Днем иду по Троицкому мосту на Петроградскую сторону. Люблю ходить пешком в хорошую погоду, которая почему-то случается все реже. Должно быть, глобальное потепление тому виной; пишут, что даже в Африке зарядили дожди в сухой сезон, климат везде меняется, обидно, что не в сторону погожих дней. Сегодня, правда, переменная облачность, солнце прорывается сквозь облака, и сразу щедро льется золотым потоком на воду, Нева благодарно вспыхивает, горит, искрится. В вихре сверкающей водяной пыли по кругу носятся катера, устроили гонки как раз перед Петропавловской крепостью.
Иду и думаю, что вчера сваляла дурака: ну познакомилась с Евгением, а дальше что? Надо было составить более действенный план, чтобы продолжить знакомство. Теперь придется подстраивать еще одну встречу, что хлопотно и ненадежно: вдруг опять будет с подружкой, эта кобра с самого начала спутала все мои карты. До чего порой женщины портят чужую игру своими стандартными узкими представлениями. Презираю девиц, у которых смысл жизни сводится только к любви и сексу. Любовь, конечно, занимает в жизни важное место, но сколько в мире удивительного, завораживающего и тайного, до чего не терпится докопаться, постичь самую суть. Семья, муж, дети необходимы, но я никогда не погрязну в тягучем, как сладкая вата, розовом мирке семейного благополучия, мне нужен полет, свобода, фантазия! Да, я такая, и парня себе найду с соответствующими интересами, близкого мне по духу и темпераменту…
Ну вот, опять о мужчинах! Никуда от них не деться!
Рядом притормаживает синий понтиак. За рулем сидит…кто бы вы думали? Угадали, именно тот, кто мне и нужен. Должно же человеку иногда везти. Я чуть не подпрыгиваю! Хотя, признаюсь, мне довольно часто везет на совпадения. Стоит ненароком сосредоточиться на каком-то образе, и прототип тут как тут, уже не впервые замечаю. Скорее всего, так проявляется моя интуиция.
– Здравствуйте, Катя, – говорит. Гляди-ка, имя запомнил! – Гуляете? Я бы сам прогулялся, но, жаль, некогда. А может быть, вас подвезти?
Без излишнего жеманства открываю дверцу и сажусь рядом с ним:
– Привет, я не прочь прокатиться. Вообще-то я не гуляю, у меня есть дело на улице Мичурина, просто решила пройтись под солнышком.
– Работаете? Кем, если не секрет?
Усиленно соображаю, как бы правдоподобное соврать, чтобы не засыпаться.
– Эээ…я корректор в одном небольшом издательстве! – Вот как удачно вывернулась!
– Не густо, – качает он головой. – Но вы сказали это с таким воодушевлением…видимо, вам нравится ваша работа.
– А как же! Бывает, принесут такую шнягу…гм…вы не поверите, как люди безграмотно стали писать…а ты превращаешь каждую строчку в произведение искусства…
Он внимательно поглядывает на меня, пока я со счастливым лицом описываю прелести корректорской профессии. Пожалуй, пора заткнуться, а то получается явный перебор.
– А вы чем занимаетесь? – спрашиваю.
– У меня прозаическая профессия, вы заскучаете.
– А все-таки? Хочется знать, чем занимаются молодые интересные мужчины в славном городе Питере.
Во как! Еще и комплименты ему говори! Хотя, если быть до конца честной, есть в нем какое-то обаяние, то самое, что я особенно ценю в мужчинах – вроде и не слишком красив, но все у него выходит симпатично, так, что хочется слушать и смотреть.
– В позапрошлом году я создал небольшую фирму по телефонизации, мы подводим телефонные кабели к домам и учреждениям. Строим телефонную канализацию, если нужно, и протягиваем по трубам кабель – медный или оптико-волоконный…
– Колоссально! Вы приносите обществу настоящую пользу, не то что я.
– Почему же, вы тоже вносите посильный вклад в культуру.
– Что вы называете культурой? Сейчас такая муть взвихрилась, трудно разобраться, во что я вклад вношу. Разберутся лишь наши потомки в следующем веке, когда опадет вся шелуха и останется истинное культурное наследие.
– Ого! Да вам бы самой книги писать! Не пробовали?
– Нет, – отвечаю с излишней поспешностью. Дурища, не худо бы язык попридержать, того и гляди начну сыпать журналистскими штампами. Однако разговорить по теме нового знакомца как-то надо. Поэтому продолжаю: – Писателя из меня не выйдет, но читать люблю до одурения. А еще я завзятый киноман, увлекаюсь историей кино, коллекционирую фильмы с любимыми актерами. А вы чем увлекаетесь?
Оказывается, Евгений – страстный поклонник утиной охоты. Всего-то и надо было задать один простенький вопрос. Собеседника моего понесло – мама родная! Знаете, сколько видов уток обитает на просторах нашей необъятной родины? Крякв, нырков, свиязей, чирков, гоголей и турпанов? А сколько водится на озерах, болотах, прудах, по берегам больших и малых рек Ленинградской области?
Я немею в буквальном смысле слова, поскольку совершенно не в теме и могу только согласно мычать, кивать и расточать льстивые улыбки этому живодеру.
– Занятие для настоящего мужчины, – выдавливаю я, хотя начинаю потихоньку Евгения ненавидеть, как ненавижу всех охотников, категорически не принимаю никаких доводов в пользу убийства птиц и животных в дикой природе. И ни один чертов умник, именующий себя ученым, не убедит меня в том, что отстрел волков или медведей необходим для контроля их численности. «Романтиков», расписывающих прелесть убийства на лоне природы, азарт и радость оттого, что загублено очередное совершенное создание, я не приму в друзья никогда, такие люди для меня не существуют, они достойны лишь презрения и противодействия!
– Хочу купить собаку – лайку или курцхаара, – заявляет изувер и ждет одобрительной реакции. – Охота с собакой еще более увлекательна. Тебе какая порода больше нравится?
Ах, он уже со мной на «ты»! Мне надо чувствовать себя польщенной?
Растягиваю губы в улыбке:
– Обожаю лаек, особенно хаски, у них бесподобные голубые глаза!
– Что ты, Катенька! Сибирский хаски – это ездовая собака, а лайка – охотничья.
М-да, эрудицией блеснуть не удалось. По-видимому, во многих вопросах я полный профан, что непростительно для журналистки. Надо срочно заняться самообразованием. Надеюсь, ему не взбредет в голову просвещать меня насчет охотничьих ружей, столько информации мой черепок не вместит.
– Катя, поедем на Невский, пообедаем на открытом воздухе, грех не воспользоваться такой погодой. Я знаю отличное местечко, – неожиданно предлагает он.
– Тебе же было некогда, – подкалываю я.
– Верно, но мучиться от голода глупо, время обеденное, а потом я отвезу тебя, куда прикажешь.