Аноротад
– Вы готовы, лир Аноротад? – постучали в дверь, сообщая, что время почти пришло.
Критически оглядел себя в зеркале. Жаль, что не захватил из дома свой выходной костюм, но кто ж знал, что все произойдет именно так? Судебное разбирательство, приговор…
Много лет я был слугой в семье Илиниэль, она практически выросла на моих глазах, расцвела, стала красавицей. Все эти годы я смотрел на нее издалека, скрывая свои чувства, зная, что никогда не смогу быть рядом. Моя будущая жена, даже не верится…
Ее отец, возможно, согласился бы на наш союз, он всегда хорошо ко мне относился и ценил. Но вот ее мать… Элира Лауриэль была властной, жестокой. Не в силах повлиять на мужа, решила сделать Илину своим подобием. Но ошиблась и была жестоко наказана. Король приговорил ее к казни за все злодеяния. И Илина, моя Илина, тоже пострадала бы из-за этого, но… Я спас ее, предложив жениться.
И вот сегодня наша свадьба. Никогда не думал, что это случится таким образом. Но Богине лучше знать. И только я собирался выйти и отправиться в храм, куда приведут мою невесту – при казни ее матери присутствовать не собирался, – как в дверь вошли двое стражников и приказали следовать за ними.
– Куда? – спросил, послушно идя за стражей.
– Приказ короля.
Что ж, приказы Его Величества не обсуждаются. Но что такого срочного могло произойти?
Стоял напротив короля и не понимал, как нужно себя вести. Понятно, что с почтением и уважением, особенно после его благосклонности, но он уже десять минут молча сверлил меня недовольным взглядом. Тихое постукивание пальцев о деревянный стол заставляло нервы натянуться до предела.
Время казни неминуемо приближалось. За окном слышался гомон толпы. Она хотела зрелища, требовала крови и желала увидеть смерть высшей эльфийки. Где-то среди этих голосов был отчетливо слышен истошный вопль моей будущей жены. Моя маленькая Иллиниэль, как бы я хотел спасти тебя от этой участи. Я смог сохранить твою жизнь, но не в силах защитить от надвигающейся сердечной раны.
Если бы она только знала, как сильно я любил ее, все эти годы. От момента первой встречи, когда увидел совсем юную эльфийку, и так будет всегда, до последнего вздоха. Какой бы жестокой она ни была, я верю, что в глубине души скрывается добрая и нежная Илиниэль, которая нуждается в любви и заботе.
Правитель по-прежнему молчал, изредка посматривая на настенные часы с маятником, и недовольно хмурился. Ровно полдень, момент настал. Несмотря на свое решение, слегка вытянул шею, глядя сквозь стекла вглубь толпы, и увидел, как стража ведет элиру Лауриэль. Эльфийка морщилась от боли, ступая босыми ногами по дороге, усыпанной камнями, но пыталась держать лицо.
Следом вели будущую супругу. Она плакала, просила отпустить маму. Мне было больно от этой картины, но я ничего не мог поделать, это часть ее наказания. Она увидит смерть матери, а потом ее поведут прямиком к алтарю. Только бы она вытерпела это зрелище, только бы дождалась меня. Все это слишком для юной лиры, но я верил, что вместе мы переживем любое горе.
Толпа кричала, негодовала, кидала камни в осужденную. Из гордой и независимой женщины та мигом превратилась в озлобленную ведьму. Наверное, все так ведут себя на пути к своему палачу.
В тот момент я молился лишь об одном: чтобы моя хрупкая девочка выстояла. Пусть ее считают жесткой и она действительно творила ужасные вещи, и все же я точно знаю: еще не все потеряно.
Народ расступился, позволяя стражникам поднять эльфийку на постамент с гильотиной. Увидел ее – и самому стало дурно, а женщина едва не потеряла сознание.
Ей связали руки за спиной, поставили на колени, пристраивая голову под огромное лезвие. Все вокруг замерли, когда рядом возник массивный мужчина, скрытый плащом и маской.
Палач дал осужденной последнее слово. Я понял это чисто интуитивно, когда увидел, как шевелятся ее губы, но не слышал слов. Слишком далеко, хотя обзор из кабинета правителя прекрасный.
Несколько секунд ничего не происходило. Рука палача смиренно лежала на рукоятке, выжидая нужный момент, а потом резко надавила на рычаг.
Я не смог смотреть на это, отвернулся, снова встречаясь взглядом с королем, и только сейчас он начал разговор.
– Что ж, твой поступок достоин уважения. – Его голос бесстрастен. – Ты уже думал, как будешь перевоспитывать Илиниэль?
– Да, Ваше Величество, ей придется непросто, ведь я обычный работяга, и условия ее новой жизни будут сильно отличаться от предыдущей. – Врал, хотя и понимал, что не стоит. Я скажу что угодно, лишь бы у меня не отняли мою любовь, и буду бороться за нас обоих.
Никакого плана и идей у меня не было и нет. Когда понял, что ей уготована такая же участь, что и матери, сердце дрогнуло. Она росла на моих глазах, и я украдкой любовался тонким станом, восхищался безупречными манерами, хотя и понимал, что мы не пара и мне не суждено быть с ней рядом. Позже увидел ее с другой, более жестокой стороны, но и это не оттолкнуло. Но я заставил себя похоронить эти чувства. Простой слуга и высшая эльфийка? Нет, мы слишком разные, и лишь по стечению обстоятельств наши судьбы переплелись.
– Хорошо, я вижу, что ты еще сам не понимаешь, на что подписался. – Король слегка улыбнулся, едва заметно, уголками губ. – А значит, я принял верное решение. Пока девушку не перевоспитаешь, будете под моим присмотром.
– Как прикажете, Ваше Величество, я на все согласен. – Решение правителя вполне ожидаемо.
– Останетесь в столице, дом я уже вам подобрал, предварительно снабдив его артефактами, теперь я буду знать все, что у вас происходит. Только кроме тебя об этих артефактах никто не должен знать, особенно твоя супруга.
Кивнул, соглашаясь с каждым словом.
– Ваше Величество, для меня честь жить в столице, но у меня здесь нет работы, знакомых, никто меня не знает, от бывших хозяев даже рекомендательного письма нет.
– Ничего, с работой мы что-нибудь придумаем, а пока… – Король открыл ящик стола и достал увесистый кошель.
Тот приземлился точно в центр стола с громким звоном. Я удивился такой щедрости. За всю жизнь не смог скопить столько, а правитель так просто отдает их мне?
– Будем считать, что это компенсация от бывших хозяев, только не рекомендую разбрасываться ими понапрасну, столица – дорогой город.
– Благодарю вас, Ваше Величество, вы очень щедры.
– Помни об этом всегда, Аноротад.
На этом наш разговор закончился. В кабинет вошли два стражника и повели меня прямиком к главному храму. Тот расположился прямо напротив площади для казни. Поэтому я еще успел заметить следы крови на дороге, которые спешили убрать маги. Толпа давно разошлась, им была интересна казнь, но не свадьба. Стражники подгоняли. Поспешил подняться по ступеням и даже за закрытыми дверями слышал громкую ругань Иллиниэль.
В этом голосе и словах отчетливо узнал ее мать. Те же истеричные нотки, те же слова, и даже голоса у них похожи.
Не о такой свадьбе она мечтала. Я точно знаю, что Иллиниэль представляла пышное платье, богатого жениха и множество гостей, а все это – плата за жестокость ее матери. Именно элира Лауриэль превратила хрупкий цветок в ужасного монстра. Если бы не Илиниэль, давно бы перестал работать на ее семью, но не мог бросить любовь всей жизни. Не смог оставить ее. Не сумел отказаться от возможности видеть ее, хоть это и причиняло боль.
Сделал глубокий вдох и зашел в храм. Стражники продолжали идти сзади, неумолимо следуя по пятам. Неужели правитель думает, что я сбегу?
При моем появлении Илиниэль начала верещать еще громче, попыталась даже напасть на жреца, и страже пришлось быстро переключиться на нее, оставив меня в покое.
Подошел совсем близко, а она смотрела на меня с презрением и продолжала вырываться.
– Отпустите меня, я не хочу замуж за это ничтожество, за этого жалкого слугу.
Никто не слушал ее воплей, а я старался не принимать эти слова за чистую монету. Она только что потеряла мать, большое горе для любого ребенка. Она полюбит меня, смирится, нужно время, и все обязательно наладится.
Жрец быстро зачитал молитву, воззвал к Богине, попросил благословения и, в отличие от обычного отряда, не спросил нашего согласия. Часто в таких случаях магическая привязка появляется не сразу, но у нас все иначе. Богиня благословила, одарив нас брачными татуировками на запястьях.
Илиниэль рыдала, кричала, умоляла остановиться и билась в истерике. Ее силком вывели наружу. Нас остановили возле ступеней, ведущих в храм. Стражники грубо толкнули меня на землю и заставили стянуть рубашку. Пришло время наказания за то, что прервал короля. К счастью, десять ударов плетью не нанесли особого вреда. Я шипел, морщился, но смог вытерпеть и с достоинством подняться на ноги.
Жена тем временем смотрела на меня со смесью злорадства и довольства. Чужая боль продолжала приносить ей удовольствие, я видел это в ее взгляде. Пока меня наказывали, она молча улыбалась, сверкая заплаканными глазами. В ее хищной улыбке не было ни капли сочувствия, только жажда возмездия и желание самой занести плеть над моим телом. Откуда в этом прекрасном создании столько кровожадности? Я помню эту девушку светлой, доброй, с ласковой улыбкой и заинтересованным взглядом, а сейчас она уже мало отличалась от своей матери. Надеюсь, она навсегда запомнит, как заканчивают подобные ей. И все же в глубине души теплилась надежда, что однажды в ее глазах я увижу совсем другое чувство. А если нет… Что ж, возможно, я найду в себе силы отпустить ее.
Однако на этом мы не расстались со стражей. Под конвоем нас повели на самую окраину столицы. Чем дальше мы шли, тем меньше и неказистей становились дома. Красивые улочки сменялись грязными и разрушенными. Жена морщилась, снова высказывала недовольство, но когда один стражников пригрозил плетью, замолчала. Я не стал защищать, пора привыкать, что теперь она одна из низших, без титула и денег.
Мы пришли на самую окраину, где город постепенно перетекал в густой, непроходимый лес. Остановились возле скромного домика-дерева с обветшавшими оконными рамами и дверью.
– Ну вот и все, – сказал один из стражников. – Поздравляю со свадьбой, – ухмыльнулся он, и, вручив ключ, они отправились прочь.