Джо пару раз глубоко вдохнула, прежде чем выложить на тарелки спагетти с фрикадельками. Если Мак скажет какую-нибудь гадость по поводу ее кулинарных достижений, она…
Вывалит на него содержимое его тарелки.
Джо медленно выдохнула. Помечтать, конечно, приятно, но она этого не сделает. Будет держаться спокойно и непринужденно, как обычно делая вид, что стрелы не попали в цель.
Взяв тарелки, Джо двинулась в столовую. Она уселась напротив Мака. Едва взглянув на еду, он угрюмо уставился на нее. Неужели он собирается всю неделю пребывать в мрачности?
Забавно.
В ответ она уставилась на него, давая понять, что не позволит ему запугать себя. Джо ждала криков и вспышки ярости. В конце концов, не зря же его прозвали Безумный Мак – самый известный на телевидении шеф-повар. И самый требовательный. После несчастного случая папарацци таблоидов гонялись за ним по всему городу, утверждая, что ничего бы не произошло, не будь Безумный Мак таким эмоциональным.
Джо сдержала вздох. Конечно, все это полная чушь. Она понимала, что вопли в прямом эфире не более чем попытка взвинтить рейтинг до небес. И это работало. И неудивительно, что он принял этот образ, когда она неожиданно свалилась ему на голову. Но хмуриться и дальше… странно.
– Что? – выдавил Мак, когда она отвела взгляд.
Джо тряхнула головой:
– Возблагодарим Господа за пищу, которую она нам послал. Аминь. – Взяв в руки приборы, она подцепила вилкой фрикадельку.
– Вы верующая?
– Нет. – Просто молитва показалась ей подходящей, чтобы нарушить неловкую тишину. – Я имею в виду, что верю в существование чего-то большего, чем мы, что бы это ни было.
Мак ничего не ответил. Он даже не пошевелился, чтобы взять в руки приборы.
Джо решила продолжить:
– На месторождении один из парней был верующим, и мы привыкли к этим словам. Это хорошие слова. Не мешает иногда вспоминать о вещах, за которые мы должны быть благодарны.
Он помрачнел еще больше.
– Вы действительно думаете, что это помогает? По-вашему, можно сделать жизнь более приемлемой, просто сказав подходящие слова.
Она положила вилку и нож на стол:
– Не все, что я говорю, Мак, относится к вам. Кое-что имеет отношение ко мне. – Он мог хотя бы взглянуть на еду. Едва ли она станет вкусней, когда остынет. – Вы ведете себя просто отвратительно. Знаете, честно говоря, мне плевать, что вы решили заняться саморазрушением, но могли хотя бы дождаться, когда Расс оправится после шунтирования.
– Вы не слишком-то вежливы, верно?
– Вы тоже. Кроме того, я отказываюсь изображать из себя хорошую компанию, пока вы дуетесь. Я не ваша мать. И в мои обязанности не входит нянчиться с вами, пытаясь поднять вам настроение.
У него отвисла челюсть.
Но он так и не прикоснулся к еде.
– Съешьте что-нибудь, Мак. Если мы займемся едой, не будет необходимости вести застольную беседу.
Внезапно Мак рассмеялся, и это в один миг преобразило его. О да, шрамы от ожога на левой половине лица и шеи остались такими же яркими и жуткими, но уголки его губ изогнулись вверх, а глаза посветлели, и Джо узнала поворот головы, который помнила по его шоу.
Вот для чего она еще здесь. Несколько часов назад он вдруг вспыхнул, но не от того, что ему стало смешно, а от ярости. И стал тем человеком, которого она знала не только по телевизору, но и по рассказам Расса. С этим человеком она смогла бы иметь дело.
В конце концов, он поддался ее напору и сунул в рот небольшой кусочек фрикадельки в соусе. Когда за этим не последовал хохот, Джо почувствовала, что напряжение немного спало.
– Это неплохо. – Мак съел еще немного и сдвинул брови. – По правде сказать, довольно вкусно.
Ну да, как же. Этот хитрец просто пытается ее умаслить из страха, что она нажалуется Рассу.
– На самом деле, это очень вкусно, учитывая состояние моей кладовки.
Джо почти поверила ему. Почти.
– Завтра я могу съездить в магазин. Если не ошибаюсь, мы где-то посередине между Фостером и Тари. Есть какие-нибудь пожелания относительно того, куда лучше поехать?
– Нет.
Поняв, что он больше ничего не скажет, Джо сосредоточилась на еде. Это был долгий день, и она устала и проголодалась. Однако уже вскоре замерла, с половиной фрикадельки у самого рта, заметив, что Мак перестал есть и пристально смотрит на нее.
– Что?
– Не хотелось бы показаться грубым. Просто я никогда не был ни в одном из этих городов. Мне доставляли продукты из супермаркета в Фостере.
– Доставляли?
Он нахмурился:
– Человек, занимавшийся доставкой, не смог делать все, как я хочу.
А-а. Иными словами, парень, видимо, нарушил его драгоценное уединение.
– Понятно. Ладно, тогда я попытаю счастья в Фостере. – Джо видела название этого города на дорожном указателе, перед тем как повернула к владениям Мака.
Он снова принялся за свою тарелку с… Она моргнула. Ей вдруг стало жарко. У этого человека было свое шоу на телевидении. Он прекрасный актер. Но жар не спадал.
Джо глубоко вдохнула:
– Надеюсь, Расс предупредил вас, что я не спец в кулинарии.
Мак застыл. Очень медленно опустил нож и вилку.
– Расс сказал, что вы готовите просто и хорошо. Если судить по сегодняшнему ужину, я с ним соглашусь. – Его лицо сделалось непроницаемым. – Вас смущает необходимость готовить для…
– Для всемирно известного шефа? – закончила за него Джо. – Да, немного. Просто мне бы хотелось, чтобы вы не ждали ничего необыкновенного. Пожалуйста.
Обыкновенное – какое скучное слово. В голове мелькнула старая поговорка: «Не тот хорош, кто лицом пригож, а кто на дело гож». Да-да, как бы не так.
– Обещаю вам не критиковать вашу стряпню. Я просто… – он поморщился, – …буду вам благодарен, что бы вы ни приготовили. И не надо волноваться, что я буду втайне осуждать вас.
– Надеюсь, здесь не может быть никаких секретов. Думаю, вы с удовольствием поделитесь своим мнением на этот счет.
Мак усмехнулся.
– Есть что-нибудь такое, что вы не едите? – торопливо спросила она, не желая задерживать взгляд на его губах.
Он покачал головой.
– Есть что-нибудь, что вы особенно любите?
Он снова покачал головой.
Было что-то еще, о чем она хотела его спросить…
Ну да, конечно.
– У вас есть гараж?..
Они одновременно потянулись к тарелке с чесночным хлебом. Мак дал ей возможность взять первой. У него были красивые руки. Джо помнила, как восхищалась ими, когда смотрела его шоу. Тонкие, с длинными пальцами, они казались сильными и…
– Гараж?
Джо очнулась от своих мыслей:
– Там хватит места для моей машины? Морской воздух достаточно агрессивен к кузову автомобиля.
– Да, конечно, ставьте.
– Спасибо.
Они одновременно сунули в рот хлеб. Мак искоса наблюдал за ней. Интересно, что он о ней думает, мелькнуло в голове у Джо, пока она жевала хлеб. Очевидно, что она не имела ничего общего с теми женщинами, с которыми он представал на фотографиях в глянцевых журналах. Для начала надо сказать, что Джо не уступала ростом многим мужчинам и выглядела мощнее большинства из них.
Правда, к Маку это не относилось. Даже в своем нынешнем плачевном состоянии он был более высоким и широкоплечим. Хотя она могла поспорить, что сейчас выиграла бы у него в армрестлинге.
Ей стало не по себе. Наверняка он гадает, чем так прогневил Бога, что у него на пороге появилась такая женщина. Мак был настоящий баловень судьбы. Красавец. А она совсем наоборот. Впрочем, это не имело никакого значения. Не важно, что он думает о ее внешности.
Хотя конечно же это было не так. Это всегда имеет значение.
– Судя по всему, вы очень волнуетесь за Расса.
Джо подняла голову:
– Да?
Он нахмурился:
– Вы в него влюблены? Пожалуй, он для вас слишком стар.
Джо не выдержала и рассмеялась от удивления.
– Надеюсь, вы шутите? – Она подобрала куском хлеба оставшийся на тарелке соус.
Мак нахмурился еще сильнее:
– Нет.
– Я ценю вашего брата как друга, но я не влюблена в него. Господи, такое может только в кошмарном сне присниться. – Откинувшись на спинку стула, она вытерла руки салфеткой.
– Почему?
– Я же не мазохистка. У вас с братом одинаковые вкусы относительно женщин. Вы оба предпочитаете миниатюрных блондинок с отличной фигурой в кокетливых платьях и на высоченных каблуках. – У Джо в чемодане не было ни одного платья. И ни одной пары туфель на каблуках.
Мак отодвинул тарелку и помрачнел.
– Черт возьми, откуда вам знать, какие женщины мне нравятся? – Он повернулся на стуле и положил ногу на ногу. Так она не могла видеть его ожоги.
– По правде сказать, все мои представления о вас почерпнуты из таблоидов и рассказов Расса.
– В вашем изложении мы выглядим пустыми и ограниченными. Но смею вас уверить, что ни одна из тех женщин, которых вы описали, теперь даже не взглянет на меня.
– Только если она сама пустая и ограниченная.
Его голова вскинулась вверх.
– Но красота и ограниченность не всегда идут рука об руку.
Так же как простота и глупость или простота и толстокожесть.
Мак открыл рот, чтобы продолжить, но она опередила его.
– В любом случае из этого никак не следует, что вы станете испытывать симпатию ко мне. Я никогда не могла похвастаться тем, что люди называют красотой. Поэтому научилась ценить другие вещи. Вы думаете, люди больше не будут считать вас красивым…
– Не думаю, я знаю!
– Знаете, это еще не конец света.
Он уставился на Джо долгим взглядом, а потом наклонился над столом в ее сторону:
– Какого черта вы, на самом деле, приперлись сюда, Джо Андерсон?
Она уставилась на него в ответ и внутренне зарыдала, потому что на самом деле хотела попросить этого человека научить ее готовить, а он оказался таким убитым и злым, что послал бы ее ко всем чертям, обратись она с такой просьбой.
Его глаза потеплели.
– Джо?
Она понимала, что сейчас совсем не время поднимать этот вопрос, хотя уже смутно предчувствовала, что подходящий момент может не наступить никогда.
Джо взмахнула рукой в воздухе:
– Ответ двоякий. – Она не лгала. – Я здесь, чтобы убедиться, что вы не превратите в ничто результат той тяжелой работы, которую я проделала с Рассом.
Он снова опустился на стул.
– Тяжелой работы?
Пора было убирать со стола и идти мыть посуду, но Мак заслуживал того, чтобы ему ответить.
– Вы знаете, как трудно, как физически тяжело делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца в течение целых пяти минут? – Именно это она проделала с Рассом.
Мак покачал головой, его глаза помрачнели.
– Это действительно тяжело. И все это время твое сознание кричит криком, пытаясь заключить сделку с мирозданием.
– Сделку?
– Пожалуйста, пусть Расс живет, а я никогда не скажу ни о ком дурного слова. Пожалуйста, пусть Расс живет, и я обещаю стать самой лучшей в мире внучкой и внучатой племянницей. Пожалуйста, Господи, пусть Расс живет, и я сделаю все, что ты попросишь, встречусь лицом к лицу с худшими из своих страхов…. – Она отбросила волосы назад. – Ну, вы понимаете, обычные обещания, которые практически невозможно выполнить. – Она опустила глаза на свой стакан с водой. – Это были самые долгие пять минут в моей жизни.
– Но Расс остался жить. Вы действительно спасли его. И это просто потрясающе.
– Да.
– И теперь вы хотите быть уверенной, что я не помешаю его выздоровлению?
– Что-то вроде того.
– И поэтому вы здесь, чтобы присматривать за мной и снять эту заботу с Расса?
– Он собирался приехать сам, но это не самая разумная затея.
Мак нахмурился.
– Но вы не все правильно поняли. Расс сделал мне большое одолжение, предложив эту работу.
Он продолжал молчать, не пытаясь давить на нее, и Джо мысленно поблагодарила его за это.
– Понимаете, этот сердечный приступ у Расса и страх, что он умрет, заставили меня по-иному взглянуть на то, что я тоже смертна.
Мак передернулся, и Джо чертыхнулась про себя. Что она понимала в смерти по сравнению с этим человеком? В приступе сочувствия Джо инстинктивно потянулась вперед и сжала его руку, но тут же застыла на месте. Во рту появился вкус горечи, и она отдернула руку. Сердце стучало. А вдруг ему неприятно ее прикосновение… Конечно, неприятно.
– Думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
Мак получил тяжелые ожоги в результате несчастного случая на съемках, но его молодой ассистент оказался на грани жизни и смерти. Джо помнила, какое облегчение испытал Расс, когда молодой парень в конце концов вышел из критического состояния.
– Я пытаюсь объяснить, что это заставило меня переосмыслить свою жизнь. Признать, что я не чувствую себя счастливой, что в действительности я не люблю свою работу. И что не хочу провести следующие двадцать лет с таким же чувством.
Джо выдохнула.
– Поэтому, когда Расс понял, что вам нужна дом работница, и сказал мне об этом, я обрадовалась этому шансу. Это дает мне два-три месяца, чтобы придумать, как жить дальше.
Мак пристально смотрел на нее:
– Хотите сменить профессию?
– М-м-м, – протянула она несколько неуверенно.
– И чем собираетесь заниматься?
Ее неуверенность усилилась.
– Понятия не имею.
Мак знал это ощущение.
Ему не хотелось сочувствовать ее истории. Ему вообще не хотелось никому сочувствовать, но вышло иначе. Может, дело было в той простоте, с которой она рассказывала о себе. В полном отсутствии пафоса. Или в том, что ему было знакомо это чувство неудовлетворенности. Но если он закрылся здесь от всего мира, предаваясь жалости к самому себе, то она решительно стремилась вперед.
Может быть, глядя на нее, он научится…
Мак оборвал эту мысль. Он не заслуживал шанса идти вперед. Он исковеркал жизнь другому человеку. И заслуживал того, чтобы провести остаток жизни, стараясь это искупить. Но не за счет других людей. Как Расс. Или Джо.
– Знаете, а вы не правы.
Джо подняла на него глаза:
– Относительно чего?
– Кажется, вы считаете свою внешность простоватой, даже незаметной.
– Незаметной? – Она хмыкнула. – У меня рост шесть футов и телосложение, которое из деликатности называют крупным. «Незаметная» – это точно не про меня.
«Крупная» – не самое удачное слово, чтобы описать ее. Ее фигуру отличали впечатляющие изгибы и выпуклости в нужных местах. И его мужские гормоны отзывались на них, даже невзирая на то, что мозг посылал достаточно ясный сигнал оставить ее в покое.
Мак откинулся на спинку стула, старательно держась к Джо здоровой стороной лица.
– Вы совершенно потрясающая женщина. Ну и что, что вы высокая? У вас хорошие пропорции. – Она выглядела сильной, спортивной и полной жизни. – У вас прелестные глаза, блестящие волосы и кожа, которой позавидовали бы большинство женщин. Возможно, вы не соответствуете идеалу красоты с обложки глянцевых журналов, но это не значит, что вы некрасивы. Перестаньте себя недооценивать. Могу вас уверить, что вы вовсе не дурнушка.
Джо распахнула от удивления глаза. Это заставило его нахмуриться и сесть поглубже на своем стуле.
– Это не так.
Она сжала губы. Одернула блузку, что только подтвердило ему ее истинно женскую природу. Розоватый цвет ее щек стал ярче, как будто по его лицу она догадалась, о чем он подумал.
– Есть еще одна причина, по которой я здесь, – выпалила Джо.
Ее торопливое признание, то, как вылетали ее слова, натыкаясь друг на друга, как мило она выглядела, когда волновалась, вызвало у Мака желание улыбнуться. Он не мог вспомнить, когда в последний раз улыбался, не говоря уже о том, чтобы смеяться… Ладно, это только все усложнит, так же как солнечный свет и морской бриз.
Но ему действительно было ее жалко.
– Еще одна причина? – переспросил он.
Джо облизнула губы. Они были крупными, как и все в ней, и полными обещаний.
– Мак, еще одной причиной того, что я сюда приехала, было то, что хотела попросить вас научить меня готовить. – Она поморщилась. – Ну, если быть абсолютно точной, чтобы вы научили меня готовить башню из миндального печенья.
Все мускулы в теле Мака напряглись. Каждый нерв заныл. На мгновение все его сознание заполнила картина горящего пламени, красного и жгучего. В горле встал ком размером с кастрюлю для соуса. Проглотить его удалось лишь с третьего раза.
– Нет. – Это резкое слово вырвалось у него само собой.
Мак закрыл глаза, с трудом заставляя легкие пустить внутрь воздух, а когда снова открыл их, все тело стало скользким от пота.
– Нет. – Только одно слово, холодное и ясное. – Это не обсуждается. Я больше не готовлю.
– Но…
– Никогда. – Должно быть, его взгляд был слишком безжалостным, потому что Джо вздрогнула. – Это не обсуждается.
Мак встал.
– А теперь, если не возражаете, пойду немного поработаю перед сном. Завтра утром перенесу свои спальные принадлежности в дальнюю комнату.
Похоже, она пришла в себя.
– Сначала я должна здесь убраться.
Это напомнило ему о том, что завтра она собиралась ехать в магазин.
– Деньги на хозяйство можете взять в банке, которая стоит на кухонной полке.
– Хорошо.
Маку совсем не понравилось, как она на него посмотрела. Он повернулся и вышел, с трудом заставляя дрожащие ноги поднять его по лестнице и донести до комнаты. Опустившись в кресло у письменного стола, Мак уронил голову на руки и постарался сделать все, что мог, чтобы успокоить беззвучный крик, разрывавший мозг.
Научить Джо готовить?
Невозможно.
Грудь пульсировала в унисон с висками. В ушах стоял оглушающий шум. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем пульс замедлился, в груди отлегло, дыхание пришло в норму. Ему показалось, что это целая жизнь.
Наконец, Мак поднял голову. Он не мог научить ее готовить. Джо спасла жизнь его брату, и он был у нее в долгу, но он не мог научить ее готовить.
Встав с кресла, Мак подошел к стеклянным дверям на балкон. Теперь, когда шторы были раздвинуты, через них в комнату лился лунный свет. Внизу, в темной воде, отражались звезды. Он не мог научить ее готовить, но мог сделать все остальное, о чем она его просила. Он мог сделать так, чтобы у Расса не осталось причин волноваться за него.
Одну неделю вести жизнь хотя бы отчасти напоминающую жизнь нормального человека? С этим он в состоянии справиться.
Подумав о своем поспешном уходе из столовой, Мак провел рукой по волосам. Джо наверняка сочла его сумасшедшим. Медленно втянув в себя воздух, он прислонился лбом к холодному стеклу. Он не мог помочь ей на кулинарном фронте, но, может быть, сможет помочь ей с поисками нового места работы?
Чем скорее она поймет, куда двигаться дальше, тем скорее уедет и оставит его в покое. Из груди Мака вырвался дикий низкий смех. Ему никогда не найти покоя. Он этого не заслуживает. Но он может сделать так, чтобы она уехала. И он это сделает.
Мак проснулся на час раньше, чем услышал шаги Джо по лестнице. Она прошла мимо двери в его спальню, расположенную в конце коридора. Без сомнения, чтобы убраться там, как и обещала. Ему страшно хотелось кофе, но он терпел, потому что был не готов встретиться с Джо.
Во всем виноват этот свет, проникавший в комнату из окон. Он дезориентировал Мака.
Вранье. Это не свет, все дело в этой женщине, приводившей его в замешательство.
Сейчас можно спуститься вниз и запереться на кухне, пока она занята здесь наверху.
Да уж, так он точно убедит ее сказать Рассу, что у него все хорошо. Мак снова задернул шторы, натянул чистые джинсы и свитер и, пройдя в ванную, смежную со спальней, плеснул в лицо водой. Остановившись у двери спальни, он сосчитал до трех и только потом открыл ее.
– Доброе утро, Джо, – позвал он. Как ни странно, его голос не был резким и хриплым, как он ожидал.
Она появилась в конце коридора:
– Доброе утро. Вы хорошо спали?
Мак с удивлением подумал, что действительно хорошо спал.
– Спасибо, да. – И, вспомнив о хороших манерах, добавил – А вы?
– Нет.
Джо не стала давать никаких дополнительных пояснений. Мак шагнул в ее сторону, старательно держась к ней здоровой стороной лица. Теперь, когда все шторы были раздвинуты, ему приходилось мириться с обилием света.
– У вас в комнате что-то не так? Кровать? Или матрас неудобный?
Она засмеялась, и его внутреннее напряжение немного спало.
– Я всегда плохо сплю на новом месте в первую ночь. К тому же вчера я долго ехала на машине, а от этого мне всегда как-то беспокойно. Сегодня буду спать как убитая.
Мак покрутил плечами, разминая их:
– И сколько вы ехали.
– Пять часов.
Пять часов? И все для того, чтобы встретиться с…
У него сжалось сердце. Он встретил ее плохим настроением, возмущением и грубостью.
– Мак, нам надо обсудить мои обязанности.
Эти слова вернули его к реальности.
– Я имею в виду, хотите ли вы, чтобы я каждый день готовила вам полный завтрак? И что насчет ланча?
Мак обратил внимание, что она ни словом не упомянула про обед.
– С завтраком и ланчем я справлюсь сам.
– Не любите наедаться на завтрак?
Мак не любил. Он открыл рот. Снова закрыл его и приготовился выслушать лекцию.
– Я тоже, – призналась Джо. Она закатила глаза. – Лучше просто дайте мне чашку кофе, пока я вас не прибила.
Он засмеялся, но по-прежнему внимательно следил за тем, чтобы держаться к ней здоровой стороной лица. Ни вчера вечером, ни сегодня утром она не вздрогнула, увидев его ожоги. Но Мак знал, как они выглядят.
Ясно одно: Джо не воспринимала его как инвалида, и он был благодарен ей за это.
– На плите стоит целый чайник свежесваренного кофе.
Не дожидаясь дополнительного приглашения, Мак повернулся и двинулся на кухню.
Дойдя до лестницы, он обернулся:
– Джо?
Из двери в спальню снова высунулась ее голова.
– Не стоит надрываться, пытаясь привести весь дом в порядок за один раз. – Прошло уже много времени с тех пор, как он уволил целую армию прислуги, работавшей у него. – Я… м-м-м… немного запустил его. – В ответ на ее поднятую бровь он признал: – Сильно запустил.
Джо махнула рукой и вернулась к работе. Направляясь на кухню, Мак раздумывал о том, удалось ли ему этим утром пройти тест под названием «Не волновать Расса». Он налил себе кофе, сделал глоток и закрыл от удовольствия глаза. Черт, эта женщина умела варить кофе.
Мак взглянул на часы как раз в тот момент, когда Джо вернулась из поездки в магазин.
Первым инстинктивным порывом было запереться в своей комнате. Он посмотрел на экран компьютера, где светился записанный до половины рецепт, и встал из-за стола. Если выйти отсюда и на полчаса заняться чем-то другим, возможно, ему удастся вспомнить, надо ли уменьшать количество жидкости на треть.
Если бы Мак мог увидеть это все на сковородке и почувствовать запах, он мгновенно получил бы ответ и…
Чертыхнувшись, он отбросил эту мысль и пошел помогать Джо разгружать машину. Она дала ему только одну неделю. Надо использовать ее по максимуму.
Когда он быстрым шагом вышел на веранду, Джо подняла глаза, и под этим живым взглядом он вдруг почувствовал себя нескладным и неловким.
Поняв, что не может найти слов, Мак нахмурился:
– Думаю, я мог бы помочь вам распаковаться.
Она наморщила губы, и до него дошло, что он снова выглядит мрачным. Сделав над собой усилие, Мак попытался придать лицу более приветливый вид. По крайней мере, той его части, с которой мог что-то сделать.
– Вы нашли все, что хотели, из продуктов?
Черт! Беседа – просто блеск.
– Да, без проблем. Вы себя хорошо чувствуете, Мак?
– Да, нормально. – Подойдя к машине, он постарался взять как можно больше пакетов и пошел с ними в дом.
Им понадобилось две ходки.
Что делать дальше, Мак не знал, поэтому подошел к раковине, как будто хотел выпить стакан воды, и стал наблюдать за тем, как Джо достает из пакетов продукты. Как и ожидалось, там были лотки с мясом: фарш для гамбургеров, сосиски, стейки и говядина, нарезанная кусочками. За ними последовали неожиданные и весьма прискорбные мороженые пироги и мороженая пицца. И – о, боже! – рыбные палочки.
Мак презрительно ткнул пальцем коробки:
– Что это?
– Я так полагаю, вы задаете этот вопрос не в буквальном смысле?
Джо произнесла это тем издевательски спокойным голосом, которым говорят с непослушными детьми, и он взбесился.
– Это в наказание за то, что я отказался учить вас готовить?
Она перестала укладывать продукты в холодильник и, уперев руки в бока, повернулась к нему:
– Вы сказали мне, что едите все подряд.
– Но это не еда. Это обработанная бумага!
– Вы вольны отказаться есть то, что я подаю.
– Но стоит мне это сделать, и вы побежите жаловаться Рассу!
Джо усмехнулась, и ее довольный вид вызвал у Мака радость и раздражение в одно и то же время.
– Молот. – Она подняла руку. Затем подняла вторую. – Наковальня.
Это прекрасно отражало его ситуацию.
Она снова усмехнулась, и у Мака выступила слюна. Подняв упаковку замороженных пирогов, она махнула ей в его сторону.
– Пироги, каша и горошек в соусе – это моя любимая еда, и я не намерена от нее отказываться даже ради того, чтобы удовлетворить ваш пресыщенный вкус. И прежде чем вы зададите вопрос, отвечаю: нет, я не умею ничего печь. – Джо покачала головой. – Жизнь слишком коротка, чтобы возиться с выпечкой. Или с грибами.