16 августа 2622 г.
Софрино, Подмосковье
Планета Земля, Солнечная система
С вой обеденный перерыв Комлев решил провести наверху, в парке.
Там было свежо и покойно. По черным лапам елей носились выцветшие за лето белки. В пруду, на зеркальной глади которого вяло кружили первые желтые листы, играли декоративные муромские щуки. О Бункере, с его мертвенной кондиционированной атмосферой и круглогодичным плюс двадцать четыре, не хотелось даже вспоминать. Комлев посмотрел на часы. Он мог себе позволить не вспоминать о Бункере еще сорок семь минут двадцать секунд.
Комлев смахнул с лавочки хвойный мусор и с удовольствием уселся. Вокруг не было ни души. Не считая двух флотских офицеров, которые шли к Бункеру со стороны КПП. Но эти не считаются. С виду явно приезжие, до парка с его ландшафтными изысками в Екатерининском духе им дела нет, а до Комлева дела нет и подавно.
Он извлек из пакета и положил на лавочку рядом с собой завернутый в фольгу бутерброд с ветчиной, вынул крепкое, вызывающе зеленое яблоко. Несколько секунд он любовался натюрмортом. И решительно взялся на бутерброд.
Бутерброд был съеден. Комлев задумчиво полировал яблоко салфеткой с вездесущим в Бункере двуглавым орлом, когда из-за кустов боярышника внезапно показались… те самые флотские офицеры.
– Капитан второго ранга Комлев? Владимир Миронович? – осведомился тот, что был постарше и возрастом, и званием.
– Да.
– Извините, что отрываем… И кстати, приятного аппетита.
– Благодарю, – сказал Комлев, вставая. Скамейка чуть спружинила, осиротевшее яблоко увесисто шмякнулось на землю. На изумленных глазах Комлева второй офицер, помоложе, проворно подобрал его, энергично потер о брючину и протянул ему. Старший снисходительно покосился на своего спутника и невозмутимо продолжил:
– Мы, как и вы, Владимир Миронович, работаем в Генштабе. Правда, не здесь. Чуть подальше. Сейчас мы имеем одну нештатную ситуацию. С ней надо что-то делать. – Он нервно улыбнулся. – И начальство решило, что вы могли бы здорово помочь.
– Весьма польщен, – холодно сказал Комлев. – Хотелось бы только узнать, с каким из многочисленных отделов Генштаба я имею честь беседовать?
– Отдел «Периэксон».
– Слово необычное… Греческое, что ли? – рассеянно произнес Комлев.
– Древнегреческое, – с готовностью пояснил молодой. – Означает окружающее нас беспредельное начало.
– «Нас» – это кого?
– У греческого философа Анаксимандра понимался весь мир. Но мы смотрим на вещи конкретней: беспредельное начало окружает людей. Точнее, русских людей.
– Отлично. – Комлев кивнул.
– Ничего особенно отличного, – мрачно заметил старший. – Потому что как раз сейчас это первоначало стремится нас поглотить. Попросту говоря, уничтожить.
– И что, есть методы бороться с этим военными средствами? – спросил Комлев.
– Начальство говорит, методы надо искать.