Сердце учащённо заколотилось, и возникли самые дурные мысли. От волнения поставил бутылку на стол небрежно, отчего она чуть не упала – успел вовремя подхватить.
– Алина! – громко позвал и прислушался к ночной тишине.
Не отозвалась. Крикнул ещё раз – и снова не услышал ответ. Может, просто порезалась и пошла в дом, а я не заметил, пока стоял в кухне?
Ни секунды не тратил и побежал к входной двери. Едва не врезался, открыл, с порога на выдохе заголосил:
– Алина! Где ты?!
– В ванной, – глухо отозвалась она.
Я облегчённо выдохнул, подошёл к двери.
– Что случилось? С тобой всё хорошо?
– Просто поранилась немножко. Я сейчас.
Как вовремя я взглянул на ручку двери, что испачкана кровью. Затем бросил взгляд на пол – и там много красных каплей.
– У тебя сильное кровотечение. Я вижу по твоим кровавым следам. Открой дверь. Тебе нужна помощь. Я должен посмотреть на рану, – обдумал дальнейшие действия и сообразил, что лучше сразу взять аптечку. – Хотя подожди чуть-чуть.
Быстро сбегал и вернулся. Дёрнул дверь – заперта.
– Да открой ты уже! – не выдержал я и выразился приказным тоном.
Послышался щелчок. Наконец-то, сообразила, что от неё хотел!
В глазах Алины увидел страх, а в раковине – много крови. Она тщетно пыталась смыть её, виновато глядела на меня и правой рукой прикрывала запястье левой. Что-то тут неладное…
– Дай руку, – поставил аптечку на стиральную машину. – Руку давай, я говорю!
– Нет, не надо, – слёзно взмолилась она. – Ты не должен это видеть. Я…
– Что я? – взялся за её запястье и убрал правую руку. – Ну и дела…
Единственное, что успокоило – кровь не густая, а значит, вены не задела. Тем не менее, явно видно, что она пыталась это сделать, ведь линия пореза ровная и проходила чётко поперёк руки. Просто невозможно случайно так порезаться…
За время обработки раны я не сказал ни слова. Алина тоже молчала. Когда закончил с бинтом, с укором произнёс:
– Надо было мне сразу сказать о случившемся, а не пытаться просто промыть рану. Если б ты вены порезала, всё было бы куда серьёзнее. Иной раз без скорой помощи не всегда получится человека спасти. А до нас докторам ехать не так уж близко. Так что тебе очень повезло.
– Прости меня, пожалуйста, – она похлопала глазками, опустила голову. – И спасибо тебе. Я… Как бы сказать… Ну, не так хотела…
Я глубоко вздохнул, сложил всё в аптечку.
– Теперь тебя одну оставлять вообще нельзя. Будешь всегда рядом со мной. Куда я пойду, туда и ты. А то опять что-то натворишь с собой.
– А если ты в туалет или в душ пойдёшь, мне тоже с тобой идти? – без шуток вопросила она.
– Надеюсь, что нет. Смотря, как ты себя вести будешь.
– Я больше так не буду, правда.
После этой фразы сомнения в том, что Алина порезалась случайно, полностью испарились, потому что признала вину.
– Ладно, идём, – подхватил аптечку и двинулся к выходу из ванной. – Ты за мной. А в беседке нам предстоит ещё важный разговор.
– Хорошо, я поняла, – мгновенно согласилась она.
Алина старалась не отставать от меня, но это понятно – чувство вины заставляло её слушаться. Когда мы вернулись в беседку, я предусмотрительно убрал подальше острый нож, оставил только специальный обеденный, чтобы могла порезать мясо при желании. Следом открыл бутылку и разлил по фужерам.
– Давай выпьем, чтобы всё было хорошо и без происшествий, – поднял бокал, на что Алина ответила взаимностью.
Как и в прошлый раз, она выпила за один приём приличное количество шампанского. Говорить про это не стал и решил просто следить за ней.
– Теперь расскажи, зачем ты пыталась порезать себе вены? – начал я и пристально вгляделся в её глаза.
– Ну, так получилось, – она отвела взгляд в сторону водоёма с форелью. – Я не знаю, как сказать.
– Говори, как есть. Кроме нас тут никого. Сама понимаешь, что и я не собираюсь кому-то рассказывать. Меня ещё и упрекнут, что не уследил за тобой.
– Ладно, сейчас, – залпом осушила бокал и поставила на стол. – Только налей ещё сразу, пожалуйста, а то я без этого не смогу рассказать.
– Хорошо, – я терпеливо согласился, добавил шампанское. – Давай по порядку.
– Да, конечно, – закивала Алина, сделала маленький глоток и продолжила: – Знаешь, вот бывают такие периоды в жизни, когда не хочется жить.
– Допустим. Но что такого у тебя могло случиться, что ты всерьёз решилась на самоубийство?
– Решилась, но потом стало больно руке, я испугалась и побежала в ванную. Думала, что кровь остановится, и ты не заметишь.
– Твоя кровь везде. Пришёл – тебя нет. Разве я бы этого не заметил?
– Блин. Ну, я же на эмоциях вся была. Не могла обо всём сразу подумать.
– С этим понятно. Мы уже в другую сторону ушли. Так в чём причина была совершить самоубийство?
Алина всячески пыталась уклониться от ответа в течение нескольких минут. Иногда я переставал доставать, молчал, чтобы дать ей время осмыслить произошедшее и выпить ещё с надеждой, что станет смелее и расскажет. Позже начал замечать, что алкоголь подействовал куда сильнее, чем было до этого, и она заговорила сама:
– Дэм, прости ещё раз, пожалуйста. Ты переживал за меня, да?
– Да. По-настоящему переживал.
– Это так мило. Вроде ещё не знакомы, а ты уже волнуешься. Не то, что мой, – Алина вдруг замолчала, по щекам покатились слёзы. – Мой…
Так и не смогла договорить – громко заплакала и уткнулась головой в стол.
– Ну почему это всё со мной происходит? Кто мне скажет? – с трудом выдавила она из себя, убийственно разрыдалась и даже не подпускала к себе, когда я попытался просто сесть рядом, чтобы успокоить её.