– Кто это? – насторожился Сладченко.
– Шмотки твои приехали, – улыбнулась я. – Хоть штаны наденешь!
– Привет, Витюха, банан тебе в ухо! – донесся из коридора знакомый голос.
– И тебе не подавиться, Темочка, – ответила я, не вставая. Пусть Марина сама любезничает со своими бывшими.
Мы с Артемом не сумели найти общего языка, впрочем, я и не старалась. Тема – личность творческая, по его собственному мнению. По мне, так он просто с левой резьбой. Возомнил себя поэтом, практически гением, и ведет блог, где постоянно выкладывает свои творения.
Однажды его угораздило поинтересоваться моим мнением.
– Послушай, – горячо говорил он на моей кухне, ожидая, когда Маринка соизволит одеться, накраситься и выйти. – Как тебе такое: «В роще чистой, меж берез, бродит Дедушка Мороз»?
Я приподняла одну бровь.
– Он у тебя из дурки сбежал?
– Почему? – обиделся рифмоплет.
– А почему он бродит меж берез? Заблудился? Или пьяный?
– Зима, Новый год, – принялся объяснять Тема. – Вот и бродит.
– Его работа – бродить по домам, детишкам подарки раздавать. А не по рощам шариться!
– Нет у тебя никакой фантазии! И чувства языка нет! – возмутился моему непониманию очевидных вещей Артем. – Сама бы хоть что-то сочинила!
– Сбежал он из психушки, у леса на опушке, – легко продолжила я эту чудесную поэму, опровергнув его мнение о моих творческих способностях.
– Дура! – надулся Тема.
– Мы, поэты, все такие, – развела я руками.
С тех пор он меня недолюбливает, а я и не навязываюсь. Марина – девочка самостоятельная, нравится ей слушать бредовые стихи – на здоровье! Правда, они встречались недолго, а расставались красиво – со слезами на глазах и обещаниями никогда не забывать о прекрасных минутах, проведенных вместе.
Они о чем-то забубнили, и я стала громко шуршать пачкой печенья, чтобы не подслушивать разговор голубков. Наконец, визитер открыл дверь и вышел, уже с площадки громко задав вполне ожидаемый вопрос:
– Может быть, на выходных сходим куда-нибудь?
– Посмотрим, – многообещающе ответила Марина и закрыла дверь.
Она затащила на кухню два внушительных пакета, в которых угадывалась какая-то мужская одежда.
– Вот, разбирайся!
– А где можно переодеться?
Я скривилась:
– Ой, ну детский сад! Я уже видела тебя голым – ничего, поражающего воображение, не заметила!
Парень сильно покраснел.
– Там было очень холодно, очень!
– Переоденься в ванной, – прервала поток его объяснений Маринка.
Тарас с пакетами скрылся в санузле, а Мариша повернулась ко мне и укоризненно нахмурилась:
– Зачем ты так?
– Как?
– Зачем ты унижаешь его мужское достоинство? – более детально объяснила она. – Это очень обидно и неприятно!
– Мне плевать на его достоинство, каких бы размеров оно ни было, – пожала я плечами. – И вообще, я его насильно к нам не тащила. Это он свалился, как снег на голову, а мы за него впрягаемся. Мне за это денег не платят. А тот, за кого заплатили, неизвестно где лежит!
– Есть ведь, наверное, и другие ценности, кроме денег! Взаимопомощь, например.
– Да? – деланно удивилась я. – А что-то мне никто не бросается помочь. Сама себе помогаю, по мере сил и возможностей.
– Знаешь, что видит в толпе людей карлик? Задницы, задницы, задницы. Вот и ты, как этот карлик, кругом видишь только одно. Я живу с тобой уже не первый год и знаю точно, какая ты хорошая. Но с таким отношением к людям ты и будешь получать только то, на чем циклишься! Приподнимись над всем этим, и ты увидишь, что кроме задниц есть еще и лица, и не все они враждебны.
– Было от чего озлобиться, – буркнула я.
– Было, не спорю, – согласилась Марина. – Но, может быть, уже пора отпустить эти скелеты прошлой жизни?
– Можно подумать, в настоящем вокруг меня одни радуги с единорогами.
– Пока ты будешь вот такой злюкой, ты не увидишь никакого добра. Люди и хотят дать тебе больше тепла, только ты их на подлете отстреливаешь! Я удивляюсь, как ты меня к себе жить пустила, еще и хозяйство со мной вести начала!
– Мне нужны были деньги…
– Но сейчас у тебя с ними стабильно, а ты меня не выгоняешь! Значит, дело не только в них, но еще и в каких-то человеческих эмоциях, правда ведь?
– А тебе есть куда идти?
– Нет, – радостно улыбнулась подруга. – Поэтому и живу у тебя, и ты меня терпишь.
– Ты мне совсем не мешаешь, и деньги лишними не бывают.
– Ну-ну, – еще шире улыбнулась она. – Ты просто переживаешь за меня, потому что у тебя добрая душа, спрятанная за кольчугой из дерзости и равнодушия.
Дверь в ванную открылась, и вышел Тарас. Чужой спортивный костюм сидел на нем, как седло на корове, но это, хотя бы, было не так ужасно, как трусы.
Мне стало немного неловко от того, что я, пусть и случайно, обидела парня, поэтому я слишком громко объявила:
– Пора готовиться ко сну. Пойдем, Тарас, выдам матрас. О, стихи получились!
Наш гость снова покраснел, а моя неловкость усилилась. По-моему, я опять ляпнула что-то не то. Я разозлилась на себя и рявкнула:
– Чего встал? Дай пройти!
Он посторонился, пропуская меня, и я с независимым видом прошагала в кладовку.
– И что мы будем делать дальше? – поинтересовалась я у Марины, пока Тарас сосредоточенно качал себе надувную кровать на кухне. – Ночь поспит, а утром – куда его?
– У него даже ботинок нет, – снова укорила меня подруга. – Что значит – куда? Здесь будет ждать. Кстати, обувь мы ему закажем, только надо будет оставить на нее денег.
– Обалдеть просто! – чуть не заорала я, но вовремя вспомнила, что нас могут услышать и понизила голос. – Мы оставляем незнакомого мужика у нас дома, еще и денег ему даем! Придем с работы – ни мужика, ни денег, ни имущества! Это я еще молчу про то, что надо ночь как-то пережить. Кто его, дурака, знает? Ладно – убьет, а если изнасилует?
– А ты не сопротивляйся, – посоветовала Марина. – Там, глядишь, и удовольствие получишь, добрее станешь.
– Умираю от смеха, – оскалилась я. – Ты вот так спокойно доверяешь какому-то сомнительному типу без документов и даже без одежды! Сема вообще предположил, что наш гость – и не Тарас вовсе, а какой-нибудь террорист, который симулирует амнезию.
– И он, конечно, специально разработал эту многоходовую хитроумную операцию, чтобы внедриться к тебе в квартиру и вынести все запасы чистящих средств, коробку зубных щеток и мешок сахара?
– Ты как будто не в полиции работаешь, а в монастыре колокола чистишь, – поразилась я ее наивности. – То, что у меня дома находится целый склад бытовой химии и еды – это полбеды. Но у нас ведь есть и бытовая техника, компьютеры, наконец!
– Да не унесет он твою микроволновку, – успокоила она меня.
– Почему? – ехидно прищурилась я. – Потому что он весь такой хороший?
– Да потому что прошли те времена, когда воровали норковые шапки и телевизоры! Ну, совсем отмороженные еще остались, но этот – точно из другой оперы. Золота-бриллиантов у нас нет, а наличные деньги дома не хранятся. И вообще, кто сейчас хранит ценности дома? Короче, не надо искать черную кошку в комнате, в которой ее нет!
– Угу, – мрачно кивнула я. – Завтра будем искать, чего еще в комнате нет, кроме кошки.
– Не драматизируй, – легкомысленно отмахнулась она. – Надо доверять людям.
– Чтобы им было проще тебя облапошить! – отрезала я.
– Ну, что нам его – на улицу выставить? – отчаянно всплеснула руками Маринка.
– Вот, кстати, отличная мысль! Мальчик взрослый, кроме нас у него, наверняка, есть друзья. Да, хотя бы бывшая какая-нибудь, которая с радостью его приютит.
– Ни в коем случае, – округлила глаза подруга. – Ты понимаешь, что он в большой опасности? Его хотели то ли убить, то ли похоронить заживо. Наверняка, его накачали какой-то наркотой, что он аж на два дня выпал из реальности.
– Если он не морочит нам голову, – капнула дегтем я.
– Да зачем ему?
– Не знаю и знать не хочу! Может, он больной маньяк в стадии обострения, вот и мается по моргам, да дни путает.