Ну так вот, набродившись наш Мурзятка по всем комнатам, как ни пытался он отыскать что-то новое, да всякий раз выходило одно и то же. Облазил он и кухонные шкафы, где среди кастрюль да банок с крупой мог найти разве что старую деревянную ложку, которая совсем не годилась для охоты. Заглядывал он и в ванную, где его всегда манила журчащая струйка из крана, а после этого, как водится, уходил с мокрым носом и раздражённым видом.
Затем, насытившись исследовательскими подвигами, устраивал он бой с плюшевой мышью. Мышь эта, старая и потрёпанная, лежала в углу и терпела всё, что придумает котёнок: то её грызут, то зашвыривают под кровать, то таскают за хвост по всему коридору. Но сколько ни старался Мурзятка, мышь оставалась неизменно равнодушной, отчего бой кончался всегда его победой, но победой скучной.
Когда же все эти игры надоедали ему окончательно, он отправлялся на диван, где когтил с явным наслаждением обивку, распушая ворс так, что оставлял на ткани длинные следы. Но и это вскоре приедалось, да заставляло его лениво потягиваться, зевать, а затем направляться на лоджию в поисках новой забавы.
А на лоджии – простор и воздух. Даже зимой здесь дверь оставалась приоткрытой, ведь с отоплением в квартире всё было как надо – батареи такие, что на них можно было хоть чайник греть. И стоило ему выйти на лоджию, как открывался перед ним весь двор, словно сцена, где постоянно что-то происходит.
Сначала взгляд его падал на бельевые верёвки, где частенько сидели воробьи. Мурзятка замерялся, напрягался, подкрадывался на мягких лапках, но стоило сделать хоть шаг, как они вспархивали хором, оставляя его с пустыми лапами. «Ну, ничего», – будто думал он. Тут же появлялись другие птицы: синички зимой, снегири с яркими грудками, словно новогодние шары. Щеглы, правда, были редкими гостями, но уж если прилетали, то котёнок смотрел на них зачарованно, забыв даже прыгнуть.
Частенько, особенно к вечеру, на перила балкона садились голуби, а иногда и вороны, которые зычно каркали, будто передавая друг другу последние новости. Весной же, с первым теплом, прилетали скворцы – их Мурзятка особенно уважал за бойкость и громкие песни, что звучали как вызов: «Давай, попробуй нас достать!»
Он прыгал, хватал воздух лапами, но всякий раз оставался ни с чем. Птицы улетали, а он оставался стоять на краю лоджии, напряжённо глядя им вслед, с хвостом, подрагивающим от досады. Однако обид не держал. Нет, ведь каждый новый день обещал очередное сражение, новую попытку и новые мечты. А мечтать Мурзятка умел. И, кто знает, быть может, в следующий раз удача улыбнётся именно ему.