Глава 2 Немцы занимают Калмыкию
12 мая с Барвенковского выступа войска Юго-Западного фронта перешли в наступление с целью освобождения Харькова и последующего прорыва в направлении Днепра. Через четыре дня германская армия нанесла удар по флангам советской ударной группировки. Группировка в составе 6‑й, 9‑й и 57‑й армий была окружена и вскоре почти полностью погибла. Ослабленный фронт не выдержал последовавшего 28 июня удара по своим позициям и начал рассыпаться, освобождая немцам дорогу на Северный Кавказ и Волгу.
Пленные красноармейцы
Наученный горьким опытом предшествующего года, Адольф Гитлер был вынужден торопиться, и ставил жесткие сроки, позволявшие при их реализации достичь целей кампании до наступления новой зимы. Сталинград предполагалось взять к 25 июля, Саратов – 10 августа, Астрахань – 5 августа, Баку – к концу сентября. В ночь с 22 на 23 августа был совершен террористический авианалет на жилые кварталы Сталинграда. За один день в городе погибло более 40 тысяч человек. Порядка 150 тысяч получили ранения или были обожжены.
В Астрахани делами обороны города ведало руководство местной парторганизации. Территория входила в качестве округа в состав Сталинградской области, а первым секретарем окружкома был в это время В.А. Голышев9. В октябре 1941 года он возглавил городской Комитет обороны, в который также вошли председатель окрисполкома К.Е. Клишин, уполномоченный НКВД по Астраханскому округу В.Д. Лукьянов и комендант города И.Т. Корначев.
Парторганизация не теряла времени даром и максимально мобилизовала свои силы на защиту Родины. Уже к 1 января 1942 года в армию ушло 38 % коммунистов региона, была создана Астраханская дивизия народного ополчения, командиром которой стал К. Клишин, а комиссаром – 2‑й секретарь окружкома партии А. Заплетохин. В составе 1200 бойцов был создан комсомольский батальон.
В. Голышев, грамотно извлекая уроки из трагедии первых месяцев войны, допускал, что немцы могут прорваться далее на восток, несмотря на успешное контрнаступление под Москвой и Ростовом-на-Дону зимой 1941 года. По его инициативе начали рыть гигантский противотанковый ров, так называемый Астраханский оборонительный обвод, который предполагалось прикрыть дзотами и блиндажами. Его стали возводить в ноябре 1941 года, в феврале работы приостановили, и в июле 1942 года они были вновь возобновлены.
Обвод шел в две линии. Внутренняя, защищавшая саму Астрахань, возводилась в самый последний момент, с июля 1942 года. Она начиналась от пос. Орджоникидзе, далее на Новую Кучергановку, западнее Старой Кучергановки, Форпоста и Солянки (практически по сегодняшней объездной дороге) и, оставляя справа курорт Тинаки, уходила на Стрелецкий. Когда фронт подошел к городу, с правого берега было эвакуировано все желавшее того гражданское население, что давало возможность войскам при необходимости развернуть уличные бои.
Силы ПВО были сосредоточены в трех узлах. Северную часть города прикрывали три батареи – две состояли из 76‑мм орудий, расположенных в Янго-Ауле, и около современного стадиона на стрелке Волги и Болды, а одна являла собой разместившуюся на Казачьем Ерике «пушку 1918 года», как сказано на оперативной карте. Центральная часть города защищалась 85‑мм зенитками, размещенными на Солянке, у завода им. Ленина и на Эллинге. На юге также стояли 85‑мм орудия: на Морском, Советском поселках и в Карагалях10.
Внутренний обвод толком так и не был сооружен. В официальной «Истории областной партийной организации КПСС» говорится, что по всей Астрахани было установлено 1380 огневых точек, дзотов, железобетонных укрытий, баррикад, строились бомбоубежища, устанавливались противотанковые «ежи»11.
Однако вот какую таблицу можно увидеть в архивах Министерства обороны:
К 26 октября 1942 года в Астрахани имелось12:
Ежедневно на работы выходила тысяча человек, что не так уж и много для четвертьмиллионного города. Но многие астраханцы к этому времени были призваны в армию, работали в госпиталях или рыли окопы на внешнем обводе. Следует особо подчеркнуть, что приведенная таблица относится к концу октября 1942 года, когда линия фронта стабилизировалась. В каком состоянии была оборона Астрахани двумя месяцами раньше, когда над городом нависла непосредственная угроза, можно только догадываться.
29 октября, и эта дата не менее примечательна, заместитель командующего 28‑й армией генерал‑майор Тихомиров утвердил план обороны Астрахани. Город был разбит на три сектора:
№ 1. Северный, протянувшийся от Прямой Болды до Кутума. Здесь был размещен батальон 197‑го запасного полка, располагавший тремя сотнями винтовок, сотней ППШ, десятком ручных и двумя станковыми пулеметами.
№ 2. Центральный, соответственно, от Кутума до Царева. Его обороняли курсанты и мобилизованные в качестве ополчения партработники – 210 винтовок, 9 ручных и 8 станковых пулеметов, 43 автомата и 15 ПТР.
№ 3. Южный, от Царева и до Кизани. Никаких частей здесь вообще не стояло.
Предполагалось, что в случае опасности город будут оборонять отходящие из Калмыкии войска 28‑й армии13.
Внешний обвод начинался от села Икряного, далее шел почти строго на запад через Джамбай. В условиях озерной местности здесь в первую очередь прикрывались межильменные пространства. В районе Джамбая обвод поворачивал на север на Ницан и Янго-Аскер, а далее уходил в пустыню до урочища Улан-Кепцы. Здесь, совершив огромную дугу, он поворачивал на восток – к Волге, – где и заканчивался в районе сел Джакуевка и Нижнелебяжье (район совр. г. Нариманова). Противотанковый ров видно и сегодня, особенно в районе пос. Ницан.
К моменту, когда советские войска заняли внешний обвод, часть укреплений успела разрушиться. 8 августа капитан Данилов из 1‑го стрелкового полка сообщал из района Джакуевки: «в районе 2‑го сб построено в 1941 году пять ДЗОТ, из них 1 ДЗОТ разрушен, 2 приведены в боевую готовность, и 2 ДЗОТ не подготовлены. Окопы отрываются на стрелковые отделения с ходом сообщения в тыл. КП не оборудован. Отрыты ячейки с колена. В районе 3‑го сб три ДЗОТ в боевую готовность не приведены, КП не оборудован. Отрыты ячейки с колена. В районе 1‑го сб два пригодных для обороны ДЗОТ и 1 не годен. В боевую готовность не приведены. КП не оборудован. Ячейки отрыты с колена на 50 % состава»14.
С «колена» – это означает, что в случае танковой атаки окопы спасти бойцов не могли. Поэтому войска, выйдя на внешний обвод, первым делом принялись за обустройство оборонительных сооружений.
Строились укрепления и в отдаленных районах. В Черном Яру практически все население было мобилизовано на строительство окопов, обустройство полевого аэродрома и переправы через Волгу. Отдельные укрепления возводили в Оранжереях и даже на левом берегу Волги, у Сеитовки.
На кафедре химии Астраханского мединститута была создана спецлаборатория по производству бутылок с горючей смесью. Харабалинский консервный завод освоил производство ручных гранат и минометов среднего калибра. Осенью рыбаки начали сбор средств для постройки танковой колонны. Чуть позже средства на еще одну танковую колонну начали собирать православные.
15 сентября 1941 года Совет Народных Комиссаров в это время принял решение об еще одной стройке: железной дороги Астрахань – Кизляр. Она должна была связать Закавказье, в первую очередь, Баку с его нефтью, и центральную часть Советского Союза. На строительство дороги было привлечено порядка 40 000 рабочих, включая калмыков и эвакуированных с западных районов страны лиц, а также 47‑я бригада железнодорожных войск. Бульдозеров и экскаваторов практически не было, и работы проводились вручную. Инженеров и мастеров не хватало, что неизбежно вело к осложнению работы и принятию подчас ошибочных решений. В этой местности нет населенных пунктов, поэтому рабочие размещались в степи, в палатках и кошарах. Вдобавок, в январе 1942 года 10 000 рабочих-строителей и немногочисленная техника решением СНК были переброшены в Сталинград для обустройства причалов.
На один из близких к городу участков прибыло 325 человек, из них 257 женщин. Им выдали 85 лопат, три десятка ломов, а носилок не дали вообще. Из-за отсутствия инструментов часть людей копала промерзший зимний грунт ночью. За полтора месяца смены их ни разу даже не отправили в баню, а про питание и говорить не приходится15.
«Что вам сказать, условия, конечно, были очень тяжелые, – делился впечатлениями один из строителей железной дороги Григорий Косоловский. – Ведь техники почти никакой не было, и мы все таскали на носилках и на тачках, а норма на человека была три кубометра в день… Работали кирками и ломами, рельсы вручную таскали… И вот так от зари и дотемна и, конечно, без всяких выходных… Как кормили? Помню, что нам выдавали замерзший хлеб, так мы эти буханки топором рубили на кусочки, и клали их на печку, чтобы они хоть немного оттаяли, и их можно было есть… Но рыбу, например, часто давали, так что у нас от голода никто не умер, хоть и было очень тяжело»16.
2 августа 1942 года первый состав прошел из Астрахани в направлении Кизляра. Скорость движения была небольшая – 15–25 км/час. Поскольку в самой Астрахани моста через Волгу не было, здесь была сооружена понтонная переправа.
Хватало хаоса. В холодную зиму 1941–1942 года силами мобилизованных астраханских мужчин было начато строительство железной дороги Владимировка-Сталинград. Корреспондент газеты «Водный транспорт» Илья Збуржинский в красках описывал в письме начальству, как несколько тысяч человек было свезено к Капустину Яру: «работали по очереди, один копал, а 20–30 человек ждали, пока освободится лопата. Затем три дня ничего не делали. После этого на пароходе нас переправили на другой берег Волги, и мы прошли 70–80 километров пешком до оборонительных сооружений. По прибытию всех, у кого была плохая обувь, отпустили обратно, выдав по 500 грамм хлеба. Таким образом мы, около десяти тысяч астраханцев, проболтались около месяца без всякого дела»17.
Ужасное положение людей всплывало и в официальной документации. Секретарь астраханского комитета ВКП(б) Владимир Голышев цитировал под грифом «совершенно секретно» перехваченные письма астраханцев на фронт: «местные руководители на нас не обращают внимания. Зимой нас совершенно морозили без дров, много детей померли от простуды… кроме молока, на базаре ничего нет, молоко и то в драку и в очередь… у нас очень много госпиталей, к каждому колхозу прикреплен госпиталь и вот в первую очередь доставляет туда овощи… подходят лодки, полные рыбой, начальство тащит на все стороны, а рабочие только смотрят, да из души в душу ругают»18.
26 октября 1941 года было принято решение о создании на Волге бригады военных кораблей. Приказом народного комиссара ВМФ СССР ее командующим был назначен контр-адмирал Д.Д. Рогачев. В 1942 г. бригада была преобразована во флотилию и в своем составе имела три бригады: 1‑й командовал контр-адмирал С.М. Воробьев; 2‑й – контр-адмирал Хорошхин (позже Т.А. Новиков), и 3‑й (тральщики) – капитан 1 ранга П.А. Смирнов. 22 мая 1942 г. народные комиссары ВМФ и речного флота СССР издали совместный приказ о мероприятиях по обеспечению противоминной защиты перевозок по Волге.
25 июня дальняя немецкая авиация нанесла первый удар по участкам Астраханского отделения Рязано-Уральской железной дороги. Первые случаи минирования волжского фарватера были отмечены 22 июля.
14 июля Сталинградская область, включая Астраханский округ, была объявлена на военном положении.
17 июля, штаб Сталинградского военного округа был перемещен из Сталинграда в Астрахань. В это время округом командовал генерал-лейтенант Василий Федорович Герасименко. Герасименко родился в 1900 году на Украине в крестьянской семье. Очень скоро он лишился отца, призванного в армию и погибшего на японской войне. Это вынудило мать Василия наняться на работу к кулакам, и приобщить к батрачеству детей. С энтузиазмом встретив Октябрьскую революцию, Герасименко ушел добровольцем в Красную армию. На фронтах Гражданской войны он трижды был ранен. После завершения боевых действий Герасименко остался в армии, а в 1931 году окончил военную Академию им. М.В. Фрунзе. В 1940 году ему было присвоено звание генерал-лейтенанта и должность командующего Приволжским военным округом. В 1941 году Герасименко возглавил 21-ю армию, оперировавшую на Западном фронте, а с ноября 1941 года выведен в тыл, где стал командовать Сталинградским военным округом.
Некоторый хаос внес И. Сталин, отзвонившийся первому секретарю Сталинградского обкома ВКП(б) Чуянову и запретивший переводить штаб округа в Астрахань. Верховный Главнокомандующий воспринял эту идею Василевского как намерение сдать Сталинград. Примерно с неделю Герасименко и его сотрудники замерли в неопределенности, пока в первых числах августа к ним не поступила окончательная команда перебраться в Астрахань.
Примерно полмесяца прошло в обычной рутине, обустройстве и работе по организации тыла. Штаб армии расположился в замечательном своей архитектурой здании по ул. Советская 12, где сейчас находится Астраханский областной суд. Тем временем 24 июля пал Ростов-на-Дону.
27 июля штаб СтВО принял решение о создании истребительных батальонов из числа добровольцев, преимущественно членов партии и комсомола. В Астрахани таких батальонов было создано четыре, еще несколько было сформировано в сельских районах. Каждый батальон включал 150–200 бойцов. Еще 1000 человек было направлено на оборону Сталинграда, над которым постепенно сгущались тучи.
Командарм 28‑й армии Василий Герасименко
30 июля в Астрахани был введен комендантский час. Появление на улице без пропуска с 23:00 до 05:00 было запрещено.
В 2:00 6 августа 1942 года в Военном Совете Сталинградского военного округа под председательством В.Ф. Герасименко состоялось совещание. Поскольку между Сталинградом и Нальчиком образовалась огромная брешь шириной в 500 километров, было принято решение о срочном формировании новых подразделений и переброске на астраханское направление частей из более северных мест.
Первым делом были задействованы ресурсы астраханских военных училищ. В Астрахани подготавливали военные кадры уже два с половиной года.
ОКВ также начало присматриваться к Астрахани. После захвата Сталинграда части 4‑й ТА должны были пройти вдоль Волги на юг и занять Астрахань (операция «Серая цапля» – «Фишрейхер»). Эту задачу предстояло выполнить моторизованными войсками, а именно 14‑й и 24‑й танковыми дивизиями и 29‑й мотопехотной дивизией.
Таким образом, план предусматривал захват города не с запада, из Калмыкии, а с севера, после захвата Сталинграда. Это был серьезный просчет стратегов из германского Генштаба, определивший последующий ход событий.
31 июля из Большой Мартыновки и Пролетарской моторизованные части противника направились к Зимовникам, имевшим важное оперативно-тактическое значение. Через этот пункт шло снабжение всей 51‑й армии. Здесь находился штаб армии, который в связи с осложнением обстановки 31 июля переехал в Глубокое. Таким образом, 51‑я армия отходила на северо-восток, вскоре переместившись за Сарпинские озера. Астраханское направление фактически оказалось открытым.
Отступавшая с запада 51‑я армия не смогла закрыть немцам дорогу в Калмыкию. От соседа справа – 64‑й армии – ее отдалял 90-км разрыв во фронте, а от остатков 28‑й армии, отходившей левее – более 100 км. Вдобавок тылы армии находились в районе Сальска и были отрезаны от боевых частей. Ставка выдвинула на выручку, к руслу Аксая, 6-ю гвтбр (мы ее еще встретим), 208-ю сд и артполк, а в район Абгареево – 126-ю сд. Командующий фронтом генерал А.И. Еременко 5 августа приказал 51‑й армии отходить на Элисту, где организовать оборону и остановить продвижение немцев. Забегая вперед, отметим, что к середине августа, когда 51‑я армия остановилась у Сарпинских озер, в ней насчитывалось всего 3342 человека и 45 орудий – то есть армия сократилась до одного полка.
Организовать оборону Элисты, до подхода основных сил армии, было поручено сводному отряду под командованием майора И.Д. Дурнева в составе усиленного батальона пехоты, дивизиона артиллерии, танковой роты из семи машин и эскадрона кавалерии. Командир отряда подчинил себе и ополченские группы Элисты. С утра 6 августа отряд вместе с местным населением приступил к оборудованию городского узла обороны. Второй отряд действовал под командованием начальника штаба 115‑й кавалерийской дивизии подполковника М.С. Эхохина. В распоряжении гарнизона было 10 орудий. Из местного населения был организованистребительный отряд в составе 60 человек, сформированный из числа сотрудников НКВД, то есть милиционеров.
В ночь на 10 августа в Элисту прибыл полковник М.К. Зубков, объединив командование всех боевых групп.
Чуть западнее в направлении Кавказского хребта продвигался противник – 52‑й армейский корпус генерала Отта (111‑я и 370‑я пд).
2 августа 111‑я пд вермахта генерал‑майора Рекнагеля повернула от Сальска к Башанте, и в течение последующей недели без особых хлопот заняла Западный и Яшалтинский улусы Калмыкии, расположенные западнее озера Маныч-Гудило.
К утру 10 августа передовой отряд капитана Айтель Голля из 111‑й пд вермахта выдвинулся с юга к Элисте. Они заняли крупный райцентр Приютное. По советским данным, немцы имели до 30–40 танков. По современным оценкам, танков было около пяти19. Силами до батальона при поддержке танков немцы выдвинулись к Элисте20. Вечером 11 августа на западной окраине Элисты завязался бой.
Наши силы ограничивались двумя сотнями пехотинцев, парой Т-34 и девятью орудиями разного калибра. Утром 12 августа на окраинах Элисты началась перестрелка. В полдень 12 августа советские войска оставили Элисту. По нашим оценкам, немцы потеряли 14 подбитых танков, 3 бронемашины, 7 мотоциклов и до 450 солдат и офицеров.
Элистинский истребительный отряд ушел на Яшкуль, а остальной гарнизон Элисты во главе с майором Дурневым – на северо-восток, к Малым Дербетам, где впоследствии влился в 91-ю сд.
Немцы не стали преследовать отступающие советские войска. Основные силы 52‑го ак продолжили продвижение на юг. Организация гарнизона в Элисте была поручена 667‑му пп из состава 111‑й пд. Эта же часть выдвинула боевое охранение к Кетченерам. 2‑й батальон 666‑го пп из состава 370‑й пд, усиленный взводом противотанковых пушек и взводом солдат, был направлен в Улан-Эрге. Немцы совершили несколько разведывательных рейдов к Яшкулю и Чилгиру, но углубиться в степь не рискнули.
Тем временем восточнее, в Астрахани, лихорадочно готовились к обороне.
Основным военным ресурсом, которым располагало здесь командование, были два пехотных училища. 1-е училище было сформировано еще 7 декабря 1939 года на базе расформированной 160‑й сд, а 2-е училище было эвакуировано из Ленинграда.
Уровень подготовки курсантов был высокий. Начавший свой боевой путь отсюда Никита Ерофицкий рассказывал после войны: «Очень хорошие преподаватели были. У нас был начальник училища – полковник строевик, сам учил нас как ходить в строю, маршировать. Училище располагалось в крепости, а потом нас перевели на 17-ю пристань. Но мы там недолго были, оттуда отправили наше училище за Волгу в Тинаки. Там мы учились, там лагеря были и землянки вырыты. Учеба была действительно серьезная, готовили по настоящему, на пехотных командиров. Хорошо кормили, и организовано все было хорошо. Офицеры-преподаватели были все подготовленные, фронтовики»21.
Из состава Астраханских пехотных училищ в срочном порядке сформировали два курсантских полка.
6 августа в 08:00 курсанты 1‑й пехотной школы полковника Ивана Шапкина22 заняли оборонительный рубеж северо-западнее Астрахани, в районе Стрелецкий – Дурное23—Джакуевка. Это положило начало 1‑му сводному курсантскому полку, позднее переименованному в 899‑й сп и переброшенному к Енотаевке. В общей сложности училище насчитывало 14 рот усиленного состава – по 160 человек в каждой. За вычетом заболевших и оставшихся в училище, на фронт вышло 1882 человека, в том числе 1743 курсанта. Их оснащение оставляло желать лучшего – 882 винтовки, 62 автомата, 18 ручных и 9 станковых пулеметов, всего шесть пушек (две 75‑мм и четыре 45‑мм), 38 минометов (из них два 120‑мм, восемь 82‑мм, остальные 50‑мм), 14 ПТР. Из этих цифр видно, что на двух бойцов приходилась всего одна винтовка или автомат.
Полк шел пешком: на две тысячи человек он располагал шестью автомашинами и одним трактором24. Обмундированием курсантов также не радовали, но зато снабдили фуражками с огромной тульей и красным пехотным околышем. Курсанты шли в степь с чувством гордости за шанс показать свои возможности. Собственно, курсантами их можно было назвать только условно. Как отмечал начштаба полка капитан Данилов, «полк укомплектован из молодых курсантов 1‑го Астраханского пехотного училища, прошедших лишь 10-дневную программу обучения»25.
Курсант Валентин Усов вспоминал: «Жарища – за 40 градусов, а ты идешь с полной выкладкой: 60 патронов к винтовке, лопата, скатка, винтовка, гранаты. Солончак, в котором нам пришлось рыть окопы, по такой жаре становится как камень – хоть зубами грызи. В одном месте окопчики нароем, а потом топаем несколько десятков километров без воды под палящим солнцем, и опять копать»26.
На следующий день, 7 августа, в 14:30 начал выдвижение из города 2‑й сводный курсантский полк. Его образовали на базе 2‑го пехотного училища полковника Михаила Семеновича Юргеласа и Астраханской авиатехнической школы механиков. Полк Юргеласа, позднее переименованный в 902‑й сп, оседлал элистинскую дорогу в районе Янго-Аскера. В полку было 100 офицеров и 1637 рядовых27.
Двух ушедших на фронт начальников училищ сменили, соответственно, Сокольский Григорий Севастьянович и Субботин Михаил Тимофеевич, продолжившие подготовку курсантов. Однако набора в училища больше не проводилось. Их педсостав задействовался для общей подготовки астраханского пополнения, а через год училища были официально расформированы.
12 августа в Астрахани появляется первый эшелон 34‑й гвардейской стрелковой дивизии. Эта дивизия сыграла исключительную роль в обороне Астрахани и заслуживает отдельного внимания.
34 гвардейская стрелковая дивизия была сформирована на базе 7 воздушно-десантного корпуса в г. Москве 2 августа 1942 г. по Постановлению Государственного комитета обороны от 29.07.42 в числе десяти переформированных в гвардейские стрелковые дивизий воздушно-десантных корпусов. Они получили сразу гвардейские звания и номера с 32‑го по 41‑й. Директивами СВГК от 2 и 5 августа 1942 г. все они были направлены на южный участок фронта, из них 7 дивизий в район Сталинграда, одна (34‑я гвардейская стрелковая дивизия) в распоряжение Сталинградского военного округа с целью заткнуть дыру, образовавшуюся между Юго-Восточным фронтом и Северной группой войск Закавказского фронта на территории Калмыцкой АССР.
14‑я, 15‑я и 16‑я воздушно-десантные бригады корпуса стали соответственно 103‑м,105‑м и 107‑м гвардейскими стрелковыми полками. Бойцы не успели сменить знаки различия на пехотные, и вступили в Астрахань в гимнастерках с голубыми петлицами. В Астрахани к ним присоединился и преобразованный из 574‑го гаубичного полка резерва главного командования 84‑й гвардейский артиллерийский полк с личным составом, уже хорошо обстрелянным в боях. У гвап имелась, однако, серьезная проблема – все грузовики и тракторы ушли на дно вместе с двумя потопленными авиацией баржами, и пушки приходилось перевозить с помощью лошадей и верблюдов. Всего в дивизии насчитывалось более 12 000 бойцов. О моральном духе бойцов свидетельствует только такой факт: лишь в 107‑м гвсп насчитывалось 390 членов партии и 1465 комсомольцев, что составляло более 2/3 общего состава. Для сравнения, во всей 248‑й сд, которая относилась к обычным стрелковым подразделениям, было всего 288 коммунистов.
Первым прибыл 107‑й гвсп, срочно направленный по Элистинской дороге к Яшкулю. 105‑й гвсп чуть позже сменил 1‑й курсантский полк И. Шапкина, который частью сил ушел на север, к Енотаевке, а 103‑й гвсп занял район Яндыки-Михайловка слева от 2‑го курсантского полка.
Командиром дивизии был генерал‑майор И.И. Губаревич, начштаба – полковой комиссар М.А. Лобанов. Губаревич сам был десантником и совершил 350 прыжков с парашютом. Более того, это был кадровый военный, уже в 1936 году командовавший полком под Винницей и избежавший репрессий комсостава.
Полками командовали: 103‑м – гвардии майор А.С. Вельможин, 105‑м – гвардии подполковник Н.И. Мамчур, 107‑м – гвардии полковник Н.Е. Цыганков, 84‑м – гвардии майор Г.И. Курносов. Кроме этих полков, были и другие подразделения: разведрота, саперный батальон, истребительный дивизион, медсанбат и др.
Командир 34‑й гвсд Иосиф Губаревич
Отдельного внимания заслуживает приданный дивизии 84‑й гвап. Этот артполк уже успел побывать в боях, обороняя в составе 106‑й стрелковой дивизии Крым. Артиллеристам удалось отойти к Керчи, и впоследствии они были эвакуированы на Таманский полуостров. Побывав непродолжительное время в составе 51‑й отдельной армии и принявший участие в боях под Таганргом, артполк был переброшен в 38-ю армию и введен в полосу наступления под Харьковом. И снова ему повезло. Он смог уйти из-под угрозы окружения, и был отведен под Курск, где 2 августа получил звание гвардейского и направление в 34-ю гвсд. Таким образом, артиллеристы обладали богатым боевым опытом и относились к числу хорошо подготовленных и побывавших в переделках войск.
Дивизия располагала 76 орудиями (12×122‑мм, 32×76‑мм, 28×45‑мм, 4×37‑мм) и 169 минометами (18×120‑мм, 76×82‑мм, 75×50‑мм)28. Предприимчивый Губаревич сразу же реквизировал в Астрахани 16 грузовиков, числившихся за штабом фронта. Несмотря на многочисленные протесты из Сталинграда, грузовики так и не были возвращены. Герасименко сообщил своему начальству, что понятия не имеет о каком-то захвате. Два генерала, украинец и еврей, несмотря на непростые отношения друг с другом, твердо держались прагматичной линии, что эти грузовики им нужнее в Астрахани, чем в Сталинграде.
31 июля в Астрахань были направлены части двух укрепрайонов. Из Кинешмы был переброшен УР-116 подполковника П.Т. Петряка, а из Мурома – УР-78 полковника А.М. Сорокина. Они прибыли, соответственно, 9 и 12–13 августа. Московский узел обороны, где они стояли, не испытывал давления противника, и части были направлены на Нижнюю Волгу. 78‑й УР занял южную часть обвода, а 116‑й УР – северную, страхуя, соответственно 2‑й и 1‑й курсантские полки. В 78‑м УР бушевали кишечные заболевания. К 17 августа из строя вышло более двухсот бойцов, в том числе 45 пришлось госпитализировать. Виной тому, скорее всего, была гнилая вода из окрестных ильменей29.
Для охраны с воздуха водных и железнодорожных коммуникаций, промышленных и других объектов из Грозного в район Астрахани был передислоцирован дивизионный район ПВО (командующий див. районом А.И. Купча, военком – старший батальонный комиссар В.Д. Горюшикин).
В районе Астрахани с 18 августа начала формироваться 52‑я отдельная стрелковая бригада30. Сборным пунктом части был определен комплекс зданий Рыбвтуза, после чего призывников направили на двухнедельные курсы подготовки в Морской поселок31. С униформой были перебои, так что присягу бойцы принимали в обычной гражданской одежде, а вместо сапог им выдали ботинки с обмотками. Командиром части стал полковник И.С. Шапкин, оставивший 899‑й сп на попечение майора Щербака32. Батальонным комиссаром 52‑й осбр был назначен старший батальонный комиссар С.А. Овсянников.
Танков у Сталинградского округа практически не было. Полтора десятка машин представляли собой весьма символическое прикрытие. 11 легкобронированных Т-26 были приданы УРам, курсируя вдоль оборонительного обвода, и всего три тридцатьчетверки перешли к 34‑й гвсд, а, точнее, к ее передовому 107‑му гвсп.
12 августа была объявлена действующей Каспийская военная флотилия, в том числе Астраханская военно‑морская база. Основная задача флотилии заключалась в обеспечении транспортировки грузов по важнейшей для страны коммуникации Баку-Астрахань.
13 августа в 15:00 часов из Элисты выдвинулся разведотряд 370‑й пд генерал‑майора Клеппа: три танка, две бронемашины, три грузовика с пехотой и пять мотоциклов. Проехав 15 км по астраханской дороге, немцы повернули назад. Они были замечены постами ВНОС, сообщившими в Астрахань об активизации противника33.
14 августа на восьми грузовиках в район Яшкуля был направлен передовой отряд 2‑го курсантского полка под командованием старшего лейтенанта В.М. Алябьева, который занял там оборону и перехватил узел шести дорог, отходящих от населенного пункта на запад, восток и север. Вскоре отряд передислоцировался в совхоз Знамена борьбы. В степи Алябьев обнаружил разрозненные группы всадников из 110‑й калмыцкой кавдивизии. Алябьев располагал стрелковой ротой, взводом станковых пулеметов и двумя противотанковыми орудиями, скорее всего, сорокапятками. Всего сто человек перекрыли путь на Астрахань. У курсантов кипел в крови адреналин. Те из них, кто потом выжил в годы войны, всегда с гордостью вспоминали службу в отряде Алябьева.
В поддержку отряда 78‑й УР должен был выслать танки, но в переполненной нефтью Астрахани для танков не нашлось горючего34. Больше того, танки имели недокомплект магазинов к пулеметам, а снарядов у них не было вообще35.
15 августа Ставка подчинила войска Сталинградского военного округа (командующий – генерал-лейтенант Герасименко В.Ф., член Военного Совета – А.Н. Мельников) в оперативном отношении командующему Юго-Восточным фронтом генерал-полковнику А.И. Еременко. На него была возложена ответственность за оборону Астраханского направления, Астраханского укрепленного района и подступов к Волге на участке Сталинград – Астрахань.
Командующий Юго-Восточным фронтом приказал войскам Сталинградского военного округа оборонять Астраханский укрепленный район и подступы к Астрахани и к Волге с запада и северо-запада, прикрыв особо прочно направление Элиста-Астрахань. Было так же приказано выставить сильные подвижные разведывательные отряды в Калмыцкие степи.
Воздушное прикрытие изначально было довольно символическим. В конце июня на астраханский аэродром было переброшено три И-16 из 629‑го ИАП, два биплана И-15b из 652‑го ИАП и 4 Як-1 из 788‑го ИАП36.
Эти силы были совершенно недостаточны, в чем пришлось убедиться уже 19 августа. В этот день 18 бомбардировщиков Ju88 двумя группами совершенно безнаказанно совершили авианалет на Астрахань, сбросив бомбы в северной части города.
Направление пришлось срочно усиливать. К 26 августа в Астрахань также была переброшена 289‑я авиадивизия 8‑й воздушной армии: два бомбардировочных и один истребительный полк. Полевой аэродром расположился под Астраханью, на берегу реки Болда.
Ударной частью 289‑й ад стал 806‑й шап майора Еськова. Он формировался накануне войны на аэр. Тихорецкая как 276‑й ббап. Первые несколько бомбардировщиков СБ полк получил в конце июня 1941 г. и приступил к тренировкам. В июле полк вновь остался без самолетов, т. к. имевшиеся были переданы другому полку, направлявшемуся на фронт. В октябре 1941 г., так и не получив самолеты, полк покинул Тихорецкую и окружным путем через Среднюю Азию спустя месяц прибыл в Астрахань. 27 марта 1942 г. в Астрахани он был переформирован в 806‑й шап, и направлен в запас для переучивания на новую матчасть. На вооружение в середине июля 1942 г. полк получил 20 самолетов Ил-2. Имел двухэскадрильный состав.
Командир эскадрильи 148‑го аип капитан Масленников проводит инструктаж личного состава
232‑й шап был сформирован как 232‑й сбап. Первоначально он входил в состав 45‑й сад, перед началом войны базировался в Кировограде и в Федоровке. Участвовал в боевых действиях на Южном фронте, в том числе над Одессой против немецкой и румынской авиации. К декабрю 1941 года в полку осталось всего три самолета, вдобавок, неисправных. Лето 1942 года он встретил в составе 6‑й уаг на Северо-Западном фронте.
Командир 289‑й штурмовой авиадивизии Леонид Рейно
148‑й иап был сформирован в феврале 1940 г. в г. Люберцы Московской области. Он активно участвовал в финской кампании и в воздушных боях 1941 года в Прибалтике. Ввиду потерь полк был направлен на переформирование и продолжил борьбу уже на южном участке фронта. К июню 1942 г. полк был перевооружен истребителями Як-1. С июня 1942 он действовал на Сталинградском фронте в составе 269‑й иад, а затем 289‑й иад.
Дивизией командовал полковник Леонид Давыдович Рейно. В период битвы за Москву Рейно командовал полком штурмовиков, проявил талант командира и личное мужество, сам участвовал в боевых вылетах и едва не погиб в одном из боев.
В Элисту была переброшена 16‑я моторизованная дивизия. Дивизия была сформирована 8 июня 1940 года после переформирования 16‑й пехотной дивизии в 16-ю танковую и 16-ю моторизованную. В дивизию были включены некоторые подразделения 228‑й пехотной дивизии. Личный состав был родом в основном из Мюнстера и его предместьев – местности на границе с Нидерландами.
В апреле 16‑я мд приняла участие в Балканской операции, действуя в Боснии, а в июне 1941 года воевала в составе группы армий «Юг», участвуя в прорыве линии Сталина и окружении Киева. В ходе зимнего контрнаступления Советской армии под Москвой 16‑я мд понесла существенные потери. В период с 1 декабря 1941 года по 15 января 1942 года было убито, ранено и обморожено 1666 человек. Однако в состав дивизии все еще входило 13 054 солдата и офицера, и, более того, командование 2‑й армии, которой 16‑я мд была подчинена, в приказе от 26 февраля указало что это должна быть одна из двух дивизий в армии, которой необходимо полное укомплектование. К маю 1942 года дивизия насчитывала 13 415 человек, а в течение мая она получила пополнение в составе еще 1384 военнослужащих37.
Командовал дивизией полковник Зигфрид Хенрици, начальником штаба был подполковник Риттер унд Эдлер фон Кайнле.
В состав дивизии входили:
60‑й и 156‑й моторизованные полки трехбатальонного состава;
146‑й артиллерийский полк трехбатальонного состава (в каждом батальоне – четыре батареи);
116‑й танковый батальон;
165‑й мотоциклетный батальон;
281‑й зенитный батальон;
341‑й разведывательный батальон;
228‑й противотанковый батальон (три роты);
Мотоциклисты 16‑й мд разговаривают с калмычкой
675‑й саперный батальон (три роты);
228‑й батальон связи;
66‑й моторизованный полевой лазарет;
части снабжения.
В соответствии со штатным расписанием, моторизованная дивизия вермахта насчитывала 14 029 солдат и офицеров, 56 полевых орудий, 108 минометов, 73 противотанковых орудия, 2415 автомобилей и тягачей38. Каждая рота, то есть примерно сто военнослужащих, располагала 18-ю машинами производства «Рено».
«60‑й полк был частью старого типа с сильными полковыми традициями, хорошими личными связями везде, превосходным унтер-офицерским и офицерским составом. 156‑й полк, сформированный в военное время, во всем этом проигрывал и был, по сравнению с «сестринским полком», довольно сложным», – отмечал позднее, ставший осенью 1942 года командиром дивизии, фон Шверин.
И далее, тот же источник – «Потери дивизии прошедшим летом оставались в приемлемых рамках и, при поступлении достаточного пополнения, все дивизионные подразделения были полностью укомплектованы. Кроме того, существовал хороший кадровый резерв в виде войсковых обозов и тыловых дивизионных служб. Запасной батальон также был заполнен на 100 % и являлся большим источником резервов личного состава»39.
Дивизии был придан 116‑й тбат капитана Герхарда Теббе. Он был сформирован для 16-ой моторизованной дивизии 19 июня 1942 года в составе двух легких и одной средней роты из личного состава части 1‑го танкового полка. Легкие роты были оснащены T-III, а средняя – T-IV. Рота, согласно штатному расписанию, имела 14–22 танка и около 200 человек персонала. По состоянию на середину июля, в 16‑й мд имелось: 8 T-IV, 35 T-III и 10 легких T-II40. Тройки и четверки были оснащены длинноствольными 50‑м и 75‑мм пушками. Таким образом, 16‑я мд располагала примерно пятьюдесятью танками. Их экипажи относились к числу наиболее квалифицированных в вермахте: 1‑й танковый полк прошел Польшу, воевал в Люксембурге и Бельгии, участвовал в уничтожении французской армии под Седаном и Дюнкерком, в составе группы армий «Север» дошел до Ленинграда. Кроме того, 228‑й противотанковый батальон обладал двумя ротами САУ.
По некоторым сведениям, три четверти личного состава дивизии имели членские билеты НСДАП41. То есть 16‑я мд обладала высоким моральным духом, и ее личный состав был абсолютно убежден в правоте начатой восточной кампании и нацистской идеологии.
Командир дивизии Зигфрид Хенрици (род. 10 мая 1889 года) служил в армии с 18-летнего возраста, начав свой путь в артиллерийских частях. Он участвовал в первой мировой войне, а по ее завершении и роспуске большей части армии перешел на службу в Министерство безопасности Пруссии. В 1920–1935 годах Хенрици был сотрудником полиции безопасности, охранной и земельной полиции. После прихода к власти Гитлера симпатизировавший НСДАП майор сделал быструю карьеру: подполковник (1933), полковник (1935) полиции, командир артиллерийского полка вермахта (1936), командующий артиллерии 16‑го корпуса (1938). Среди германского генералитета при всей лояльности государству отношение к нацистам было весьма настороженное, если не скептическое, и последовательные нацисты в армейской среде сразу же привлекали внимание партии. В польскую кампанию Хенрици возглавлял 30-е артиллерийское командование. С 16 марта 1941 года он стал командиром 16‑й мд. 13 октября 1941 года полковник был награжден Рыцарским крестом.
60‑м мп командовал полковник гамбуржец Александр Валь, родившийся в 1897 году, а 156‑м мп – уроженец Лиссы Йоханесс Эйзерманн, родившийся в 1900 году.
К середине августа 16‑я мд направлялась в район Моздока, действуя в составе 3‑го танкового корпуса. 14 августа 16‑я мд силами 116‑го тбат форсированным маршем вышла через Ярославскую на Мостовье. За танкистами с некоторым запозданием шла пехота.
При этом в боях за Дон и Кубань дивизия понесла чувствительные потери. Так, 31 июля у хутора Веселый 3‑й батальон 156‑го мп попал под удар «катюш», оказавшийся для советских ракетчиков крайне удачным. Погибли 60 немцев, включая командира батальона42.
С техникой тоже были сложности. К 10 августа число танков сократилось до 9 T-II, 12 T-III и 2 T-IV, а также одного командирского танка, то есть до 24 машин43. 15 августа прибыл танкоремонтный взвод и поврежденные машины были перевезены в Ворошиловск.
Передохнув в Армавире, 18 августа дивизия прошла через Ставрополь (Ворошиловск), где личный состав отдохнул на квартирах, а техника получила необходимый ремонт.
Лейтенант Меммингер (тогда командир малой автотранспортной колонны 4/66) вспоминает о пребывании в Армавире: «…В Армавире автоколонна 4/66 была до краев загружена боеприпасами. Наши «Опели-Блиц» стонали и кряхтели под нагрузкой. Мы уже давно не соблюдали предписанные нормы грузоподъемности. Речь шла о необходимом снабжении наших войск боеприпасами».
Между Ставрополем и Буденновском дивизия встала на неделю из-за недостатка горючего. 23 августа командование группой армий «Б» перевело 16-ю мд из 3‑го тк в прямое подчинение группе армии.
24 августа перед дивизией была поставлена задача обеспечивать ведение маневренных действий между группами армий «А» и «Б», то есть между Сталинградским и кавказским направлениями.
В соответствие с утвержденными планами захват Астрахани должен был произойти после взятия Сталинграда: высвобожденным дивизиям вермахта предстояло спуститься вниз по Волге и затем передать свою вахту румынам.
Перед 16‑й моторизованной дивизией были более скромные задачи: сменить пехотинцев из 370‑й пд в Элисте, после чего закрепиться в опорных пунктах по линии Яшкуль – Чилгир – Омн Керюльчи. На втором этапе дивизия должна была продвинуться силами 60‑го мп на линию Хулхута-Бурча-Юста и отсюда вести разведку в восточном направлении: на Яндыки, Астрахань, Ленино и Енотаевск.
21-летний фельдфебель Эди Мозер, служивший в разведбатальоне, немного задержался в Ворошиловске, поджидая, когда из ремонта выйдут последние четыре бронемашины. 1 сентября он вышел в направлении на Хулхуту. «По дороге мы ограбили огромное поле арбузов, наполнив ими каждое свободное пространство и в машинах, и в животах, – вспоминал он после войны. – Так как мы, естественно, их активно ели, в поездке было очень много перерывов. От Дивного мы вышли к Элисте, где переночевали в саду. У Улан-Эрге мы обнаружили могилы танкистов и мотопехотинцев, которые три дня назад попали под бомбежку. А около Яшкуля мы увидели первый мираж, когда в дымке перед нами появились парусники, в действительности находившиеся где-то далеко, в Каспийском море.
Так как наш командир, майор Бреде, был ранен под Туапсе, командование ротой перешло к командиру отделения Шлейхеру. С нашей горой арбузов мы были восприняты на передовой с большим энтузиазмом. Со снабжением здесь было трудно, особенно с водой, которой должно было хватать на утоление жажды, бритье, чистку зубов и умывание».
Правая разграничительная линия 16‑й мотодивизии была определена по Кумо-Манычскому каналу до его соединения с Кумой и далее по Куме в направлении Каспийского моря. Слева дивизия должна была действовать по направлению на Юсту – Енотаевку. Тыловое снабжение обеспечивалось железной дорогой Ставрополь – Петровское – Дивное. Немецкие железнодорожники едва не разобрали эту ветку, намереваясь использовать рельсы и шпалы в другом месте, и только вмешательство Хенрици предотвратило такое решение. Тогда же Хенрици озаботился картографическим материалом. Первоначально в его распоряжении была только трехкилометровая карта, но затем удалось достать трофейную советскую карту 1 см = 1 км.
Хенрици был очень доволен: «я случайно увидел у одного полкового командира в руках одну прежде «секретную» русскую карту масштаба 1:100 000, которая была выполнена с точностью, превосходящей все лучшие карты германского Генерального штаба. Вся степь как по взмаху палочки как будто ожила, по сравнению с предыдущей «терра инкогнита». Ранее неизвестные хорошие и плохие дороги, деревни, населенные пункты, колодцы, зимние стойбища для скота, выступы соли, дюны, тригонометрические точки – были превосходно видны»44.
Немецкие геодезисты быстро размножили ее.
Две дивизии – 16‑я моторизованная и 34‑я гвардейская – шли навстречу друг другу.
14 августа, появившийся в Астрахани всего тремя днями ранее, 107‑й гвсп полковника Н.Е. Цыганкова вышел на оборонительный обвод в районе Линейного. Полк располагал двумя самолетами-разведчиками (видимо У-2) и 27 машинами – по одному грузовику на взвод.
18 августа передовая часть 107‑го гвсп, а именно, 3‑й батальон капитана А.И. Овчинникова45, достигла Яшкуля. Овчинников уже обладал опытом боевых действий, правда, только Халкин-Гола и финской кампании. Его батальон был усилен батареей противотанковых орудий 84‑го гвап лейтенанта М.О. Ворона46. Отряд пулеметчиков старшего лейтенанта В.М. Алябьева, прибывший сюда на автомашинах 14 августа, отошел к Чилгиру, небольшому селу северо-западнее Яшкуля, прикрывавшему проход в тыл батальона Овчинникова. В Улан-Эрге расположились отошедшие из Элисты милиционеры – примерно 50 человек. Стояла обычная для этих мест погода, то есть пекло порядка 40 градусов в тени. Воды не было. Бойцы получали не больше одной фляги в день. Так что бриться получалось не всегда, и гвардейцы несколько обросли.
Задачи перед гвардейцами поначалу ставились невоенные. В архивах Минобороны сохранилась расшифровка телеграфного диалога между замкомандарма Яновским и полковником Цыганковым, датированная 23 августа. Единственным вопросом, интересовавшим Яновского, был перегон скота на запад. Почему этим нужно было озадачивать элитную воинскую часть, и нельзя было направить в степь один-два взвода курсантов или УРовцев – неизвестно. Немцы, между прочим, уже вышли восточнее Элисты47.
В воздухе господствовали летчики 289‑й авиадивизии. 18 августа в 8:45–9:05 девять Ил-2 с высоты 700–800 метров отбомбились по Элисте. В докладе командир полка указал, что было сожжено 15 автомашин, 4 автоцистерны, а ФАБ-100 угодила в здание республиканского Правительства, где, предположительно, располагался немецкий штаб. В общей сложности было сброшено 36 ФАБ-100, выпущено 68 РС, 1450 снарядов Ярцева и 6170 патронов ШКАС. Немецкие зенитчики упорно отстреливались: половина самолетов получили по 5–7 пробоин в крыльях и фюзеляже48