Нестерпимо резкое, бьющее по нервам, завывание сирены общей, предстартовой подготовки, разнеслось по переходам, техническим и жилым палубам, корабельным ангарам и казармам звездного десанта. Казалось вся огромная махина «Одиссея», линкора класса «ноль» космофлота Земного Содружества, содрогнулась от этого тошнотворного вопля, перечеркивающего надежды почти двух тысяч человек на заслуженный недельный отдых в ласковых объятьях родной планеты.
«Одиссей» только что вернулся из полугодового рейда к дальним окраинам освоенного пространства. Экипаж линкора вместе с приписанным к кораблю полулегионом звездного десанта едва выдержал положенный шестидневный карантин, убивая время смакованием предстоящего отпуска и надраиванием обмундирования. И вот, когда корабельные челноки уже прогревали посадочные двигатели, а бравые десантники в лихо заломленных парадных беретах кучковались у переходов к челночным палубам, нутро гигантского звездолета наполнилось этим тоскливым воем.
Потенциальные отпускники, оторопели от неожиданности, но долго раздумывать о столь внезапном изменении их будущего им не позволили. Взамен резко замолкшей сирены по кораблю разнесся монотонный, нечеловечески безразличный голос Железного Феликса – главного корабельного компа:
– Корабль стартует по счету «ноль» без дополнительного предупреждения! Повторяю, корабль стартует по счету «ноль» без дополнительного предупреждения. Стартовое ускорение скачкообразное три, восемь, двенадцать, шесть, два, ноль g. Прошу стартовую вахту занять места согласно стартового расписания, не занятых на старте членов экипажа оставаться в своих помещениях, а приписанную десантуру – расположиться в личных противоперегрузочных ячейках… – в последних словах бездушной машины можно было уловить тень насмешки.
– Начинаю предстартовый отсчет! Сто… девяносто девять… девяносто восемь…
Разодетая в парадную форму толпа, изрыгая перлы разноязычной ненормативной лексики, быстро отхлынула от сразу притихших челночных палуб, стремительно растекаясь по бесконечным корабельным переходам. Немногочисленные, затянутые во франтоватые черные комбинезоны, звездолетчики ныряли в антигравитационные тоннели, поспешая в носовую и хвостовую части линкора, а звездный десант потянулся к сравнительно недалеко расположенным комплексам противоперегрузочных ячеек.
– Восемьдесят пять… восемьдесят четыре… восемьдесят три…
Левый шлюз Главного центра управления линкора, иногда, по старинке, называемого центральной рубкой, с тихим шипением пропустил внутрь первую тройку офицеров. Штурман линкора и его первый ассистент, щеголяя отутюженными парадными комбезами, надетыми в предвкушении Земли, быстро направились к штурманской консоли. Третий из вошедших, в идеально чистом, но мешковато-свободном походном комбинезоне, двинулся к центральному модулю управления.
Игорь Вихров, третий ассистент командира корабля, окончивший четыре года назад Звездную академию в Томске и сразу же зачисленный на «Одиссей» мичманом Главного центра управления уже давно не удивлялся тому, что командир корабля – Старик, по сирене предстартовой подготовки всегда был в центре первым. Когда вахтовая команда появлялась на своих штатных местах, он уже располагался в командирском кресле и его длинные, худые пальцы спокойно, но быстро перебегали по клавишам главной панели. Первые несколько месяцев Вихров даже устраивал что-то вроде соревнований, о которых командир, конечно же, не знал. Однажды молодому мичману повезло ворваться в центр управления, когда корабельный комп произнес «девяносто один…», но и тут он обнаружил командира сидящим на своем месте и неторопливо знакомившимся с полетным заданием.
Теперь, после четырех лет службы, переместившись по служебной лестнице к центральному модулю управления, получив чин старшего лейтенанта и заняв должность третьего ассистента командира, Вихров лишь коротко улыбался, когда входил в центр по предстартовой сирене и видел нуль-навигатора в его кресле. А вот привычка мгновенно реагировать на завывание сирены у молодого офицера осталась, и судя по некоторым признакам, эта привычка его начальству нравилась.
Направляясь к своему месту, Вихров привычно бросил быстрый взгляд на оба обзорных экрана опоясывавших широченной полосой переднюю полукруглую стену центра. Казалось два огромных окна распахивались из спрятанного глубоко в чреве линкора центра управления прямо в черноту пространства, испещренную сияющими звездами. Правда треть левого экрана сейчас занимало голубоватое полушарие Земли.
Игорь опустился на свое место, через два кресла справа от командира, и включил свою полосу управления. По экрану побежали быстрые зеленоватые значки.
– Шестьдесят восемь… шестьдесят семь… шестьдесят шесть…
Главный центр управления быстро наполнялся людьми, но Вихров, впившись в экран монитора, не замечал обычной предстартовой суматохи. На экран выводилось полетное задание, только что поступившее с Земли, и чем дальше знакомился с ним третий ассистент, тем выше поднимались его светлые, едва заметные на высоком лбу, брови.
– Сорок четыре… сорок три… сорок два…
Шипение обоих шлюзов почти прекратилось, вахтенная команда и главные специалисты заняли свои места. И в этот момент Вихров откинулся на спинку своего кресла и чуть повернув голову бросил вопросительный взгляд в строну командира.
– В чем дело, третий ассистент?.. – негромко спросил нуль-навигатор, не отрывая глаз от экрана своего дисплея и не снимая пальцев с клавиатуры.
И снова Вихров не удивился тому, что командир непонятным образом перехватил его молчаливый вопрос. В экипаже сложилось стойкое мнение, что Старик видит и затылком.
– Командир, что Земля забыла в системе Кастора. Зачем нас посылают к этим четырем, сумасшедшим звездам?
– Нас посылают для усиления двенадцатой эскадры Звездного патруля… В полетном задании это ясно изложено…
– Да, но что делает двенадцатая эскадра в этой безжизненной глухомани?.. И с какой стати ее надо усиливать?!
Серо-стальные глаза навигатора оторвались, наконец, от экрана и уперлись в лицо третьего ассистента:
– Не надо торопиться с вопросами, Вихров… Вы все узнаете по прибытии на место… Займитесь лучше своими прямыми обязанностями. – И командир снова повернулся к монитору.
– Двадцать один… двадцать… девятнадцать…
Правый шлюз снова коротко всхлипнул, и в центр ввалился низкорослый толстячок в здорово помятом походном комбинезоне. По центру прошелестел смешок.
– Мичман-стрелок Верхоярцев, сегодня вы поставили личный рекорд, – голос командира прозвучал абсолютно безразлично. На секунду показалось, что это корабельный комп прервал стартовый отсчет, чтобы высказать покрасневшему мичману свое неудовольствие, – Скоро вы встретите старт не добравшись до шлюза…
Верхоярцев неуклюжей рысцой пересек пространство центра и юркнул за свою консоль.
– Семь… шесть… пять…
На дисплее Вихрова прекратилось беспорядочное мельтешение зеленых символов и цифр, и вспыхнула картинка, подтверждающая полную готовность корабля к старту.
– Два… один… ноль…
В Главном центре управления повисла тишина, как будто размеренное «ноль» остановило не только предстартовый отсчет, но и сердца шестидесяти двух человек, замерших на своих местах. Через секунду все почувствовали, что корабль, ускоряясь, сошел со стационарной околоземной орбиты и лег на курс, в конце которого бешено метались в общей круговерти четыре звезды системы Кастора, повязанные между собой нерасторжимыми силами гравитации.
На такой близкой, но уже недоступной для команды «Одиссея» Земле, маленькая девочка дернула за палец своего отца и, ткнув в небо маленьким пальчиком, закричала:
– Папка, папка, смотри, звездочка умирает!..
Звезда третьей визуальной величины, мерцавшая рядом с альфой Персея неожиданно, ярко вспыхнув, дрогнула и неспешно поплыла в сторону, стремительно теряя свою яркость.
Отец улыбнулся и, взяв дочь на руки, успокаивающе произнес:
– Нет, звездочка не умирает. Просто она полетела кого-то спасать…
Этот человек и не подозревал, насколько он был не прав… Или прав!
Четыре часа спустя, когда «Одиссей» покинул плоскость эклиптики и на планетарной тяге подходил к точке первого гиперперехода, нуль-навигатор, повернув к себе гибкую подводку микрофона общей корабельной связи, негромко скомандовал:
– Маршрут делится на три перехода. Первый переход проводит третья вахта, – уголки губ первого ассистента командира, флаг-навигатора Артура Эдельмана недовольно поползли вниз, а командир, не обращая на это внимания, продолжил, – Второй переход – вторая вахта. Третий переход – первая вахта. К моменту выхода к месту назначения третья вахта заступает на дублирование. Четвертый ассистент – дублирование входов-выходов на первом и втором гиперпереходах.
Володька Ежов, четвертый ассистент командира, недовольно запыхтел: – Ну вот, снова я на дубляже…
Нуль-навигатор, немного помолчав, закончил: – Перед последним переходом всей команде занять места по боевому расписанию. Сразу после выхода в точку назначения десанту быть готовым к десантированию.
После этого нуль-навигатор повернулся в кресле, встал и неспешным шагом вышел из центра управления. Когда шлюз закрылся за командиром, со своих мест поднялись главные специалисты линкора – штурман, комендор, связист и флаг-офицер десанта, а следом за ними потянулись и все другие, свободные от вахты офицеры. В центре осталась только дежурная вахта, и к Вихрову подошел толстый Верхоярцев.
– Эх, Игорек, не везет мне в жизни…
– Это тебе не везет?! – удивился Вихров, не отрывая глаз от экрана, и пожал плечами. Его пальцы порхали над клавиатурой, перегоняя расчеты первого перехода с матрицы штурманской консоли на блок управления двигательной системой и, одновременно, вводя корреляционные коэффициенты.
– Тебе, мой дорогой, не повезет, если однажды ты действительно окажешься во время старта перед заблокированным шлюзом! Хотя, по правде сказать, я таких случаев в истории космофлота не припомню… Ну скажи на милость, кто или что задержало тебя сегодня?
– Так я же на Землю собирался! Ну, естественно, вырядился в парадный комбез… И тут эта сирена! Ты знаешь, как она на меня действует?
Вихров ухмыльнулся, представив себе, как его дружок ошарашено замирает при первых звуках сирены. Впрочем, в первые дни пребывания на «Одиссее» его реакция на предстартовую сирену была точно такой же, но он достаточно быстро освоился с этим чудовищным звуком. А вот Толик Верхоярцев по-прежнему, услышав сирену, буквально впадал в ступор.
– Я когда пришел в себя, Железный Феликс уже до семидесяти трех досчитал! Надо было мне, конечно, сразу в центр двигать, а я, как дурак, к себе переодеваться побежал, решил, что все смеяться станут, если увидят меня за консолью в парадном мундире! Ну, пока походный комбинезон нашел, пока переоделся, пока до рубки добрался, вот тебе и… «девятнадцать»…
В этот момент Игорь закончил ввод программы первого перехода и повернулся лицом к своему другу:
– А зачем ты в центре-то остался? Ты ж до обычного пространства здесь не нужен?
– Шеф сказал, чтобы я все время полета до места назначения в рубке оставался… А то, говорит, к моменту выхода опоздаешь за консоль сесть, и останется линкор без гравитров…
При этих словах физиономия у Тольки обиженно вытянулась, и Вихров невольно улыбнулся.
– Тогда ступай за свою консоль… А то через полторы минуты уходим в гипер…
Верхоярцев испуганно посмотрел на Игоря и нервно облизнул толстые губы.
– Что, так быстро?..
– Раньше войдем, раньше выйдем… – отшутился Игорь.
Верхоярцев развернулся и валкой рысью побежал к своему месту, а Игорь откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, начал медленно считать про себя. Из собственного опыта он уже знал, что лично для него это лучший способ уходить в гиперпространство.
Через несколько секунд он ощутил внутри себя слабый толчок. Его организм давал сигнал, что гипергенераторы корабля пришли в действие и готовы выбросить махину линкора из привычного трехмерного пространства. А затем волной накатила тошнота и тут же отступила.
Вихров открыл глаза.
Оба обзорных экрана смотрели на центр белыми слепыми бельмами. Вселенная за бортом линкора пропала, вернее линкор исчез из породившей его вселенной. И где он сейчас находился, не знали даже самые могучие умы Земли. А третьего ассистента командира линкора-ноль «Одиссей» этот вопрос и вовсе не интересовал. Главное, чтобы корабль вышел из гиперпространства в расчетной точке.
Следующие полчаса Игорь был занят перепроверкой управляющих корабельных систем. А затем снова откинулся на спинку кресла и оглядел центр.
Третий ассистент штурмана Стив Качанов, сгорбившись за своей консолью и не отрывая глаз от экрана монитора, что-то торопливо настукивал на клавиатуре. Сергей Есин, третий ассистент механика, методично перещелкивал сенсорные тумблера на своей консоли, проверяя и перепроверяя режим работы двигательной системы и вспомогательного оборудования. Верхоярцев скорчился за комендорской консолью – не то спал, не то еще не пришел в себя после выхода в гипер. Явно подремывал и третий ассистент флаг-офицера десанта, совершенно не нужный в центральной рубке во время перехода, но остававшийся здесь просто в силу давней традиции.
Все было, как обычно. Каждый, из оставшихся в центре управления офицеров, старался по своему занять время вахты, чтобы как можно меньше задумываться о том, что на самом деле его сейчас просто не существует на свете. И, конечно, о степени вероятности своего появления, вместе со звездолетом и остальными его насельцами в привычном мире.
Игорь вернулся к своей консоли и настукал вызов базовой памяти главного корабельного компьютера. Время до выхода из гиперпространства у него было, и он решил познакомится поближе с системой, в которую Содружество направило «Одиссей».
Окно монитора мигнуло, и в нем появилась улыбающаяся круглая рожица с маленьким носиком, окруженным веснушками, круглыми глазками и тоненькими девчачьими косичками. Рожица подмигнула и спросила писклявым голоском:
– В чем проблема?!
Игорь недовольно сморщил нос, ему эта физиономия совсем не нравилась, однако, способ индивидуального общения с членами экипажа комп выбирал сам. Третий ассистент командира был уверен, что эта рожица появилась на его дисплее в ответ на прозвище «Железный Феликс», придуманное для корабельного компа им самим. Так что приходилось мириться с ответной выходкой.
«Нужны данные по системе Кастора».
Игорь не стал говорить вслух, а настучал вопрос письменно, и комп тут же перешел на письменный диалог:
«Уточни, какого рода данные требуются?..»
«Сначала полностью открытые».
Экран мигнул и превратился в страничку некрупного текста. Игорь откинулся на спинку и принялся не торопясь перелистывать файл.
«Кастор – a созвездия Близнецов. Двойная звезда 1,6 визуальной звездной величины. Светимость в 34 раза больше солнечной. Расстояние от Солнца 14 парсек. Названа именем одного из братьев-близнецов Диоскуров, упоминаемых в древнегреческой мифологии (?!). Система состоит из четырех звезд класса А4, А2, F4 и желтого карлика класса G2, названного Фортуной. … Шестая экспедиция Глазьева в триста сорок шестом стандартном году новейшей эры обнаружила у Фортуны кислородную планету, и назвала ее Гвендлана…»
Дойдя до этого места Игорь даже приподнялся в кресле. Звездная система имела кислородную планету! Правда дальнейшая информация не только охладила его энтузиазм, но и неприятно удивила.
«Исследования Гвендланы проводились тремя стационарными экспедициями в течение двадцати трех стандартных лет. Планета имеет своеобразный растительный покров, животной жизни на планете нет. Колонизация невозможна из-за скачкообразных, с высокой амплитудой, изменений температуры, магнитного поля, гравитации, интенсивности звездного и собственного излучения, спектра и насыщенности освещения, радиоактивного фона и других геофизических показателей. С четыреста второго стандартного года новейшей эры система Кастора закрыта для исследований.
Планета изолирована до настоящего времени. Срок изоляции, установленный Председателем Высшего Совета Содружества – бессрочно».
Получалась довольно странная картина. Почти пятьсот лет назад земляне добрались до системы Кастора и открыли кислородную планету в таком месте, где ее ну никак не должно было быть. По всем законам небесной механики четыре звезды, составляющие систему Кастора должны были в клочья разорвать любое предпланетное образование еще в стадии его зарождения. А на эту планету люди даже смогли высадиться! Гвендлана действительно вряд ли могла быть пригодной к освоению, но чтобы планету полностью закрыли для исследований, нужна была очень серьезная причина!
Игорь вернулся к экрану монитора и, поставив звездочку в тексте, написал в открывшемся диалоговом окне: «Причина изоляции планеты?».
Ответ появился мгновенно, и он обескуражил старшего лейтенанта.
«Информация закрыта».
Вихров был настойчив.
«Имею третий уровень доступа, прошу представить затребованную информацию».
На этот раз ответ был просто убийственен.
«Информация закрыта по первому уровню доступа».
Это означало, что ответ на заданный вопрос могли получить всего несколько человек во всем Содружестве! Из командования Космофлота, например, доступ к этой информации имели только командиры звездолетов класса «ноль», а их было всего семь, и высшее руководство Звездной Базы на Земле.
Игорь задумчиво потер подбородок и вернулся к монитору. Впрочем, текста там оставалось немного.
«Планетарные циклы Гвендланы (приближение ноль целых, две десятых процента):
Сутки – время обращения планеты вокруг своей оси – двадцать восемь часов шестнадцать минут стандартного времени;
Год первичный – время обращения планеты вокруг Фортуны – триста двадцать суток, восемнадцать часов, шесть минут стандартного времени;
Год вторичный – время полного прохождения Фортуной своей траектории в системе Кастора – четырнадцать лет, двести восемьдесят суток шестнадцать часов, тридцать две минуты стандартного времени;
Цикл планетной гравитационной волны – последовательно шестьдесят восемь часов, сорок минут, сто двадцать часов шесть минут, семьдесят два часа тринадцать минут, сто восемьдесят часов двадцать восемь минут, двести шестьдесят часов тридцать одна минута.
Циклических закономерностей в изменении других геофизических показателей к моменту внесения информации не определено».
Игорь снова обратился к диалоговому окну:
«Объясни физическую суть гравитационной волны».
Экран монитора чуть мигнул, и на нем появилась новая информация.
«Как было сказано ранее, Гвендлана имеет переменное гравитационное поле. Его колебания составляют плюс-минус двенадцать процентов от среднего, которое равно 0,85 земного. Однако, с указанной выше периодичностью напряженность гравитационного поля планеты возрастает до 8 – 12 g, причем это возрастание отмечается на довольно узком сегменте поверхности планеты. Полоса повышенной гравитации обегает поверхность планеты от одного до трех раз после чего напряженность гравитационного поля вновь приходит в норму. Это явление получило название „гравитационная волна“ или „перекат“. Причины его возникновения до конца не изучены и не объясняются полностью взаимодействием составляющих систему звезд и несветящихся тел».
Вихров снова откинулся на спинку кресла. Давненько его так не удивляли. Звездолет, похоже, направлялся в закрытую область пространства, причем, в этой закрытой области уже находилась двенадцатая эскадра Звездного Патруля, а это ни много, ни мало, четырнадцать современных кораблей! Что же могло случиться в закрытой зоне такого, с чем не может справиться целая эскадра! И как связано это неизвестное происшествие с тем, что Гвендлана изолирована решением Президента Содружества? Неожиданно у него в голове всплыла последняя фраза командира «… сразу после выхода в точку назначения десанту быть готовым к десантированию». Это могло означать только одно – десант должен будет пойти на Гвендлану. Но зачем?! Зачем необходимо десантироваться на планету, лишенную жизни?!
Поразмышляв над возникшими вопросами и ничего не придумав, Игорь снова склонился над клавиатурой и настучал следующий вопрос.
«Обзор основных событий четвертого века новейшей эры».
Текст на экране схлопнулся, и на его месте появилась прежняя девчачья рожица, на этот раз донельзя удивленная. Она похлопала глазами и исчезла, а по экрану поползли строчки, выполненные крупным шрифтом и разделенные большими пробелами.
«На Земле ликвидировано последнее хранилище оружия массового поражения».
«Выведено на постоянную орбиту искусственное солнце южного полюса и начато освоения Антарктики».
«Открыт принцип Яумари-Швеца, позволивший построить модель межпространственного (гипер) перехода для физических тел планетарной массы».
«Обнаружены кислородная планета в системе двойной звезды a Близнецов».
«Получен четко модулированный сигнал из системы Идиаба. Расшифровкой занималась специально созданная группа под руководством Евгения Орлова и Отто Каппа. Результат работы доложен Высшему Совету Содружества».
«Получена сыворотка, останавливающая развитие болезни Кохтера и предотвращающая ее появление в здоровых организмах»…
Всего в списке наличествовало двадцать три пункта, но ни один из них, кроме сообщения об открытии Гвендланы, похоже, не имел к этому событию никакого отношения. Во всяком случае именно так решил для себя Игорь после достаточно долгих размышлений.
В этот момент прозвучал резкий короткий перезвон и комп объявил десятиминутную готовность к выходу корабля в обычное пространство.
Вихрову сразу стало не до посторонних изысканий. Выход из гиперпространства по-прежнему оставался самой сложной операцией пилотирования звездолетов, которую не мог произвести ни один из существующих компьютеров, а потому должен был выполнять пилот-человек. Недаром среди космонавигаторов издревле ходила пословица «Посадка – не взлет, выход – не вход». Любознательный Вихров выяснил, что в этом, довольно странном, выражении вход в гиперпространство и выход из него сравниваются со взлетом и посадкой старинных, оснащенных крыльями летательных аппаратов. Для тех машин посадка была одним из самых сложных элементов пилотирования.
С двух сторон от вихровского монитора развернулось еще шесть малых экранов, на которые главный компьютер принялся выводить постоянно изменяющиеся параметры полета, меняя цвет этих показателей в зависимости от их приближения к оптимуму. Игорь напряженно ловил эти изменения, а его пальцы бегали по развернутой вчетверо панели, мгновенно вводя поправки в работу всех корабельных систем, и в тоже время он постоянно держал в поле зрения еще один из дополнительных экранов, на котором зеленым циферным вихрем истаивало время нахождения «Одиссея» в гиперпространстве. Вывести корабль в обычное пространство надо было как можно ближе к нулевой отметке, но до того, как показатели на этом экране сменять окраску на красную!
Эта напряженнейшая работа продолжалась не более трех минут, когда Вихров каким-то шестым чувством понял, что корабль полностью готов к выходу. Его правый указательный палец замер над оранжевой продолговатой клавишей, и в этот момент все шесть вспомогательных экранов вспыхнули зеленым цветом, сигнализируя о полной сбалансированности параметров.
В следующее мгновение два из экранов потеряли свой изумрудный окрас, но клавиша выхода уже была утоплена и происшедшая разбалансировка потеряла свое значение. Опять накатила тошнота, но на этот раз Вихров не мог расслабиться и закрыть глаза. Он, не отрывая взгляда от главных обзорных экранов, напряженно ожидал момента, когда гипергенераторы корабля окончательно стихнут. Наконец, оба больших обзорных экрана центра снова почернели, и на них вспыхнули звезды. Правда очертания созвездий имели совершенно другой вид, но это никого не удивило и не смутило. Главное – «Одиссей» снова находился в обычном пространстве, правда, уже в пяти парсеках от Земли.
Игорь оторвал пальцы от панели управления и с облегчением откинулся на спинку своего кресла, не отрывая взгляда от экрана главного монитора. По его шее за ворот комбинезона скатилась холодная капля пота.
Вспомогательные экраны выхода из гиперпространства погасли и свернулись, а по главному монитору побежали торопливые строки расчетов точного местонахождения корабля.
«Ближайшая звездная масса – 2, 214 парсека. Ближайшая планетная масса – не обнаруживается. Правая полусфера пространства – чисто, левая полусфера пространства – чисто. Степень прозрачности окружающего пространства – 7 в минус двадцать четвертой степени. Излучение – обычный звездный фон…»
Дальше Вихров читать не стал, и так было понятно, что корабль в полной безопасности и готов к следующему прыжку. Уже через несколько секунд корабельный компьютер выдал необходимую информацию и Стив приступил к штурманскому расчету следующего перехода.
Вихров поднялся из-за своей консоли, с удовольствием потянулся, предвкушая отдых, и тут рядом с ним раздался голос Володьки Ежова:
– Здорово у тебя получается! С первой попытки вывести корабль в обычное пространство!.. Вот бы мне твое чутье…
Игорь покачал головой и ничего не ответил. Он вообще забыл о четвертом ассистенте, дублировавшем его действия.
В этот момент через вздохнувший шлюз в ГЦУ вошел Свен Юриксен, второй ассистент командира, сменявший Вихрова на вахте. Огромный молчаливый швед, кивнув Игорю, устроился за своей панелью и тут же переключил управление на себя. Экран вихровского монитора вопросительно мигнул и, не получив поддерживающей команды хозяина, погас.
Игорь вышел из центра управления и направился в свою каюту. Ему, достигшему в иерархии корабля определенных высот, уже полагалось отдельное жилье, поскольку считалось, что у него может появиться необходимость проводить какие-либо исследования или расчеты вне рабочего места. Правда, жильем в привычном, земном понимании этого слова, его каютку назвать было трудно, но все-таки она вполне давала возможность уединиться и, что самое главное, имела противоперегрузочный экран.
После снятия стартовых перегрузок население линкора покинуло противоперегрузочные модули и занялось своими повседневными делами, так что Вихрову приходилось то и дело отвечать на приветствия многочисленных знакомых. Но делал это Игорь совершенно машинально, поскольку голова его была занята только что полученной информацией о странной планете, которая, вообще-то, не могла существовать.
Он уже почти добрался до своей каюты, когда по кораблю разнесся громкий удар гонга. Прислонившись к переборке и прикрыв глаза, Игорь переждал момент перехода в гиперпространство и двинулся дальше. Войдя к себе, он сразу уселся за клавиатуру личного компьютера. Набрав личный код и увидев на экране монитора девчачью рожицу, Игорь быстро настучал: – «Продолжаем разговор»
– Продолжаем… – пискнула рожица и исчезла.
А Игорь задумался. Что, собственно говоря, можно еще спросить у «Железного Феликса»? После довольно долгой паузы он вывел на экран вопрос:
«Каково материально-техническое обеспечение исследовательских экспедиций Гвендланы?»
Экран помигал, словно проверяя доступность запрашиваемой информации, а затем по нему побежали зеленые строчки:
«Последняя экспедиция имела два стационарных исследовательских центра стандарта А-3, укомплектованных транспортными средствами по шестой категории…»
Игорь присвистнул про себя – шестая категория означала, что экспедициям были приданы кроме всего прочего и орбитальные челноки.
«… Жилая инфраструктура центров соответствует развернутому град-комплексу стандарта „Жилье -8“…»
«Шесть тысяч человек в каждом центре!» – мгновенно подсчитал Игорь.
«… К четырехсотому году новейшей эры на планете было установлено еще четыре аналогичных исследовательских центра…»
«Итого – шесть!» – отметил про себя Вихров.
«Оборудование и жилые комплексы не демонтировались, не консервировались, не уничтожались…»
Игорь изумленно откинулся на спинку кресла. Как же так, оборудование стоимостью… черт знает какой стоимостью… не вывезено с закрытой навечно планеты и даже не законсервировано! Так что же, получается, что там, на этой самой Гвендлане, кто-то… живет?! Или исследователи обнаружили нечто такое, что вынуждены были покинуть планету в страшной спешке, даже не успев вывезти оборудование?! И почему этого нельзя было сделать потом, ведь с момента закрытия системы для исследований прошло… пятьсот лет?!
А теперь в этой системе находится целая эскадра Звездного патруля, а «Одиссей» собирается десантировать на планету полторы тысячи звездных пехотинцев, способных стереть в порошок любую национальную армию прошлого! Так кто же там обосновался?!!
Впрочем, ждать ответа оставалось недолго.
Вихров поблагодарил корабельный комп за помощь и отключился от информационной системы. Переодевшись и бросив снятый комбинезон в приемник чистки, он отправился в офицерскую столовую завтракать, ибо по его внутреннему корабельному времени наступило утро.
Народу в столовой было совсем немного, пока третий ассистент разбирался со странной планетой неожиданно оказавшейся в системе Кастора, все уже успели поесть. Правда за одним из столиков сидело трое прапорщиков звездного десанта, но Игорь с ними не был знаком, и потому расположился довольно далеко от их компании.
Настучав на панели заказа стандартное меню, он, в ожидании завтрака, принялся сочинять письмо домой. Мать, наверное, всполошиться, узнав, что единственный, безумно любимый сын снова не смог навестить ее. Надо было ее как-то успокоить… Да и Леночке надо было бы сообщить, когда они смогут увидеться. Тут Игорь вздохнул – он и сам не знал, когда это произойдет!
Позавтракав, Вихров отправился в конект-узел дальней связи и надиктовал письма для матери и Лены, потом вернулся в каюту и улегся спать.
Его разбудил негромкий зуммер внутреннего оповещения, сообщавший, что до выхода в обычное пространство осталось сорок минут, а значит пора было собираться в Главный центр управления.
Вихров быстро умылся, надел вычищенный рабочий комбинезон и через несколько минут был в ГЦУ. Усаживаясь на свое место, он, как обычно покосился на молочно-белые экраны кругового обзора, а затем поймал быстрый, внимательный взгляд нуль-навигатора, брошенный в его сторону.
Затем Старик зачем-то прикоснулся к рожку микрофона, торчавшему из его панели управления, словно поправляя его, и через секунду по всему кораблю, в каждом помещении, где могли находиться люди, прозвучал его спокойный, негромкий голос:
– Господа офицеры, звездолетчики и десантники, наш линкор получил не совсем обычное задание, а потому я считаю необходимым дать некоторые пояснения. «Одиссей» направлен в систему Кастора на усиление Двенадцатой эскадры Звездного патруля. Система Кастора закрыта для звездной навигации и научных исследований решением Правительства Содружества, и сделано это по весьма важной причине. В этой системе, у меньшей ее звезды, которую назвали Фортуна, располагается кислородная планета с очень сложными геофизическими условиями. Около пятисот лет назад на эту планету стали… направляться люди… имеющие различного рода психо-соматические, физические и физиологические отклонения от нормы. Проще говоря, планета стала местом… насильственной изоляции мутантов.
Командир сделал паузу, словно ожидал какой-то реакции на свои слова, но дисциплина в космофлоте была безукоризненной. Так что, помолчав с минуту, нуль-навигатор продолжил свое сообщение:
– Десять дней назад в системе Кастора произошел… мятеж. Изолированные на планете… особи захватили все административные здания, все средства связи и транспорта, а затем потребовали от правительства Содружества, признать их суверенитет. В противном случае они грозились переправиться на Землю и… Что они могут натворить на Земле не поддается никакому прогнозированию! Звено дежурных звездолетов класса «три» со стандартным десантным составом, контролировавшие систему, не смогли подавить мятеж. Более того, оба звездолета были внезапно атакованы мятежниками, и получили невосстановимые повреждения двигателей. Почти сразу же у них были повреждены и все автономные модули связи – они едва успели передать на Землю, информацию о происходящем в системе.
Командир снова замолчал, и Вихрову показалось, что он незаметно от всех перевел дух, сам удивленный тем, что он только что сообщил. Однако, когда нуль-навигатор снова заговорил, его голос был по-прежнему спокоен:
– Получив это сообщение, Правительство Содружества направило в систему Кастора Двенадцатую эскадру Звездного патруля, усиленную двумя фрегатами первого класса. Это было сделано шесть дней назад. Сразу после прибытия командующий эскадрой, контр-адмирал Эльсон сообщил, что оба дежурных звездолета обнаружены на своих орбитах. Выяснить удалось только то, что они были атакованы неизвестным оружием, в результате чего все их наружные коммуникации, включая планетарные двигатели и энергоустановки, уничтожены… Практически, они перестали быть космическими кораблями и превратились в мертвые металлические коробки. Правда, экипажи и размещенный на них звездный десант не пострадали.
Мятежникам было предложено сложить оружие и выдать руководителей мятежа, на что они ответили неожиданным ударом и вывели из строя двигательные установки двух малых вспомогательных кораблей эскадры. Их экипажи опять-таки не пострадали.
После этого на планету был высажен десант в составе двух когорт десантников со стандартным оснащением, однако подавить мятеж… десанту не удалось. Несколько десантников получили ранения разной степени тяжести. Но самое главное это то, что командованию эскадры не удалось установить места расположения главных сил мятежников, их численность и их вооружение. Это тем более странно, что возможность нахождения на планете людей, даже обладающих такими необычными способностями, какими якобы обладают высланные на планету мутанты, ограничиваются шестью стационарными исследовательскими центрами стандарта А-3, оснащенными град-комплексами типа «Жилье-8». Подчеркиваю, все оборудование комплексов не моложе пятисот стандартных лет.
«Одиссей» отправлен к этой планете потому, что контр-адмирал Эльсон утверждает, будто мятежники используют против кораблей эскадры и десантируемой звездной пехоты поле или комбинацию полей неизвестной природы, напоминающие по своим качествам гравитационные, но воздействующие на людей и оборудование звездолетов самым невероятным образом. Как вы знаете, имеющееся на нашем линкоре оборудование позволяет идентифицировать практически любое известное современной физике поле и успешно подавлять его. Ну и кроме того, наше вооружение может оказать самую серьезную помощь в… физическом подавлении мятежа.
Командир снова сделал паузу, но на этот раз совсем крошечную, и перешел к приказам:
– Линкор выходит в обычное пространство в непосредственной близости от Фортуны в течение ближайших пятнадцати минут. Режим пребывание в системе – шестая степень планетарной защиты, режим десантирования – альфа, режим связи – блокированный, экранный. Вопросы есть?..
И снова командир бросил быстрый взгляд в сторону Вихрова.
Вопросы у Игоря были, но, во-первых, он еще не успел их до конца сформулировать, а во вторых, времени на вопросы и ответы общего характера уже не оставалось, так что третий ассистент промолчал.
– Если вопросов нет, прошу занять места по штатному расписанию выхода! – закончил командир.
Несколько человек быстрым шагом покинули ГЦУ, остальные склонились к своим рабочим панелям, проверяя готовность подведомственных систем.
У Вихрова эта проверка заняла не слишком много времени – дублировать работу нуль-навигатора и его первого ассистента было необременительно, так что он вполне мог посвятить несколько минут формулированию вопросов, рожденных сообщением командира. А в свете уже имеющейся у Игоря информации, это сообщение звучало весьма неоднозначно!
Получалось, что исследования планеты показали ее пригодность для организации на ней… тюрьмы для… мутантов!.. Что исследовательские комплексы были оставлены для… размещения в них этих самых мутантов!? Но тогда этих мутантов должно было быть… чуть ли не тридцать шесть тысяч!! Откуда они взялись и что из себя представляют?! Кроме того, им была предоставлена возможность выхода в открытый космос!! Кроме того им было оставлено оружие, или они его создали сами, что было все-таки маловероятно, позволявшее атаковать космические корабли, находящиеся на околопланетной орбите, и атаковать весьма успешно!! Нет, вся эта картина как-то не вязалась с задачей изоляции ущербных человеческих особей… и с тем, что эти ущербные человеческие особи столь успешно осуществляли свой мятеж… и с требованием ими суверенитета…
Хотя, если не знать истории открытия и исследования системы Кастора, то все сказанное командиром звучит довольно логично. Даже вывод из строя патрульных кораблей и неудачи Звездного патруля можно было хоть как-то объяснить необычными свойствами этих мутантов… Правда, тогда получалось, что эти свойства были… весьма… привлекательными!
И тут Вихров вспомнил два коротких острых взгляда, брошенные нуль-навигатором в его сторону. Похоже Старик знал, какими изысканиями занимался его третий ассистент во время вахты и после нее и… И опасался именно его вопросов!
В этот момент развернулись шесть вспомогательных экранов его монитора, и Игорь понял, что корабль готовится выйти в обычное пространство. Третьему ассистенту стало не до размышлений. Не прикасаясь к клавиатуре управления он внимательно следил за филигранной работой первого ассистента командира, одновременно примечая, что сам командир не контролирует работу вахтенного офицера, а занят какими-то расчетами.
Снова накатила привычно короткая тошнота, и снова обзорные экраны начали темнеть, показывая появляющийся за бортом линкора космос. Только на этот раз картинка на них была совершенно другой.
Прямо по курсу корабля ярко сияла желтая звезда, удивительно похожая на Солнце, видимое с орбиты Сатурна. Еще три необыкновенно крупные звезды голубоватого оттенка выделялись среди серебряной звездной россыпи, составляя с желтой звездой странно перекошенный ромб. Но долго рассматривать открывшуюся на экранах картину Вихрову не пришлось, коротко взревели колокола громкого боя, оповещая об атаке на корабль и «Железный Феликс» выбросил на экраны тревожно-красную надпись:
«Атака физическая – по левому борту, в зоне визуального наблюдения четыре объекта массой около пяти тонн каждый движущиеся в сторону корабля со средней скоростью 250 километров в секунду. Идентифицируются как контактные торпеды типа К-14. Время соприкосновения с корпусом линкора 36 секунд, 38 секунд, 40 секунд, 42 секунды.
Атака полевая – гравитационные поля спиральной конфигурации, генерируются у всех шестнадцати люков корабля. Нагрузка на люки ударная, колебания от 0,2 до 0,7 допустимой. Поле Шлозгера, конфигурации «сеть», прямо по курсу корабля.
Атака лучевая – состав излучения – обычный звездный фон, гамма – четырнадцать норм, Фокса-Тауберга – двенадцать норм, рентгеновское – шестнадцать норм, проникающее Иситуки – двадцать шесть норм».
Целых две секунды мигала на экранах эти тревожные красные строчки, а затем их сменила бегущая желтая строка:
«Левым бортом сброшены буи-перехватчики, – на обзорном экране левой полусферы появилось четыре зеленоватых, мерцающих точки, быстро движущихся прочь от корабля, это автоматы защиты сбросили с левого борта четыре противоторпедных буя, и они рванулись каждый к своей цели, – Задействованы автономные мобильные поглотители излучения. Внимание на счет „ноль“ по корпусу корабля будет запущен зонт гравитационного поглощения! Потеря гравитации всем объемом корабля на три-шесть секунд! Отсчет!..
Пять… четыре… три… два… один… ноль!»
Вихров почувствовал, как его приподняло вспухшее сиденье кресла, и как натянулись мгновенно задействованные поясные ремни, удерживавшие потерявшее вес тело на месте. Впрочем, длился этот «полет» недолго, привычная тяжесть вернулась, и тут же последовал доклад компа:
«Ударная гравитационная нагрузка на люки корабля ликвидирована…»
Практически одновременно с этими словами на обзорном экране вспыхнула искусственная звезда – первый буй достиг своей цели. В следующие восемь секунд подобные вспышки повторились еще трижды, и вслед за этим по экранам центра управления побежали зеленые строчки:
«Торпеды типа К-14 уничтожены, излучение за бортом – обычный звездный фон, гамма – восемь норм, Фокса-Тауберга – две нормы, рентгеновское – норма, проникающее Иситуки – норма».
А затем последовал штатный доклад, положенный при выходе в обычное пространство:
«Правая полусфера пространства – звездная масса класса А4 – 0, 112 парсека, звездная масса класса А2 – 0, 316 парсека, звездная масса класса F2 – 0, 681 парсека, в пределах визуального наблюдения восемь кораблей типа „Глубокий космос“ класса ГК-3 – две единицы, класса ГК-2 – четыре единицы, класса ГК-1 – 2 единицы. Левая полусфера пространства – звездная масса класса G2 – 0, 012 парсека, планетная масса – 0, 008 парсека, двенадцать кораблей типа „Глубокий космос“, класса ГК-3 – четыре единицы, класса ГК-2 – две единицы, класса ГК-1 – две единицы, класса ГК-малый – две единицы, класса фрегат-1 – две единицы. Два корабля класса ГК-3, два корабля класса ГК-малый лишены ходовых возможностей, находятся на устойчивых планетарных орбитах. Степень прозрачности окружающего пространства – 5 в минус двенадцатой степени».
И тут же снова включилась желтая бегущая строка:
«Сеть» Шлозгера прогибается в сторону корабля, напряженность поля увеличилась в 4,3 раза, внешней подпитки поля и управляющих им импульсов не обнаружено…»
«Как может конфигурация поля и его напряженность изменяться без внешней энергетической подпитки?!» – удивился Вихров, но следующее сообщение корабельного мозга вызвало у него еще большее изумление.
– «Сеть» Шлозгера приняла коническую форму, вершиной в сторону корабля и начала движение к планете…
«Одиссей» сразу после выхода из гиперпространства перешел на планетарную тягу и двигался к Гвендлане и кораблям Двенадцатой эскадры с межпланетной крейсерской скоростью. Получалось, что поле Шлозгера отступало перед линкором, приняв самую устойчивую для прикрытия планеты форму а, при необходимости, и торможения «Одиссея»! И при этом оно не получало внешних управляющих импульсов и энергетической подпитки! На взгляд Вихрова это граничило с мистикой!
Однако непосредственная угроза линкору, хотя и не слишком серьезная, была ликвидирована, и напряжение в центре управления немного упало. А еще через несколько секунд на экранах навигаторской группы появилось новое сообщение:
«На связи фрегат первого класса „Молот Тора“…
Нуль-навигатор быстро протянул к панели управления руку и включил внешнюю связь. На навигационных экранах появилось лицо контр-адмирала Эльсона, с покрасневшими, лихорадочно блестящими глазами и странно перекошенным ртом. Однако первым заговорил Старик:
– Господин контр-адмирал, потрудитесь объяснить, чем занимается ваша эскадра в этом секторе космоса?! Почему «Одиссей» был атакован при выходе из гиперпространства? Каким образом атакующие прошли мимо ваших кораблей?! Вы что, до сих пор не контролируете окружающее пространство?!
Только сейчас Игорь понял, что нуль-навигатор просто взбешен. По званию, Старик не уступал Эльсону, однако тот командовал соединением, а нуль-навигатор всего лишь одним кораблем, пусть и стоившим соединения. Поэтому тон обращения командира «Одиссея» к командиру эскадры граничил с оскорблением.
Но контр-адмирал был, похоже, удивлен проведенной на линкор атакой еще больше, чем нуль-навигатор. Странно дернув щекой, он ответил неожиданно мягко, даже растерянно:
– Но с планеты не поднимались и мимо моих кораблей не проходили ни генераторы полей и излучений, ни термоядерные боеголовки…
– Откуда же они появились?! – крайне язвительным тоном поинтересовался Старик, – Или вы считаете, что они выпрыгнули из гиперпространства следом за «Одиссеем»?..
Видимо, этот недопустимый тон привел контр-адмирала в нормальное состояние, поскольку его ответ прозвучал тоже достаточно резко:
– Я ничего не считаю!.. У меня имеется инструментальная запись состояния космического пространства вокруг Гвендланы с момента появления эскадры. Я могу по первому вашему требованию передать ее на «Одиссей», чтобы вы лично убедились, что с планеты за все это время не производилось ни одного космического старта! А что касается полей… Я сам был атакован весьма необычной комбинацией полей, и они с поразительной эффективностью вывели из строя двигательные установки двух моих кораблей. Моя эскадра, к сожалению, не имеет необходимого вооружения для подавления полей, именно поэтому сюда был направлен ваш линкор…
Контр-адмирал, похоже, специально повторил нуль-навигатору полученное задание, чтобы умерить его негодование. Старик выбил дробь пальцами правой руки на фартуке панели управления и проговорил почти нормальным тоном:
– Хорошо, с этой… недопустимой атакой мы разберемся позднее. Сейчас я прошу вас ввести меня в курс дела и уточнить задачу моему кораблю…
Контр-адмирал Эльсон откинулся на спинку своего кресла предложил:
– Я думаю, вам будет целесообразно прибыть на мой флагман. К вашему прибытию я соберу совещание, на котором вы узнаете обстановку, что называется из первых рук, и мы сможем совместно составить план дальнейших действий.
– Когда мне необходимо прибыть? – переспросил нуль-навигатор.
– Давайте, через час, – предложил контр-адмирал, – У вас будет время отдать нужные распоряжения, подготовиться к встрече и добраться до моего флагмана. Но вам необходимо немедленно взять под контроль аномальное излучение планеты и спонтанно возникающие в околопланетном пространстве полеобразования. Причем предупреждаю, если модулированное излучение, спонтанно выбрасываемое в пространство из различных точек планеты, как правило, крайне слабо, не представляет какой-либо угрозы и легко поглощается, то возникновение малейшего намека на полеобразование чревато его превращением в очень мощное поле, или запутанную конфигурацию полей различного рода. Они крайне опасны! Такие полеобразования необходимо подавлять в зародыше!
– Ясно! До встречи через час!.. – коротко бросил нуль-навигатор и быстрым движением пальцев отключил внешнюю связь. Затем, оглядев центр, словно проверяя, все ли офицеры на своих местах, Старик жестко проговорил в микрофон внутренней связи:
– Линкор становится на боевое патрулирование. Орбита планетарная, выше орбиты кораблей двенадцатой эскадры. Полный контроль состояния естественных планетарных полей и их флуктуации, немедленное подавление новых полевых образований. Полный контроль лучевого состояния околопланетного пространства. Любое направленное излучение подлежит поглощению и преобразованию, особенно если оно содержит модулированную составляющую. Для этого использовать исключительно автономные поглотители! Материальные объекты стартующие с планеты и не содержащие биологически активных составных частей подлежат уничтожению, имеющие активные биоформы захватываются и блокируются во внешних хранилищах… Впрочем, я надеюсь, что с этой задачей справится Звездный Патруль. Со мной на «Молот Тора» отправляются командир десанта, главный комендор и… мой третий ассистент Вихров в качестве флаг-офицера. Командование в мое отсутствие возлагается на флаг-навигатора Эдельмана. Мой личный челнок подготовить к вылету, старт через тридцать минут.
Нуль-навигатор, с секунду подумав, выключил общую связь и повернувшись к своему первому ассистенту, негромко добавил:
– Артур Исаевич обратите внимание на эти… спонтанно появляющиеся полеобразования… Встретившее нас поле Шлозгера действительно вело себя уж очень необычно.
Затем, поднявшись из кресла, Старик повернулся к Вихрову:
– Игорь Владимирович, попрошу вас позаботиться о записи совещания…
Нуль-навигатор внимательно посмотрел поднявшемуся Игорю в глаза и быстро вышел из главного центра управления.
Вихров, слегка удивленный, молча последовал за ним. Совещания такого рода записывались в обязательном порядке и запись регистрировалась корабельным компом, так что дополнительного распоряжения по этому вопросу не должно было бы быть. Но тогда что имел ввиду командир, отдавая свое распоряжение?
Впрочем, все объяснилось довольно быстро. Когда он у себя в каюте переодевался в парадный комбинезон, положенный для такого рода встреч, к нему вошел Мансур Аббесов, третий ассистент связиста, и молча протянул крошечный прозрачный видеокристалл, из которого торчали два коротких золотистых хвостика трехмерного электронобъектива.
– И куда мне это спрятать?.. – улыбнулся Вихров, увидев эту «шпионскую» штучку и поняв, что будет вести запись… неофициально.
Мансур молча оттянул ворот еще не застегнутого комбинезона, просунув руку под его плечо, проткнул хвостиками объектива ткань и аккуратно уложил кристалл на плечо Вихрова. Тому вдруг показалось, что кристалл мгновенно утонул в его коже.
Застегнув мундир, Игорь взглянул в небольшое зеркало, золотистые хвостики были совершенно незаметны на черном с золотым шитьем плече комбинезона.
– Постарайся не делать резких движений, – посоветовал связист, – А то изображение будет размываться.
Когда Вихров вышел на стартовую палубу к командирскому челноку, около маленькой шестиместной машины с короткими откинутыми назад крыльями и высоким, изогнутым наподобие скорпионьего жала хвостом, никого не было. Челнок уже лежал в ложе электромагнитной катапульты, и в открытый парадный люк был переброшен мостик трапа. Верхний пилотский люк тоже был откинут, и оттуда доносилась песенка о Дальней звезде. Едва Игорь приблизился к трапу, как из верхнего люка показалась рыжая голова Стасика Вострикова, личного пилота нуль-навигатора.
– О, – воскликнул тот, обрывая свое пение, – Флаг-офицер уже на месте!.. Чтой-то, Игорек, тебя Старик залюбил, если так дальше пойдет, ты скоро станешь у него… личным адъютантом!..
Поскольку намек на Вихровское адъютантство был давней шуткой Вострюка, как дразнил Игорь Стаса, Вихров, улыбнувшись, бросил:
– От личного пилота слышу…
Стас немедленно ухватился за эту реплику и принялся рассуждать на свою любимую тему:
– Ну ты не сравнивай, личный пилот – это должность ответственная и независимая. Ответственная, поскольку личный пилот отвечает за безопасность своего высокопоставленного пассажира, а независимая, потому что личный пилот сам выбирает маршрут, по которому должен следовать его челнок! А что такое личный адъютант?! Что слышит личный адъютант от своего шефа?..
– Что? – подыграл ему Вихров.
– Стой здесь… Подожди там… Принеси это… Убери то… Запиши все дословно… И зачем ты все это записал?!. Короче, шаг влево, шаг вправо – нарушение субординации! Остерегайся, Игорек, этой должности, ни славы, ни денег, только и честь, что у начальства на глазах…
Тут Востриков неожиданно замолчал и нырнул в люк.
Вихров обернулся и увидел, что на палубу входят командир десантного полулегиона, приписанного к «Одиссею» и главный комендор линкора. Оба старших офицера были в парадных комбинезонах с орденскими планками на груди, в кремовых парадных перчатках и при кортиках. Оживленно переговариваясь, они направились в сторону командирского челнока, и только тут заметили Игоря. Их разговор тут же увял, и Вихров поймал неприязненный взгляд, брошенный в его сторону комендором.
– Командир еще не прибыл?.. – поинтересовался десантник, не глядя на Игоря.
– До назначенного нуль-навигатором времени осталось четыре минуты, – официальным тоном ответил Игорь и взглянул прямо в лицо комендору. Он не чувствовал за собой вины, и потому явная неприязнь старшего офицера была ему неприятна.
– Да-да, конечно, – согласился десантник и принялся рассматривать командирский челнок.
На палубе повисло несколько напряженное молчание, даже Стасик перестал напевать, проверяя готовность челнока.
Наконец, из входного люка показался командир «Одиссея», тоже в парадном мундире и тоже при всех орденских планках. Он молча подошел к челноку и только шагнув на трап, коротко обронил:
– Прошу, господа…
Небольшой салон челнока был роскошно убран. В передней части салона стоял небольшой шкафчик из самого настоящего красного дерева с зеркальными дверцами, два кресла и два небольших мягких дивана, между которыми располагался низкий столик. В дальнем конце, в углу стоял большой письменный стол и рабочее кресло. Пол салона был застелен ковром с ярким многоцветным рисунком, на серебристых стенах мерцали искристой чернотой проекционные иллюминаторы.
Вихров впервые был внутри командирского челнока и с интересом осматривался, пока, наконец, не услышал негромкий голос Старика:
– Садитесь, юноша, садитесь…
Командир и офицеры уже разместились на диванах, а потому Игорь поспешно уселся в одно из кресел. Нуль-навигатор секунду помолчал, словно что-то вспоминая, а потом все также негромко произнес:
– Стас, можно отчаливать… Да не забудь иллюминаторы в салоне включить…
И тут же из динамика над столиком донесся приглушенный голос Вострикова:
– Челнок-первый к старту готов, прошу напряжение на катапульту.
Через мгновение сидящие в салоне офицеры почувствовали легкий толчок и плавное ускорение, которое, однако, тут же пропало, поскольку автоматически включились гравитационные компенсаторы. Еще через мгновение черные экраны иллюминаторов потеряли свое безразличный блеск, и на них проклюнулись звезды, а в крайнем слева появилась далекая Гвендлана.
– Курс на фрегат первого класса «Молот Тора», максимальное ускорение один и три десятых g, время в полете сорок четыре минуты, – доложил по внутренней связи пилот.
Нуль-навигатор кивнул в ответ этому докладу и неожиданно повернулся к Вихрову:
– Ну-с, юноша, и к каким же выводам вы пришли?..
Игорь растерянно посмотрел на командира, а оба старших офицера, с интересом уставились на него.
– Мой третий ассистент с самого начала заинтересовался вопросом, что делают корабли Земного Содружества в системе Кастора, – с легкой, вполне дружелюбной усмешкой пояснил нуль-навигатор, – И предпринял кое-какие изыскания на этот счет. Вот я и хотел бы узнать, к каким выводам они его привели!..
Вихров неловко пожал плечами и, чуть запинаясь, проговорил:
– Я, действительно, заинтересовался этой системой, но… мне мало что удалось выяснить, хотя и та немногая информация, которая открыта для общего пользования, наводит на… некоторые вопросы… Например, почему после свертывания научных исследований, на планете были оставлены все исследовательские комплексы, включая даже… приданные им орбитальные челноки? Почему именно эту, уникальную по своим геофизическим параметрам, планету, отдали под какую-то тривиальную тюрьму… или место ссылки? Мне кажется, что в изученном Землей пространстве вполне можно было подобрать более подходящую для этой цели систему. И, кроме того, зачем надо было оставлять около планеты два корабля, если на самой планете имеются челноки?!
Последнее соображение пришло в голову третьему ассистенту только что, и он сам поразился своей мысли:
– Изолированные мутанты вполне могли давным-давно подняться с планеты, и попытаться захватить дежурные звездолеты, чтобы вернуться в Солнечную систему!..
– Ну, юноша, – перебил его главный комендор, – Это уже из области фантастики! С чего бы это дежурившим здесь боевым звездолетам допускать на свои палубы планетарные челноки?!
– Я думаю, при необходимости, обитатели этой планеты вполне могли придумать весьма разумную причину, для того, чтобы один из звездолетов принял челнок, а при их способностях, этого было бы вполне достаточно! – уверенно ответил Вихров.
– Какие-такие особенные способности вы имеете ввиду? – насмешливо поинтересовался десантник.
– Те самые, которые позволили обитателям планеты обездвижить оба патрульных корабля и отбить десантную атаку! – бросил Вихров, не вдаваясь в подробности – все присутствующие понимали какими способностями должны обладать существа, способные поразить орбитальные космические объекты или противостоять двум когортам Звездного десанта!
– Так какие же выводы вы делаете? – повторил свой вопрос нуль навигатор.
– Командир, я не имею ответов ни на один из своих вопросов – как же я могу делать какие-то выводы, – пожал плечами Вихров, а затем, вдруг улыбнувшись, добавил, – Кстати, информация о причинах изоляции системы Кастора закрыта по первому уровню доступа!
Три пары глаз уставились на командира, но тот совершенно спокойно ответил:
– Видимо, Председатель Высшего Совета решил, что незачем беспокоить людей по поводу образования какой-то там… тюрьмы…
В иллюминаторе, расположенном над столиком, появился серый борт звездолета с редкими светящимися точками наружных постов, а через минуту челнок начал медленно разворачиваться носом к этому борту, в котором неспешно распахивался створ причальной палубы. Внутри, над причальной декой вспыхнул яркий свет, прожектор над створом нашарил развернувшийся для причаливания челнок, и немедленно включились генераторы модифицированного электромагнитного поля, обеспечивавшего автоматическую посадку. Тяговая установка челнока замолчала, отдавая маленький кораблик во власть принимающего фрегата.
Через десять минут процедура причаливания была завершена, створ челночной палубы закрыт, и огромный ангар наполнился воздухом.
Командира «Одиссея» встречал командир фрегата и трое его высших офицеров, одетые в парадную форму. Церемония встречи была короткой и какой-то нервной, словно встречавшие опасались внезапного нападения на свой корабль.
Гостей провели в центральный пост управления фрегата, где уже собрались командиры всех кораблей Двенадцатой эскадры и члены штаба командующего. Сам контр-адмирал тоже не стал устраивать долгой встречи и знакомств, коротко представив командиру «Одиссея» собравшихся, он предложил ему кресло рядом со своим и объявил:
– Приступим!..
В на секунду наступившей тишине прозвучал звонкий щелчок – корабельный комп обозначил начало записи, и Эльсон сразу же продолжил:
– Главный инженер эскадры, доложите о результатах расследования причин выхода из строя корабельных двигателей.
Инженер встал, взял в руку короткий штифт электронной указки и подошел к левому обзорному экрану. На экране исчезло левое полушарие космического пространства и появилось изображение внутренности хорошо всем знакомого планетарного двигателя прямого истечения. Только вот…
– Проверка показала, что все вышедшие из строя двигатели имеют одно и то же повреждение странного вида… – инженер немного замялся, а затем сообщил совершенно невероятную вещь, – …Потеки в нижних частях камер аннигиляции, почти у самых горловин дюз…
Узкий луч указки быстро забегал по изображению двигателя, показывая места повреждения. Изображение двумя скачками укрупнилось так, что поверхность камер аннигиляции стала прекрасно видна. Вихров пригляделся, и у него вдруг мелькнула совершенно невозможная, сумасшедшая мысль, что на стенке камеры аннигиляции что-то… наплавлено!
– Из-за этого дефекта автоматика, естественно, отключила двигатели от подачи ядерного топлива. Исправить такое повреждение вне стационарного дока невозможно, так что…
Инженер замолчал с таким видом, словно говорить еще что-то об этих повреждениях было для него оскорблением.
Контр-адмирал недовольно фыркнул и резко спросил:
– Но вы можете сказать, чем вызвано… что послужило причиной таких повреждений?
– Я думаю, что стенки камер оплавлены… – после секундной паузы ответил инженер. По его лицу было видно, что он сам понимает, какую глупость говорит и что делает он это из-за безвыходности создавшегося положения. После его слов по центру управления прошелестел изумленный гул голосов, и инженер, чуть повысив голос, прокомментировал свое утверждение:
– Посудите сами, на что это похоже!.. Другого вывода я просто не могу сделать!
Он щелкнул тумблером на ручке указки и изображение на обзорном экране снова сменилось. Теперь пораженный участок камеры показывался в еще большем большом увеличении, и всем сразу стало ясно, что имел ввиду докладчик. На полированной до степени зеркала стенке камеры, действительно, имелся небольшой, но явный потек.
– А вы знаете, какая должна быть достигнута температура, чтобы потекла модифицированная биокерамика?! – раздраженно воскликнул начальник штаба Двенадцатой эскадры.
– Нет! – столь же раздраженно ответил механик, – И никто не знает! Наша технология не может получить температуру, позволяющую плавить этот материал!
Он оглядел присутствующих и уже спокойнее продолжил:
– Если бы вопрос заключался только в температуре!.. – луч указки снова заметался по обзорному экрану, – Обратите внимание – воздействие на облицовку камеры проведено точечно. Температура повышалась не во всей камере, а только в определенной точке обшивки, только поэтому двигатели не взорвались… Если бы… воздействие было осуществлено на несколько сантиметров выше… не говоря уже обо всем объеме камеры сгорания, были бы повреждены системы подачи топлива и управления процессом аннигиляции, что привело бы к немедленному ядерному взрыву. Кроме того, непонятно, каким образом в камеру было введено рабочее тело… э-э-э… нагревателя? Никаких внешних повреждений двигатели не имеют, значит внутрь камер можно было проникнуть только либо через систему подачи топлива, либо через раструб дюз и шлейф истечения. Первый путь, естественно, исключается, а шлейф истечения имеет диаметр всего пять миллиметров!
Инженер оторвался от экрана и еще раз оглядел собравшихся:
– Если это сделано… целенаправленно, то… я не знаю, как можно бороться с обладателями таких технологий…
– Вы хотите сказать, что эти повреждения могут быть следствием технологических нарушений при изготовлении двигателей? – осторожно поинтересовался командир «Одиссея».
Инженер эскадры задумчиво посмотрел на нуль-навигатора и проговорил:
– Я очень хотел бы на это надеяться, но… все шестнадцать двигателей, все шестьдесят четыре камеры повреждены абсолютно одинаково!.. Так что… никаких заводских дефектов! Кроме того, заводской дефект должен был проявиться во время работы двигателя, а все поврежденные корабли находились в момент аварии на стационарных орбитах с холодными двигателями.
После этих слов в центре управления «Молота Тора» повисла долгая тишина. У участников совещания не было вопросов, но не было и никакой ясности!
Наконец, командир «Одиссея» нарушил молчание:
– Я попрошу показать инструментальную запись состояния пространства за время… ну скажем, тридцати минут перед аварией…
Эльсон посмотрел на главного инженера эскадры. Тот быстро пробежал пальцами по клавиатуре своей указки, и по потемневшему обзорному экрану потекли восемнадцать чуть ломающихся белых линий графика. Офицер начал объяснения:
– Шаг производимых замеров – тридцать секунд. Замеряемые параметры пространства…
– Подождите, – перебил его нуль-навигатор, – И без ваших пояснений видно, что ничего необычного не происходило… разве что планетное излучение… Расшифровка вот этого всплеска проводилась?
Командир «Одиссея» указал на короткий пик в шестой линии графика.
Снова коротко щелкнула указка механика, и на экране остался только сильно увеличенный излом графика, а под ним текст расшифровки: «Два абсолютно синхронных взрывных выброса лучистой энергии на экваторе планеты. В результате выбросов организовались два одинаково моделированных энергетических жгута. Энергетические потери жгутов при проходе атмосферы – нулевые, энергетические потери при проходе космического пространства – нулевые. Оба жгута поглощены корабельными ассимиляторами, потери жгутов при поглощении – нулевые. Мощность поглощенных жгутов десять в тридцать второй степени ватт».
– А поглотители, конечно же малые корабли вашей эскадры… – прокомментировал расшифровку командир «Одиссея»
– Почему вы решили, что причина аварии именно это поглощение? – немедленно удивился контр-адмирал.
– Синхронные взрывы, поглощение жгутов за семнадцать секунд до аварии, жгуты одинаково моделированы и точно направлены, отсутствуют потери при передаче… Вам этого мало?! Вы считаете, что на основании всего этого нельзя сделать соответствующих выводов?!
– Но тогда… – неуверенно начал контр-адмирал, однако, нуль-навигатор довольно резко перебил его:
– Необходимо немедленно дать на все корабли расшифровку параметров поглощенных жгутов, чтобы избежать еще одной такой же атаки… Хотя… на этой планете, похоже, вполне могут измыслить еще что-нибудь! А каковы были результаты первого десантирования?
– Да… конечно… – растерянно кивнул контр-адмирал, но тут же собрался и совершенно другим тоном скомандовал, – Генерал, прошу вас представить анализ проведенной десантной операции… А вас, господин главный механик, я благодарю за проделанную работу и подробный отчет.
Инженер выключил указку, положил ее на стол и молча вернулся на свое место. К экрану вышел пожилой десантник, с багровым шрамом, пересекающим правую щеку. В отличие от всех присутствующих он был одет в полевой комбинезон без знаков различия. Вихров с интересом разглядывал этого пожилого вояку и даже не сразу уловил смысл его выступления. А оно было интересным:
– … Из шести имеющихся на планете стационарных исследовательских центров, для десантирования были выбраны четыре, расположенных компактной группой и маркированных при установке первыми четырьмя буквами алфавита. Остальные два комплекса находятся от этой группы и друг от друга на весьма значительном удалении. В каждый центр направлялось по две манипулы десанта, оснащенных стандартным оборудованием и вооружением, каждой группе было придано по одной боевой машине класса «росомаха». Видимо, это была наша главная ошибка, но об этом несколько позже… Все четыре десантные группы высаживались одномоментно восемью малыми десантными челноками типа «стриж», высадка десанта производилась на центральных площадях град-комплексов, с тем, чтобы после высадки десантники могли применить «веер». Защитные купола град-комплексов над местом высадки вскрывались термостатическими минами ограниченного действия.
Генерал-десантник на несколько секунд замолчал, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил свой доклад, гораздо более тщательно подбирая слова:
– На подлете к целям биолакаторами челноков в трех комплексах из четырех были обнаружены локальные биомассы значительных размеров, отдельных биообъектов, массой идентичных человеку, зафиксировано не было. В момент посадки была приведена в действие стандартная исследовательская программа парного веера – десантники парами направились от центральной площади к периферии град-комплексов, проверяя строения на заселенность и оснащенность оружием, а «росомахи», каждая в сопровождении двух десятков десантников, были направлены к местам лоцирования биомасс. «Росомаха», десантированная в пустой град-комплекс, была задействована в штатном режиме поиска биообъектов и вооружения.
Через восемьсот двадцать четыре секунды после высадки у «росомахи» высаженной в град-комплекс «А» было сбито стандартное программное обеспечение, и она начала вести себя неадекватно-агрессивно. Робот атаковал свое десантное сопровождение, применив для этого сразу весь объем лучевого вооружения. Стандартные десантные скафандры «саранча» не выдержали этой атаки – восемнадцать десантников были мгновенно выведены из строя с разной степенью лучевого поражения…
– Лучевое вооружение «Росомахи» было штатным?.. – переспросил нуль-навигатор.
– У этого робота лучевое вооружение было усиленно генератором Иситуки… – уточнил генерал.
– По какой причине? – задал новый вопрос командир «Одиссея».
Генерал чуть замялся, но ответил достаточно твердо:
– Проанализировав поведение… мятежников, мы ожидали жесткого сопротивления с их стороны. Генератор Иситуки, установленный на этой «Росомахе» предназначался для точечных ударов по командованию мятежников…
Десантник чуть помолчал, ожидая новых вопросов, а затем продолжил:
– В течение последующих сорока трех секунд аналогичным образом вышли из строя три остальные робота, так что вся операция была сорвана. Десантникам пришлось заняться… подавлением собственных боевых машин. Три робота были уничтожены снайперами, одного удалось нейтрализовать с помощью ключа перепрограммирования. Десантная группа была отозвана на корабли, вернуть удалось всех, кроме остатков уничтоженных роботов.
Генерал замолчал, и несколько минут в центре управления царила тишина, а затем нуль-навигатор негромко проговорил:
– Генерал, вы не доложили о потерях…
Лицо старого десантника окаменело:
– Трое убитых, девяносто два раненых, из них пятеро очень тяжело…
– И что же случилось с этими «Росомахами»? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил командир «Одиссея».
– Не выяснено… – немедленно откликнулся главный инженер Двенадцатой эскадры, – Сохранившийся робот после перепрограммирования ведет себя адекватно, но предыдущая память стерта полностью, так что из него ничего вытянуть не удается…
– У меня есть вопрос, – вмешался в разговор канонир «Одиссея», бросая быстрый взгляд на своего коллегу из штаба эскадры, – Перед десантированием места высадки обрабатывались с орбиты?
Эскадренный канонир пожал плечами и несколько ленивым тоном ответил:
– Нет… Руководство эскадры сочло такую обработку нецелесообразной. Выход в космос с планеты не производился несмотря на наличие в планетных исследовательских центрах орбитальных челноков, работа мощных установок, генерирующих излучения и поля, не наблюдалась… Так что… обрабатывать с орбиты было нечего… Ну, в самом деле, не бомбить же град-комплексы?!
Больше вопросов не последовало. Нуль-навигатор повернулся к контр-адмиралу:
– Что эскадра планирует делать дальше, и какова роль «Одиссея» в этих планах?
Эльсон бросил короткий взгляд в сторону начальника штаба эскадры и быстро кивнул.
– Мы намечаем на завтра высадку десанта во всех шести град-комплексах. На этот раз пехота пойдет без «росомах» и будет высаживаться на границах исследовательских центров, с тем чтобы затем продвигаться к центру. В операции будет задействовано три тысячи десантников, по две когорты в каждом град-комплексе. Кроме того над каждым объектом мы решили подвесить по четыре «калонга», которые, в случае необходимости, поддержат десант лучевой атакой… «Одиссей» должен будет контролировать пространство и ликвидировать попытки лучевых и полевых атак на звездолеты эскадры… Ну и, если понадобится, поддержать десант с орбиты…
– Ясно, – кивнул командир «Одиссея» чуть седеющей головой, – У меня есть другое предложение!
Все присутствующие настороженно посмотрели в его сторону, но нуль-навигатора это не смутило:
– Перенести проведение десанта по меньшей мере на два-три дня. За это время провести обследование планеты «падающими звездами»… тщательное обследование! Насколько мне известно, собственной… э-э-э… фауны у Гвендланы не было, так что необходимо выяснить нет ли еще где-нибудь… скоплений или отдельно живущих… изгнанников. Возможно мы сможем отыскать и место расположение руководства мятежа – мне почему-то кажется, что они могут скрываться вне град-комплексов. Наши малые исследовательские модули отлично подходят для проведения такого обследования.
– Но… – контр-адмирал чуть запнулся, словно ему в голову пришла неожиданная мысль, однако через мгновение продолжил, – Но нам отлично известно, что на Гвендлане вне исследовательских центров человек существовать не может!..
– А может плавиться модифицированная биокерамика?.. А может выходить из строя электроника «росомах»?! А атака на «Одиссея» при выходе из гиперпространства?!! Вы, контр-адмирал, например, знали точку выхода «Одиссея»?..
– Ну… растерянно протянул Эльсон, – Зная, откуда придет линкор можно было бы рассчитать в какой точке пространства он вынырнет… правда, весьма приблизительно…
– А откуда мятежники знали о подходе «Одиссея» и каким образом вывели в космос средства атаки?!
Нуль-навигатор замолчал и обвел присутствующих пристальным взглядом. В центре управления висела напряженная тишина. Старик хмыкнул и закончил нарочито спокойным тоном:
– Даже если предположить, что среди командования Двенадцатой эскадры Звездного Патруля или высших офицеров дежурной пары звездолетов есть… сочувствующие мятежу… – он поднял ладонь, предупреждая возмущенные возгласы присутствующих, – Даже в этом случае остается столько фактов, не укладывающихся в привычные нормы, что я бы не стал утверждать, будто существование отдельных… особей, изолированных на этой планете, невозможно вне град-комплексов.
Он внимательно посмотрел на контр-адмирала и неожиданно спросил:
– Кстати, с каким из град-комплексов вы связались выйдя на орбиту вокруг Гвендланы?
Эльсон взглянул на одного из своих офицеров, и тот быстро вскочил на ноги:
– Гвендлана сама вышла на связь, еще когда мы были на подходе к поврежденным дежурным звездолетам…
– Вы можете воспроизвести запись этой связи? – потребовал командир «Одиссея».
Офицер, по-видимому, руководитель службы связи, шагнул к столу, взял пульт указки и пробежал пальцами по кнопкам. Через мгновение в центре зазвучала очень четкая запись:
– Прошу руководство эскадры, входящей в пространство суверенной планеты Гвендлана, представиться и назвать цель прибытия!..
Последовала короткая пауза, а затем голос контр-адмирала Эльсона ответил:
– Говорит командующий Двенадцатой эскадры Звездного Патруля, контр-адмирал Эльсон. Кто на связи?
– Контр-адмирал, вы не ответили, с какой целью эскадра прибыла к Гвендлане!
– Земля получила сообщение о мятеже, произошедшем на планете и атаке земных звездолетов, находившихся в этой системе на дежурстве. Эскадра прибыла для подавления этого мятежа! Уточните, кто вышел на связь?..
– С вами говорит главный координатор суверенной планеты Гвендлана, доктор… Капп. Планета Гвендлана в соответствии с двенадцатой статьей «Хартии Земного Содружества» объявила о своем суверенитете и полной независимости от Содружества. Два звездолета Земли попытались осуществить военное вторжение на нашу территорию, и мы были вынуждены принять ответные меры! Как полномочный представитель суверенной планеты требую, чтобы эскадра немедленно покинула систему нашей звезды! Земля может послать к нам своего представителя для переговоров и открытия своего представительства… если считает это необходимым, однако мы вступим в переговоры только после того, как ваша эскадра покинет систему Кастора. Если вы не выполните наши требования, мы будем считать ваше присутствие здесь агрессией и примем меры для защиты планеты от посягательств Земли!
– Поскольку Гвендлана никогда не была земной колонией, ни о каком суверенитете для этой планеты не может быть и речи! – голос контр-адмирала звучал, пожалуй, слишком раздраженно, – Гвендлана не подпадает под юрисдикцию «Хартии», а потому ваши действия являются противозаконными. Предлагаю немедленно сложить оружие, если оно у вас имеется, освободить занятые вами административные службы и подчиниться земной администрации. Руководители мятежа должны быть арестованы и доставлены на флагман эскадры. В противном случае мы вынуждены будем применить силу!..
В этот момент раздался короткий щелчок и связь прервалась.
– Вот и весь разговор… – подытожил Эльсон.
– Откуда велась передача? – обратился нуль-навигатор к офицеру, державшему указку. Тот растерянно заморгал глазами:
– Мы не знаем…
– То есть как?!
– Связь была очень короткой… Вначале мы не думали, что необходимо лоцировать место расположения передатчика, а когда спохватились… У нас получилось, что передача велась с движущегося объекта… Очень быстро движущегося!..
Командир «Одиссея» еще раз обвел глазами присутствующих:
– Вот вам еще одна… странность! Нет, я считаю, что нам никак нельзя спешить!
– У меня имеется приказ… Председателя Высшего Совета… ликвидировать мятеж в течение, максимум, двух недель… – нехотя проговорил контр-адмирал, – И неделя уже прошла…
– Если мы вообще не сможем справиться с поставленной задачей или понесем большие потери, будет гораздо хуже, чем не уложиться в определенные сроки, – спокойно ответил нуль-навигатор, – Во всяком случае, мне крайне нежелательно получить… потеки на облицовке камер аннигиляции!..
– Хорошо, – согласился контр-адмирал, – Мы проведем предлагаемое вами исследование планеты, в конце концов, нам здесь виднее, когда надо торопиться, а когда надо осторожничать! Но вам, нуль-навигатор, придется запустить свои «падающие звезды», у меня в эскадре их всего четыре – мы не исследовательское подразделение.
– Конечно, – кивнул Старик, – детали согласуют штурманские службы… Кстати, и о составе десантных подразделений надо еще подумать… Зачем отправлять по когорте в каждый исследовательский центр, если по вашим сведениям некоторые из них необитаемы?
– Хорошо, – подвел черту под разговором контр-адмирал, – Два дня на дополнительные исследования, при необходимости, корректировка принятого плана десантирования, и затем десант. На этот раз никаких… неожиданностей быть не должно!..
Офицеры эскадры поднялись со своих мест и заторопились к выходу из центра, а Эльсон повернулся к командиру «Одиссея»:
– Нуль-навигатор, вы со своими офицерами останетесь пообедать?..
Старик улыбнулся и покачал головой:
– Нет, мы, пожалуй, отправимся к себе. Исследовательские модули надо запустить немедленно… Что же касается обеда, мы его проведем после… выполнения своей миссии в этой системе.
После этих слов контр-адмиралу оставалось только понимающе улыбнуться. Гостей проводили на причальную палубу, и через насколько минут личный челнок нуль-навигатора снова был в открытом пространстве.
После того, как гости покинули фрегат, контр-адмирал отправился в свои апартаменты. Усевшись в кабинете за стол, он снова достал приказ, подписанный Председателем Высшего Совета Земного Содружества и командующим Космофлота Земли и в который раз перечитал его. Затем, положив документ на чистую, абсолютно пустую столешницу он уперся в него невидящим взглядом, и перед его мысленным взором снова всплыло то, с чего и как начинался этот поход.