Я слушал Стаса и представлял, сколько писанины мне предстоит в отчете по этому рейсу. Хоть бы жалоб не было! Пассажиры, они такие. На борту перенервничают, а потом звонят начальству. И что делать? Сообщать на землю о случившемся или нет?
Я нажал кнопку вызова бортпроводника. Ответила Наташа.
– Зайди в кабину, – попросил я стюардессу.
Надо проверить обстановку в салоне самолета, а по правилам аэрофлота летчик не может оставаться в кабине один, даже если самолетом управляет автопилот. Я чувствовал, что должен сам извиниться перед пострадавшей пассажиркой, которая приходила в себя в отсеке для стюардов.
Я вышел из кабины, осторожно выглянул из-за шторы, но в салоне все было спокойно. Стюардессы развозили питание, пассажиры сидели в предвкушении обеда. В самолетной кухне в уголке я увидел симпатичную русоволосую девушку с закрытыми глазами. В руках она сжимала что-то красное.
– Простите за неприятный инцидент. Как вы? – спросил я.
Она вздрогнула, взмахнула ресницами, как бабочка крылом, и я буквально утонул в прекрасных зеленых глазах, яркость которых подчеркивала водолазка болотного цвета. Даже дыхание сбилось о нахлынувшего волнения.
Вот это взгляд! До печенок пробрало!
Девушка опустила глаза, очарование пропало, но мое сердце все равно билось часто, будто его завели, как будильник, а выключить забыли.
– Все в порядке, я сейчас вернусь на место, – ответила она и улыбнулась.
В полумраке кухни сверкнули белоснежные зубы, а мне показалось, будто солнечный свет озарил все вокруг.
– Чему вы смеетесь? У вас же рана на лбу.
Я был смущен и… даже напуган. Давно уже не чувствовал, как сердце выпрыгивает из груди при встрече с незнакомыми девушками.
– Просто интересно получилось. Я не ожидала такой силы у маленькой старушки, вот и получила по лбу.
– Больно?
Я машинально протянул руку, но вовремя отдернул: еще неправильно поймет и закатит истерику. Сейчас все повернуты на домогательствах.
Девушка прикоснулась к ранке, заклеенной лейкопластырем, и снова засмеялась.
– Ничего, до свадьбы заживет.
– Вы обратитесь к врачу в аэропорту. Может, зашивать надо. Вдруг шрам останется.
– Спасибо.
Больше говорить было не о чем. В закутке повисла неловкая пауза, но я топтался на месте и никак не мог заставить себя уйти. Казалось, что рядом со мной рождается чудо, и стоит только отвернуться, как оно, не успев вырасти и набрать силу, завянет.
– Герман Викторович, все в порядке? – услышал я сзади голос и обернулся.
Лариса стояла с обеспокоенным лицом. Идеальные бровки сведены домиком, красивые губы сжаты, будто она только что застала меня с соперницей, темные глаза мечут молнии. В руках она держала кофейник, видимо пришла за добавкой.
Я вздохнул: «Бабы точно дуры!»
– Да, конечно. Работайте.
Лариса еще потопталась, но ушла, недовольно дернув плечом. Я тоже повернулся, сделал два шага в сторону кабины, но неожиданно для себя брякнул:
– А как вы пойдете к выходу?
– Вы о чем? – девушка посмотрела на меня в упор. В ее глазах плескалось удивление, вопрос и еще что-то, чему я не сумел дать название.
– У вас весь лоб закрыт повязкой, – ответил я и пошутил: – Хотите, дам летную фуражку?
«Сдурел совсем? – и тут же ужаснулся. – Какая фуражка? Кто тебя за язык тянет? А если она согласится, что делать тогда будешь? В ресторан потом потащишь?»
– Спрячу лоб под беретом, и все.
Девушка потрясла красной тряпочкой, которую держала в руках. Я пожал плечами и пошел в кабину. Интересная пассажирка, веселая. Другая бы на ее месте устроила скандал, потребовала материальную компенсацию, а эта смеется.
«Ишь ты, Красная Шапочка!» – улыбнулся я.
Высокий светловолосый летчик в белой форменной рубашке появился передо мной, когда я мысленно нянчила свою злость и придумывала планы мести авиакомпании.
Бабулька хорошо приложила меня лбом о ручку кресла. Мать ее за ногу! И откуда в старой женщине столько силы? Алкоголь, помноженный на валидол, равно наркотик, так понимать эту гиперактивность? Другой бы ноги откинул от этой гремучей смеси, а бабулька ничего, только силой налилась.
В результате я хотела помочь стюардессам справиться со сложной ситуацией, а сама получила по мозгам.
Да уж! Не зря говорят, что ценится только то добро, о котором просят.
Командир экипажа материализовался рядом, как принц из волшебной сказки, будто вылепился из света и тьмы. Он вежливо поклонился и сказал:
– Простите за неприятный инцидент.
Я, подняла на него глаза, икнула и застыла, как фарфоровая кукла. Наверное, со стороны выглядела настоящей дурочкой. На лбу шишка и синяк, который не спрятал даже лейкопластырь, рот приоткрыт, только что слюнка не капает от восторга.
Слава богу, я быстро опомнилась. Конечно, не собиралась никого прощать и уже прикидывала, у кого поинтересоваться, что я смогу поиметь с авиаперевозчика за свою травму. Я девушка боевая, решительная и не собираюсь спускать на тормозах такое приключение. Да и деньжата мне не помешают.
Зато помешал он. Нет, не так! ОН! И почему самолетом управлял такой красавчик? Я даже смутилась немного от его сияющей, как золотая монета, привлекательности. Хотя блондинов с глазами цвета неба я терпеть не могу еще с детства.
Однажды, живя у бабушки-белоруски в деревне, куда меня на лето отправляли родители, я накормила уличных друзей таблетками для скота. Вот их полоскало! Особенно плохо было белобрысому мальчишке с соседнего двора. Из его прекрасных голубых глаз катились слезы, а розовый ротик был распахнут в таком пронзительном крике, что сбежались все соседки.
Бабуля тогда еле справилась с мамашами отравленных мною детей. Они налетели на неё, как сороки, а я пряталась под кроватью и все боялась, что эти злые женщины сейчас заклюют мою бабулю.
Не заклевали. Она защитила меня большой грудью, но потом отыгралась вицей на пухлой попе.
Вот с той детской игры в доктора я и не люблю блондинов. И хоть с отравленным белобрысым парнишкой мы помирились, он все равно раздражал меня вечным нытьем и глазами на мокром месте. По любому поводу бежал к своей бабушке и ябедничал, за что и получил прозвище Живодристик.
Интересно, где он сейчас? Скачет, наверное, на такой же нудной женушке, как сам, вытирает носы нытикам-детям и счастлив.
Я вздохнула.
Нет, этот летчик на Живодристика был не похож, вполне ничего, симпатичный. Аккуратная прическа волосок к волоску, красивая улыбка с ровными зубами. А цвет глаз в полумраке определить трудно: темный зрачок закрывал всю радужку. Я полюбовалась красавчиком и неожиданно для себя брякнула:
– Все в порядке.
«Дура, идиотка блаженная! Какое в порядке?» – сразу разозлилась на себя, но глупо улыбнулась. Голова раскалывалась на части. А предателю рту все ни по чем: расползается до ушей, будто звезду экрана встретил.
Но настроение неожиданно поднялось. Подумаешь, лоб разбила! Я всю жизнь падаю, вечно хожу с царапинами и ушибами. Меня в детстве даже звали Сашкой-Неваляшкой за плохую координацию. Одним синяком меньше, одним больше. Заживет.
Высокая чернявая стюардесса появилась во время неловкой паузы. Кажется, она была недовольна, что пилот разговаривал со мной наедине. Всем видом показывала свою ревность. «Точно! Они, наверное, любовники! Вон как в лице изменилась, увидев нас вместе. У-у-у, змеюка!» – злорадно подумала я и еще шире улыбнулась.
Но предложение пилота – дать мне фуражку – я не приняла, не поддалась на соблазн. Хотя так и подмывало согласиться. Пусть маленькая, но месть вредной стюардессе. И потом ее нужно было бы вернуть, а значит – новая встреча. Глядишь… на свидание пригласит, потом на другое… А там…
Тьфу! Размечталась дурында! Пилот просто выполнил свою обязанность, а ты уже замужество распланировала!
Я вежливо отказалась, но оставшееся время в пути ловила себя на том, что на моем лице блуждает совершенно глупая улыбка. А еще с меня глаз не сводила чернявая стюардесса. Она смотрела в упор и что-то говорила своим помощницам. А те тоже пялились. Пришлось сделать вид, что я задремала.
Я вернулся в кабину, отпустил Наташу заниматься своими делами и сел на рабочее место. Надел гарнитуру, проверил приборы: все в порядке.
– Повеселился, Герман Викторович? – хмыкнул Стас. – Теперь можно и расслабиться.
– Да уж! Приключения так и сыплются на голову! – я нажал кнопку вызова стюардессы. – Маша, принеси нам кофе, пожалуйста, и перекусить. Надо заесть стресс.
– Будет сделано, Герман Викторович! – ответил голос другой девушки.
Я невольно напрягся: черт возьми! Опять Лариса!
Она вплыла в кабину самолета, держа в руках поднос с кофейником, бумажными стаканчиками и касалетками. Протянула сначала еду Стасу, а потом повернулась ко мне. Лариса подошла вплотную, так, что касалась ногой, обтянутой светлыми колготками, моего бедра, и мягким голосом с кошачьими нотками пропела:
– Герман…, ваш кофе, – потом сделала паузу, наклонилась ниже, почти положив грудь третьего размера с темными сосками (знаю точно, измерил, когда член гулял на воле) мне на плечо, и шепнула: – Тебе двойная порция.
– Зачем? – отпрянул я и чуть не опрокинул поднос.
Таким щучкам нельзя поддаваться. Ни взгляда, ни улыбки, иначе все воспримут как сигнал к переходу на следующую ступень. Сорвались один раз и хватит! Никаких отношений!
Она протянула мне стакан и при этом провела ноготками по ладони. Я вздрогнул, но руку не отдернул: еще решит, что она меня волнует. И ведь волнует, зараза такая!
«Вот паразитка! Знает, как завести мужика! Я тоже не железный».
– Спасибо, – буркнул я, не отрываясь от яркого голубого неба.
– Все наладилось, или ты еще чем-то встревожен? – спросила она.
«Да, твоим присутствием», – хотел ответить, но промолчал.
Больше происшествий на борту не было. Полет, как обычно говорят в таких случаях, протекал спокойно.
Мы решили не вызывать полицию по прилете. Перспектива провести несколько часов в участке никого не привлекала, тем более, что бабульки дружно спали, оглашая салон экономкласса тройным храпом. Но пассажиры не возражали: пусть лучше храпят, чем требуют открыть иллюминатор, чтобы выйти на перекур перед смертью.
Приземлились в аэропорту благополучно. Я вышел из кабины, чтобы попрощаться с пассажирами. По привычке посмотрел вдоль салона и сразу поймал глазами девушку в красном берете. Она весело разговаривала с проснувшимися бабушками, которые хором просили у нее прощения.
– Герман Викторович, – окликнула меня Лариса, – вы после работы домой?
– Да, – я повернулся к стюардессе. – А что ты хотела?
– Пригласить вас в бар.
– Хорошо, – согласился я, но, увидев, как вспыхнуло счастьем ее лицо, смешался: кажется, она поняла мои слова неправильно. – Ты только не придумывай ничего лишнего. Я хочу поговорить и расставить все точки над «и».
Я повернулся к пассажирам и увидел только спину девушки в красном берете.
– До свидания, – крикнул я ей.
Но Красная Шапочка либо не заметила меня и не услышала моих слов. Она скользнула в рукав, соединяющий борт самолета с аэропортом, и вскоре исчезла за поворотом.
«Как жаль! – я вздохнул и вернулся в кабину. – Кто знает, может, это моя судьба?»
Наконец это необычное приключение закончилось. Лондон я не повидала, по черепушке получила, зато насладилась красотой и вежливостью командира экипажа. Все какая-то компенсация за пережитые неприятные моменты.
Я натянула на голову беретик, накинула куртку и направилась к выходу. Бабушки тоже проснулись. У них был такой потерянный вид, когда они поняли, что натворили, что мне их стало жалко.
Я даже хотела попросить командира экипажа спустить это происшествие на тормозах (а заодно и еще раз повидаться). Никто из пассажиров не ворчал. Наоборот, все смеялись и поздравляли пожилых дам со счастливым возвращением в мир людей из мира алкоголиков.
Я посматривала в иллюминатор, пытаясь разглядеть полицейские машины, но все было спокойно. Видимо, экипаж решил не давать делу ход. Бабульки так слезно просили у всех прощения, что даже непреклонная черненькая стюардесса натянула на лицо дежурную улыбку.
Расстались все довольно мило. Я видела, как из кабины самолета вышел пилот-принц. Сияя белозубой улыбкой, он прощался с пассажирами и даже что-то говорил. Сердце колотилось, как безумное, пока я шла по проходу. Его удары, казалось, слышал весь салон. Вот сейчас, еще чуть-чуть, и я встречусь с летчиком взглядом. Но…
Когда я проходила мимо, его окликнула черненькая стюардесса, и он отвернулся.
Жаль. Я даже почувствовала горечь разочарования, будто прошла мимо своей судьбы.
Хотя… это все моя неуемная фантазия. Я терпеть не могу блондинов и буду дальше их ненавидеть!
После случая в самолете прошло почти два месяца. История вспоминалась уже редко. Первое время я в каждом пилоте встреченного экипажа выискивала того потрясающего летчика, но он ни разу мне не попался. Постепенно ежедневные заботы отодвинули его на задний план.
Сегодня я опаздывала на работу.
Поздно вечером после очередной тусовки ко мне домой заявилась сестра Викуся и с упоением полночи рассказывала о новом кавалере. Я зевала, кивала, мычала, но заснуть мне удалось только под утро. В результате проспала.
Я! Сама организованность и дисциплинированность!
А тут еще и служебный шаттл мелькнул фарами перед носом и исчез. Пришлось ехать на городской маршрутке. Я сидела в салоне, переполненном людьми, и всю дорогу молилась Создателю:
– Пожалуйста, милосердный Боже! Сделай так, чтобы Бульдог тоже проспал. Или поссорился с женой, а она опустила на его голову сковородку. Он заслужил! Очень тебя прошу. Ты и так не показываешь мне свою любовь. Ангела-хранителя ленивого дал. Дрыхнет, зараза, целыми днями, а я в неприятности вечно попадаю. Точно блондин!
Я тяжело вздохнула: Создатель, как всегда, был все зоны действия сети. Придется самой выкручиваться.
Наконец маршрутка притормозила на остановке у аэропорта. Я пулей, чуть не оторвав длинную ручку сумочки, которая зацепилась за спинку сиденья, вылетела из салона.
Теперь бегом!
Служебный вход уже маячил перед глазами, в голове одно за другим вспыхивали оправдания, но тут…
О боже! Очередное невезение. Что за день! Испытание за испытанием! Ни минуты покоя!
У входа меня ждал облом: большой грузовик стоял, распахнув двери кузова, у самых дверей. Крепкие парни в комбинезонах заносили в здание аэропорта какие-то коробки.
– Черт! Черт! Что делать? – суетилась я, пытаясь то с одной, то с другой стороны протиснуться между грузчиками. Наконец рослый дядька, видимо начальник, не выдержал моего мельтешения перед своими глазами, взял меня на шиворот, как нашкодившего щенка, и отвел в сторонку.
– Куда лезешь? Хочешь, чтобы на голову тебе что-нибудь уронили?
– Пустите! Я на работу опаздываю.
– А эта дверь, конечно, единственный вход? – ехидно прищурился мужик.
– Что?
Я посмотрела на него и только сейчас сообразила: туплю, определенно туплю.
– Ну, Викуся, погоди! Я на тебе сегодня отыграюсь! – выпалила я и бросилась к пассажирскому входу в терминал. На работу можно попасть и кружным путем.
Я пулей, огибая по дороге людей, подлетела к вращающимся дверям и остолбенела: и здесь незадача. Вертушка застряла на месте, и толпа людей пыталась выяснить, что случилось. Сзади уже собиралась очередь.
Что за утро невезучее? Будто все сговорились сделать так, чтобы меня уволили. Я кинула взгляд на следующий по счету вход, но он находился далеко. Если рысью туда, потом обратно… Черт (что-то часто я сегодня повторяю это слово)! Мой офис как раз в противоположной стороне, все равно опоздаю на летучку.
Что делать? Надо что-то делать! Эврика!
– Что случилось? – я просунула голову между двумя пассажирами и попыталась пролезть вперед. – Я сотрудник аэропорта.
– Девушка, не толкайтесь! – прикрикнули на меня и оттолкнули назад. – Без вас тошно. Слушай, тетка, ты чего там застряла?
Интересно, это кому они? Я вытянула голову и увидела взлохмаченную и вспотевшую женщину с кучей котомок, которая запуталась в своих вещах и напрочь заблокировала дверь.
– Мужчины, возьмите вещи женщины в руки! – громко приказал приятный баритон. – Тогда движение двери восстановится.
Я нервно обернулась: что там за умник нашелся?
Это был он.
Нет, не так.
Это был ОН.