Телефон зазвонил чертовски не вовремя!
Мы с Павлом замерли, как картинка из Кама-Сутры, но телефон все не умолкал, так что многообещающий сюжет пришлось поломать.
– Извини! – вздохнула я, освобождая руки для поиска телефона.
Он наяривал «Имперский марш» из «Звездных войн» – позывной, установленный у меня на звонки из категории деловых.
– Если это снова Санчо, я его уволю! – пробормотала я, торопливо охлопывая прикроватную тумбочку.
Санчо – это мой помощник, единственный сотрудник в офисе, который я держу в родном городе. Он красавец-мужчина – тут главное слово «красавец». Сексуальная ориентация Санчо позволяет ему с успехом служить мне подругой, а женщины, знали, частенько ревнуют подружек не меньше, чем дружков. В порыве чистосердечного любопытства и искренней доброжелательности Санчо уже не раз портил мне личную жизнь неурочными звонками.
Однако на сей раз это был не Санчо. Звонила Миша Платофф из «Пулитц и Партнер».
– Добрый вечер, мадам Анна, прошу прощения, если звоню слишком поздно…
Я машинально посмотрела на часы: всего восемь вечера! Скорее, это мы с Павлом начали слишком рано.
– Нет, все в порядке, – ответила я и повысила голос, чтобы заглушить саркастический мужской смешок. – Слушаю вас, Мишель!
– Я из Цюриха, мадам, мне пришлось вернуться в офис, так как здесь я могу действовать более результативно.
– Понимаю.
– Я уже поставила задачу своим коллегам с учетом новых вводных и думаю, что в самом скором времени у нас будут результаты. Я свяжусь с вами завтра.
Я насторожилась, поскольку ничто из сказанного Мишель не объясняло неотложной необходимости тревожить меня звонком уже сегодня. К тому же в деловитом речитативе мадам Платофф сквозили откровенно тревожные нотки.
– Что-то случилось, Мишель?
– Я, право, не знаю…
Мадам Платофф замялась.
– Не хочу показаться вам неврастеничкой, но у меня есть подозрение, что за мной был хвост.
– За Мишель следили, – быстро объяснила я Павлу, не тая изумления. – Как? Кто?
Наше расследование было глубоко приватным и на всех этапах велось в строжайшей тайне.
– Молодой мужчина спортивного телосложения, лицо я не смогла разглядеть, потому что он прятался под зонтом, – чувствовалась, что Мишель смущена своей неудачей. – Он увязался за мной от вашего отеля и по всем правилам наружного наблюдения вел меня, пока я не взяла такси. Но и тогда он меня не потерял, продолжив преследование на другой машине.
– Как интересно, – озадаченно пробормотала я.
Павел, заинтересованно сопя, прижался своей щекой к моей, чтобы тоже слышать рассказ мадам Платофф.
– Уже на вокзале я вновь заметила его, вернее, сначала увидела приметный зонт – снаружи черный, изнутри красный, как плащ Бэтмена, – Мишель нервно хмыкнула. – Этот человек проследил, в какой поезд я села, тоже взял билет и успел занять место в другом вагоне! И вот сейчас я смотрю в окно, а он сидит в кафе на другой стороне улицы, прикрываясь журналом! Мадам, что вы об этом думаете? У вас нет предположений, кто бы это мог быть?
Павел открыл рот, явно намереваясь что-то сказать, но это могло испортить мою репутацию, и я не позволила ему проявиться, заговорила сама:
– Мишель, я не знаю! У меня нет никаких версий! Но, думаю, в вашем агентстве имеются специальные люди для прояснения подобных ситуаций?
– Да, конечно. Но услуги их не дешевы!
– Это не проблема, – заверила я. – Просто включите соответствующие расходы в общий счет.
– Тогда действительно нет проблем, мы займемся и этим, – голос в трубке сделался заметно бодрее. – Всего хорошего, мадам! Доброй вам ночи!
Я дала отбой, побарабанила пальцами по тумбочке и с укором посмотрела на Павла:
– Ты дышал слишком громко! Мишель наверняка поняла, что я не одна!
– Она же не знает, что мы в постели!
– Нетрудно догадаться, – я вернула телефон на место. – Я так долго не брала трубку!
– Вот, кстати!
– Нет, погоди, сделаем паузу!
Я выбралась из-под одеяла и проскользнула между шторами к подоконнику.
Вечерний вид из окна стоил даже больше, чем я за него заплатила! Просторное спокойное озеро, пирамидальные горы, открытое небо – днем картина была выдержана в умиротворяющей сине-зеленой гамме, но на закате цвета магически изменились. Неожиданно волнующе и тревожно повсюду разлились прозрачные акварельные тона красного, и мирный пейзаж преобразился.
И вспомнилось вдруг мне, опять же, не мое, не из моей жизни – восьмисотлетней давности кровопролитная битва гибеллинов и гвельфов под Лугано. Очень давняя история, о которой я ничего не знаю, разве что помню несколько строк:
Когда, рукою Гвидо разбужен,
Я поднялся, в долинах уж стемнело,
На западе багровый небосклон
Пылал пожаром. Озеро горело
В полугоре, как в золотом огне,
И обратился к другу я несмело:
«В какой, скажи, о Гвидо, мы стране?»
– Мы в Швейцарии, – с готовностью отозвался на прозвучавший вопрос Павел. – И, надеюсь, ты еще помнишь мое имя. А кто такой этот Гвидо?
– Один славный парень из гвельфов, – я высунулась между портьер, как в просвет театрального занавеса. – Он с приятелем во время войны с гибеллинами в этих самых местах повстречал ужасного дракона. Так гласит итальянская история двенадцатого века, рассказанная в стихах на русском языке Алексеем Константиновичем Толстым в одна тысяча восемьсот семьдесят пятом году.
– Все-таки настоящая писательница! – с преувеличенным восхищением воскликнул Павел, и мне пришлось вернуться в постель, чтобы поколотить его за насмешку.
То есть таково было мое первоначальное намерение, однако оно быстро изменилось, о чем я нисколько не пожалела.
Телефон больше не оживал, и о драконах, кровавых войнах и таинственном незнакомце под черно-красным зонтом мы с Павлом до утра не вспоминали.
Максимилиан Торн понял свою ошибку, когда как следует разглядел женщину, за которой следил на протяжении нескольких часов, преодолев двести с лишним километров от Лугано до Цюриха и выпив пару литров пива в баре с хорошим видом на окна агентства «Пулитц и Партнер». Женщина вышла из здания в той же одежде, включая приметный плащ, но без капюшона и зонта, закрывавших лицо, и Макс с сожалением и разочарованием убедился: это вовсе не Анна!
Как настоящий мужчина Макс обладал бойцовским характером и умел держать удар. Прошептав несколько не самых джентльменских выражений в удалявшуюся спину, он расплатился за пиво и прямо из бара отправился на вокзал, откуда первым же поездом отбыл в Лугано.
Утром следующего дня, за ночь отдохнув и освежив в голове старый план, Максимилиан Торн легкой поступью победителя вошел в просторный вестибюль отеля «Сплендид» и в ходе лирического трепа с очередной мягкотелой дежурной на ресепшене узнал, что мадам Анна Ливанова уже выехала из отеля. Установить, куда она отправилась, Максу не удалось, и он с большой неохотой вынужден был отказаться от мысли сделать госпожу Ливанову мадам Торн.
Тем не менее роль Максимилиана Торна этим не исчерпана.