Глава 2

Холодно, как холодно! Адама пробила дрожь, и он смутно понял, что еще жив. С ним разговаривает какая-то женщина. Время от времени ее интонации намекали на то, что она ждет ответа, поэтому он, прилагая непомерные усилия, издавал хриплый стон. В него много раз стреляли; огнестрельные ранения были ему хорошо знакомы. Правда, никогда раньше он не превращался в айсберг.

Кто она такая?

Он пытался сообразить, но ничего не получалось. Его снова затрясло; приступ избавил его от любопытства.

Женщина что-то произнесла жалобно, словно молилась. Он попробовал поднять голову, но у него ничего не получилось.

«Держись!»

Наконец до его сознания дошел какой-то скрежет. Положение тела слегка изменилось, голова очутилась вверху. Плоскость под ним – лодка? – качалась с боку на бок, и он качался вместе с ней.

Перед его затуманенным взглядом возникло лицо.

– Вы можете двигаться самостоятельно?

Двигаться. Есть о чем подумать.

– Не знаю… – с трудом произнес он.

– Ладно. Хм… Сейчас я помогу вам скатиться с каяка. Ясно?

Он не до конца ее понял, но почувствовал, что намерения у нее добрые, кем бы она ни была.

В этот раз он попытался кивнуть.

Либо ей удалось расцепить ему пальцы, либо он вообще ни за что не держался.

Он рухнул на спину, но она все катила его, пока он не лег ничком. Нос и щеки уткнулись в мощеную улицу. Нет, неправильно, здесь камешки гладкие и лежат свободно.

– Давайте-ка поднимем вас… сначала на четвереньки.

Он собрал остатки сил и сделал то, что она просила. С трудом приподнявшись и покачнувшись, он кое-как поднялся на ноги, а она поддерживала его, подпирая плечом со здоровой стороны.

– Слишком тяжело! – пробормотал Адам.

Он не разобрал, что она ответила. Недобрый признак!

Он шагал механически, ставя одну ногу перед другой. Женщина раскачивалась вместе с ним и несколько раз ловила его, не давая упасть.

Он думал, что мощное усилие его согреет, однако этого не произошло. Им пришлось дважды останавливаться, потому что в приступе его так трясло, что стучали зубы.

Наконец она сказала: «Ну вот», и помогла опуститься на колени. Когда она отпустила его, он тут же завалился на бок и свернулся клубком. Его спасительница куда-то быстро ушла.

Либо она вернется, либо нет.


В прошлом Клер много раз читала о симптомах переохлаждения, но всегда примеряла их к себе. Дрожь, легкая потеря координации, помутнение рассудка… Но лежащий перед ней человек давно прошел начальные стадии переохлаждения. Лицо у него стало пепельного цвета, губы посинели. Должно быть, он шел на чистой силе воли, потому что мышцы у него одеревенели.

Утомление – да. Хорошо, что он еще способен дрожать, подбадривала себя Клер. Потому что следующие стадии – ригидность мышц, потеря сознания и смерть.

Будь она проклята, если после всего позволит ему умереть!

Берег больше напоминал укромный уголок, чем все предыдущие места, где они разбивали лагерь. Зато под деревьями как раз хватит места на то, чтобы поставить палатку. Но вначале нужно вытащить все снаряжение, затем порыться в вещах Майка и поискать что-нибудь полезное, потом вытащить оба каяка подальше от границы прилива и, возможно, привязать их к деревьям.

Может быть, подумала она, можно их где-нибудь спрятать, вспомнив, что бормотал спасенный:

«Нет. Они… наверняка отслеживают все сигналы о помощи».

Скорее всего, на корабле имеется моторная или надувная лодка. Вполне возможно, что они встанут на якорь и пошлют кого-нибудь назад, чтобы убедиться в том, что оба подстреленных в самом деле погибли.

Одна мысль о Майке причиняла невыразимую боль. Но с горем придется подождать.

Прежде чем заниматься чем-то другим, нужно подумать, как справиться с переохлаждением незнакомца. Она открыла лючок каяка, достала водонепроницаемые мешки и понесла к тому месту, где лежал незнакомец.

Хвала Небесам, утром она успела высушить полотенце на солнце. Она села по-турецки рядом со спасенным. Насколько она могла судить, он оказался настоящим великаном. Клер не представляла, как тащила его.

Она быстро высушила ему голову, нахлобучила на него флисовую шапку, низко надвинув ее на лоб.

Он не реагировал.

– Надо снять с вас мокрую одежду, – сказала она и снова ушла.

Достав водонепроницаемые мешки из каяка Майка, она принялась рыться в них. Нашла шерстяные носки, фуфайку и флисовый жилет, а также спортивные штаны на флисовой подкладке. Потом, спотыкаясь, вернулась на берег.

Начав раздевать незнакомца, она поняла, что переохлаждение у него перешло в следующую стадию – мышцы одеревенели. Труднее всего было снять с него рубашку и свитер через голову. Только раздев незнакомца, она увидела у него на спине окровавленное пулевое отверстие.

Боже правый, в него стреляли – а она и забыла!

Должно быть, пуля прошла навылет. Благодаря ледяной воде крови не было, но кровотечение начнется, когда она его согреет.

Клер накинула фуфайку Майка на голую спину незнакомца и побежала к своему каяку за аптечкой первой помощи.

Она наложила марлевые подушечки на выходное отверстие раны, отмотала липкий пластырь, который всегда брала с собой, и закрепила подушечку. Из-за того, что раненый лежал неподвижно, добраться до его подмышки оказалось нелегко.

Пуля угодила ему в грудь; там имелось входное отверстие, синее на фоне его мраморно-белой кожи. Точнее, пуля вошла не в грудь, а в плечо. Так было лучше по многим причинам. Она взяла еще несколько подушечек. Прижала их к ране, закрепила пластырем и стала думать, как перевернуть раненого.

Он не совсем потерял сознание. С ее помощью ему удалось вытянуть руки – точнее, одну руку – и разогнуть колени. Пока она обматывала его пластырем, его била дрожь. Клер поняла: сейчас переохлаждение представляет куда большую опасность, чем пулевое ранение.

Фуфайка с логотипом футбольной команды «Сиэтл Сихокс» Майку была велика, а на незнакомца налезла впритык. Клер помогла ему снова лечь и подсунула ему под голову что-то из своей запасной одежды, чтобы тот не лежал лицом на земле.

Очень стараясь не слишком подробно его разглядывать, она стащила с него сапоги и носки, затем мокрые, ледяные брюки карго и трусы. Обтерев длинные ноги раненого его собственной фланелевой рубашкой, она натянула на него эластичные кальсоны. Она решила, что он носит обувь сорок шестого размера, не меньше. Раненый с трудом приподнял бедра, помогая ей. Кальсоны оказались коротковаты. Клер с трудом натянула на его белые ступни толстые носки. Все, он одет…

Устав, она склонила голову. Что дальше?

Палатка. Затащить его внутрь, запихнуть в спальный мешок, разложенный на теплоизолирующем коврике-пенке. У нее где-то и запасное одеяло имеется.

Палатку она могла поставить с закрытыми глазами. Уже через несколько минут она раскатала коврик и расстегнула молнию на спальнике.

Вода понемногу отступала, грозя утащить с собой каяки. Перед тем как затаскивать его в спальный мешок, Клер выволокла оба каяка на берег, протащила подальше и спрятала за деревьями.

Вдруг ей пришло в голову: она ведь не проверила, водятся ли здесь медведи. Скорее всего, на таком крошечном островке им делать нечего… или есть? Она так устала, что ей не хотелось проверять, и все же достала спрей, отпугивающий медведей.

Незнакомец с трудом приподнялся и с трудом преодолевал несколько шагов до палатки. Клер развернула спальник. Он без сил рухнул на мешок, и она застегнула молнию, а потом укрыла его запасным одеялом для тепла.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она, приложив ладонь к его щеке. Насколько могла судить, он совсем не согревался. Глаза у него были открыты, но Клер сомневалась, что он в полном сознании. Она даже не была уверена, какого цвета его глаза. Может быть, светло-карие?

Хотя какая разница, какие у него глаза – карие или голубые?

«Сосредоточься», – приказала она себе.

Лучше всего напоить его чем-то умеренно теплым… но вначале нужно согреть его самого с помощью тепла ее тела.

Ей слишком поздно пришло в голову, что она могла бы взять коврик Майка. Проклятие! Можно дополнительно укрыться спальником Майка. Она же ляжет вплотную к незнакомцу. Пока он так слаб, не представляет для нее угрозы.

Развернув второй спальник, Клер сняла с себя верхнюю одежду, неопреновые ботинки, шапочку, облегающую голову, и гидрокостюм.

Даже после полудня, когда стало почти тепло, она дрожала, пока не переоделась в спортивные легинсы на флисовой подкладке, футболку, флисовую курточку и носки.

Выбившись из сил, она села у входа в палатку, вспоминая, не нужно ли сделать что-то еще перед тем, как лечь.

Может, позвать на помощь? Но ее мобильный телефон уже много дней не ловил сигнал. Она порылась в каяке Майка в надежде, что он где-то спрятал свой GPS-трекер или передатчик, но это было маловероятно.

Сердце снова сжалось от боли.

«Горевать буду потом».

Когда она все же заползла в спальный мешок и обвила руками великана, он застонал и спрятал голову у нее на шее. Клер вздрогнула. Ей показалось, будто она обнимает снеговика.

Клер накрыла их с головой вторым незастегнутым спальником. Нужно было согреть воздух, которым они дышали. Она вздрогнула, когда его холодный нос ткнулся ей в шею. Потом она приподняла рубашку и положила себе на живот его руки – настоящие ледышки.

Не самое лучшее время, чтобы вспоминать выстрелы и то, как он падал за борт. Если команда грузового корабля выгружала контрабандные наркотики, значит, спасенный ею человек – преступник?

Насколько безопасно будет ей с ним рядом, когда (и если) он придет в себя?

Закрыв глаза, Клер приняла практичное решение: прогнать и эту тревогу. В конце концов, если ей не удастся его отогреть, он и не будет представлять для нее никакой угрозы!

Ей оставалось решить, где спрятать его труп, чтобы до него не добрались дикие звери, пока она не привезет сюда представителей власти, чтобы забрать его и заодно поискать тело Майка.


Одежда отделяла его от женщины, которая его обнимала, о чем он очень жалел. Жар, который она излучала, был сильнее в тех местах, где он касался ее голой кожи. Он зарылся лицом ей в шею и попытался впитать ее тепло. Она жаркая, как печка; рядом с ней ему в голову приходили мысли о кострах, горячих батареях и обожженных на солнце кирпичах на другом краю света.

Женщина крепко обнимала его, не позволяя распасться на куски, хотя он дрожал всем телом, а мышцы буквально разрывались от боли. Она что-то говорила, но боль мешала ему понимать ее.

Первое слово, какое он уловил в краткий промежуток между приступами дрожи, было «хорошо».

Хорошо?! Обиженный до глубины души, он заскрипел зубами, боясь, что сломает несколько зубов во время очередного приступа. Он почувствовал вкус крови во рту и понял, что прикусил язык.

В следующую паузу ему удалось буркнуть:

– Ничего хорошего.

Она коснулась губами его уха:

– Нет, хорошо. С помощью дрожи организм тебя согревает.

По крайней мере, ему показалось, что она сказала именно это. Сломленный болью, он подумал: что, если она ему только пригрезилась? Нежные губы и голос, сильные руки… и тепло!

Он не помнил, когда в последний раз молился. Должно быть, в детстве. Но теперь взмолился: «Господи, прошу тебя, не допусти, чтобы она мне только пригрезилась».


Клер напрягла слух. Неужели она слышит отдаленное жужжание навесного мотора? Не прогулочный катер, что-то меньше. Похожее на небольшую моторную лодку, какие иногда держат на больших яхтах и прогулочных судах.

Вполне возможно, кто-то невинно исследует окрестности, а лодку спустили с борта крупного судна, которое встало на якорь на глубине. И все же она подавила первый порыв выбежать наружу и пустить ракету. Лучше подождать, пока спасенный придет в себя и объяснит, что произошло. На грузовом корабле и на яхте орудовали явно не законопослушные граждане. Если они пытаются найти раненого и прикончить его, они, не колеблясь, убьют и ее, как убили Майка, даже не задумавшись.

Если бы только здесь был Майк! Если бы она нашла его в воде, замерзшего, но еще живого… Со слезами на глазах Клер представила, как будет говорить с Шелби… Как скажет, что Майка больше нет. Что его убили… И ей даже не удалось извлечь его тело из воды, чтобы привезти домой.

Незнакомец приподнял голову, что, судя по всему, стоило ему больших усилий. Он не сводил с ее лица глаз – зеленых в золотистую и коричневую крапинку.

– Плачешь.

Говорил он по-прежнему неразборчиво, но она была уверена в том, что он сказал.

Потом он стиснул зубы и снова затрясся в припадке конвульсий.

– Все нормально, – утешила его Клер. – Все будет хорошо. – Она понятия не имела, окажутся ли ее слова правдой.

Шло время. Солнце уже садилось. В июне в северных широтах долгие дни, значит, до заката еще несколько часов.

Конвульсии перешли просто в дрожь. Незнакомец немного порозовел. Его руки… стали теплыми. Он сам вытащил их у нее из-под рубашки.

– Горят, – пробормотал он. – И ноги тоже.

Поморщившись, Клер ответила:

– И это… тоже хорошо.

Он бросил на нее мрачный взгляд, и ей стало не по себе. Она его совсем не знает! Может быть, он преступник… Он представляет угрозу.

Может быть, сейчас он уже сумеет удержать в руках кружку с чаем. Кроме того, ей нужно сбегать в кустики. Боже… а если ему тоже? Может ли он ходить?

Клер отбросила второй спальный мешок; теперь тот уже не закрывал им голову. Извиваясь, она пыталась дотянуться до молнии на своем спальнике, чтобы можно было высвободиться.

Ее обхватила сильная рука.

– Что ты делаешь? – хрипло спросил он.

Стараясь не поддаваться панике, хотя по спине пробежал холодок, она ответила:

– Мне нужно сбегать в кустики.

В первое мгновение она не была уверена, что он ее отпустит, но потом он убрал руку.

– Ясно.

– А тебе не надо облегчиться? – спросила она.

Он несколько раз моргнул, а потом ответил:

– Нет.

– Хорошо. – Клер выползла из спальника и снова застегнула его, а сверху набросила второй спальник, укутав его, как младенца.

– Как чувствуешь себя?

– Ужасно. – Он хрипло усмехнулся. – Но лучше.

– Здесь вода и до десяти градусов по Цельсию не дотягивает… Ты бы в ней долго не протянул.

Незнакомец озадаченно сдвинул брови, как будто не понимал, о чем она говорит. Да, конечно, он не добровольно решил искупаться. Им нужно поговорить, но сначала она должна ответить на зов природы. Потом вскипятить воду и немного поесть. Время обеда давно прошло.

Она не слышала сзади никаких звуков, когда встала и зашагала прочь от палатки. Ей показалось, что самое опасное миновало, и незнакомец будет жить.

И еще кое-что… теперь он представляет угрозу для нее.

Есть ли у нее в каяке что-нибудь, способное послужить оружием? Спрей, отпугивающий медведей? На самом деле это обыкновенный перцовый баллончик… Обернувшись, она посмотрела на вход в палатку и попыталась вспомнить, захватила она спрей с собой или оставила снаружи. Выползая из палатки, она не обратила на это внимания.

Если она оставила баллончик снаружи… теперь его там больше не было.

Загрузка...