– Вы опоздали, – хрипло сказала я.
Почему-то во рту вмиг пересохло, стоило только янтарно-карим глазам посмотреть в мои.
– Я приношу свои извинения, – сказал он низким голосом, склонившись ко мне чуть ближе, чем позволяли приличия.
Невольно захотелось сделать шаг назад, но по венам словно пробежало жидкое пламя. В какой-то момент я поняла, что просто не могу пошевелиться, продолжая, будто загипнотизированная, смотреть на стоящего рядом мужчину.
Горан Ладич был выше меня почти на целую голову, широк в плечах, с такой мускулатурой, что хорошенько задумаешься, прежде чем встать у него на пути.
В карих глазах плясали смешинки, трёхдневная щетина придавала ему небрежно-брутальный вид вместо неопрятно-разгильдяйского. Каштановые густые волосы отливали на солнце золотом. Чёрная одежда подчёркивала достоинства фигуры, а тяжёлая сумка в руке, казалось, совершенно не тяготила его.
Не зря вся женская часть нашего автобуса не отводила от него взгляда.
– Прошу этого больше не повторять, – сказала я тихо, но твёрдо. – Ваше место – тридцать пятое.
Горан кивнул, задержав на мне взгляд, и направился к своему креслу.
Я с облегчением выдохнула. Чёрт, только сейчас сообразила, что стояла, вытянувшись, будто струна под умелыми пальцами, и боялась сделать лишний вдох.
Да уж, что поделать, врождённое чувство самосохранения всегда реагировало на таких самцов – «Держись подальше, Стася, просто не подходи. Ты не стерва, не роковая женщина и не… всё остальное. Ты всего лишь руководитель туристической группы, образованная, грамотная и в это время закрытая для каких-либо шашней».
– Ну что? – спросил подошедший ко мне Дмитрий, один из водителей. – Все на месте?
– Угу, – кивнула я, вновь просмотрев список. – На этот раз все. Сейчас уточню детали и поедем.
– Хорошо, – согласился он. – Тогда порядок. И… – Дмитрий покосился на разместившегося со всеми удобствами Горана и хорошенькую блондиночку, щебетавшую с ним. – Слушай, а чего он так долго возле тебя стоял?
– Спрашивал программу маршрута, – буркнула я, понимая, что больше ничего не могу сказать.
Учитывая, что программа, словно мозаика, выкладывается по пути, ничего толкового я сказать не могла. Точнее, основные точки маршрута известны, но по времени чёткости нет. А при прохождении границы и вовсе всё может слететь бог знает куда.
Согласовав последние детали с туроператором, я зашла в автобус, осмотрела своих туристов. Так, есть пожилые, большая шумная семья с детворой, молодящиеся барышни, студенты. Что ж, коллектив разношёрстный, но это вовсе не плохо. В таких поездках сплачиваются совершенно разные люди.
Я взяла микрофон, мысленно помянув наших технарей незлым тихим словом. Дай бог, чтобы всё проработало весь тур. Иначе придётся импровизировать. Однажды микрофон приказал долго жить в первый же день. Ох, чего только тогда мне не приходилось выдумывать, господи.
– Доброе утро, дамы и господа! Приветствую всех в нашем замечательном автобусе, рейс 118, на котором мы отправляемся буквально через несколько минут в тур «Счастливые дни в Хорватии». Меня зовут Станислава Грабар, и я буду вас сопровождать в течение всей недели нашего путешествия. Наши водители Игорь и Дмитрий сделают всё, чтобы в дороге нам было комфортно и спокойно. Давайте поприветствуем их!
Туристы захлопали в ладоши. Горан отвлёкся от соседки-блондинки, несколько раз размеренно хлопнул, глядя мне прямо в глаза.
По позвоночнику пробежали мурашки. Я выдержала взгляд, но невольно захотелось оказаться от него подальше. Да что ж это такое? Что за игра? «Смотри на своего руководителя так, будто хочешь съесть?»
Перечислив ещё несколько необходимых вещей и добавив, что по всем вопросам нужно обращаться именно ко мне, я пожелала всем приятной дороги. Свет в автобусе погас – выезд всё же был в половине пятого утра. Почти всем тут удалось поспать три-четыре часа, поэтому подремать в кресле – святое. Я бы и сама с удовольствием отключилась, только теперь началась работа, а с ней и ответственность за тридцать человек. Поэтому сон вычёркиваем из распорядка дня.
Мы тронулись по трассе к украинско-венгерской границе. Периодически я поглядывала на своих «подопечных», но вскоре успокоилась.
Все спали. Даже Горан прикрыл тяжёлые веки. Странно… Имя у него хорватское. Как он тут оказался? И почему едет туристом? Может быть, просто этнический хорват, но никогда не был на родине и хочет таким образом разведать, что и как?
Решив, что голову над такой загадкой лучше не ломать, я уставилась в окно. Там, за прозрачным стеклом, чернела ночь. Казалось, жидкая тьма облила автобус с крыши до колёс, полностью отгородив находящихся здесь людей от окружающего мира.
Пока что ничего не рассмотришь. До Карпат ехать ещё пару часов. Там уже начнёт светать, озарять вершины золотистыми лучами – будет на что посмотреть. А пока…
В какой-то момент мне показалось, что кто-то меня позвал. Обернувшись, поискала взглядом звавшего, однако все так и посапывали в креслах.
Я сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Опять началось. Порой мне слышались голоса, которыми не могли обладать те, кто находится рядом. Об этом было страшно рассказывать, но порой становилось невыносимо. Мать говорила, что у них в роду была сильная ведунья, но при этом, скорее, как легенда семьи, а не реально существовавший человек.
Я устроилась поудобнее в кресле. Пока можно немного расслабиться и просто смотреть в никуда. Может кто-то сочтёт это странным, но я люблю дорогу. Просто ехать. Просто смотреть в окно. И доверять себя полностью тому, кто сидит за рулём.
Несколько лет назад я осознала, что живу от тура к туру. Только в путешествии оживаю и становлюсь похожей на человека. А вот находясь без движения, будто засыхаю, как комнатное растение у нерадивой хозяйки. Нормально ли это? Не знаю.
Чья-то ладонь накрыла мою руку. Я дёрнулась, но тело окутало какой-то вязкой тёплой волной. Не удавалось даже шевельнуться.
– Вот так, – шепнули мне на ухо. По спине тут же пробежала дрожь. – Расслабься, всё хорошо.
Внутри где-то полыхнул мгновенной искрой страх, однако тут же исчез. Тёплая волна обнимала и покачивала, пахла солью и хвоей.
Сильные руки крепко обняли меня со спины. Губы обожгли шею невесомым поцелуем. Кровь вспыхнула тысячей огней.
И тут же пронеслась паническая мысль: «Кто там? Как он подошёл?! Ведь там же спинка кресла, там…»
Я попыталась выпутаться из объятий, но ничего не удалось. Руки и ноги, словно околдованные конечности марионетки, не отзывались на мои собственные приказы.
Горячие губы прижались к моей шее. Голова пошла кругом. Захотелось обернуться, посмотреть в глаза, но меня резко стиснули в объятиях.
– Подожди, моя хорошая, ещё рано, – хрипло шепнул он.
Длинные жёсткие пальцы скользнули по щеке, очертили скулу, вплелись в волосы. Чуть сжались, заставляя откинуть голову назад. С моих губ сорвался едва слышный стон. Внизу живота появилась тяжесть, а внутри всё замерло от предвкушения.
Перед глазами плыла густая горячая тьма, не дававшая ничего рассмотреть. Возникло ощущение, что на лицо просто накинули непроницаемый шёлк, сквозь который ничего не увидеть.
– Какая ты у меня красивая, – шёпот на ухо. – Не зря я столько лет тебя искал.
Кончик языка коснулся мочки моего уха, по телу будто пронёсся разряд молнии. Дышать стало тяжело, головокружение усилилось.
От поцелуев уже горели шея и плечо, возбуждение расцветало, словно ядовитый цветок. Широкая ладонь скользнула под мою блузку, оглаживая живот и поднимаясь к груди. Я еле слышно охнула и…
Автобус мягко остановился. Я резко распахнула глаза, пытаясь прийти в себя. Нет, ничего такого, и рядом никого нет. Быстро посмотрела в окно – уже светает. Потом на часы. Так, отключилась всё же. Но ненадолго, слава богу. Во всяком случае, никто не будил, никому ничего не требовалось. Выдохнув с облегчением, я поправила ворот куртки и тут же замерла. Куртка плотно застёгнута. Так… Ну и сон, господи.
Почувствовала, что скулы вмиг опалило жаром. Да, всего лишь сон. Но ощущения такие, словно позади меня до сих пор кто-то находится. Так, не думать! Не думать об этом! Вон солнце уже даёт сиренево-розовую кромку рассвета над Карпатами. Ещё чуть-чуть – и подъедем к заправке, ребятам как раз нужно топливо.
Я провела ладонями по лицу, быстро глянула на телефон, проверив сообщения из офиса. Так, пока всё хорошо, идём по плану. Два автобуса, выехавшие перед нами в Италию и Венгрию, уже отъехали на приличное расстояние, так что толпы народа быть не должно.
А ещё мне нужен кофе. Просто до ужаса. За всю жизнь у меня толком не сложилось пристрастий… кроме кофе и шоколада. Это те вещи, которые нужны постоянно. Друзья шутят, что когда я умру и рядом предложат кофе, из гроба тут же протянется моя рука, требуя стакан с этим волшебным эликсиром.
Взяв микрофон, я встала с кресла:
– Уважаемые дамы и господа, мы уже в Закарпатье. Делаем небольшую санитарную остановку. На всё про всё у нас двадцать пять минут, прошу в восемь десять всем быть на своих местах. Убедительная просьба: не опаздывать, так как у нас впереди ещё прохождение границы.
Народ радостно высыпал из автобуса и целенаправленно устремился к заправке. Я тоже вышла, вдохнула полной грудью свежий горный воздух и едва заметно улыбнулась. Всё же лучше гор могут быть только горы. И пусть мы находимся, можно сказать, внизу, всё равно вид потрясающий.
И на душе почему-то становится как-то спокойнее. Сразу замирают, отступают все тревоги и заботы, исчезает будничная суета. Остаёшься только ты и они. Ты – и вечные горы.
Пусть я до безумия люблю Львов, в котором уже живу треть сознательной жизни, однако мечта жить в горах никогда не исчезала. Возможно, когда-нибудь…
Глянув в сторону заправки, невольно улыбнулась. Мои туристы, весело галдя, выходили с полными руками минералки, сэндвичей и прочей снеди, призванной сделать дорогу краше. Всё то, что в повседневной жизни ты можешь не есть, отказавшись в пользу более здорового питания, в путешествии становится самым вкусным и неожиданно полезным. А главное – организм вполне благосклонно принимает всё то, что ему даёшь, будучи слишком увлечённым разглядыванием пейзажа за окном.
– Стася, – хрипловато позвали меня голосом, от которого тут же стало немного не по себе. – Кажется, вам это необходимо.
Я резко обернулась и замерла, не веря собственным глазам.
Потому что передо мной стоял Горан Ладич и держал в руках два солнечно-жёлтых стаканчика с кофе. Точнее, от одного он уже отпивал, а второй протягивал мне.
Внутри почему-то всё перевернулось. Я поняла, что стою, словно истукан. Не то чтобы тут было что-то неприличное – угостить своего руководителя кофе. Я сама угощала молодых людей, уважаемых матрон и непоседливую ребятню, если понимала, что человеку это необходимо. Однако тут… Сказать, что стало неловко – ничего не сказать. А ещё этот взгляд. Вот вроде бы ничего такого, но видно, как в карих глазах пляшут золотистые смешинки, вновь заливая радужку ярким янтарём. И даже кажется, что в голове звучит голос: «Ну же, девочка, не стесняйся. Ты и вправду хочешь этот чёртов кофе, без него ты разве что не засыпаешь. Так будь смелее, просто сделай шаг вперёд, протяни руку и возьми».
И… и плевать, что это выглядит как-то странно. В конце концов, почему нет? В наше время слишком привыкли видеть в общем-то невинных проявлениях заботы нечто большее.
– Спасибо, – только и смогла произнести я. Голос предательски дрогнул. – Сколько я должна?
Стоило пальцам только обхватить бумажный стаканчик, как вмиг стало теплее. Пусть толком не чувствуется запах через пластиковую крышечку, но уже от осознания того, что сейчас организм примет блаженную дозу кофеина, стало радостно на душе.
– Нисколько, – отмахнулся Горан. – А то на ногах не стоите.
Я подавилась и закашлялась. Собеседник пару мгновений смотрел на меня, словно не решался на что-то, а потом чуть прищурился и постучал по спине.
На глазах выступили слёзы, я тут же утёрла их тыльной стороной руки. И постаралась не думать о том, что места, где прикасалась его рука, почему-то горят огнём.
– Это что значит? Очень даже стою!
– Но круги под глазами значительные. Не высыпаетесь? – огорошил он вопросом.
Сразу я оторопела, а потом в груди закипело возмущение. Да что это такое! Не виновата я, что родилась светлокожей, да ещё и практически пепельноволосой. Любой синяк, любая царапина, стресс, недосып – всё сразу видно. И не помогает даже тонна косметики, ибо видно и косметику, и круги. И что прикажете делать?
К тому же каждый доброхот старается ласково и вроде даже заботливо сообщить мне, как я плохо выгляжу, и вообще пора к врачу, потому что больна всем на свете. В результате хочется треснуть болтуна по шее, уйти в сторонку и тихо ненавидеть весь мир. Но… Я очень здраво оценивала мускулы Горана, а также ответку, которая может прилететь, поэтому ничего не оставалось, как сделать глубокий вдох и велеть себе успокоиться.
– Это врождённое, ничего страшного, – ответила я как можно вежливее, зная, однако, что получилось куда резче, чем хотелось.
От Горана это явно не укрылось. Тёмные брови сошлись на переносице. От него будто исходили упругие волны силы, от которой хотелось спрятаться подальше. Даже карие глаза почернели, превратившись в жуткую бездну. Сердце вдруг пронзила мимолётная боль. Вспыхнуло странное осознание: нельзя так отвечать, нельзя! Добром это не кончится. Смягчить! Только как?
И, поддавшись непонятному порыву, я для самой себя неожиданно спросила:
– Горан, вы же хорват?
Чернота вмиг развеялась дымом, будто никогда её и не было. В глазах появилось удивление. Да, явно не ждал, что я сменю тему.
– Да, именно, – кивнул он. – А что?
– А почему… – начала я, подбирая слова.
Тем временем автобус вернулся на прежнее место. Дмитрий махнул мне, что всё в порядке, можно ехать. Я поджала губы. Так, вся болтовня потом. Работа прежде всего.
– Извините, нам сейчас отъезжать, – как можно вежливее попыталась сказать я. – Время. Проверю наших всех.
Горан кивнул и не сдвинулся с места. Я метнулась к заправке, чтобы проверить, не остался ли кто у прилавка, но взгляд Горана чувствовала ещё долго.
И почему-то не покидало ощущение, что стоило всё же выделить ещё пару минут и услышать ответ на свой невысказанный вопрос. Будто там было что-то важное. До безумия важное.
Однако сейчас моей задачей было отправить рыженькую егозу, которая заболталась с симпатичным продавцом салатов. Извинившись, девчонка шмыгнула в автобус. Что ж, уже хорошо.
Снова оказавшись внутри, я быстро прошла и ещё один, контрольный, раз пересчитала всех – мало ли что. Но стоило поравняться с Гораном, как услышала:
– Моя семья живёт в Ловране, я много лет их не видел. Но при этом пока не готов проводить с ними больше времени, чем неделю. А тур – прекрасная возможность сменить обстановку и решить семейные вопросы.
Я невольно посмотрела на него. Лицо было непроницаемым. Чёрт. Как он понял, что именно меня интересует? Или всё так ясно написано у меня на лбу?
Молчание, кажется, затянулось, потому что он чуть улыбнулся:
– Я удовлетворил ваше любопытство, Стася?
– Да, – выдохнула я, – вполне. Спасибо.
И пошла по ряду дальше, отчаянно осознавая, что это самое настоящее бегство. Потому что находиться рядом с этим человеком невозможно. Смотрит так, будто вынимает душу. И хочется одновременно оказаться на краю земли и в то же время сесть рядом, оттеснив беспокойную блондинку, ощутить жар его тела и попросить: «Обними меня».
Желание было настолько странным, необъяснимым и пугающим, что я дала себе установку переключить всё внимание на маршрут. Иначе так можно и с ума сойти.
Поговорив со всеми, я вернулась на своё место. От того, что подобные мысли появлялись по отношению к незнакомому мужчине, было очень… очень не по себе. Раньше я не замечала за собой ничего подобного. Всё больше в романтическом ключе думала уже о тех, с кем как-то пообщалась. А тут будто разум помутился. Я не воспринимала Горана как красивого мужчину или, не дай бог, как потенциального любовника. Хотя… Просто смотрела на него, понимала, что быть рядом – правильно. Просто правильно. А ещё как-то… спокойно. Будто, если сяду рядом, прижмусь к горячему боку и позволю обнять себя за плечи, то всё встанет на свои места. Исчезнут непонятные кошмары, что приходят незваными среди ночи, растают разногласия с семьёй, не станет жуткого ощущения, что я лишняя на этом празднике жизни.
Я резко сделала вдох. Чертовщина какая-то. Это просто раннее утро, грань между ночью и днём, когда может померещиться что угодно. Как ни странно, я всегда чувствовала себя в это время как-то неопределённо. Казалось, что может приключиться что угодно. Даже оживут те чудовища, которые приходят во сне…
Вайбер пиликнул, я тут же глянула на экран телефона. Высветилось сообщение от Мишки: «Предупреди своих о колбасе и молочном. У нас хоть ничего не отобрали, но смотрели очень подозрительно».
Я быстро отписала благодарность и вздохнула. Да уж, вот всегда так. Каждый раз волнуюсь как в первый. Коллеги чего только не рассказывали. И отбирают, и развернуть автобус могут, и что угодно. Но пока мне, тьфу-тьфу, везло. Ни разу ещё не было такой границы, чтобы моим туристам досталось.
Проведя ладонями по лицу, ещё раз глянула на сообщение. Так, ну-ка взять себя в руки. Мишка просто так писать не стал бы. В офисе у нас завязалось что-то вроде дружбы, предупреждали друг друга постоянно. Михась был вполне открытым и дружелюбным парнем, коренным львовянином, который взял меня под крыло, стоило только прийти на работу. Помогал в деле и всячески поддерживал. Говорил, что начальство дури́т, но не стоит обращать на это внимание. В общем, стал практически старшим братом. Можно было бы подумать что-то другое, но Мишка был женат и воспитывал хорошенького карапуза.
Поэтому, как можно дальше отодвинув мысли о Горане и произошедшем на стоянке, стараясь не думать о том, что принесённый им кофе был почему-то в два раза вкуснее, чем обычный, я снова заняла своё место в проходе автобуса.
– Дорогие дамы и господа, прошу подготовить ваши загранпаспорта, а также вспомнить, не везёте ли вы что-то запрещённое. Иначе от этого придётся избавляться перед границей. Напоминаю, что алкоголь, сигареты и… Так, кто-то везёт колбасу?
Автобус загадочно зашуршал. На моих губах невольно появилась улыбка.
– И так всегда, знаете. Стоит спросить о колбасе, как народ резко начинает нервничать.
Тут же донёсся смех.
– А как же без неё? – донёсся грубый бас пожилого мужчины из Днепра. – Что ж мы, страдать будем?
– Это точно, – согласилась я. – Поэтому прошу всех съестные припасы прикрыть вещами. А если всё же обнаружат, то вести себя прилично, сделать вид, что вы и не особо расстроились, если мясное добро пойдёт на благо славных работников таможни.
Туристы снова рассмеялись. Я незаметно выдохнула. Никто не возмущается – уже хорошо.
Дмитрий развернул автобус, и мы остановились на границе. Я почувствовала, как бешено застучало сердце. Хоть на самом деле ничего такого, здесь я проходила не один раз. Но всё равно волнуюсь. Шеф всегда покровительственно улыбается и говорит, что так и должно быть. Хороший руководитель группы всегда переживает. И только тогда всё проходит как по маслу. А вот у равнодушных обязательно случится что-то из ряда вон выходящее.
Пограничники собрали паспорта, и нам ничего не оставалось, как ждать. Ожидание само по себе – вещь не особо приятная, а когда переживаешь – так вообще.
Но радовало, что хоть можно выйти на улицу. Уже распогодилось, вовсю светило солнышко, и даже ветер не особо расстраивал. Я искренне надеялась, что погода будет хорошей, потому что гулять по чужим странам и пытаться осмотреть достопримечательности в холод и под дождём – на удовольствие совсем не тянет.
– Стася, – звонко позвала меня симпатичная блондинка, сидевшая рядом с Гораном, – а долго мы будем тут стоять?
Большие голубые глаза, мягкий взгляд, белокурые локоны. Красотка, что тут говорить. Молочная девочка, нежная и мягкая. Так и хочется протянуть руку и дотронуться, чтобы убедиться, что она настоящая.
Смотрит заинтересованно и с любопытством. Сейчас её не интересует ничего, кроме моего ответа.
– Искренне надеюсь, что недолго. Перед нами всего один автобус, – ответила я.
Аня. Её зовут Аня.
– Ой, хорошо как, – улыбнулась она. – Я первый раз еду за границу, просто не могу быть спокойной. Измучила вопросами уже всех соседей.
– Всё будет хорошо, – мягко сказала я, глядя, как туристы из стоящего перед нами автобуса взяли вещи и пошли проходить паспортный контроль.
– Соседи были совершенно не против, – раздался рядом голос Горана, и я невольно вздрогнула. И когда только успел подкрасться?
Однако тот стоял, как ни в чём не бывало и раскуривал сигарету с каким-то густым головокружительным ароматом.
– Границы – это не так страшно, как можно подумать, – сказал он и улыбнулся, переведя взгляд на меня: – Правда, Стася?