирующий медальон, чтобы защищал от Чувствующих, а то такой соблазн, вечно срываюсь.

Узнать у Соланжа? Упаси Великая Мать!

С жаром отговорила лорда от безумной затеи. Откровения Эллана о чтении мыслей пропустила мимо ушей. Неприятно, но помешать не могу. Да и бесполезно, от Чувствующего все равно секретов нет. Тут либо привыкнуть, смириться, либо не общаться вовсе.

Эллан сменил тему и заговорил о всяких смешных пустяках, но видела, лорд нервничал. Волнение выражалось в быстрых коротких взглядах, скованности плеч, прямой спине. Все порывалась спросить, что его тревожит, но не решилась, только погладила по пряжке, крепившей пристяжные рукава. В ответ заработала поцелуй руки – настоящий, в ямочку ладони. Включившись в игру, провела ребром ладони по шее партнера. Напряжение никуда не делось, хотелось смести его, как соринку. Эллан вновь коснулся губами руки, теперь запястья, и заверил, тревожится не о чем: «Личное».

Место поцелуя чуть покалывало. Запястье – мое слабое место, стоит мужчине пощекотать его пальцами или губами, теряю голову. А тут еще ладонь… Поцелуй Эллана напоминал бабочку: мнилось, он слетел с кожи и трепетал теперь возле лица, обдавая его теплым дуновением крыльев.

Танец закончился, и лорд вернул меня Филиппу. Геральт опять где-то пропадал.

– Благодарю за доставленное удовольствие. – Эллан поцеловал воздух над рукой. – Надеюсь, не последнее за сегодня.

Напомнила лорду, что обещала два танца, и обернулась к жениху. Тот нетерпеливо притопывал ногой, но, стоило глянуть на него, принял невозмутимый вид.

Интересно, как Филипп воспринял Эллана? Сдается, приревновал. Нет, речь вовсе не о чувствах – о банальном соперничестве. Мужчины щепетильны в данном вопросе и не терпят, когда женщина открыто предпочитает другого.

– Простите, милорд, знакомый.

Надо же что-то сказать?

Филипп сделал вид будто все в порядке, открыл рот, чтобы пригласить на танец, но не успел: аромат вербены ворвался в мой мир. Я задыхалась. Хотела сбежать, но поздно, Соланж стоял рядом, сжимая императорский жезл. Узнала некроманта по каффу – он блестел в ухе, приковывая взгляд. И по волосам – Соланж не думал их прятать, и белые пряди снегом рассыпались по плечам. Некромант скрепил их заколкой на затылке, но не стал собирать в хвост.

– Миледи? – голос блондинистого кошмара вибрировал в крови.

Как, как он умудрялся так говорить: пугающе и притягательно одновременно. То ли дело бархат голоса Эллана. Хотя, признаю, Соланж полностью овладевал вниманием именно благодаря тембру, приятной негой растекавшемуся по животу. Она сродни желанию, только не жгучему, а тянущему, вязкому.

– Здравствуйте, милорд.

Ничего не оставалось, как выполнить требования этикета.

Я буду вежлива, не более!

Перед глазами всплыла бесстыжая сцена, подсмотренная во дворце. Губы той женщины, плоть некроманта и страстный, жесткий поцелуй, подаренный мне.

Внутри все заныло, а желудок провалился в пятки.

Заметалась в поисках выхода, но не находила его. Не сбежать же! Вот если бы я увидела герцога, а еще лучше ее величество или короля… Хотя кто запретит отлучиться в дамскую комнату? Не станет же Соланж ждать, пока я вернусь.

Так и знала, что не удастся избежать встречи с некромантом. Пришел поизмываться над жертвой. Я и прежде служила мишенью для его шуточек, а теперь Соланж и вовсе затравит. Слишком хорошо помню выражение его лица в дворцовом коридоре, интонации, повадки. Тогда я мысленно попрощалась с жизнью. А все из-за нездорового любопытства! Вот зачем стояла и смотрела, как они противоестественно занимаются любовью?

Мотнула головой и сглотнула.

Темные – извращенцы! Правы книги, только в умы навсеев может прийти такое. Противно, мерзко, но какой же у него!.. Так и просится в руки, а еще лучше туда, где все ждет заполняющий пустоту меч.

Воображение живо представило, расцветило красками непозволительную близость. Она плавила кровь, заставила судорожно сжать бедра, чтобы унять распоясавшуюся чувственность. Подумать только, одна мысль о мужском достоинстве Соланжа приводила в трепет! Сомневаюсь, будто только меня – никогда прежде не видела такого. Пусть я не могу похвастаться богатым опытом общения с противоположным полом, оценила богатство, которым надели родители Соланжа Альдейна.

Стоп, Дария, ты становишься навсейкой. Сначала Филипп, потом Эллан, теперь Соланж. Тебя воспитывали в строгости, ты порядочная девушка, и строение тела должно волновать тебя только с точки зрения медицины. Нечего пробовать мужчин, заводить любовников из любопытства. Похоть – дурной советчик. Можно получить мимолетное удовольствие, но потерять душу, стать красивой куклой, которая ложится в постель с любым смазливым аристократом. Мне неполные семнадцать, я только-только подружилась с собственным телом, нельзя позволять ему управлять разумом.

Странно, но помогло. Стоило задуматься о душевной близости, как очарование Соланжа спало. У нас с ним ничего общего.

Вот так, дыши ровнее.

Повертев головой, заметила Геральта. Он напряженно наблюдал за некромантом. Одна нога выставлена вперед для устойчивости. Не хватало, чтобы повторились события прошлого бала, а все к этому шло. Жезл в руке Соланжа не бутафория, он самый настоящий, магический.

С легким гудением из воздуха возник посох Геральта. Пальцы любимого сомкнулись на древке.

Филипп, как отбывающий наказание преступник, довольствовался заложенными на пояс пальцами. Случайный жест, или брюнет пронес оружие? Метательный нож, например.

По внутренностям разлился холодок, затопив жар. Торопливо вклинилась между Геральтом и Соланжем. Надеюсь, этого достаточно, чтобы они не сцепились, у них ведь счеты друг к другу.

Жаль, маски скрывают эмоции, а жесты столь скупы, что не узнаешь, далеко ли до кровопролития. Только губы некроманта кривятся в усмешке, предупреждая: «Напади, я отвечу».

Ноги подрагивали, руки судорожно вцепились в веер.

Мне не хватало воздуха, а тут еще вербена. С некоторых пор я странно на нее реагировала: задыхалась и загоралась, как сухая лучина.

– Вам нехорошо, миледи? – некромант подошел вплотную и взял за вмиг покрывшуюся мурашками руку.

Если он поцелует, предательская дрожь станет явной. Соланж непременно заметит и объяснит все по-своему. Или пройдется губами по запястью, чтобы усилить эффект. Если уж герцог знал о моих слабостях, некромант и подавно.

С мольбой взглянула на Геральта. Тот сделал шаг вперед и прокашлялся, привлекая внимание.

– Прошу прощения, но ваше общество нежелательно, милорд, – смело заявил он, поигрывая посохом.

В воздухе сгущалась опасность, однако стороны пока не выходили за рамки дозволенного.

Гремела музыка, кружились пары, звенел женский смех, жужжали разговоры, а мир для меня на время сузился до крохотного пятачка.

– Решать даме, не вам, – резко, на грани приличия возразил некромант и сжал мои пальцы.

По губам скользнула лукавая улыбка, и в следующую минуту обжигающие губы Соланжа коснулись запястья, да как! Он лизнул его, на краткий миг, но лизнул!

Возмущенно вспыхнула, попыталась вырвать ладонь, но некромант не пускал. Под тяжелыми, убийственными взглядами моих спутников он поцеловал руку так, как предписывал этикет.

– Вы хотите, чтобы я ушел, миледи? – промурлыкал Соланж.

Воздуха по-прежнему катастрофически не хватало, хотелось ослабить корсаж платья.

Когда все закончится, когда он оставит меня в покое?!

Закусив губу, отвернулась.

Пальцы Соланжа между тем бесстыже поглаживали ладонь.

Волна тепла, волна обжигающего холода, и разум, буквально вопящий об опасности. Он хищник, Дария, он усыпляет бдительность, чтобы перегрызть горло!

– Так мне уйти? – вновь раздался в ушах низкий волнующий голос некроманта.

– Да. То есть, нет. Не знаю! – запаниковав, сдалась я и периферийным зрением уловила, как исчез посох в руках Геральта.

Дурочка, он ведь сам говорил: если дама откажет, мужчина не смеет, а я разрешила. Зачем, зачем, зачем?! Это все волнение. Соланж тонкий знаток душ, он понимал, иного ответа не последует. Но еще не поздно все исправить. Сейчас же попрошу Геральта пригласить меня на танец.

Собрала волю в кулак и вырвалась из плена наваждения. Дышать сразу стало легче.

– Милорд, – голос чуть подрагивал, – мне лестно ваше внимание, но оно слишком докучливо.

– Ужели? – Соланж усмехался.

Его нахальное поведение придало сил. Высвободив руку, отошла, усиленно обмахиваясь веером, и попросила оставить меня в покое. Некромант пожал плечами и не сдвинулся с места.

– У вас плохо со слухом, милорд? – я ходила по лезвию ножа.

Пальцы нервно теребили цепочку экранирующего медальона. Геральт сделал его невидимым, но я ощущала, как и нити Эллана на запястье. Он повязал их на случай опасности, обещав прийти на помощь. Может, дернуть за одну? Учитель сумел бы разрешить щекотливую ситуацию. Он дипломат, спокойный, выдержанный, недаром член Совета. В итоге не стала, дело пустяшное. Лорд прав, со мной двое мужчин, они не дадут в обиду, а ниточка пригодится в минуту смертельной опасности. Упаси Великая Мать, но никогда не знаешь, что приготовила тебе судьба.

– Милорд? – Филипп красноречиво покосился на некроманта. Уходите, мол, пока целы. – Моя невеста не желает вас видеть.

Брюнет расправил плечи, выступил вперед и потеснил Соланжа. Некромант, вопреки ожиданиям, отступил, хотя и не ушел.

– Успокойтесь, я всего лишь хотел пригласить леди на танец.

– Она не танцует, – отрезал Филипп и, чуть смягчившись, добавил: – Во всяком случае, с вами.

– Смело! – покачал головой некромант. Глаза его посветлели, от голоса повеяло зимней стужей. – В вашем положении слишком смело, милорд, – подчеркнул он. – Одно мое слово, и могила разверзнется под ногами.

Крутнувшись на каблуках, Соланж ушел. Я в странном оцепенении смотрела ему вслед, осмысливая страшные слова. Взгляд неотступно следил за белыми развевающимися волосами. Шестое чувство твердило: нельзя отворачиваться.

Сердце ныло и билось так медленно, словно меня опоили ядом.

Некромант не двигался бездумно, о нет, он искал конкретного человека, и я, кажется, знала кого и зачем.

Перед глазами на миг потемнело. Как наяву, разыгрались события недавнего прошлого: комната свиданий, суд, допрос Талии и вкрадчивый голос Соланжа, гладящего ее по щеке сквозь прутья клетки. Женщину, которая его любила до самой смерти – слишком много тепла и боли было в голосе одержимой в лесу, когда она вспоминала некроманта.

Никогда не спрашивала, а теперь спросила.

– Геральт, – Филипп мог не знать, поэтому обращалась к… любовнику, да, именно так, любовнику, не любимому, – Талию казнили?

Он кивнул и помянул некроманта недобрым словом: испортил настроение.

– Когда? – не знаю, почему, но это казалось важным.

– В тот же день. Казнь никогда не откладывают.

– Соланж Альдейн? – одними губами, чуть слышно закончила вязь вопросов.

– Палач для магов один. Тебя что-то беспокоит? – Геральт обнял, не обращая внимания на многочисленных свидетелей.

– Предчувствие.

Отстранилась и потянулась за очередным бокалом обжигающе холодного шампанского.

Зачем Геральт оскорбил друга? Филипп мой спутник, жених, а навсей на глазах у всех обнимает. И брюнет молчит, даже не возмущается.

– Филипп, пригласите меня на танец.

Постаралась выкинуть дурное из головы. Право слово, не опустится Соланж до такой мелочи, как наушничать королю! Он могущественный некромант, а не пятилетний мальчишка! Однако внутри по-прежнему ворочалось чувство опасности. Как ни пыталась, не могла его заглушить. Дошло до того, что начало казаться, будто за мной наблюдают. Бред! Право слово, Дария, только ленивый не смотрит в твою сторону, пора бы привыкнуть.

Брюнет спохватился и склонился в поклоне.

Я намерено попросила сделать круг по залу, чтобы развеять дурные мысли. Так и есть, ничего подозрительного. Соланж не строит козни, не шепчется со стражей. Королева танцует с мужчиной в костюме купца, прочие гости пьют и веселятся.

Во всем виноват некромант! При нем я робею, а в голову лезут всякие мысли.

Филипп некоторое время безмолвствовал, а потом неожиданно спросил:

– Вы дождетесь?

Разноцветные глаза силились проникнуть в душу. Брюнет смотрел так, будто от моего ответа зависела жизнь.

– Милорд, вы же знаете…

У нас фиктивная помолвка, а со стороны казалось, будто Филипп действительно собирался жениться. Он ведь все понимает, к чему спектакль?

– Знаю, – кивнул брюнет и в очередной раз разошелся со мной, чтобы через пару минут вновь соединить наши руки. – Просто мне показалось… – По лицу Филиппа мелькнула тень. Он не договорил. – Я дурак, миледи, признаю.

Брюнет усмехнулся, потешаясь над собственными мыслями. Пальцы соскользнули за отворот кружевной перчатки. Воистину, маскарад дурно влияет на мужчин, все они переходят границы, предписанные этикетом.

– Если вам потребуется муж, миледи, обращайтесь. Поверьте, я постараюсь оправдать ожидания, – вот и прежний Филипп вернулся: самоуверенный нахал, неотразимый любовник. – Вы уже распробовали, остались довольны размерами и качеством.

Загрузка...