– Скажи, Матвевна, а что это у Свиридова на столе стоит фотка собаки, а не жены или любовницы? – спросила любопытная уборщица тетя Клава.
– А вот затем, чтобы все, кому не лень, свой нос в его дела не совали.
– А у него жена-то есть?
– Это не мое дело! И уж тем более не твое!
– Да ладно тебе, Матвевна, все равно ж рано или поздно все узнают. Только, может, он больной? Почитай уж полгода тут работает, а еще ни одну бабенку не оприходовал. А девки на него заглядываются…
– А теперь, Клава, опасно с девками на работе дело иметь, засудить могут… Все, убрала – и иди с глаз долой!
– Да иду, иду!
В самом деле, личная жизнь начальника живо интересовала женскую, правда, немногочисленную, часть коллектива. Сведения о ней были столь скудны, что не давали пищи для пересудов. Был женат, есть дочь, живет один в ведомственной квартире, собака у него с дурацкой кличкой Апельсиныч, вот и вся информация…
Наступила зима, Федор Федорович буквально света белого не видел. Жизнь была расписана по минутам. Перевести дух удавалось только на прогулках с Апельсинычем. Он здорово привязался к собаке. И Апельсиныч тоже беззаветно полюбил нового хозяина. А какое счастье валяться в снегу, повизгивая от удовольствия, и видеть, как смеется хозяин. Обычно они гуляли рано утром и поздно вечером, а днем его выводила добрая женщина Татьяна Андреевна. По воскресеньям к хозяину приходила его дочка, и Апельсинычу казалось, что хозяин как-то заискивает перед нею, как-то суетится, что ли… А девочка Апельсинычу не нравилась, и хозяин в такие минуты тоже не нравился. Неправильно ведет себя. Иногда они ходили гулять втроем, и эти прогулки Апельсиныч не любил. Предпочитал, чтобы они куда-нибудь уходили вдвоем, а его оставляли дома. А когда хозяин возвращался один, пес радовался.