В домике для гостей очень уютно. В русской печи горят дрова, которые я осторожно ворошу кочергой. Они трещат, как в сказке. За окном начинается метель, которая качает тоненькие деревья. Они роняют последние листья.
Эви стряхивает сырой снег со своего пальто и проходит к печи, чтобы согреться, открывая зслонку и подставляя руки к огню. Снова я слышу треск поленьев.
Платье Эви, наоборот, белое. На нем ажурная вышивка. Она отряхивает также мокрые волосы, которые собирали снежинки.
Я вытаскиваю из шкафа заварной чайник, чтобы положить туда травы – сегодня это липа и сухие кусочки груши. В большой вазе на столе у меня стоит мед, рядом открытая коробка конфет, рафаэлки.
Моя шаманка молчит, а я не хочу ее тревожить, так как она имеет привычку погружаться в другие миры. О чем-то размышлять. Что-то предсказывать.
– Врачи всегда одеты в белое. И я сегодня похожа на врача. – Вдруг нарушает тишину низкий и очень приятный голос помощницы.
– Почему? – Удивляюсь я. – Ты – целительница душ?
– Не только. Целительница людей. – Улыбается шаманка.
И подходит к столу.
– А черный цвет? – Интересуюсь я.
– Мы же уже это выяснили. – Говорит Эви.
И достает из шкафа свой любимый стакан в подстаканнике. Она всегда пьет чай именно из своего стакана.
– Как в поезде. – Отмечаю я.
– Ага. – Соглашается она. – Мы все – путники и едем. И странники. Жизнь – это наше длинное путешествие. У кого-то короткое. Поэтому мое пальто – черное.
– Неужели это относится к нам? – Я смотрю на Эви испуганно.
– Ко многим. Но не к нам. Но мы так устроены, что связаны со всеми невидимыми нитями. – Отвечает Эви.
– Ужаная новость. – Я.
– Закономерная. – Шаманка.
– Согланса. – Значит врачи и вдовы.
– Да. – Кивает головой Эви. – Именно поэтому появляется много черной и белой одежды. Понимаешь, о чем я?
– К сожалению. – Отзываюсь я.