Разумеется, вы слышали две такие поговорки: совсем старую – «Что ни делается – все к лучшему» и более свежую – «Хотел как лучше, а получилось как всегда». То есть – хуже некуда. На мой взгляд, это два варианта финала. Для примера. Лабораторную крысу запускают в лабиринт. Бежит она, бедняжка, по длинному коридору с двумя ответвлениями, один из которых ведет к куску сыра, а другой к оголенному проводу под напряжением, и не знает, как ее судьба отблагодарит в итоге. Так и в жизни. Стараешься или не стараешься – все едино, никогда не угадаешь, что из чего получится. То ли радоваться будешь, то ли слезы лить.
Именно так и случилось с моей подругой. Кто мог предполагать, что такое радостное событие, как переселение на новую квартиру, окажется для нее путешествием в ад? И совсем не потому, что пожар, наводнение, ремонт и переезд сравнимы между собой. Нет, дело совершенно в другом…
Алина Блинова давно мечтала улучшить свои жилищные условия. Спала и видела, как она расхаживает в шелковом халате по дубовому паркету в роскошной квартире, где и окна побольше, и потолки повыше, и стены потолще. И чтобы эта квартира была в центре города и стоила столько, сколько стоит дом в Майами, но заплатила бы она за нее намного меньше.
«Мечтать не вредно!» – думала я, выслушивая ее фантазии.
Но представьте себе, ей предложили именно такой вариант обмена. И теперь счастливая Алина, приплатив не такую уж большую по нынешним временам сумму, въезжала в четырехкомнатные апартаменты, а прежняя хозяйка с радостью и пачкой долларов вселялась в бывшую трехкомнатную квартиру Блиновых. Довольны были обе стороны.
Всю последнюю неделю блаженная улыбка не сползала с Алининого лица, она просто светилась от счастья и ни о чем другом, как о своем жилье, говорить не могла.
– Представляешь, Марина, наконец-то Вадим обретет свой кабинет и не станет претендовать на Санькин письменный стол. А ребенок – свою комнату, в которой будет делать уроки, когда захочет, а не тогда, когда Вадима дома нет. Я так счастлива! И главное – ремонт там делать не надо!
– Как? Ты откажешься от евроремонта? Не снесешь ни одной стенки? И не забабахаешь вместо гостиной бассейн? – пошутила я, зная о том, как моя подруга любит отдавать дань моде и хвастать перед знакомыми своими приобретениями. – Что же ты людям скажешь? Как в глаза им посмотришь?
Алина нахмурила свой лобик и недовольно посмотрела на меня.
– А то и скажу – на евроремонт деньги нужны, и немалые, а мы все сбережения за квартиру отдали. Еще и занимать пришлось. Но стены там есть, метраж – во! – Алина растопырила пальцы и широко развела руки. – А остальное – со временем.
– Думаю, соседи тебе спасибо скажут.
– За что? – удивилась Алина.
– За то, что ты от евроремонта отказываешься.
– Нет, правда, обои там вполне приличные, кафель, сантехника, двери дубовые. Конечно, не совсем стильно, но и не ужасно. У меня одна только спальня двадцать пять квадратных метров, и детская не маленькая. Кабинет поменьше, зато в ванной есть окно. А какая кладовка! Уже и не думала, что мне такое счастье привалит.
– Поздравляю, – искренне порадовалась я за Алину.
– Я рада, что ты рада. Как раз по этому поводу хотела тебя кое о чем попросить.
– Проси, – великодушно разрешила я, догадавшись, о чем пойдет речь. Я была уверена, что подруга попросит у меня свободные от работы дни на уборку квартиры и расстановку в ней мебели. Почему бы ей их не дать?
Дело в том, что я являюсь владелицей частного туристического агентства с красивым названием «Пилигрим». Алина работает у меня в должности исполнительного директора. Агентство небольшое, работаем мы в основном в сезон летних отпусков, школьных каникул и рождественских праздников. Прибыли немного, ее хватает только на зарплату служащим, содержание помещения да на путевки для наших семей. И, конечно же, мы не отказываем себе в оформлении загранкомандировок в самые разнообразные уголки земного шара. Мы с Алиной изъездили по очереди всю Европу, побывали в Африке, на живописных островах Океании и подумываем, как бы нам в ближайшем будущем посетить Японию.
– Я вот что решила: пусть мой Санька какое-то время поживет у тебя.
Вообще-то Алина меня часто удивляет. Она всегда делает так, как ей надо, совершенно не считаясь с мнением окружающих. Вот и сейчас поставила меня перед фактом. Она так решила – Санька поживет у меня.
Я, конечно, ничего не имею против ее одиннадцатилетнего сына. Он умный, рассудительный ребенок, к тому же друг и одноклассник моей дочери. Уверена, если я скажу Ане, что у нас будет жить Санька, она придет в дикий восторг. А это значит, конец тихим семейным вечерам и порядку в доме. Через три часа после вселения Алининого сына наша квартира превратится в поле боя. Санька будет носиться за Аней, фокстерьер Бобби – за Саней. А я с веником за всей оголтелой компанией. Аня будет визжать. Бобби – лаять. А я к вечеру сойду с ума. Потом придет мой муж Олег и рявкнет на нас четверых. На час в квартире воцарится покой, а затем все начнется по новой. И так все дни Санькиного пребывания в моем доме.
Красочно представив себе картину конца света в отдельно взятой квартире, я открыла рот, чтобы в деликатной форме воспротивиться Алининому решению, но не успела. Пока я собиралась с мыслями, как лучше это сделать, моя компаньонка меня опередила:
– Все на мне, все! В то время когда нужно бросить все силы на благоустройство квартиры, он смывается в Германию. Ему, видите ли, предложили прочитать курс лекций по микробиологии, – пожаловалась Алина на своего мужа Вадима. – Завтра мы перевозим вещи, при этом нужно уложиться в один день и освободить квартиру к вечеру, а в девять он улетает в Штутгарт. Здорово, правда?! А ты говоришь – евроремонт. Все на мне, абсолютно, до последнего гвоздика. Что получается? Он там нужнее, а здесь я сама должна вселяться, мебель расставлять, гардины вешать! Нет, я-то, конечно, справлюсь, но обидно. У кого-то мужья как мужья, а у меня профессор. – В Алининых словах ученая степень супруга звучала как оскорбление. Она скривила брезгливую рожицу и продолжила: – Мне-то какой толк от его научно-исследовательских трудов, если дом исключительно на мне?
– Наверное, привезет из Германии деньги. Не бесплатно же он будет лекции читать? С долгами рассчитаетесь.
– Ага, размечталась. Не деньги он привезет, а какой-нибудь супер-пуперприбор, необходимый для проведения лабораторных опытов.
– Тоже неплохо. Вложение в будущее. Что-то откроет – Нобелевскую премию получит.
Алина заскрежетала зубами:
– Я эту премию еще пятнадцать лет назад потратила, мысленно. А сейчас мы работаем на такую перспективу, что ее и на горизонте не видать. Вадим говорит, что он со своей лабораторией время опередил!
– Вот и гордилась бы Вадимом.
– Горжусь, только молча. А вот некоторые гордятся своими мужьями вслух.
– Кто, например?
– Да мало ли, кто имеет деньги. Сколько вокруг мужиков богатых: и олигархи, и учредители банков.
– Алина, время сейчас такое, что олигархов через одного подсиживают и через одного сажают. А банки имеют обыкновение сначала обирать людей, а потом прогорать. Может быть, есть банков пять-шесть честных и стабильных, а остальные как карточные домики. Вот они есть, и вот их нет.
– Ну и что? Люди зарабатывают, как умеют. Покрутился лет десять, а потом на отдых.
– На нары?
– На Канары!
– Ну да! Значит, ты их одобряешь? А бедных вкладчиков тебе не жалко? Только, на мой взгляд, этот самый настоящий бандитизм! Грабеж средь бела дня!
– А, по-твоему, бандиты не люди?
Когда речь заходит о деньгах, с Алиной трудно спорить. Поэтому я лишь укоризненно посмотрела на подругу и замолчала – все равно переубедить ее невозможно, у нее свои понятия о честных и нечестных деньгах.
– Значит, я завтра привожу Саньку?
– Привози, – сдалась я.
– Ну и, естественно, меня недельку в «Пилигриме» не будет?
– Естественно, не будет, – согласилась я и на это.
– Тогда я ушла паковать вещи.
– Пакуй. Когда все расставишь, пригласи на новоселье.
– Марина, я вот что подумала: все равно у нас сейчас клиентов ноль, так, может, ты мне поможешь собрать вещи? Большую часть я уже сложила, остались только кое-какие мелочи. Если не ты, то кто мне поможет? Ты ведь моя самая близкая подруга, даже ближе родной сестры.
– Конечно, ближе. Тут и спорить не надо – твоя сестра живет в Новосибирске, а я – на соседней улице.
– Значит, ты согласна мне помочь? Ей-богу, без тебя я не управлюсь.
Не могу сказать, что мне сильно хотелось укладывать Алинины вещи по коробкам, но как тут откажешь? Близкая подруга, столько лет дружим семьями, дети в один класс ходят – я согласилась, отдала указания нашему секретарю Алене (чтобы за всем присмотрела и вовремя закрыла агентство), взяла сумку и поплелась за Алиной.
– Вот увидишь, мы быстро справимся, – пообещала мне Алина, усаживая меня в свой автомобиль. – К семи часам будешь дома.
К семи часам я домой не успела. Под большей частью уложенных вещей Алина подразумевала свои личные вещи. Они были аккуратно упакованы в чемоданы, сумки и коробки. Все остальное: кухонная посуда, фарфор, хрусталь, книги и прочие предметы стояли на своих привычных местах. Все это предстояло достать из шкафов, тщательно завернуть в бумагу и уложить в коробки, которых, кстати, в квартире оказалось недостаточно.
– Ты же говорила, что осталось сложить сущую мелочовку? – уличила я Алину во лжи.
– А разве нет? Пианино и диван не нуждаются в упаковке. Шкафы и стулья тоже. Остались посуда и сувениры. Разве я виновата, что их так много? У каждого к середине жизни накапливается столько всего. Не выбрасывать же? Ты скажи «спасибо», что я тебя в подвал не посылаю, там тоже столько хлама: лыжи, санки, Санькина ванночка эмалированная… Может, еще что-то, чем мы давно не пользуемся. Но ты не бойся, я с будущей хозяйкой договорилась, подвал освобожу на следующей неделе.
– Спасибо, Алина, за подвал «спасибо». Признаюсь, разбирать чужие подвалы – не самое мое любимое занятие. Ты уж как-нибудь сама. А скажи, если бы я не согласилась тебе помочь, что было бы?
– Если честно, я такой вариант даже не рассматривала. – Алина невинно улыбнулась и переложила фарфоровую пастушку из одной руки в другую. Потом поднесла фигурку к свету. – Саксонский фарфор, девятнадцатый век. Где такую красоту еще встретишь? – Пастушка была заботливо завернута в кусок простыни, специально порезанной для этих целей, и уложена вместе с другими мелкими статуэтками в деревянный ящик. – Зря ты, Марина, на себя наговариваешь. Как бы ты мне отказала? Нет, ты бы не смогла.
– Это еще почему?
– Потому что ты самая отзывчивая, добрая и безотказная, – польстила мне Алина. – Если бы не ты, то кто бы мне помог? У меня нет никого родней и ближе тебя.
Она зашмыгала носом и сделала вид, будто смахивает со щеки слезу.
– Алина, ты повторяешься, ты уже говорила мне о том, что я тебе родней сестры, – сказала я для порядка и тоже потянулась в карман за носовым платком. Чего греха таить, лесть подруги растрогала меня до слез.
– Раз так, в бой! Нам еще два шкафа разгрузить надо, – бодро призвала меня на трудовой подвиг Алина и подтянула к серванту ящик, предназначенный под посуду. – Только не халтурь, хрусталь упаковывай очень тщательно.
Совершенно обессиленная, я ввалилась домой только в десятом часу. Мой муж Олег выглянул из кабинета, косо на меня посмотрел и с сарказмом отметил:
– Опять твоя подруга на тебе ездила?
– Почему ездила? Должны же люди помогать друг другу?
– А должны твои подруги хоть что-то за себя сами делать?
– Олег, у них на переезд только один день.
– А о переезде они узнали сегодня?
Вопрос Олега застал меня врасплох.
– Нет, наверное…
– Вот-вот. Могла бы твоя Блинова и заранее побеспокоиться о переезде. Как это она на время ремонта у нас не поселилась?
– У них не будет ремонта, квартира чистая, обои приличные, сантехника тоже вроде нормальная, – смутилась я, потом набралась смелости и выложила Алинину просьбу: – Она просила Саньку приютить на время. Я дала согласие, пусть мальчик поживет у нас, пока она все не перемоет и не расставит по местам. Ты не против?
Олег на удивление спокойно отнесся к Алининой просьбе.
– Санька один? Если один, пусть поживет. Слава богу, ребенок пошел в отца. Ну да, она его испортить и не сможет по одной простой причине – ей некогда им заниматься. У нее в голове сплошные глобальные прожекты.
– Чем тебе Алина так не нравится? – буркнула я и пошла на кухню выпить перед сном чая.
– Тяга у твоей подруги к приключениям, – бросил мне вслед Олег. – Дня спокойно прожить не может.
– И что здесь плохого?
– А то, что одной ей скучно, ей тебя непременно нужно втянуть в очередное сомнительное мероприятие.
– Олег, человек переезжает на новую квартиру. Что ты здесь усмотрел сомнительного?
– Пока не знаю.
«То ли еще будет, когда Санька у нас недельку поживет!» – Я тяжело вздохнула и отправилась не на кухню, а в ванную. Чай пить мне расхотелось. Ноги от усталости гудели, а руки под собственной тяжестью как плети висели вдоль тела. Алина выкачала из меня все что можно. Силы остались лишь на то, чтобы принять душ и доползти до кровати.
Но если бы только усталость мучила меня в эту минуту, обида на Олега жгла душу. У него с Алиной вечный спор о месте женщины в обществе. Моя подруга феминистка, а муж ярый консерватор, видит женщину только в семье, рядом с мужем и детьми. Кто бы знал, сколько он мне нервов попортил, пока не смерился с моим бизнесом? Было все: и мелкие ссоры, и недельное молчание, и голодовка. Правда, дольше одного вечера он голодовку не выдержал, тем не менее этот факт имел место быть.
Конечно, мой бизнес внес в его жизненный уклад определенные неудобства. Теперь, если он приезжает домой пообедать, разогревать приходится самому. Я вечером могу задержаться в офисе «Пилигрима», и в этом случае Олегу приходится обслуживать и себя, и Аню. А еще его волнуют мои знакомства, которые он уже не может контролировать, как прежде. Ну, это уже из области мужской ревности, он все еще смотрит на меня как на частную собственность. Я почти десять лет просидела дома и принадлежала исключительно семье. Какой уж тут круг знакомых? А теперь у меня новая жизнь, и ему она, похоже, не очень нравится.
В ванную комнату заглянула Аня:
– Мама, ты так поздно.
– Да, я тете Алине помогала собирать вещи.
– Я в курсе, мне Санька по секрету рассказал о том, что они купили новую квартиру.
– Кстати, тетя Алина попросила меня об одной услуге. Она хочет, чтобы Санька пожил у нас некоторое время.
– А ты? – напряженно спросила Анюта. – Ты согласилась?
– Да, пусть немного поживет. Ты как, не возражаешь?
Вместо ответа моя дочь издала восторженный крик:
– Ура!
– Только у меня есть одно условие. Квартиру не взрывать, костры не разжигать, потоп не устраивать и стены оставить на прежних местах. Что-нибудь испортите – будете чинить, разобьете – купите новое, запачкаете – постираете.
– Согласна! – еще громче выкрикнула Анюта и побежала звонить Саньке, чтобы поделиться радостной вестью.
«Начинается!» – подумала я и побрела к кровати.