1. Случайная встреча
– Мне нужно встретиться с подругой.
После двух предыдущих свиданий я провожал ее до дома, но сегодня она заранее пресекла эту попытку. В первые несколько часов нашего третьего ужина, а затем и чаепития я так и не завел разговор о продолжении отношений. Ее лицо оставалось таким же невозмутимым, как и всегда, но я уже чувствовал, что совсем скоро она будет обсуждать меня с какой-нибудь подругой, ругая.
– Ладно, удачной дороги!
От вида ее вежливой прощальной улыбки мне вдруг стало не по себе, и я решил прогуляться. К слову, беспокойство я ощущал довольно часто. Все это больше походило не на то, что я не хочу отношений, а на то, что не могу их завести. Я просто не признавался себе в этом. Выходит, мне суждено быть отверженным? Как же несправедливо все это! Почему именно мужчины должны произносить эти слова?
Я подумал было позвать друзей выпить, но быстро махнул рукой. Они теперь почти все женатики, и вытащить их в выходной – задача невыполнимая.
Что ж, просто эта девушка мне не подходит, нужно познакомиться с другой. Который там будет раз? Я вздохнул: снова рассказывать о себе, пить чай, задавать глупые вопросы, обращаться на «вы»… Как же надоело.
Я и не заметил, как дошел до перекрестка у колокольни Посингак. Солнце почти село, небо окрасилось в цвета заката. На воскресных улицах района Чонно, как всегда, толпились люди, а из мегафонов настойчиво звенели лозунги. Очередной митинг в поддержку Пак Кын Хе[1]? Приближаться к шумной толпе желания не было, поэтому я решил поехать домой.
– Женщина не инкубатор!!!
– Не инкубатор!
Я с удивлением понял, что слышу молодые женские голоса:
– Спрашивают с матерей, но где отец?
– Требуем наказания за бытовое рабство и переложение обязанностей по воспитанию на мать!
– Наказывайте мужчин!
Я удивился: таких лозунгов мне слышать еще не доводилось. Не в силах сдержать любопытства, я обернулся и увидел множество женщин. Они сидели на земле в окружении полицейских. Рядом пестрели растяжки и плакаты:
«Легализация абортов!»
«Я и есть жизнь!»
Неужели это те самые из «Мегалии»[2]? Я о них слышал, но никогда их не видел.
Да уж, вряд ли есть что-то более бессмысленное, чем трата сил на перебранки в интернете. Я не ввязывался в дискуссии, но порой наблюдать за ними было довольно занимательно. В конце концов, даже в сообществе моего университета, куда я заглядывал пару раз в день, самыми горячими темами всегда были именно сексизм, обратная дискриминация, домогательства и феминизм.
Просматривая на форумах эти отвратительные споры, я видел за ними обиженных и спятивших от ненависти к мужчинам женщин. Что ни фраза, то постылое «типичный кореец»… Как можно оскорблять человека только за то, что он родился мужчиной в Корее? Я же в этом не виноват! Я никогда в жизни не бил женщину и уж тем более не насиловал! Я почти всегда плачу на свиданиях и провожаю девушек до дома! За что они меня-то ругают? Почему относятся как к потенциальному преступнику?
Если честно, по-моему, «Мегалия» – это женская версия «Ильбэ»[3]. Все мои ровесники считают точно так же. И не только мужчины, но и правильно воспитанные женщины. В аргументах, которые приводят феминистки, нет никакой логики, одни лишь эмоции. Требуют прав, а обязанности выполнять не собираются. Хотят, чтобы их не дискриминировали, но при этом ждут защиты. Мужчинам тоже тяжело: у нас тоже нет прав, а они всё требуют и требуют от нас чего-то. Что это, если не вымогательство?
В последнее время мужчины стали писать о том, что даже в отношения боятся вступать из страха нарваться на мегаличку. Только вот ведь загадка: среди всех моих знакомых женщин – коллег, партнерш – не было ни одной феминистки. Ну и где они все? Прячутся по домам, потому что толстухи? Вот сегодняшняя девушка, например. И обаятельная, и тон у нее вежливый – от феминисток ее отделяет миллион световых лет. И все девушки, которые ходят на свидания вслепую, – такие.
Вполне очевидно, что, когда мне выдалась возможность посмотреть на тех, о ком ходило столько слухов, я почувствовал искреннее любопытство. Ну и какие же они, эти феминистки из «Мегалии»?
Загорелся зеленый. Я нырнул в поток пешеходов и осторожно, не глядя в сторону митинга, шаг за шагом стал продвигаться ближе к колокольне. Я пытался выглядеть как человек, который идет по своим делам в шумный переулок недалеко от метро.
Лишь подойдя ближе, я понял, что на всех собравшихся женщинах были надеты маски, кепки и полностью черная одежда, поэтому рассмотреть, кто или что находится в этой толпе, не удастся. Я мог разглядеть лишь их короткие стрижки и заметить, что телосложение, вопреки слухам в интернете, у всех было разное. Остального видно не было.
Не впечатленный зрелищем, около входа в метро я развернулся и, бросив взгляд на митинг у памятника, пошел обратно. Теперь точно пора домой. Раз уж к сегодняшней девушке я так ничего и не почувствовал, может, стоит все же установить приложение для знакомств, которое посоветовал коллега? С этими мыслями я уже собрался пойти дальше, как вдруг встретился взглядом с ней – одной из мегаличек в черной одежде, черной кепке и с черной маской на лице. Кроме ее глаз, я, разумеется, ничего не увидел и потому без особых мыслей отвернулся и встал у перехода, по которому пришел сюда.
Проблемы начались уже в следующий момент: она вдруг преградила мне путь и уставилась на меня. «Что ей надо?» – подумал я и отвернулся. Смотреть на нее в ответ было страшновато. В первую очередь потому, что, не защищенный ни маской, ни кепкой, я был в менее выгодном положении, чем она. Миниатюрная девушка едва доставала мне до плеча, поэтому ситуация вряд ли могла выйти из-под контроля, но – что правда, то правда – по спине все же пробежали мурашки. Не стоило соваться в место, где бродят такие странные женщины. Что вот ей надо? Что я сделал не так?
Впервые в жизни несчастные две минуты, спустя которые светофор меняет цвет, тянулись так долго! Было неприятно и страшно: я, совершенно открытый, стоял под взглядом незнакомки со спрятанным лицом. Хотелось одного – чтобы это поскорее прекратилось.
Девушка подошла ко мне вплотную и беззастенчиво посмотрела прямо в глаза. Хотелось спросить: «Слушайте, что вам от меня надо?» – но я не мог выдавить из себя ни звука. Казалось, что стоит лишь открыть рот, как попадешься во вражескую ловушку. Не знаю почему, но я чувствовал, что нормального разговора у нас не выйдет, вдобавок я был обеспокоен непониманием самой ситуации, поэтому самым верным теперь казалось предупредить любую необходимость оправдываться и просто избежать разговора.
Наконец загорелся зеленый.
В ту же секунду я рванул, словно марафонец, и в мгновение ока оказался на другой стороне дороги. Светофор отсчитывал последние секунды для перехода. Когда замигали цифры и запищал сигнал, я собрался с духом и, в надежде успокоить себя, обернулся. Мне хотелось убедиться, что я вернулся в свой мир, где не звучат лозунги «поехавших» женщин, где нет черной одежды и масок.
Женщина в черном бежала – бежала! – ко мне. Охваченный первобытным страхом, я, в безупречном костюме и ботинках из дорогой воловьей кожи, бросился наутек, не успев даже вспомнить, где припарковал машину.
Мелькали удивленные лица и любопытные взгляды прохожих. Они оборачивались мне вслед и почему-то восклицали: «Ого! Ничего себе!» Мне хотелось узнать причину, но посмотреть назад не хватало смелости.
Выяснилось, что в районе Чонно неимоверно много светофоров. Казалось, остановись я на одном из них, как меня тут же поймают, поэтому я нырнул в переулки. Когда впереди я увидел здание с аркой, меня вдруг осенило: может, спрятаться в мужском туалете? Я чувствовал себя мальчишкой, который играет в прятки, но все-таки идея затаиться казалась более привлекательной, чем продолжать нелепую погоню посреди города.
Я забежал в здание и стал искать заветную дверь, пока не заметил табличку с обнадеживающей надписью: «Мужской туалет на 2-м этаже». Подъем по лестнице едва не стоил мне легких – то ли из-за отсутствия регулярного спорта, то ли потому, что меня вымотала погоня. Когда я наконец добрался до последней ступеньки, рубашка насквозь пропиталась потом, а туалет стал нужен по прямому назначению. Мне пришлось побегать по этажу, прежде чем обнаружить его. Но в тот самый миг, когда я потянулся к двери и уже хотел повернуть ручку, на мое плечо легла миниатюрная ладонь. От ужаса я взвыл в голос:
– Да что, что вам надо, а?!
Я посмотрел на девушку, стоящую ко мне вплотную. Ее круглые глаза на полностью скрытом маской лице вдруг приняли форму полумесяцев. От этой улыбки стало еще тревожнее: чего она смеется?
– Ну привет, Ким Сынчжун!
Ненормальная женщина в черном потянулась к уху и сняла маску. У меня перехватило дыхание.
Это была она.
Та, которая бросила меня четыре года назад в аэропорту. Та, которая нанесла мне самую глубокую за все мои отношения рану.
Та, кого я любил больше всех. Моя первая настоящая любовь.
Она примкнула к феминисткам из «Мегалии» и теперь стояла передо мной.