Вчера ночью и сегодня с утра я пыталась достучаться до Леры. Писала ей смс, звонила, – бесполезно. Она даже не сбрасывала, просто игнорировала. Сначала я довела себя до головной боли, потом решила отвлечься, встав на беговую дорожку. Идти в зал не хотелось. Разговоры людей, бряцанье инвентаря. Нет, голова и так раскалывалась. Бег, хоть и на месте, действительно помог. Когда приходится концентрироваться на дыхании, не до самобичевания. В итоге, когда нажала кнопку «Стоп», мысленно я это сделала и где-то внутри себя. Нужно остановиться, прекратить бегать не только за Валерой, но и за дочерью. И сегодняшняя выставка не должна быть местью. Я твёрдо решила, что буду просто получать удовольствие. Оставалось надеяться, что уровень работ позволит это сделать.
Ещё и Глеба втянула в свою глупую игру. Мальчишка-то тут при чем?
Думала написать ему СМС, вежливо извиниться, но решила, что так будет совсем подло. Выдернула пацана, а теперь «продинамила». Тем более, его присутствие не вызывало раздражение, даже наоборот, добавляло некой лёгкости.
* * *
Цокот моих каблуков эхом отбивался от гранитного пола. Учитывая, что все старались говорить вполголоса и музыка играла лёгким, едва слышным фоном – я была здесь самым дерзким нарушителем тишины. Увидев Глеба, стоявшего у одной из картин, подошла и, встав у него за спиной, негромко спросила:
– Ну как тебе?
– Гм, ничего, – но голос звучал отстранённо.
– А в целом как? Что-то понравилось здесь?
– Да, – он обернулся и разблокировал смартфон. – Тут вай-фай халявный!
Глеб радостно показал на значок в телефоне. Я не удержалась от тихого смеха, при этом слегка коснувшись щекой его плеча, желая спрятать своё неуместное веселье от посторонних.
– Извини, – неожиданно для себя, поняла, что смутилась.
– Тебе идёт улыбка, – тихо произнёс он, глядя в глаза.
Я хотела удивиться тому, что Глеб так внезапно перешёл на «ты». Но это конопатое лицо и растянувшаяся по нему улыбка сбили с толку так, что и забыла, чего хотела. Смущение стало только сильнее. Такое забытое чувство. Когда я последний раз стеснялась? А смеялась?
– Спасибо, – тоже тихо ответила я, имея в виду совсем не комплимент.
Взгляд скользнул вдоль его плеча и тут, скорее почувствовала, а не увидела, как в зал вошёл Валера. И, конечно, не один. С его белокурым чудом в перьях. Причём, про перья – это я в прямом смысле. Девочка решила, видимо, сразить всех наповал и навтыкала в голову розовых перьев. Смотрелось это смешно. Но ей шло. Почти не гнущиеся ноги, как у цапли, плюс перья – идеальный вариант. И рядом – Валера. Просто Валера, не подходящий ни под цвет перьев, ни по высоте ходуль.
Видимо, пока наблюдала, как мне казалось, незаметно, за вошедшей парочкой, выяснилось, что слишком сильно вцепилась ногтями в предплечье Глеба. Поняла это только когда сверху моей руки он положил свою ладонь и тихо спросил:
– Может не нужно показывать, что тебе настолько не всё равно?
И тут я, словно очнувшись, вздрогнула:
– Прости. Вообще, я просто задумалась.
– Или засмотрелась?
– Ещё раз извини, – и зачем-то добавила, – это мой муж.
– Я знаю, – Глеб был спокоен, – помню его.
Я отвернулась и сделала вид, что рассматриваю картину. Но будь у человека глаза на затылке, мои бы сейчас точно были там, чтобы посмотреть, как отреагирует Валера на то, что я стою в центре зала, с молодым парнем под руку.
Спустя всего четверть часа Глеб предложил покинуть это «тухлое место» и поискать что-нибудь поинтереснее. Я не совсем понимала, что он имеет в виду, но согласилась. Здесь ловить уже было нечего.
– Куда мы едем? – поинтересовалась я, уже сидя в такси.
В галерею я приехала так же, на такси, зная заранее, что будет организован фуршет, которого мы, правда, не дождались.
– Есть тут один клуб недалеко, – загадками начал Глеб, – недавно открылся. Очень неплохой.
– Клуб? – я старалась не выдавать своего разочарования.
Что за мания такая, тащить меня в клубы? К Викиным экзекуциям я уже более-менее привыкла, теперь Глеб. Хотя, чего скрывать, эго немного потешил тот факт, что такой молодой кавалер не стыдится показаться со мной, почти вдвое старше его, в общественном месте.
– Ты уверен? – попыталась намекнуть на возможность рассмотреть другой вариант.
– Да, там круто, – намёк не был понят.
Я вздохнула. Не стала отказывать, сама не знаю, почему. Не хотелось ехать домой. Да и Глеб так довольно улыбался, что у меня язык не повернулся сказать «нет».
Уже через несколько минут мы были в том самом баре, куда меня в прошлый раз притащила Викуся. Захотелось вцепиться в спинку водительского кресла и умолять таксиста не выпускать меня. Но я выдавила из себя улыбку, когда Глеб, открыв дверь машины, подал руку. Солнце, оказавшееся ровно над его головой, так интересно его осветило, что образовало практически нимб, при этом сделав его шевелюру не просто рыжей, а янтарно-золотой. Это вызвало у меня уже неподдельную улыбку, и с этим настроением я вышла из машины.
Внутри было так же шумно, как в прошлый раз, но народа было заметно меньше.
– Здоров! – Глеб уже увидел каких-то своих знакомых и поднял в приветствии руку.
Я по инерции посмотрела в ту сторону. Компания из четырёх молодых парней и двух девушек, как бы не младше моей Лерки. Боже, я́-то – что тут делаю? Местечко явно для контингента до тридцати. Очень громко играющая музыка, снующие девчонки-официантки в коротких юбочках и парень-кальянщик. Вернулось желание сбежать, но Глеба уже звали за столик те самые парни. Он слегка дотронулся до моей спины, где-то на уровне поясницы. От этого невинного прикосновения будто током ударило. Нет, мне точно нужно снять напряжение. И моральное, и сексуальное. Это ненормально – так реагировать.
– Пойдём к ребятам, познакомлю, они классные! – бодро и радостно призывал меня мой спутник этого вечера.
– Глеб, не уверена, что это уместно.
– Да всё хорошо, всё уместно!
Он подмигнул и, взяв меня под локоть, повёл к столику, как ягнёнка на заклание.
На самом деле, ребята оказались, и правда, довольно дружелюбными. Вот только девочки переглядывались, не скрывая недоумения. Я сделала вид, что не вижу этих обменов взглядами.
Решив, что мозгу необходим выходной, я позволила себе выпить алкогольный коктейль, отчего расслабился не только мозг, но и тело. Даже захотелось танцевать. Когда Глеб вытащил, – а он именно заставил, – меня на танцпол, я даже обрадовалась, хоть и сопротивлялась сначала. Тётенька за сорок, выплясывающая рядом с юнцами, которые и бриться-то недавно начали. Но в какой-то момент стало настолько всё равно, особенно, после того, как Глеб пригласил на медленный танец и во время него тихонько сказал, что не ожидал, что я умею так двигаться. «Крышки» встрепенулись, захотелось ответить, что я ещё и не так могу, но я лишь скромно улыбнулась, увидев горящих в его глазах чёртиков. Не настолько я глупа, чтоб не заметить их и не понимать, что происходило. Не понимала я пока одного: стоит ли держать их в узде?
Прошло уже больше часа, как мы находились здесь. Если говорить откровенно, я уже чертовски устала и хотела лишь уехать от этого непрекращающегося «бум-бум» и «бац-бац» подальше, желательно домой. Но когда молодой пацан смотрит на тебя горящими глазами и говорит «какая ты зажигалка», ну как тут признаться о натёртых туфлями мозолях? Конечно, я улыбалась и танцевала. Это было непередаваемое ощущение – понимать, что тебя хочет человек в два раза моложе тебя самой. Вокруг столько самочек его возраста и младше, как бы невзначай или по-дружески трущихся о него. А он ищет тебя глазами и, найдя, радостно улыбается.
И я позволила себе кайфовать. Отпустить всё к чёртовой матери и быть желанной. Забытое, надо сказать, чувство. Опасное, но приятное.
Не знаю, сколько бы я ещё выдержала, но Глеб спас меня и на этот раз. Мы сидели за столом, я сняла туфли, едва не издав облегчённый вздох. Но я сдержалась, хотя, боюсь, на лице всё и без слов отразилось. Глеб наклонился ко мне:
– Как насчёт и отсюда свалить по-тихому? Мне завтра вставать в семь.
– Выходной же?! – удивилась я.
– А вот это не факт. Для меня, во всяком случае.
– Сочувствую, – я сделала вид, что не прочь остаться, а сама уже обувала под столом туфли. – Но раз надо, так надо: поехали.
К счастью, такси ждать не пришлось, так как в это время их возле каждого бара стоят вереницы. Вообще, в мои планы не входило, что Глеб поедет со мной, я уверял его, что доеду нормально и, если так волнуется, даже могу позвонить из дома. Впервые за… да за всю жизнь, пожалуй, я почувствовала себя не мамочкой, а школьницей, которой приходится убеждать дяденьку, что всё будет хорошо. Глеб оказался настырным мальчишкой и не отпустил меня одну, сказав, что только когда он увидит, как за мной закроется дверь в квартиру, он сможет спокойно спать. Пришлось сдаваться. В машине по дороге домой, меня немного укачало, – сказались и нервы последних дней, и отсутствие иммунитета к алкоголю. Тело буквально обмякло, хотелось поскорее уже доехать и плюхнуться в кровать. Присутствие Глеба уже немного утомляло. Я лениво повернула голову и посмотрела на него.
Боже! Где у него батарейки? На его конопатом лице ни тени усталости. На его радостную улыбку я ответила куда более ленивой, даже сонной.
– Глеб, спасибо! – сказала я, когда автомобиль остановился возле подъезда и мы вышли. – Ты езжай. Сам сказал, вставать рано.
– Шеф, – заглянул он к водителю, – подожди пару минут, девушку провожу и поедем дальше.
«Девушка»? Не думала, что такое простое слово отдаст такой приятной волной по телу. Вот же льстец!
Я еле заметно покачала головой и, не дожидаясь своего молодого провожатого, пошла к подъезду.
Открыв дверь в квартиру и едва зайдя в коридор, я скинула туфли, пока нащупывала выключатель. Никак не могла его найти, хотя точно знала, что он где-то на уровне поясницы. Пока шарила рукой по стене, вошёл Глеб.
– Ну вот, теперь я спокоен, – улыбнулся он.
– Спасибо.
– Помочь? – с лёгкой усмешкой, спросил он, имея ввиду мои попытки включить свет.
– Нет, я сейчас. Ты езжай. Ещё раз, спасибо. Вечер был насыщенный.
Глеб подошёл ближе и запустил свою руку мне за спину, щёлкнул клавишей и загорелась лампочка. Я зажмурилась, успев отвыкнуть от света, но что-либо сказать не могла, в горле резко пересохло. Слишком близко он стоял ко мне и, кажется, совсем не собирался отходить. Стоял и смотрел на меня. Этот взгляд. С лёгким прищуром. Такой, надо сказать, взгляд совсем не нежного юнца, а искушённого мужчины. И он смотрел на меня, словно раздевая, – откровенно, пристально и нагло. Какие у него, оказывается, глаза! Зелёные, как омут, в который я падала всё больше. А эти непослушные рыжие кудри. Я точно сошла с ума. Иначе, как объяснить то, что произошло дальше? Хотя, я и сама не успела ничего понять. Он просто прижал меня к стене, продолжая сверлить своими бездонными глазами. Свет вновь погас. Глеб уткнулся носом в область виска, одной рукой обхватив мою голову, и вдыхал запах моих волос. Я боялась сделать вдох. Боялась саму себя. Своих ощущений. Ведь нет, мне не захотелось его оттолкнуть, выгнать, сказать банальное «это неправильно». Мне было страшно спугнуть этот момент. Я наслаждалась. Сначала – тем, как он робко целовал мне мочку уха, шею, и я закрыла глаза. Позднее – поцелуи стали смелее. Как и руки. Внизу живота стало тяжело, его стянуло в ожидании.
И тут у него зазвонил телефон… Как в самой паршивой комедии. Он торопливо достал телефон, не глядя на экран, сбросил вызов и убрал его обратно в карман. Он не отрывался от моих губ.
Но телефон зазвонил снова. Конечно, я не сдержалась, глянула на экран. Там высветилась надпись: «Мама».
Твою ж мать! Этот вызов в один миг отрезвил. Что я творю? Я ведь сама ему в матери гожусь, а горю под его руками, как девчонка пятнадцатилетняя!
Глеб снова сбросил вызов и прижался ко мне. Но в этот раз я собрала последние остатки разума и отстранилась, уперевшись в его грудь, ходящую вверх-вниз, ладонями, и произнесла ту самую, банальную фразу:
– Это неправильно. Пожалуйста, уезжай.
– Я не хочу.
– Езжай, мама волнуется.
– Я сам решу.
– Глеб! – я была непреклонна.
Он посмотрел на меня внимательно и с удивлением, даже, скорее, с обидой, но ничего не ответил. Просто вышел.
Я стояла в пустом тёмном коридоре, пытаясь понять саму себя.
Что это было? И почему у меня до сих пор ноет тело? Я приложила палец к губам, которые только что отвечали на поцелуи молодого парня. Медленно побрела в спальню и, не раздеваясь, упала на кровать. Пока мозг занимался самобичеванием, тело требовало продолжения, оно было на взводе. Я опустила руку вниз, кажется, там всё пульсировало в такт сердцу, стук которого отдавал в виски.
Закрыла глаза, в надежде провалиться в сон и всё забыть. Но в полной темноте фантазия заходила куда дальше, чем получалось в реальности. Сев на кровати, принялась усиленно массировать виски. Спокойная ночь мне сегодня точно не грозила.
Раздался звонок в дверь.
Я по инерции схватила телефон, посмотрела на часы: время за полночь. Кому приспичило? Только если Лерка умудрилась и с отцом поругаться. А это она умела. Вот сейчас я была бы даже благодарна, окажись это дочь. С ней точно будет не до глупых мыслей. Я соскочила с кровати, поправив платье, и пошла открывать дверь. На эмоциях, даже не посмотрев в видеодомофон, нажала кнопку и распахнула дверь, ожидая её прихода. Свет включать не хотелось, во-первых, чтобы избежать лишних вопросов, а во-вторых, глаза уже привыкли к темноте.
С лестничной клетки в коридор почти бесшумно влетел Глеб. Я была в шоке. Он же ушёл! Но теперь он вновь был здесь. Только открыла рот, чтобы спросить, что он здесь делает, как его губы не дали произнести мне ни слова. Он крепко схватил меня двумя руками, развернул спиной к двери, захлопнул её, и буквально вжал меня всем телом в эту самую дверь. Глеб целовал меня жадно, так, как целуют после долгой разлуки. И я сдалась: тело само подалось вперёд, а мои руки уже раздевали его.
Когда Глеб схватил ладонью меня за ягодицы и протянул к себе, я не сдержалась и, зарычав, укусила его за плечо. Это было дико. Странно и непривычно. Запретно, но так желанно.
Когда? Когда я позволяла себе секс вне спальни? Не с мужем? Когда издавала такие звериные звуки? Никогда. А сейчас даже его пальцы у меня во рту заводили так, что хотелось кричать от удовольствия. Он буквально насадил меня на себя и входил резкими толчками, заставив меня поднять руки вверх. Боюсь даже представить, что думали соседи, если слышали стуки в дверь. Не помню, как, но после коридора мы добрались и до спальни, где после и уснули. Точнее, Глеб уснул, а я ещё долго лежала на спине и улыбалась, как дурочка.
Проснулась я от того, что солнце начало светить в комнату. Вчера, видимо, забыла зашторить окна. Никогда не могла спать, если хоть малейший солнечный луч попадал в помещение. Вот и сейчас не смогла. И тут же поняла, что вторая половина кровати пуста. Я подскочила и села, оперев спину на подушку. На душе стало так паршиво! Ушёл. Молча. Даже не попрощавшись. Как уходят от дешёвых проституток. В сорок два почувствовать себя путаной… Вот они – новые ощущения! Если Викуся это имела ввиду, то больше я в это не играю.
С испорченным настроением вышла из спальни. Пока шла по коридору, поняла, что кто-то возится на кухне. Ещё не дойдя до неё, по обуви поняла, что это он. Улыбка сама потянула уголки рта вверх.
– Доброе утро! – лохматое чудо по имени Глеб, стоял возле печки в одном переднике, на нагое тело.
– Доброе, – я встала в дверном проёме и любовалась, как солнце перебирает его рыжие локоны. – Я думала, ты сбежал по-английски.
– Не, я без завтрака далеко не убегу, – он кивком головы указал на сковороду, где жарились четыре яйца.
– Надеюсь, масла не бу́хнул?
– Обижаешь.
Сделав огонь конфорки тише, он вновь посмотрел на меня и засмеялся:
– Ну ты и Масяня по утрам, оказывается!
– Это с чего вдруг? – я удивлённо расширила глаза.
– А вот так ещё больше: – не унимался Глеб. – Лохматая, волосы, как у Масяни – в разные стороны.
– Кто бы говорил! – засмеялась я и, подойдя, потрепала его шевелюру.
– Так, девушка, – на удивление, он отстранил меня, – дайте, я закончу.
Он повернулся к печке, показав мне свою округлую попу и спину. Эта спина – не очень широкая, но такая… такая манящая к себе. Эти слегка выпирающие лопатки и линия позвоночника, уходящая вниз. Каждая родинка, каждое конопатое пятнышко на спине… И следы вчерашнего сумасшествия, в виде тонких розовых полос. Чёрт! Пожалуй, возвращение Лидии Шевцовой можно отложить и побыть ещё немного «Масяней». Я прислонилась к нему сзади и провела руками вдоль спины, целуя каждый миллиметр его тела. Такого желанного, такого запретного. Глеб развернулся и, не произнося ни слова, усадил меня на стол, заставив раздвинуть ноги.
…На завтрак пришлось довольствоваться кофе без сахара и звуками работающей вентиляции над печкой, где сгорела яичница.
Мы вышли на балкон и пили горячий напиток вприкуску с поцелуями.
– Почему ты вчера решил вернуться? – всё же спросила я.
– Понял, что завтра уже могу не решиться повторить, – подмигнул Глеб, – а отпускать тебя вот так легко – тоже не смог.
– Упрямый ты мальчишка, – прошептала я, уткнувшись носом ему в шею.
– Есть такое дело.
– Какое замечательное, оказывается, качество!
– Гм… – и тут он вспомнил. – Чёрт, я же опаздываю!
Он залпом допил кофе и вошёл в зал. Я глубоко вздохнула, закрыв глаза. Так не хотелось терять это ощущение, моменты приятной неги. Но рутина врывалась даже в такие моменты, когда хочется послать все дела и просто наслаждаться друг другом. Потянувшись, я тоже вернулась в комнату. Опаздывал не только Глеб. Впервые за много лет я тоже опаздывала. Да, меня никто не отчитает за это, но сам факт, что Лидия Шевцова не явилась в свой офис, находящийся в одном из магазинов сети, и даже выключила телефон. Я даже усмехнулась, стало интересно, какие там версии у моей помощницы. Думаю, в её сценариях меня скорее утопили или расчленили, чем то, что стало причиной на самом деле. Да, пожалуй, нужно как минимум, включить телефон.
Пока я его нашла и включила, Глеб уже оделся, торопливо поцеловал меня, пообещав, что вечером позвонит, и убежал.
Только за ним захлопнулась дверь, как мой смартфон ожил. Посыпались сообщения о недозвонах, электронные письма, голосовые. Пробежалась по ним бегло и поняла одну вещь: да, звонков и сообщений было море, но они все по работе, либо спам. Никто не спросил, может со мной что случилось, никто не пожелал доброго утра, никто… Кроме моего рыжего недоразумения. Возможно, произошедшее этой ночью, да и сегодня, – это неправильно, это грех. Но это – мой грех. Мой сладкий, нежный, улыбчивый рыжий грех. И я ни о чём не жалела.
С этим настроением я и вышла из дома, только на улице вспомнив, что пропустила сегодня и пробежку, и тренажёрный зал. Но сожаления не чувствовала. Если Вика права и секс действительно сжигает калории, то мне можно ещё и пирожное съесть.
* * *
– Марин, сделай чай, – на ходу бросила я, открыв полностью стеклянную дверь бутика.
Именно здесь, за небольшой перегородкой, я соорудила себе офис.
– Да, конечно, Лидия Михайловна, – брюнеточка бодро зацокала каблуками.
Спустя пару минут, когда я уже погрузилась в разгребание электронной почты, она подошла с чашкой зелёного чая, от которого шёл насыщенный аромат горных трав.
– Лидия Михайловна, – девушка аккуратно поставила чашку, – вы нас сегодня заставили поволноваться.
– Поволноваться и обрадоваться? – уточнила я, не поднимая головы.
– Ну что вы, – кинулась оправдываться помощница, – как же мы без вас? Даже день.
И тут я отвлеклась от почты, подняла на неё взгляд и абсолютно серьёзно ответила:
– А нужно, Мариночка, уметь – и без меня! А если я заболею или в отпуск захочу?
– Отпуск? – в её голосе было настолько искреннее удивление, что это даже взбесило.
Неужели, меня действительно считают настолько трудоголиком? Или я такая и есть?
– Да, Марина, – вздохнула я, – не поверишь, я тоже живой человек, который может просто устать.
И вернулась к монитору компьютера. Боковым зрением я видела секундное замешательство девушки. Затем, она вышла, так же цокая тонкими каблуками. А я вновь отвлеклась от почты. Вообще, настроение было нерабочим. Я сидела и улыбалась, как дурочка, вспоминая причину опоздания на работу. И, кстати, не только своего.
Взяв телефон, набрала Глебу сообщение: «Ты ещё не безработный?» Ответ пришёл на удивление быстро: «Нет», – и смайлик. «Жаль. Тогда я бы могла взять тебя в рабство», – не успокаивалась я. «Ты уже это сделала. Я тут хожу, как дурак, улыбаюсь весь день», – так же быстро пришёл новый ответ.
От последнего сообщения моя улыбка стала ещё шире. Мы, даже находясь чёрт знает за сколько друг от друга, чувствуем одно и то же.
Я открыла фотографию, которая стояла у него на аватарке в мессенджере и, улыбаясь, гладила пальцем его волосы, глаза, ямочку на щеке. Он в ответ тоже улыбался мне, глядя с экрана смартфона.
В этот момент заглянула Марина. Видимо, моя улыбка была слишком глупой, потому что взгляд и голос у девушки были более, чем удивлёнными:
– Извините. Всё хорошо?
– Мне тебе отчитаться?
– П-простите, – он взяла себя в руки. – Я не это имела ввиду.
– Что ты хотела?
– Там курьер. Говорит, к вам.
– От кого?
Она растерянно пожала плечами.
– Ладно, пусть зайдёт, – позволила я впустить курьера.
Марина скрылась за перегородкой, а вместо неё появился курьер, который больше походил на борца. Огромный букет нежных ромашек, который он обхватил руками, смотрелся смешно в сочетании с его совсем не нежной внешностью. Цветы, надо отметить, были большого размера, далеко не полевые, с гораздо более длинными лепестками.
– Вы ко мне?
– Лидия Шевцова? – прочитал он на своём планшете.
– Это я.
– Тогда – к вам. Распишитесь, пожалуйста.
– А это от кого? – хотя у самой в голове был только один вариант и слышать другие я не была готова.
– Клиент не назвался, – он пожал плечами, забирая подписанную накладную и вручая мне цветы. – Всего доброго!
– До свидания, – я взяла букет и понюхала. К сожалению, от них не было такого аромата, как у тех, настоящих.
Я взяла телефон со стола и сделала селфи с букетом. Зайди бы сейчас Марина, она точно вызвала бы скорую: я, делающая селфи. Это просто новость года, как минимум.
Сначала хотела отправить фото Глебу, но тут меня посетила другая идея. И я просто сменила аватарку в мессенджере. Моему прежнему фото там уже года два. Никогда не видела смысла в их замене, а сейчас захотелось.
Спустя несколько минут пришло сообщение. Я глянула на часы, так как телефон был уже под кипой бумаг: «Значит, цветы уже доставили?» – «Почему ромашки?» – «Они не так просты, как кажутся. А также у них тонкий стебель и светлая голова. Мне кажется, вы очень похожи». – «Какие планы на вечер?» – «Ты».
Ещё вчера такой ответ показался бы мне дешёвой пошлостью. А сейчас мне хотелось, чтобы вечер уже наступил. Я поняла, что нужно прекращать вести приятные беседы и заняться, наконец, работой.
В течение дня мы ещё не раз перебрасывались короткими сообщениями, благодаря чему казалось, что Глеб совсем недалеко, рядышком, знала, когда он пошёл на обед и узнала, что у них в коллективе всего две девушки, пару раз скидывал мне смешные фото. Мы весь день были вместе. Пусть и не виделись.
Сегодня впервые мне не захотелось задерживаться в офисе. Я торопилась домой. Хотелось приготовить что-то лёгкое на ужин, успеть принять душ. Поэтому я быстро закончила самое сверхсрочное, предупредив Марину, чтобы завтра с утра меня не беспокоили, и покинула торговый центр.
В отражении стеклянной двери я видела недоумение на лице сотрудницы, но не стала ничего говорить. Я сама от себя была в шоке, что уж говорить о других.
На руке завибрировали часы. Я вскинула руку, ожидая увидеть «Глеб», но это была Вика. Наушники успели сесть, так как я о них попросту забыла, поэтому пришлось покопошиться в сумочке и достать телефон.
– Шевцова, – без предисловий, как обычно, накинулась на меня подруга, едва я приняла вызов, – кто стал причиной такой счастливой моськи?
– Ты о чём?
– Чисто случайно зашла написать сообщение, причём не тебе, а внимание привлекло непонятное фото. Думаю, кто эта девушка, так счастливо улыбается? Ещё и с цветами? Лидка, ты с Валеркой помирилась? Или?..
Многозначительная пауза, намекающая, что я должна продолжить. Я замялась. Вика, конечно, подруга, но я не была готова делиться тем, в чём сама ещё не разобралась. А зная её, она уже и советов надаёт, как вести себя в постели, и притащит кучу «просто необходимых» аксессуаров для того, чтобы всё было незабываемо. Боюсь, после таких игрищ Глеб точно будет меня долго вспоминать. И лечить заикание.
– Не или, и не помирилась. Просто благодарный клиент.
– Клиент? У тебя разве не клиентки?
– Не пытайся поймать меня на слове. Практически за каждой клиенткой стоит мужчина. Будь то муж, любовник или так, разовый спонсор. Тебе ли не знать!
– Мне ли знать, – соглашаясь, повторила Вика и с сожалением вздохнула. – А я уже хотела по-женски, да и как врач, порадоваться за подругу.
– Я жива-здорова. Так что порадоваться повод есть. Ладно, Викусь, – я, уже поспешно шагая по брусчатке парковки, нажала на кнопку сигнализации на брелоке от автомобиля, – мне пора. Завтра можем созвониться.
– Может, вечером ударим по серости будней? – торопливо предложила она.
– Нет, извини. У меня сегодня планы. Давай в другой раз.
Сбросив вызов, я села в машину. Сегодня я спешила домой. Но по дороге нужно было заскочить в магазин, захотелось чего-то такого. Сама пока не знала, чего.
Зашла в супермаркет, походила между стеллажей. Сначала взяла бутылку вина. Сухого, как мне нравится, да и калорий в нём меньше. Потом задумалась. А вдруг, он не любит вино? Мужики, обычно, его не любят. Вспомнила, что в баре он с друзьями пил более крепкие коктейли.
Затем дошла до полок со свечами. В настольных канделябрах и без. Белые, розовые, ароматические. Глаза разбегались с непривычки. Не была я поклонницей всех этих штук. А тут даже лепестки роз были по пакетикам расфасованы. Долго я там бродила, но так ничего и не выбрала, решив, что это уже перебор. Взрослая тётенька в лепестках роз. Фу, по́шло!
Расстроенная прошла мимо подозрительно косящегося охранника, так ничего и не взяв. Села в машину с мыслью, что вообще, почему я должна париться из-за парня, с которым один раз переспала. Не факт, что он вообще сегодня появится. А вот такой вариант событий немного подпортил настроение. Хотя, вряд ли человек, который весь день общался, пусть и СМС-ками, и прислал цветы, к вечеру решил бы «продинамить». Нет.
Я отогнала все мысли, плохие и хорошие, нажала кнопку запуска двигателя и выехала с парковки супермаркета. Для себя я точно решила одно: добраться домой и принять душ, а там – что будет, то будет.
Давно не было так одиноко в квартире. Я стояла на тёмном балконе и сверху смотрела на фонари города, отражаясь в застеклённой клетке. Сейчас мне балкон казался именно клеткой, в которой я стояла и всматривалась в фигуры редких прохожих. В рассеивающемся свете, идущем от фонарных столбов, кружили тонкие жёлтые листья. Я вскинула руку и глянула на смарт-часы. Время было довольно позднее. За вечер я ни разу не написала и не позвонила Глебу. Как и он. Я усмехнулась, представив, как по-идиотски я бы выглядела одна в пустой квартире, в окружении свечей и с бутылкой вина. Я снова глянула на часы. Да, пожалуй, пора спать. И кажется, завтра я не опоздаю на работу. И всё, на этом хватит с меня экспериментов. Чувствовала себя брошенной куклой. По сути, так оно и было. Маленький мальчик поигрался и бросил. Хотелось позвонить или написать что-нибудь в духе «ты козёл», но я для этого слишком гордая. Как говорится, умерла, так умерла.
Я как раз открыла балконную дверь, когда из прихожей раздался звонок видеодомофона. Неужели, он?
Подошла к входной двери и, глянув на экран видеотрубки, убедилась, что не ошиблась. Состояние было сумбурное, не понимала, мне радоваться или послать его? К чему эти игры? Может, лучше вовремя остановиться, пока ещё возможно? Ладно, он – молодой и глупый. Кто-то должен быть умнее.
Я смотрела на довольно улыбающееся лицо и взлохмаченную шевелюру и не решалась нажать на кнопку.
С той стороны экрана поднялась рука, и в квартире снова раздался звонок. Я вздрогнула.
И открыла. Ну не смогла вот так, по-английски.
Глеб поднялся очень быстро.
– Ты чего так долго не открывала? – он вошёл и хотел обнять, но я жестом остановила.
– А ты почему не звонил, не писал?
– Было важное дело, – хитро прищурившись, он достал из кармана спортивной куртки связку, на которой были два ключа. Я смотрела вопросительно. – Мы с тобой завтра едем за город. Так что ты там предупреди своих, что пару дней тебя не будет.