Стен Раэри, преподаватель летного мастерства и куратор третьей учебной группы Летного факультета Тарканской военно-космической академии, задумчиво наблюдал на большом голографическом экране за тем, что вытворяли на орбите его подопечные. Группа действовала слаженно, за исключением одной курсантки, которой никак не давалось групповое маневрирование. Сама она летала великолепно, слов от восторга не находилось, но действовать совместно с другими пилотами совершенно не умела. И учиться этому не хотела. Словно у нее в сознании барьер какой-то стоял. Этот иллюзорный барьер кто только из наставников и инструкторов ни пытался преодолеть, даже директор, Дарли Фарлизи, даже лучшие прирожденные пилоты ордена, но ничего не получалось. Тиналина Барселат продолжала оставаться сама по себе, и хоть ты ей кол на лбу теши. Просто не понимала, что в бою нужно думать не только о себе, но и о товарищах по эскадрилье. Но нет, увлекалась полетом и обо всем забывала.
Немного подумав, куратор вызвал директора. Следовало придумать что-то другое, чтобы показать девушке неправильность ее подхода. Вскоре на экране появилась Дарли Фарлизи.
– Здравствуй, Стен, – мягко улыбнулась она, сразу потеряв свой обычный вид снежной королевы. – Что-то случилось?
– Приветствую, Дарли, – вздохнул он. – Не то, чтобы случилось, но посоветоваться надо. Тиналина Барселат. Она снова увлеклась и послала к Проклятому тактический замысел группы, разрушив весь рисунок боя. Благодаря своему летному таланту справилась, то четверо других в реальности погибли бы. Из-за нее. И что с ней делать я просто не понимаю. Она слушает меня, кивает, но на следующей тренировке происходит то же самое.
– Если честно, я тоже не знаю, – помрачнела директор. – Меня она тоже не слышит. Слушает, но не слышит. Убежденная одиночка.
– Так может и не стоит пытаться научить ее работать в группе? – дернул щекой Стен. – Я уже отчаялся, если честно.
– Наверное стоит поговорить с ее первым наставником, контр-адмиралом Даэнброном из Ринканга, может, он что-то подскажет, – предложила Дарли. – Причем связываться лучше не мне, а тебе, как куратору Лины.
– Попробую, – кивнул наставник. – Прямо сейчас и попробую. По результатам созвонюсь с тобой снова.
Международный вызов был дольно сложным делом, пришлось сначала выходить на ринкангское Адмиралтейство, а уже откуда вызов после долгих переговоров перевели на флагманский рейдер небольшого флота, которым командовал Пимен. Тот явно не ждал вызова из Кэ-Эль-Энах, поскольку выглядел удивленным.
– Кто вы и что вам угодно? – хмуро спросил он.
– Доброе утро, – поздоровался наставник. – Я Стен Раэри, куратор группы, в которой обучается ваша воспитанница Тиналина Барселат.
– С ней что-то случилось?! – встревожился контр-адмирал.
– Нет-нет! – поспешил успокоить его Стен. – Она здорова и летает, как молодой бог. Но проблема в том, что Тиналина совершенно не умеет действовать в группе. Вот, передаю вам запись сегодняшнего тренировочного задания, группа должна была в учебном бою уничтожить одну из орбитальных станций и защищающие ее истребители. Ваша воспитанница увлеклась и напрочь забыла о разработанной заранее тактической схеме. В реальном бою это означало бы гибель, как минимум, половины эскадрильи. Я и другие наставники пытаемся объяснить девочке, что так нельзя, она слушает, кивает, но стоит ей оказаться за штурвалом, как снова забывает обо всем и летает, как Благие на душу положат. Как одиночка ваша воспитанница великолепна, но вместе в ней в бой, а тем более в разведку ни один вменяемый пилот не пойдет. Она думает только о себе. И что с этим делать я не знаю. Директор Тарканака посоветовала рассказать об этой ситуации вам. Надеюсь, вы что-то подскажете или сумеете объяснить Тиналине, что так нельзя.
– Нельзя, – хмуро согласился Пимен, просмотрев запись и поняв, что с таким напарником и сам не рискнул бы идти на серьезное дело. – Увлекается девочка, я это давно заметил. Приходилось выпускать ее в воздух, установив лимит топлива, иначе летала до упора, забывая обо всем. Хотел бы поговорить с Линой, но мне не по карману межзвездная связь.
– Считайте, что связь с княжеством у вас безлимитная и бесплатная, – тут же ответил куратор. – Пересылаю вам коды, адрес и идентификатор вашей воспитанницы. Она освободится через два часа.
С этими словами он попрощался и отключился, а контр-адмирал остался размышлять, что сказать Лине, чтобы она поняла и не обиделась. Однако вскоре осознал, что тут уже не до обид. Если не купировать такое отношение девушки к товарищам, то с ней никто дела иметь не станет. Нельзя так поступать!
Пимен довольно долго просматривал переданные Стеном записи и хмурился. Девочка действительно творит непотребство. Пилоту, так подставляющему товарищей, в любой боевой эскадрилье бойкот бы объявили. Да и, честно говоря, морду бы набили. А командование человека, погубившего сослуживцев, в бой бы вообще не выпустило – списали бы подчистую.
Дождавшись, когда Лина освободится, Пимен связался с ней через главный сервер Адмиралтейства, используя полученные от куратора коды. Тот не солгал, связь по этим кодам действительно оказалась бесплатной и безлимитной. Когда на экране появилось лицо воспитанницы, контр-адмирал радостно улыбнулся – соскучился по ней.
– Ой, дядя Пимен! – обрадовалась Лина. – А я-то думала, кто это меня из Ринканга вызывает! Страшно рада вас видеть!
– А я тебя, пигалица, – улыбнулся старый пилот. – Здравствуй! Как твои дела?
– Да все хорошо, только куратор разговорами достал, – скривилась девушка. – И то я не так делаю, и это не эдак. Да парень еще один все время вокруг вертится, надоел хуже горькой редьки! Отшиваешь его, отшиваешь, а он лезет и лезет, будто ему других девчат мало. При его положении любая благородная тут же задницей вертеть станет и ноги расставит, а мне это все не нужно.
– И что за парень? – поинтересовался Пимен, мучительно размышяя, как начать разговор на интересующую его тему.
– Принц Джавад, наследник престола империи Сторн, он в нашей группе, – тяжело вздохнула Лина. – И чего ему от меня надо?
– Наследник престола?! – сложились домиком от изумления брови старого пилота. – Да уж, ты на мелочи не размениваешься. Как наставник, так Дарв ис Тормен или Дарли Фарлизи. Как ухажер, так наследный принц.
– Да разве ж оно от меня зависит? – развела руками Лина. – Само собой как-то получается.
– Да уж… – покачал головой Пимен. – Но к делу. Со мной связался твой куратор, Стен Раэри, и попросил поговорить с тобой об определенных вещах. Ты извини, конечно, но он во многом прав. Не обижайся, пожалуйста, но ты действительно во многом ошибаешься.
– В чем именно? – нахмурилась девушка.
– В том, что увлекаешься и забываешь обо всем, ломая рисунок боя группы, – покачал головой контр-адмирал.
– Но я же побеждаю!
– Побеждаешь. Но какой ценой?
– В смысле? – растерянно посмотрела на наставника Лина.
– Смотри, демонстрирую запись случившегося сегодня, – грустно вздохнул Пимен. – Если бы это был реальный бой, то четыре твоих товарища погибли бы. По твоей вине. Знаешь, если бы я в бою вот так поступил, бросив своего ведомого, то после приземления мне бы просто набили морду, а потом списали бы из пространства навсегда. Действовать таким образом можно, когда ты один, или когда началась собачья свалка, в которой каждый за себя. Но здесь шла групповая атака по тактической схеме. Ты же ее нарушила и помчалась выбивать космолеты противника, совершенно не задумываясь о том, чего стоила другим твоя эскапада. В итоге четверо погибли. После реального боя тебе пришлось бы смотреть на их изорванные тела, понимая, что убила их именно ты. Своим поведением. Понимаешь?
– Н-но я ж-же н-не х-хотела н-ничего п-плохого… – пролепетала девушка, до которой наконец-то дошло, что она сделала.
– Но сделала.
Наставник был безжалостен, он разбирал ситуацию за ситуацией, а куратор скинул ему записи пары сотен тренировочные боев ученицы, то и дело указывая, где из-за того, что Лина обо всем забыла и покинула общий строй, гибли другие пилоты, один за другим. Девушка становилась все более красной, так стыдно ей не бывало еще никогда. А ведь сама виновата!
– Я… Я увлекаюсь и… забываю, что я не одна… – с трудом выдавила она.
– Хорошая моя, – тяжело вздохнул Пимен. – Ты летаешь, как бог, в одиночку, но когда ты не одна, думай хоть немного о других. Ну нельзя же так!
– Нельзя, – уныло согласилась Лина, до которой эта простая истина наконец-то дошла. – Только что делать?..
– А ты попробуй отработать взаимодействие с группой на тренажерах для начала, насколько я знаю, в Тарканаке тренажеры с полной степенью погружения, на таких учиться – одно удовольствие. Главное не стремись все сделать одна! Помни именно свою задачу. И ни в коем случае не теряй ведомого! С точки зрения военного пилота – это подлость, если ты сделала это осознанно. Особенно, если ведомый слабее тебя и просто не способен на те трюки, на которые способна ты. Пойми, девочка, ты не одна, вокруг тебя живые люди! Да, часто надоедливые и глупые, но живые, и им больно. Точно так же, как и тебе. Мне жаль, что я не сумел объяснить тебе этого раньше…
– Наставник Тирен то же самое не раз говорил, только я мимо ушей пропускала… – уныло отозвалась девушка, окончательно осознавшая, что совершила ошибку, причем не одну. И как исправлять все это она не знала.
– Не унывай, – улыбнулся контр-адмирал, поняв состояние воспитанницы. – Не ошибается только тот, кто ни хвоста Проклятого не делает. Раз ты поняла, то еще не поздно все исправить. Просто, повторюсь, думай немного не только о себе, но и о других. Ты, кстати, подружилась с кем-нибудь?
– Не-а, – покачала головой Лина. – Мне неинтересны их развлечения, вечеринки и, тем более, их любва дурацкая. Зачем тратить на эту чушь столько времени и сил? Это безумие какое-то! Вместо того, чтобы заняться чем-то полезным и интересным, девчата страдают по какому-то парню, который ровным счетом ничего из себя не представляет. А парни по девчатам. Дружить с такими, простите, дурами и дураками? Не уж, пусть это кто-то другой делает, а мне выслушивать всякие идиотские охи и ахи о том, что какой-то незнакомый мне тип ах, какой хороший и красивый, скучно. Обойдусь как-нибудь! Лучше полетаю в поясе астероидов!
Пимен ошарашено почесал в затылке. Странно, воспитаннице меньше, чем через год, девятнадцать, пора бы начинать интересоваться парнями, но не интересуется. Впрочем, это не его дело. Не хочет ни с кем встречаться, ее право. Зато парня, который в нее втрескался, можно только пожалеть, будь он хоть сто раз принцем. Представив, что сам наворачивает круги вокруг шарахающейся от него недотроги, контр-адмирал незаметно фыркнул. Было такое, было в его бурной молодости. Из-за той стервы так и не женился. Впрочем, может и не стервы, может ей, как и Лине, просто не нужны были всякие там отношения.
– Совсем без друзей грустно, никто не поможет, если вдруг придет беда, – попытался объяснить он. – Сколько раз мы с тем же Риганом друг друга выручали! Не упомнить. Меня он кое в чем сильно раздражает, но терплю, поскольку старый друг. Ему во мне тоже далеко не все нравится. Но, коли что, забыв обо всем поможем. Ты учитывай этот момент, Лина. Понимаю, что ты росла в одиночестве, не с кем было общаться. Но в Тарканаке-то тоже прирожденные пилоты, у вам-то точно есть что обсудить.
– Ну, не знаю… – неуверенно ответила девушка. – Полеты обсудить мне интересно, а все остальное… Ну пустое оно, не для меня. Не интересно.
– Это тебе решать, – снова вздохнул контр-адмирал. – Ладно, буду прощаться. Через недельку еще раз позвоню, мне ваш куратор дал неограниченный доступ для связи с Кэ-Эль-Энах, так что не проблема.
– Здорово! – радостно улыбнулась Лина. – А то я соскучилась. Но ладно, мне тоже бежать надо. Меня снова магии начали обучать, чтоб она провалилась. Кержак должен вскоре прибыть. Ох, как я этого не хочу…
– Есть такое слово, «надо», – понимающе усмехнулся контр-адмирал. – В жизни приходится заниматься далеко не только тем, что тебе нравится. Увы, но такова жизнь, и ничего с этим не поделаешь.
– Да я понимаю, – скривилась девушка. – Но все равно тошно.
Они распрощались, и Пимен отключил связь. Он очень надеялся, что воспитанница хоть что-то поняла и усвоила из его слов. Ведь если нет, то она так и останется одиночкой, а это, при ее-то силах, чревато немалыми неприятностями.
Кейтара сидела в кабинете и продолжала разбираться с сотворенным подонками, обкрадывающими детей. Да ладно бы обкрадывающими, так еще продающими малолетних сирот всяким извращенцам.
Фонду долго пришлось добиваться от правительства Телли Стелл разрешения на инспекцию особых приютов и интернатов. Палки в колеса ставили все, кто только мог, чиновники искали любой повод, чтобы избежать вмешательства международного Детского фонда в свои дела. Знали, сволочи, по примеру других стран, где тысячи им подобных ответили за свои грязные дела, чем это чревато. Пришлось принимать крайние меры и собирать информацию нелегально, что вызвало недовольное бухтение директоров. Но после обнародования информации о том, как живется сиротам в приютах директории и что с ними творят извращенцы, общественный резонанс оказался настолько большим, что разрешение на инспекцию, скрипя зубами, все же дали.
Микродроиды снимали все происходящее в приютах, транслируя особо острые моменты в общественные инфосети. Но прежде всего отслеживая факты продажи детей педофилам, публикуя имена, фамилии и доказательства. До суда ни один из извращенцев не дожил, толпа их просто разорвала в клочья прямо в зале суда, что напугало директоров до медвежьей болезни. Многие важные господа и представить себе не могли, что их «мелкие грешки» вызовут такой лютый гнев у простонародья, и теперь лихорадочно прятали малейшие следы своей деятельности. Вот только они никогда до сих пор не имели дела с орденом, который давно собрал все доказательства и собирался выдавать их на гора по мере надобности.
Самые страшные гнезда разврата разоряли орденские легионеры и фарсенские ликвидаторы, переодетые в форму спецназа космодесанта Телли Стелл, после чего в высшем свете директории возникали дикие скандалы. Там пытались выяснить, что это были за части и по какой причине атаковали нужных и полезных людей. Ну и что, что садистов и педофилов? Зато нужных и полезных! Вот только неизвестные военные на это не обращали внимания, наказывая извращенцев так, что все остальные разделяющие их взгляды от ужаса сходили с ума. Ролики о посаженных на кол садистах, издевавшихся над детьми, пугали власть имущих до беспамятства. Они осознавали, что за них взялся кто-то всемогущий. А когда распространилась информация, что педофилам объявил тайную войну сам Дарв ис Тормен, среди последних прокатилась волна самоубийств. Они предпочитали издохнуть самостоятельно, только бы не попасть в руки палачей графа, которые издавна отличались безжалостностью и извращенной фантазией. А уж какие слухи о них ходили!
В кабинет вошел Линкай, он выглядел разгневанным и встревоженным, похоже, едва сдерживался, чтобы не выругаться.
– Что случилось? – встревожено посмотрела на него Кейтара, такое поведение всегда сдержанному коллеге было несвойственно.
– Ничего особенного, разбирался в делах вчера переданного на наш баланс интерната для так называемых детей с особенностями, – скривился т’онец. – Иначе говоря, больных генетическими болезнями и калек. Это какой-то кошмар! Не понимаю, как здесь подбирают персонал! Ни один из воспитателей не любит детей! Скорее ненавидит и травит всеми возможными способами. Не понимаю! А уж директриса… Тварь поганая…
– Детей продавала? – нахмурилась девушка.
– В том числе, причем таким хитрым, завуалированным способом, что даже двархи далеко не сразу разобрались. Но даже не продажа страшна, а то, какие порядки эта тварь в интернате установила. Причем детей не били, чтобы, не дай Благие, не обвинили в побоях. Все куда хуже. Карцер, в котором ребенок даже выпрямиться не может. Стояние на коленях на мелких камнях. Иголки под ногти. И много других издевательств. Воспитателей директриса подобрала себе точно таких же – убежденных садистов.
– А кому могли понадобиться… э-э-э… дети с особенностями? – поинтересовалась Кейтара. – Они же больные. И страшненькие, если честно.
– Ну, не скажи, например, дети с синдромом Кайхайма похожи на маленьких большеглазых ангелочков, – горько усмехнулся Линкай. – Их очень любят замучивать насмерть педофилы. Ведь малыш не способен сопротивляться, он только жалобно плачет. А они наслаждаются этим плачем…
– Надеюсь, наслаждающиеся заплатили за свою душевную мерзость? – в глазах девушки загорелась жгучая ненависть.
– Заплатили! – с тем же чувством выдохнул т’онец. – Полной мерой! Спасибо фарсенцам, они взяли наказание на себя. Твари подыхали несколько дней, вопя от боли! Все по заслугам. Записи казни распространены по всем высокопоставленным функционерам и богатым бизнесменам Телли Стелл. Теперь они сидят и трясутся в своих особняках. Да, персонал детских домов и интернатов тоже получил эти записи. Всем сделано предупреждение: «Дети неприкосновенны!». Местные настолько перепугались, что даже воровать перестали. Детские дома засыпают подарками, портя воздух от страха.
– Так им и надо! – сжала кулаки Кейтара. – Ну почему, почему обязательно надо быть сволочами?! Не понимаю…
– А кто понимает? – тяжело вздохнул Линкай, пересылая ей на биокомп пакет данных. – Посмотри. Очень прошу взять на себя разговор с бывшим директором. Боюсь, я не сдержусь и сверну ей шею.
– Хорошо, – вздохнула девушка. – Но наедине. Разве что с охраной. Пусть ее приводят.
– Я передам. Пока!
По прошествии пятнадцати в минут в кабинет ввели хмурую, рябую, словно побитую молью тетку средних лет со скованными руками. Ее сопровождали два фарсенских ликивидатора, смотревших на бывшую директрису так многообещающе, что ту передергивало. Интересно, что же она такого натворила, раз эти всегда безразличные люди так ведут себя? Кейтара принялась разбираться в пересланной Линкаем информации. И вот тут ей стало сильно не по себе – мало того, что издевательства над больными детьми были возведены в интернате «Солнышко» в правило, мало того, что детей кормили практически отходами, почти все выделяемые средства раскладывая по «нужным» карманам, так еще и продажа малышей с синдромом Кайхайма «приемным родителям», большинство из которых было педофилами и насильниками. Голографии изуродованных детских тел потрясли Кейтару до глубины души – она многое повидала в жизни, но это было чем-то запредельным. Детишек просто медленно резали на куски, наслаждаясь их плачем и криками. Благие! Да как так можно? И эта тварь, зная, что ждет бедных малышей, продавала их?.. Да уж, мерзости человеческой нет предела…