В просторной кухне Татьяна Васильевна допивала кофе с рулетиками из лаваша. На столе стояла тарелка этих рулетиков и ещё две чашки кофе.
– Вот так и знала, что ничего сверху на одежду не накинете, – мать Влада возмущённо фыркнула. – Ладно, удалитель у меня с собой, если что.
Я обратила внимание, что рулетики свернуты так, будто их делала я. И кофе с пенкой из молока сварен как раз в моем вкусе.
– Надо позвонить, уточнить время венчания, – деловито напомнила Татьяна Васильевна.
– Да, позвонить надо: мы решили отменить венчание, – не моргнув глазом, сказал Влад. – Слишком насыщенный день получается, и неудобно, если большинство гостей будут ждать нас в кафе больше часа. Как-нибудь потом устроим ещё одну свадьбу. Тихую и только для своих.
– Идеальная пара, – буркнула Татьяна Васильевна. – Как можно вот так запросто ломать планы?
– А чем плохо устроить потом ещё одну свадьбу? – я нервно улыбнулась. – И на венчании нам хотелось бы видеть только самых близких людей, а не весь институт.
Влад накрыл мою руку своей и коснулся губами виска. Прикосновения отозвались мурашками по коже. Видимо, жених ведёт себя так, как обычно. Или, вернее, как он считает обычным. А у меня от его близости голова идёт кругом.
Я почти не чувствовала вкуса рулетиков. Подозреваю, что ни одна невеста перед свадьбой так не волновалась. Влад с аппетитом наворачивал завтрак, Татьяна Васильевна возилась со своим расширителем.
– Так вы завтра пойдёте на работу? Или все-таки воспользуетесь предложением шефа и возьмёте отгул на пару дней? – спросила она.
– Отгул? – я с надеждой посмотрела на Влада.
– Да, наверное мы на денек останемся дома, – невозмутимо согласился он.
Я вздохнула с облегчением. Больше времени, чтобы разобраться с новой реальностью, мне не повредит.
Когда мы вышли из дома, первое, что бросилось в глаза, – белый лимузин. За рулём сидел лысый худой старик в светлом костюме. Стильненько! Немного портила вид стоящая рядом бюджетная иномарка.
– Наше вам! – дед улыбнулся, показав слишком белые и слишком ровные зубы. – Влад, у тебя потрясающая невеста. Не боишься, что украду?
Ну вот, началось! Я понятия не имею, кто этот развязный старикан и как себя с ним вести.
– Я тебе украду! – засмеялась Татьяна Васильевна.
Влад спокойно улыбнулся старику.
– Мам, вообще-то не стоило напрягать шефа, – тихо сказал он. – Василий Игнатьевич – не личный шофёр.
– Какие глупости, – пропела Татьяна Васильевна. – Он сам сказал, что с удовольствием покатает сегодня молодых на лимузине. Свадьба сотрудников НИИ – это такая редкость, – мечтательно добавила она.
У меня сложилось стойкое ощущение, что дама в ближайшем будущем планирует ещё одну свадьбу сотрудников НИИ. Во всяком случае, на шефа она смотрела очень выразительно.
Я скользнула взглядом по просторному двору. Клумбы, над которыми поработал дизайнер, маленький пруд с золотыми рыбками, асфальтированная дорожка, летний столик и два стула под крышей-грибком… Мне определённо тут нравится. Интересно, в каком районе находится дом?
Огорожено все это великолепие было высоченным забором, так что соседи и случайные прохожие могли видеть только верхнюю часть второго этажа дома. Дом, кстати, внимания не привлекал. Серый, кирпичный, без украшений. Глянешь и забудешь, тем более, что двухэтажные частные дома в городе не редкость.
Дом я рассматривала уже из роскошного салона лимузина. Мы с Владом устроились на заднем сидении, и он привычным движением одной рукой приобнял меня, а другой взял за руку.
Татьяна Васильевна села рядом с водителем. Он только её шеф или и мой тоже? Жаль, не могу ни о чем спросить у Влада. Придётся внимательно всех слушать и помалкивать.
– Ну что, готовы? Сегодня весь день будем кричать вам: «Горько!», – весело пообещал дед.
Машина медленно подъехала к забору, и он без какого-либо сигнала разъехался в стороны.
– А то тебе их «Горько» на работе не хватает! – хмыкнула будущая свекровь.
– На работе этого в переизбытке, особенно когда парочка ещё и в кабинете запирается, – её шеф рассмеялся. – А вот на свадьбе в самый раз будет.
Странные отношения и порядки в их загадочном НИИ. Сотрудники целуются у всех на глазах и закрываются в кабинете? Ну, допустим, всякое бывает, только я не думала, что начальство может так лояльно на это смотреть.
– Кстати о работе, Василий Игнатьевич, – тут же откликнулся Влад. – Мы с Алисой хотели взять отгул на завтра.
– Ну и гуляйте, – благодушно ответил шеф. Значит, он и наш шеф тоже. – Святое дело! Можете и три дня на работе не появляться. Карту города уже видели?
Мне стало не по себе.
– Да, вроде ничего серьёзного, – не моргнув, сказал Влад.
– Вот и я о том же. Гуляйте спокойно, – он хмыкнул. – Отдел принял решение не тратить время и не проверять незначительные изменения, раз уж они произошли в лучшую сторону. Когда выйдете, переключайтесь на обычные проблемы. Кстати, заметили, что самые серьезные изменения связаны с вашим районом и с НИИ?
– Да, а ещё с домом матери Алисы, – совершенно спокойно ответил Влад. – Но, видимо, изменения сделаны очень качественно, мы пока не можем их заметить.
Моя рука дрогнула, Влад сжал её крепче.
– Вот и нечего было бросать Мойре вызов, – фыркнула Татьяна Васильевна. – Додумались: искать Лахесис и пытаться ей помешать! Это вам не зарвавшаяся ведьма-самоучка.
– Да, судя по всему, Мойра обладает своеобразным чувством юмора, – заметил Василий Игнатьевич. – Нечто изменила в реальности так, чтобы никто этого не осознал, но оставила чёткий след на карте. Мол, ловите загадку и ломайте себе головы.
– А если кто-то осознаёт изменения? – хрипловато спросила я.
Я же в НИИ «человек с улицы», могу позволить себе уточняющий вопрос. В конце концов, можно будет списать мои странности на проделки Мойры. Забыла я кое-что из своей работы, так это Лахесис постаралась.
– Очень сомнительно, – ответил Василий Игнатьевич. – Но если вдруг кто-то видит изменения реальности, возможны два варианта. Первый, наиболее вероятный, – Лахесис специально оставила человеку память о прошлом. Забавы ради или чтобы чему-то научить, например. Кто разберёт, чем может руководствоваться Мойра. А второй – реальность изменена не полностью, это пробный её вариант, что-то вроде черновика. Представь себе вязание. Мастерица пробует новый узор, а если не понравится – распускает его и делает другой, более удачный.
Ой, надеюсь, что Мойра решила оставить мне память, чтобы чему-то научить. Я ведь усомнилась вчера в её талантах свахи. Что она сказала? Что знает, с кем меня знакомить. Я с ужасом представила, как каждое утро просыпаюсь в новом доме, с новым женихом. Неважно, оставили мне память забавы ради или чтобы меня проучить, но только не надо создавать новых узоров.
– Второе изменение реальности очень сомнительно, – продолжил Николай Игнатьевич. – Приборы показывают, что Мойра исчезла из города. Её присутствие не обнаружено в радиусе тысячи километров.
– Да, возможно, Лахесис уже не помнит о сделанном, – Влад погладил мою руку. – Она могла податься на другой континент или вообще вернуться к сестрам.
Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Мне тоже кажется, что странная сваха с вязальными спицами вряд ли станет долго заниматься моими делами. Жаль, что я от растерянности не спросила у Влада, кто такая Мойра. Лахесис – это, как я понимаю, её имя. Я наконец вспомнила, что Мойра в мифологии – богиня, которая прядет нить судьбы. Вернее, их там три сестры, и каждая что-то делает с нитями. Но ведь не о древней богине разговаривают сейчас в роскошном автомобиле три научных сотрудника. И хихикающая старуха с котом, самоваром и вязанием никак не ассоциировалась у меня с божеством.
Сейчас главная проблема – благополучно пережить свадьбу. Автомобиль уже прокатился по идеально ровной дороге мимо домов за высокими заборами и выехал под поднятым шлагбаумом… На трассу? Я поморгала. Так дом Влада ещё и за городом? Вон и дорожный указатель: до города пятнадцать километров.
– Может, ускорить путь? – прощебетала моя будущая свекровь.
– Не увлекайся, – с нажимом произнёс Василий Игнатьевич. – Приборы нашего института используются только в служебных целях. Или с моего личного разрешения в особых случаях, – нехотя добавил он. – Сейчас такого случая не наблюдается.
Я мягко высвободила у Влада руки и открыла крохотную белую сумочку. Меня ожидал неприятный сюрприз: телефон оказался запаролен. Я попробовала забить, как пароль, дату рождения – ошибка. Влад молча взял телефон из моей руки и быстро вбил какую-то комбинацию цифр и букв. Я кинула на него благодарный взгляд.
Значок интернета на незнакомом телефоне нашёлся достаточно быстро. Я вбила в поисковик «Мойра Лахесис». Влад продолжал одной рукой обнимать меня. Я ощутила его дыхание у виска. Видимо, в его памяти смотреть вместе со мной на экран моего телефона было в порядке вещей. Ладно, пусть смотрит, мне нечего скрывать. Главную тайну Влад уже знает.
Я открыла первую попавшуюся вкладку и, затаив дыхание, начала читать.
«Мойры – в древнегреческой мифологии богини судьбы. В «Илиаде» и «Одиссее» Гомера упоминалась одна из них, однако в Древней Греции считалось, что у каждого человека есть своя Мойра. С развитием олимпийской религии Мойры стали упоминаться как три сестры…»
Я быстро скользила взглядом по тексту, изобилующему повторами слова "Мойра". Одна из сестёр, Клото, пряла нить жизни, другая, Атропос, эту нить перерезала. С этими двумя все понятно – они отвечали за рождение и смерть. А вот третья Мойра, Лахесис, в древнегреческой мифологии определяла судьбу: не глядя, сплетала нити разных людей между собой.
За много веков она вполне была в состоянии научиться вязать на спицах. А ещё могла начать обращать внимание на тех, чьи судьбы переплетает, и для развлечения поработать свахой, составляя пары «без всяких новомодных штучек» вроде компьютера и картотеки. Действительно, зачем ей картотека, если в ее распоряжении все люди мира?
Я ткнула пальцем в статью и вопросительно взглянула на Влада. Он кивнул.
Ну вот, с Мойрой более-менее понятно. А вот с женихом, свадьбой и НИИ ещё разбираться и разбираться.
Лимузин остановился на парковке перед загсом. У входа было шумно, здесь собралась празднично одетая толпа. Над ней сияли дешёвой искусственной позолотой на фасаде здания два гигантских толстых обручальных кольца. Я нервно уставилась на них, мысленно повторяя как аутотренинг: «Если что, развестись всегда успеешь».
Из машины я вышла как в тумане, опираясь на твёрдую руку Влада. Толпа приветственно взвыла, все ринулись в нашу сторону. Через несколько секунд люди окружили нас, вокруг стоял радостный гул голосов. Это что – всё наши гости? Да их же тут больше сотни, и знакомых лиц я почти не вижу.
Какая-то девушка, пробившись в первые ряды, начала курлыкать, какая я красивая невеста. Сладко так, я бы даже сказала, чересчур сладенько. А всё, что чересчур, вызывает подозрения. Я машинально ответила ей дежурным комплиментом, стараясь не слишком откровенно пялиться на девицу. Высокая, эффектная шатенка в длинном алом платье продолжала чирикать медовым голоском:
– Татьяна просто чудо сотворила с твоей внешностью, сделала из тебя такую красавицу. Правда, Влад?
– Не вижу разницы, – суховато ответил он.
Шатенку быстро оттеснили другие гости, какие-то люди говорили, как все чудесно, прекрасно, и погода благоприятствует, и мы такая идеальная пара… Я кивала, растягивая губы в улыбке. В стороне шеф что-то сердито высказывал красотке в алом платье.
Любопытно, кто эта девица? Родственница Влада? Коллега? Или и то, и другое? Попозже спрошу, не нравится она мне. Скользкая какая-то, сладенькая до противности, и с удовольствием прошлась между делом по моей вполне нормальной внешности, да ещё и Влада в соучастники пыталась привлечь.
Откуда-то из толпы возникли мама с Николаем Павловичем – чинно, под ручку. Мамуля с ходу выдала:
– Ну вот, наконец-то вы решили расписаться. Сколько я вам говорила: всё должно быть, как у нормальных людей!
Ну хоть что-то осталось неизменным. Мама ведёт себя так, будто я – дитя неразумное, и мне обязательно нужно рассказать, что для меня будет лучше. И неважно, что вокруг полно народу.
– Оленька, – предостерегающе произнёс Николай Павлович.
– Мы за вас так рады, так рады… – тут же сменила тон мамуля.
Я с благодарностью взглянула на соседа. Никогда бы не подумала, что он может повлиять на мою маму.
Откуда-то зазвучала музыка – конечно, марш Мендельсона. Гости расступились. Перед нами лежала длинная бежевая ковровая дорожка, ведущая в двери загса. Влад взглянул на ковер с удивлением, потом выразительно посмотрел на худенькую невзрачную женщину.
– Нити памяти, настроенные только на вас двоих, – она кивнула. – Чтобы помнили этот момент всю жизнь.
– Ах, как романтично, – пропела шатенка в алом.
– С ума сойти, Клара! – покосившись на мою маму, прошептала Татьяна Васильевна. – Это же несколько дней работы!
– Ну такие события тоже нечасто бывают, – мягко улыбнулась женщина. – Для своих можно и постараться. Мы же обещали устроить незабываемую свадьбу. Ты – со своими косметическими и бытовыми образцами, я – с нитями. И от каждой кафедры будет свой сюрприз.
Незабываемую свадьбу? Не знаю, у кого тут какая память, а я и без волшебного бежевого коврика не забуду этот день! Мало того, что я не знаю и десятую часть гостей, они ещё и сюрпризы подготовили.
Влад уверенно завёл меня на ковровую дорожку, и мы двинулись к ступенькам загса.
Все снова было как в тумане. Только свадебный марш звучал все торжественнее и мощнее. Звучал так, будто рядом играл настоящий живой оркестр. Живую музыку ни с чем не спутаешь, я была полностью уверена, что это – не аудиозапись. Однако музыкантов не было видно, а звуки, пока мы шли через холл загса к распахнутым дверям зала, не приближались и не отдалялись. Музыка словно рождалась из воздуха над нашими головами, сопровождая каждый наш шаг.
– Марш тоже сюрприз из вашего НИИ? – еле слышно шепнула я Владу.
Он кивнул и деловито поправил:
– Из нашего НИИ, – подчёркивая слово «нашего». И добавил: – Сергей, парень в наушниках.
Я прошлась взглядом по толпе. Парень в наушниках среди гостей был только один, и спутать его с кем-либо было бы невозможно. Впрочем, не заметить – тоже. Длинноволосый парнишка лет двадцати в чёрной футболке с изображением какой-то молодёжной группы и рваных джинсовых шортах сильно выделялся среди празднично одетых гостей. Наушники на нем были надеты очень заметные, с ободом через голову. К ним не присоединялись никакие провода. Выражение лица у заметного гостя было сосредоточенное. Почти уверена, что наушники парня – какая-то магическая штучка вроде «расширителя» у Татьяны Васильевны.
Невзрачная ковровая дорожка тянулась до самого стола, за которым нас ожидала дама в строгом костюме.
– Дорогие Алиса и Владомир, – начала она с таким видом, будто сегодня самый счастливый день в её жизни.
Я покосилась на жениха. Владомир, значит? Татьяна Васильевна выбрала для сына оригинальное имя.
– В этот знаменательный день… Создать семью… Серьезное решение… В горе и в радости… – долетало до меня как сквозь вату.
Марш Мендельсона сменился трогательной, нежной мелодией у скрипок. Влад успокаивающе сжал мою руку. Наверное, выгляжу я сейчас не слишком уверенно.
– В знак вашей взаимной любви обменяйтесь кольцами…
Какой ещё любви?! Я глубоко вздохнула. Сопротивление будет выглядеть, по меньшей мере, странно. Влад надел мне на безымянный палец широкое обручальное кольцо. Я заставила себя взять из коробочки кольцо побольше и надеть его на палец жениха.
В книге расписывалась, почти не глядя, – там, куда ткнула ногтем дама в строгом костюме. Гости зашумели, раздались нестройное, но громкое и воодушевленное: «Ура!», – а за ним – то, чего я ждала с опаской:
– Горько!
Дама из загса пыталась что-то сказать, но её голос тонул в общем нарастающем гуле. В воздухе ликующе зазвучал хор, который в Европе на свадьбах исполняют так же часто, как у нас – марш Мендельсона. В нескольких точках зала захлопали пробки, вылетающие из бутылок шампанского.
– Горько! Горько!
Влад обнял меня, его глаза улыбались. Всегда думала, что первый поцелуй пары – дело очень личное, интимное. А теперь мне нужно при многочисленных свидетелях целоваться с мужчиной, которого я впервые увидела несколько часов назад. Первый поцелуй на собственной свадьбе! Рассказать кому – не поверят.
Влад приник губами к моим губам. Нежный поцелуй быстро перешёл в страстный, чувственный, и отрываться мне от Влада совсем не хотелось. Надо признать, к еле знакомому мужу меня тянет со страшной силой. Я машинально вцепилась в его твёрдое плечо. От Влада пахло кофе и чем-то горьковатым, очень приятным. Прижимаясь сильнее, я ощутила бедром, что твёрдое у моего мужа не только плечо.
– Тридцать, тридцать один… – азартно считали гости.
Влад неохотно отстранился. И правильно, лучше продолжим вечером, без любопытных зрителей. Кажется, новая реальность совсем неплоха. По крайней мере, муж мне очень даже нравится.