Герцог помог леди Джулии и Марии забраться в карету, потом повернулся к Джиллиан и взял ее за руку. Она отметила, насколько герцог выше Страттона и какая у него крепкая рука. Вряд ли можно винить леди Летицию за то, что она бросала на герцога нежные взгляды, ведь Левертон мужчина красивый, с хорошей фигурой.
– Мисс Драйден, я должен вас кое о чем спросить, – сказал Чарлз.
Значит, будет бранить. Только полная дура не уловила бы неодобрительного тона.
– Валяйте, – покорно согласилась она.
– Что, дьявол его побери, Страттон просил вас сохранить в тайне?
– И даже еще важнее, – продолжал Левертон, – что именно сказали ему вы, поощрив на такие вольности?
Джиллиан вырвала руку и резко остановилась.
– Я нахожу, что от человека с такой хваленой репутацией, как ваша, подобное обвинение звучит чересчур грубо. Знаете, вы не дотягиваете до своего прозвища.
Гнев превратил его взгляд в ледяное синее пламя. Джиллиан попыталась скрестить на груди руки и тоже гневно сверкнуть глазами, но мешала проклятая муфта.
– Я задал вам вопрос, мисс Драйден, – настаивал герцог. – И жду ответа.
У Джиллиан возникло искушение вихрем промчаться мимо него и отправиться домой самостоятельно, но он перегораживал дорогу, как кирпичная стена. Кроме того, Левертон вполне мог схватить ее, если она попытается это сделать, – сцена получилась бы очень привлекательная для зевак. На них и так уже обращали внимание модные молодые леди, вышедшие на прогулку, и обыватели, спешившие по своим делам. В общем-то все это мало волновало Джиллиан, но бабушка будет очень недовольна, если ее недисциплинированная внучка навлечет на себя очередную волну сплетен.
Так что пришлось ограничиться ядовитой улыбкой.
– Вы решили требовать отчета о личных разговорах других людей, сэр? Так позвольте дать вам совет: подслушивайте, это намного практичнее.
Он проигнорировал язвительную насмешку.
– Могу я напомнить, что молодой леди совершенно не подобает вступать в личные разговоры с мужчиной, с которым она только что познакомилась?
Джиллиан широко раскрыла глаза.
– А с какого момента молодой леди разрешается вести личные разговоры с мужчиной, особенно если рядом находится ее мать? Возможно, я рискую показаться чересчур щепетильной, но разве сейчас мы с вами не ведем личную беседу? – Она театрально огляделась по сторонам. – И маму я больше не вижу!
Левертон с изумленным недоверием уставился на нее, но она просто улыбнулась. Очень забавно поддразнивать адски правильного герцога, пытаясь вывести его из себя и хоть чуть-чуть пробить броню его властности. Бабушка всегда говорила, что желание разворошить осиное гнездо – фатальный недостаток Джиллиан, но герцог представлял собой непреодолимый соблазн. Кроме того, с его стороны очень гадко сразу решить, что это она повела себя дурно, а не Страттон. Мужчины вообще любят предполагать в женщинах самое худшее, таким образом перекладывая на них ответственность за собственное скверное поведение.
Левертон потянулся к Джиллиан, явно собираясь взять за руку, как вдруг полная женщина, нагруженная свертками, буквально налетела на него. Он подхватил небольшую коробку, свалившуюся с горы вещей у нее в руках, и подал с вежливой улыбкой.
– Простите, мадам, виноват, был невнимателен.
– Чертовски верно. – Женщина поправила свертки и затопала дальше, бормоча что-то насчет чертовых франтов.
К удивлению Джиллиан, Левертон только покачал головой.
– Похоже, я должен принести извинения и еще кое-кому. Мисс Драйден, простите меня. Я не имел права вот так откусывать вам нос.
Джиллиан настороженно смерила его взглядом. Ее опыт подсказывал, что мужчины обычно не извиняются перед женщинами за исключением случаев, когда им что-нибудь от них нужно. Но казалось, что Левертон раскаивается искренне.
– Извинения приняты, сэр, – кивнула она наконец.
Но он продолжал задумчиво разглядывать ее, и Джиллиан с трудом подавила желание переступить с ноги на ногу или поправить муфту. Право же, уж лучше бы он продолжал на нее сердиться, тогда бы она чувствовала себя в равном с ним положении.
И тут губы Левертона изогнулись в его знаменитой ослепительной улыбке, и Джиллиан забыла об ощущении неловкости.
– Думаю, мы уже достаточно развлекли местных зевак. Вам так не кажется? – спросил он. – Если вы не против, я бы продолжил путь.
Он протянул ей руку – и Джиллиан ее приняла.
– Хорошо. Раньше или позже мне все же нужно попасть домой. Но больше никаких нотаций посреди улицы. Не думаю, что бабушке это понравилось бы.
– Я постараюсь сдерживаться, – сухо отозвался Чарлз.
Он ловко вел ее по оживленной улице, задержавшись на мгновение, чтобы дать монету грязному мальчугану, яростно подметавшему перед ними тротуар. Глаза бродяжки сделались огромными, как блюдца, он, запинаясь, поблагодарил Левертона и метнулся через дорогу, лавируя между каретами.
– Ненавижу, когда дети вынуждены зарабатывать себе на жизнь таким опасным способом, – сказала Джиллиан, глядя вслед мальчику. – Просто чудо, что он до сих пор не попал под экипаж.
– В конце концов попадет, – хмуро отозвался Левертон. – Если не найдет себе занятие получше, что маловероятно.
– В Лондоне так много детей, похожих на него. Просто сердце разрывается. Хочется, чтобы для них хоть что-нибудь сделали.
– Некоторые из нас в парламенте пытаются помочь им, но положение очень сложное.
Они повернули на Каррингтон-плейс, оставив позади шум и суету торговых кварталов, и углубились в тихие улицы Мейфэра. Левертон взглянул на Джиллиан.
– Но ведь вы видели такую нищету и на Сицилии, разве нет?
– Да, в Палермо попрошаек непомерно много, но в деревне они не так бросаются в глаза и уж точно их не было в поместьях моего отчима. Он очень внимательно относился к благосостоянию тех, кто находился на его попечении.
– Джентльмен, в высшей степени достойный уважения, – сказал Левертон. – Уверен, вам с матушкой очень его не хватает.
Джиллиан ничего не сказала – у нее перехватило горло, поэтому просто кивнула.
– Должно быть, вы покинули Италию с большим сожалением, – продолжил беседу Левертон, – ведь она всегда была вашим домом.
– Да, но, полагаю, пришло время возвращаться. – Однако сердце ее восставало против этого мучительного признания.
– Ну да, к безжалостным бандитам, пытавшимся вас убить… ну и все такое прочее.
Джиллиан махнула своей нелепой муфтой – перья на ней затрепетали.
– Мама и бабушка преувеличивают опасность. Я имела в виду совсем не это.
– А что?
– Просто после смерти отчима все стало не так. – Девушка сообразила: это звучит глупо. – Я имею в виду, конечно, что во многих отношениях все оставалось как прежде и его наследник очень по-доброму к нам относился, но… – Она замолчала, поняв, что объяснить все будет очень сложно.
Титул и поместья отчима перешли к его племяннику, достаточно порядочному человеку, которому хватало такта относиться к контессе и Джиллиан с уважением и великодушием. И все-таки леди Джулия настояла на том, чтобы они собрали вещи и переехали на элегантную виллу Марбери в Палермо. Это было мучительное прощание не только с единственным родным Джиллиан домом, но и с преданными слугами Патерини, вырастившими ее с младенчества. С ними поехали только Стефано и Мария. Стефано был телохранителем и наставником Джиллиан с раннего детства. Он научил ее драться, стрелять и защищаться и наотрез отказался оставить ее.
Но в конце концов пришлось попрощаться и со Стефано. Для старика оказаться, по сути, изгнанным из собственной страны было бы слишком тяжелым испытанием. Джиллиан никогда не забудет их прощания в доках Палермо. Она пролила там реки слез, понимая, что скорее всего уже никогда не увидит своего старого друга.
– Думаю, я понимаю, – сказал Левертон. – Когда ваш отчим умер, вы потеряли не только любящего отца, но и защитника. После его смерти ваше положение сделалось более уязвимым.
Джиллиан подняла на него глаза, удивленная не столько его проницательностью, сколько готовностью обсуждать ее положение в обществе.
– Хотя у вас все же оставалась защита лорда Марбери, – добавил герцог.
– Да. Но дедушка никогда меня не одобрял, он был достаточно грозным, и никто не решался при нем повести себя дерзко. Дедушка ушел в мир иной через год после отчима, и тогда…
Она попыталась подобрать слова, чтобы выразить это, не впадая в вульгарность.
– Люди стали решаться на дерзость? – мягко подсказал Левертон.
– Можно сказать и так.
На самом деле все было намного хуже, но Джиллиан скорее умерла бы, чем призналась в этом.
Герцог остановился и отвел ее в сторону, чтобы пропустить двух напоминавших ворон пожилых матрон, одетых в черное. Все кивнули друг другу, матроны пробормотали вежливое «ваша светлость» и с любопытством посмотрели на Джиллиан. Она предположила, что со своим густым загаром и долговязой фигурой выглядит весьма экзотично и не похожа на модных английских девушек.
Они пошли дальше, и Левертон продолжил:
– Я примерно так и думал. Но это возвращает меня к нашему разговору. Обещаю, что больше не буду от вас ничего требовать, но я должен знать, что у вас выпытывал Страттон.
Джиллиан колебалась, и герцог вздохнул:
– Мисс Драйден, вы наверняка понимаете, что ваша бабушка никогда не попросила бы меня о помощи, не будь уверена, что я вас не предам и не поставлю в неловкое положение. Вы можете мне доверять.
Джиллиан даже не попыталась скрыть свой скептицизм. Он прав, говоря, что бабушка ему доверяет, а значит, и сама Джиллиан тоже может ему доверять. Но глубоко в душе она была уверена, что ослаблять бдительность ни в коем случае нельзя. В конце концов, она много лет выстраивала вокруг себя защиту как раз против таких мужчин, как герцог Левертон.
Они стояли посреди тихой улицы. Джиллиан думала, что он снова начнет читать ей нотацию, но его взгляд вдруг потеплел пониманием… и сочувствием.
– Я не первый мужчина, попросивший вас доверять ему, верно? – спросил герцог.
Она поморщилась:
– Проклятье! Это что, настолько заметно?
Он повел ее дальше, и Джиллиан почувствовала благодарность: такую неловкую тему гораздо легче обсуждать, если не смотреть друг на друга.
– Я просто сложил два и два, – ответил герцог. – И в качестве напоминания: я бы предложил вам воздерживаться от слов вроде «проклятье», когда вы находитесь в приличном обществе.
– Хорошо, но только если вы поймете, что членам семьи я могу говорить все, что захочу.
– Полагаю, вряд ли я могу вам в этом помешать, правда?
– Правда. Некоторые вещи изменить чертовски трудно.
– Знаете, вам не удастся меня шокировать. Хотя, я думаю, мне все же следует шепнуть кое-что на ухо вашему брату.
– Ха! Тоже мне угроза. Да я начала сквернословить гораздо раньше, чем познакомилась с Гриффином.
– Вот в этом я не сомневаюсь.
Джиллиан сделала вид, что размышляет.
– Возможно, если вы напишете на листочке все слова, которые я не должна употреблять, я смогу их запомнить.
– Я совершенно уверен: вам точно известно, что следует говорить, а что нет, – отозвался Левертон.
Джиллиан не удержалась и самодовольно усмехнулась.
– Ну хорошо, – сказал герцог. – Давайте обсудим это в другой раз. Мы опять отвлеклись от главной темы, то есть…
– Мистера Страттона. – Герцог определенно не собирался оставлять эту тему, так что лучше покончить с ней поскорее, решила Джиллиан. – Судя по вашей реакции, вы отлично поняли, что он сказал.
– Он оскорбил вас или домогался? – жестко спросил Левертон.
– В этом случае мистер Страттон уже хромал бы на правую ногу или вообще не смог бы ходить – в зависимости от того, куда бы я нацелилась.
Левертон издал негромкий сдавленный звук и откашлялся.
– Так что же именно он сказал?
– Предложил встретиться с ним и пойти на прогулку в парк или покататься верхом.
– Только вдвоем? И не говорить бабушке?
– Да.
– Ублюдок, – пробормотал Левертон.
Джиллиан не смогла сдержаться.
– Что за выражения, ваша светлость! Но не волнуйтесь. С какой стати я бы вдруг захотела поехать кататься с женатым джентльменом? Предполагается, что я ищу себе мужа, а не развлекаюсь с неподходящими мужчинами.
– С холостыми джентльменами подобное поведение тоже не приветствуется. По крайней мере до тех пор, пока вы не получите прямого разрешения от матери или бабушки, и только после того как они познакомятся с вашим предполагаемым спутником.
– Я не слабоумная и не наивная девочка и знаю, чего добиваются мужчины вроде Страттона. Я хорошо знакома с подобным типом мужчин.
Это заставило Левертона замолчать на целых полквартала.
– Мне жаль, что вам вообще пришлось из-за этого беспокоиться, – произнес он наконец.
– Бабушка несколько лет назад предупредила меня обо всех опасностях. – После Пьетро. Из-за этого мужчины Джиллиан больше никогда не будет наивной девочкой. – И у меня нет ни малейшего желания становиться дамой полусвета. Такая жизнь мне не понравится.
– Чертовски надеюсь, что это правда, – сказал Левертон.
Джиллиан притворилась удивленной.
– Сэр, я просто в шоке! Может быть, составить список неприличных слов для вас?
– Я бы попросил прощения, но очень сомневаюсь, что оскорбил вас.
– Конечно, нет. Я крепка, как старые ботинки.
– Ничего подобного. Вы заслуживаете уважения, как любая молодая женщина. Я сожалею, что нам вообще пришлось вести такой неприятный разговор.
Она невольно улыбнулась.
– Я знаю, вы пытаетесь помочь, и вовсе не против этого. Честно.
– А должны быть против, – отрезал он. – Но вернемся к Страттону.
Джиллиан застонала.
– Это обязательно?
– Вы должны понять, что он запросто может быть не единственным грубияном, пытающимся вас использовать. И я хочу, чтобы вы были надежно защищены от подобной вероятности.
– Конечно. Но знаете, мистер Страттон совершенно безобиден.
Левертон покачал головой.
– Он относится как раз к тому типу мужчин, из-за которых вам следует волноваться.
Джиллиан услышала в его голосе нечто такое, что заставило ее помолчать, – некоторую горечь. А это куда важнее, чем исполненное благих намерений предостережение. Похоже, тут у герцога что-то личное.
– Я буду осторожной, ваша светлость.
– Вы можете обратиться ко мне или к бабушке, если у вас возникнут сомнения подобного характера.
– Да, обещаю.
Он неохотно рассмеялся.
– Теперь вы смотрите на меня свысока. Будто я веду себя как суетливая старая дева, которая видит насильника за каждым деревом.
– Нет, вы ведете себя как человек, которому не все равно. Но почему вы это делаете?
– Предупреждаю вас о развязных невежах вроде Страттона?
Джиллиан дернула его за руку.
– А теперь вы нарочно изображаете бестолковость.
– Может быть, веду себя слегка уклончиво? – кривовато усмехнулся Левертон. – Но позвольте задать вам вопрос. Вы хотите, чтобы этот небольшой эксперимент, придуманный вашей бабушкой, оказался успешным?
– Вы имеете в виду научить меня не ругаться и приседать в реверансе не падая? – спросила она как можно более невинным голоском.
– Это всего лишь средства для достижения цели, и вам это прекрасно известно. Ваша семья хочет, чтобы вы нашли себе подходящего мужа, но мне хотелось бы знать, что и вы желаете этого.
Дьявольщина!
– Какая девушка этого не желает?
Он хмыкнул.
– Я так и подозревал.
– А я подозреваю, что вы ошибаетесь.
Изворотливо, но все же не откровенная ложь.
Он снова ее остановил. Джиллиан неохотно посмотрела в его внимательные глаза.
– Мисс Драйден, чего вы боитесь? Думаете, что над вами будут смеяться или как-то накажут за попытку устроить респектабельный брак?
Она насмешливо фыркнула и ответила так, как того заслуживал вопрос:
– Большинство уже надо мной смеются и, конечно, будут смеяться. Меня это не особенно волнует.
– Все хотят быть принятыми людьми своего круга.
– А я не хочу. – Все равно этого никогда не случится, была уверена Джиллиан.
– Зато ваша семья хочет. И поскольку я тоже член вашей семьи, то разделяю это желание. Кроме того, люди не будут над вами смеяться, если вы не дадите им повода.
Джиллиан всмотрелась в него. Он опять показался ей совершенно искренним.
– Да какое вам вообще дело, добьюсь я успеха или провалюсь?
Левертон начал что-то говорить про семью и ответственность, но она остановила его, раздраженно махнув рукой.
– Прошу вас, это просто смехотворно. Вы можете оказать мне родственную поддержку, не изображая из себя гувернантку. Я хочу знать, почему вы заботитесь обо мне.
Она давным-давно поняла, что у большинства людей имеется мотив для помощи другим, и встретила всего несколько человек без такого мотива. Одним из них был ее отчим.
И посмотрите, чем это для него обернулось.
Левертон пожал плечами.
– Пока просто это примите и поверьте, что я искренне желаю вам успеха.
Судя по тому, что она слышала про герцога – и смогла убедиться сама, – он человек, который держит слово. По словам бабушки, Левертон настолько же достоин доверия, насколько могуществен.
Оставалась единственная проблема: Джиллиан хотела, чтобы он потерпел неудачу. Хотела, чтобы его план исправить ее завершился провалом. К несчастью, это ставило ее в неприятное положение – приходилось использовать человека, который с готовностью согласился на значительные неудобства, лишь бы помочь ей. В сложившейся ситуации заключалась немалая доля иронии, поскольку скрытые мотивы имелись не у Левертона, а у нее самой.
Джиллиан подумала, а не рассказать ли ему правду? Но хотя герцог – славный человек, он ясно обозначил свою позицию: семья хочет, чтобы она осталась в Англии, и он это желание поддерживает. Если она действительно желает вернуться на Сицилию, придется создавать впечатление, что она изо всех сил пытается стать приличной леди. Это означает, что придется принять помощь Левертона, по крайней мере пока. А вот когда все увидят, насколько бессмысленны их попытки, тогда они, возможно, начнут к ней прислушиваться.
– Хорошо, я готова попробовать, – сказала Джиллиан, пытаясь подавить непривычное и неприятное чувство вины. – По рукам?
Он пожал ее руку с соответствующей ситуации серьезностью.
Покончив с этим, они пошли дальше и вскоре вышли на Брук-стрит. Левертон собрался проводить ее до бабушкиного дома, но Джиллиан его остановила.
– Я знаю, что толком не умею понимать физиономические сигналы, но даже мне было очевидно, что вы не очень обрадовались, увидев мистера Страттона. Что касается леди Летиции… – Девушка покачала головой.
Что-то в этой женщине и в том, как Левертон на нее отреагировал, сильно ее смущало.
– В вашем замечании скрывается вопрос, мисс Драйден?
Она услышала в его голосе предостерегающую нотку, но решила не обращать на нее внимания. Любопытство – один из главных человеческих пороков.
– Даже мне было очевидно, что леди Летиция… ну, она назвала это поддразниванием, но мне показалось, что это больше похоже на флирт. Почему она флиртовала с вами на глазах у мужа?
Герцог нахмурился.
– Мисс Драйден, я не любитель сплетен. Вам тоже не следует ими увлекаться.
Она небрежно отмахнулась.
– В Лондоне все сплетничают. Кроме того, я всего лишь пытаюсь понять, какое поведение допускается между мужчинами и женщинами и какая степень… гм… фамильярности. Потому что леди Летиция вела себя с вами весьма фамильярно. – Джиллиан вскинула бровь. – Или я ошибаюсь?
На его лице отразилось отвращение.
– Нет, не ошибаетесь.
Джиллиан немного подождала, но герцог молчал, крепко сжав губы.
– Ну? – поторопила она. – Насколько хорошо вы знакомы с леди Летицией?
Когда Левертон наконец ответил, Джиллиан показалось, что он разжимал челюсти силой:
– Она едва не стала моей женой.