Я со вздохом выпрямила спину и расправила плечи. Оторвавшись от чистки столов, обвела трактир усталым взглядом и грустно улыбнулась. Тени становились все длиннее: близился вечер, и я облегченно вздохнула. Скоро рабочий день закончится, и мне, наконец-то, удастся отдохнуть.
Жизнь в трактире уже стала немного привычной, хотя, если бы кто-то месяц назад сказал, что я когда-нибудь стану обычной подавальщицей, это вызвало бы смех. Но жизнь изменилась той страшной ночью, когда в наш дом пришли убийцы. Я не видела их лиц. Мама успела спрятать меня в потайной комнате. Но я уже никогда не забуду как увидела мертвые лица родных, когда осмелилась выйти…
Я выбежала из дома без оглядки, не взяв с собой ни денег, ни сменной одежды. Неслась прочь, не чувствуя, как по щекам текут слезы до тех пор, пока не лишилась сознания. А когда очнулась, то поняла, что моя привычная жизнь разрушена. Я осталась одна в этом мире.
Выйдя на тракт, я бесцельно брела несколько дней вдоль унылой колеи, пока не заметила трактир. Жажда и голод подтолкнули к двери, и хозяин придорожного заведения, заметив меня на пороге, сразу смекнул, что что-то случилось. Мужчина был добр. Накормив меня остатками еды, которые остались после постояльцев, он осторожно начал расспрашивать о причинах, заставивших меня оказаться так далеко от города.
После того, как я рассказала свою страшную историю мне не стало легче. Слезы так и душили. Зная, что идти мне теперь некуда, трактирщик выделил мне комнату, а утром предложил помогать ему в зале.
Теперь я не только лишилась родителей и дома, но и работала в трактире. Меня все реже мучили кошмары. Жизнь потихоньку начинала входить в спокойное русло, но иногда по вечерам я вспоминала прошлое и грустила.
Трактирщик Берд сказав, что негоже девке носить тряпье, выделил мне сменную одежду: длинную юбку и яркую рубаху, оставшиеся после покойной жены. Я была благодарна ему за все: и за кров, и за еду, и за теплое отношение.
Закончив чистить стол, я стерла со лба пот и сняла фартук. За окном послышался топот копыт. Взглянув в окно, я увидела дюжину всадников, едущих по тракту. Их плащи неистово трепал холодный ветер, пришедший с Ледяного моря.
– Берд! – снова натягивая фартук, позвала я. – К нам посетители!
Трактирщик вышел из-за стойки и тоже посмотрел в окно.
– Какие-то они подозрительные, – прошептал Берд, окидывая цепким взглядом приближающихся конников. – Впервые вижу, чтобы так одевались. Вот что, Ари. Помоги принять гостей, а уже потом отдохнешь. Что-то их слишком много. Сдается мне – не справлюсь я один.
Я кивнула, пригладила волосы и изобразила улыбку. С хозяином я не спорила – если надо, то надо. Все-таки теперь от него в моей жизни многое зависит.
Двери распахнулись и в трактир вошли одетые в широкие шаровары воины, почти на всех – тюрбаны. Единственное, что на них было из привычной для этих мест одежды – длинные подбитые мехом плащи, из-под которых выглядывали широкие сабли. И лишь один выделялся, будто бы ворон среди воробья: высокий, одетый во все черное воин с серыми глазами и крупными чертами лица. В движениях незнакомца сквозила какая-то завораживающая грациозность.
– Старик, неси-ка нам все, что есть в закромах и погорячее! – садясь за широкий деревянный стол, приказал один из приезжих. Мужик сильно отличался от всех остальных ну хотя бы тем, что у него отсутствовал кончик носа. – И вина не забудь, да пошевеливайся!
«Лишился его в бою, – подумала я. – Срез давний, успел зарубцеваться. По крайней мере, на гниющую хворь не похоже».
– Не стой столбом, – отдернул меня Берд, наградив ревнивым взглядом.
Я опомнилась и последовала за хозяином заведения. Берд вытаскивал из кладовой продукты, разогревал похлебку и сгружал на подносы, мне оставалось лишь выносить еду и расставлять перед гостями.
Поставив последнюю миску на стол, пожелала гостям приятного аппетита и намеревалась покинуть зал, но один из мужчин вдруг обхватил меня за талию не позволяя сдвинуться с места.
– Побудь с нами, малышка, – прогнусавил он, пожирая меня сальным взглядом. – Мы все уже и не помним, когда в последний раз были в женском обществе…
– Мне идти надо.
Я дернулась, пытаясь вырваться из объятий гостя, но сильные руки притянули ближе, усадили на мужские колени. Почувствовав сильный перегар, поморщилась и взглянув мужику в лицо. Какой же он противный, вонючий, мерзкий…
Мужик видимо уловил мои эмоции, улыбнулся, показывая ряд почерневших зубов:
– Не кривись, голубка, у меня и деньги есть… Не бойся, не обижу.
Мужская ладонь медленно спустилась ниже талии, крепко сжала ягодицы. Я обвела гостей молящим взглядом в поисках защиты, но наткнулась лишь на ухмыляющиеся рожи. И лишь один гость, облаченный во все черное и сидевший чуть поодаль от остальных, наградил меня сочувствующим взглядом. Но и он молчал, не желая вмешиваться, и я поняла – от этих грязных свиней помощи не дождаться. Надо как-то выкручиваться, но как?
– Я принесу еще вина, – ляпнула первое, что пришло в голову. – Вон, кувшин на столе совсем пуст.
– Никуда ты не пойдешь, – мужик начинал злиться. – Разве что за угол со мной.
Я вспыхнула. Стать женщиной за углом трактира, да еще и под этим грязным мужиком как-то не входило в мои планы.
Тем временем он грубо схватил меня за затылок и, притянув ближе, смачно поцеловал. Раздался дружный одобрительный хохот. Во мне вспыхнула ярость. Я резко отстранилась, с размаха ударила охальника по лицу и бросилась прочь.
Но не тут-то было…
Огромная пятерня больно схватила за волосы, резко дернула назад. Я не удержала равновесия и завалилась спиной на стол. В лопатку врезался черепок от разбитого кувшина, но этой боли я не заметила.
– Сука! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Лицо мужчины исказила ярость. Он угрожающе навис надо мной и потянулся к юбке. Затрещала ткань, поддаваясь. Вокруг раздавались улюлюканья. Собравшиеся подбадривали товарища, кто-то откровенно предвкушал скорое участие в предстоящей оргии.
– Не трогай меня! – правой рукой я нащупала осколок черепка и выставила вперед, намереваясь если не убить, то хотя бы покалечить своего обидчика.
Все тело тряслось от страха. Я судорожно вдохнула, попыталась прикрыть наготу, но юбка была безвозвратно испорчена.
– Что здесь происходит?! – привлеченный шумом в зал выбежал Берд. В руке он сжимал увесистую дубину. Окинув помещение беглым взглядом, трактирщик вмиг осознал, что происходит. – А ну убирайтесь отсюда, пока целы! Пошли вон, иначе я за себя не ручаюсь…
Мужчина, удерживающий меня, засмеялся:
– И что ты сделаешь? Забьешь нас всех своей дубиной? Не мешай!
Последние слова были произнесены с угрозой, и хозяин трактира попятился. Но бросив еще один взгляд на меня, решительно пошел в наступление. Умело орудуя дубиной, он успел положить троих, прежде чем упал сам пронзенный саблей одного из злополучных гостей.
Я в ужасе смотрела на то, как мой работодатель, истекая кровью, упал на пол. Пронзивший его мужчина пару раз пнул обмякшее тело, желая удостовериться, что тот больше не встанет.
– Нет больше защитничков, сука? – он дернул меня за волосы. – Продолжим?
Не дожидаясь ответа, стянул с себя прелые портки, но неожиданный удар в челюсть отбросил его на пару шагов.
В трактире повисла тишина. Все недоуменно пялились на затянутого во все черное воина, положившего руки на рукояти парных мечей.
Первым пришел в себя пострадавший:
– Ополоумел, что ли, Змей? Если хотел первым попользоваться девчонкой, так бы и сказал. Нет, кулаками сразу махать!
«Странное имечко», – отстраненно подумала я, глядя на мертвое тело трактирщика. От ужаса я не могла толком даже дышать. Они убили его! Просто убили….
Воин обвел пристальным взглядом собравшихся. В глубине его серых глаз я заметила плохо скрытое презрение. Лицо же мужчины оставалось спокойным.
– Трактирные девки не отказываются от оплаченной ночи, – тихо произнес он, но его услышали все. – Девчонка невинна, да к тому же смазлива. На рынке за такую можно заработать не меньше пятидесяти золотых. Не знаю как вы, а я от этих монет отказываться не намерен.
Мужчина, вставший на мою «защиту», посмотрел на того, у кого отсутствовал кончик носа, и я поняла, кто на самом деле командует шайкой. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем главарь кивнул и посмотрел на неудачного насильника:
– Ладно, Сэрд. Через пару дней будет достаточно девок, там и оторвешься. Вяжите девку. Трактир сжечь, – велел он и первым вышел на улицу.
Мне быстро связали руки и поволокли прочь из трактира. Так же, не церемонясь, перекинули через седло коня.
Между тем бандиты вытащили из трактира все ценное, что только могли увезти и сели на коней. Всадником коня, на котором словно мешок с трухой я лежала, был все тот же черный воин. Кавалькада отъехала от трактира на почтительное расстояние, когда я увидела зарево пожара. Трактир весело горел, и мне слышался треск огня сквозь мерный стук копыт. Горизонт тоже окрасился красной зарею, будто небо отражало зарево пожара.
***
В лицо хлестал порывистый ветер, окропляя дождевой моросью. Я зажмурилась не в силах больше терпеть длительную езду, лежа поперек седла. Все тело болело и ныло, требуя покоя, а разум снова отказывался верить в произошедшее. В сознании не укладывалось, почему именно на мою голову сыплются все беды. Не могла понять, почему судьба снова забавляется, будто я самая интересная игрушка и развлекаться больше нечем.
Наконец дождь прекратился. Сумерки быстро опускались на землю. Решив устроить ночевку, всадники остановились на окраине широкого поля и развели костер. Гремели кружки, раздавались смешки, а иногда и вовсе бандиты заходились хохотом.
Я сидела чуть дальше от костра и с ненавистью смотрела на мужчин, надеясь, что перепив вина, похитители уснут, и мне удастся сбежать. Вот только ночь все длилась, луна выплыла из-за туч, освещая своим ликом землю, а бандиты от спиртного практически не разомлели.
От костра отделилась фигура и направилась в мою сторону. Я сжалась. Мысли в голове метались как перепуганные птицы. Зачем он идет? Что ему нужно? А ну как решили, что деньги им не нужны и надумали оприходовать меня прямо здесь и сейчас?
Последняя мысль оказалась слишком ужасной, чтобы оставаться на месте. Я попыталась отползти, но тут же застыла, услышав низкий и звучный голос своего «спасителя»:
– Стоять! Не бойся, я еды тебе принес.
И действительно, в его руках дымилась чашка чего-то жидкого и приятно пахнущего. Но вопреки тому, что нутро отчаянно требовало пищи, я отрицательно качнула головой. Не приму ничего от своих мучителей. Лучше от голода помру, но не стану подобно собаке принимать кость из хозяйских рук.
– А теперь послушай меня внимательно, – воин присел рядом, так и не выпустив из рук чашки. – Тебе сохранили жизнь лишь потому что ты ценный товар. Если ты не будешь есть, то тебя начнут кормить насильно, нажимая на челюсть, чтобы открыть рот. Так есть будет приятнее?
Я промолчала, зло посмотрев на воина. Он спас меня, лишь чтобы нажиться на продаже, не от жалости. Должно быть, воин прочел в моих глазах презрение и оттого отвел взгляд.
– Ешь, – поставив чашку рядом со мной, он поднялся, намереваясь уйти. – Силы еще понадобятся.
– Я не хочу быть рабыней, – прошептала я.
– Никто не хочет такой участи. И вообще, люди не выбирают свою судьбу, но изменить ее они в силах.
Шаги Змея затихли, он ушел, оставив меня наедине с невеселыми мыслями. А ведь и правда все еще может измениться. Не стоит отчаиваться, опускать руки и безропотно покоряться судьбе. В конце концов, я могу попытаться сбежать и силы действительно понадобятся…
Решив так, я поела. Вскоре вернулся Змей и, достав из-за пояса моток веревки, привязал меня к себе.
– На тот случай, если надумаешь бежать, – невозмутимо пояснил он.
Дожидаясь пока мой «спаситель» уснет, я не заметила, как и сама провалилась в сон. Все-таки ужасная ночь и тряска весь последующий день дали о себе знать.
Проснулась я уже ранним утром в крепких объятиях воина. Мужчина еще спал, его грудь мерно вздымалась и опускалась.
Отпрянув от него как от прокаженного, я запуталась в веревке и, потеряв равновесие, шмякнулась на задницу.
Мужчина хмыкнул, встал, схватил меня за руку и рывком поставил на землю.
– Да не бойся ты. Хотел бы позабавиться – не стал бы спасать.
– Ты спас меня не из жалости. – Я насупилась и с вызовом посмотрела в лицо воина. – Спас, чтобы получить за меня побольше монет!
Мужчина поморщился, но на вызов не ответил.
Весь день мы ехали молча. В этот раз я сидела впереди воина. Иногда я ловила на себе похотливый взгляд Сэрда и понимала – лишь Змей мешает бандиту закончить начатое.
Солнечный свет уже шел на убыль, когда вдалеке показались городские стены. Куда меня везут, я не знала, но понимала, что ничего хорошего впереди ждать не стоит.
– Куда вы направляетесь? – все-таки решила я нарушить молчание. Слишком тягостной становилась неизвестность.
– В порт, – был бесстрастным ответ.
– Меня увезут в Снежную империю? – голос дрогнул. Ведь если так, то вернуться на Южный континент будет сложно.
– Все зависит от того, кто тебя купит.
Когда кавалькада добралась до порта, ночь уже вступила в свои права и рассыпала по небу звезды. Разбойникам пришлось заночевать у городских стен. Как и в прошлый раз Змей привязал меня к себе и в молчании улегся спать, отдав мне свою кошму.
Долгое время я лежала, мрачно созерцая звездное небо. Мысли то и дело возвращались к спящему рядом воину. Он не был похож на остальных бандитов. В нем отсутствовала грубость, движения казались плавными, нереальными. Сравнивая его и остальных бандюг, я снова и снова задавалась вопросами: что он делает среди них и зачем ему это? У него явно есть какая-то цель заставляющая терпеть эту отвратительную компанию, но какая?
Так, терзая собственный рассудок, я все же провалилась в зыбкий сон, а проснулась от тепла. На расстоянии вытянутой руки горел костер, сухие ветки трещали, редкие искры устремлялись вверх, но поднявшись на пару-тройку локтей, гасли. Рядом с огнем сидел Змей и грел озябшие руки. Он даже не взглянул в мою сторону, хотя я не сомневалась – он знает, что я уже не сплю.
«Странный он какой-то, – вдруг подумалось мне. – Чужой, отдаленный, словно и не из этого мира вовсе…»
***
Разбойники въехали в порт ранним утром. Стражник на воротах принял протянутый главарем медяк и пропустил отряд в город, даже не взглянув на мои связанные руки. К сожалению, подобное здесь было привычно, и никто не обращал внимания на еще одну рабыню, привезенную хозяином на рынок.
В порту было многолюдно. Снующие вокруг горожане не спешили уступить конным дорогу, и бандитам пришлось спешиться. Змей тоже шел, ведя своего рысака под уздцы. Конь прядал ушами, настороженно косился на горожан, но подчинялся железной хватке хозяина.
Я огляделась. В такой толпе легко потеряться…
Пришедшая мысль вдохнула в меня надежду. Ну и что, что руки связаны? Сбежав от похитителей, я смогу перерезать путы и освободиться.
Я снова покосилась на Змея, но тот сосредоточенно шел вперед, прокладывая себе дорогу сквозь толпу и не оборачивался.
Решившись, я перекинула ногу через холку коня и соскользнула вниз. С трудом удержала равновесие и, не медля, бросилась в гущу народа. Бежать было тяжело: руки связаны, локтями особо не поработаешь. Рваная юбка мешала движению. Пару раз я падала на мостовую, поднималась и снова продолжала бежать. Наконец ноги вынесли меня на безлюдную улицу.
Здесь я остановилась отдышаться. Легкие горели, в боку сильно кололо, а по телу струился липкий пот. Мне не верилось, что я все-таки смогла уйти от похитителей и избежать участи рабыни. Чуть успокоившись, огляделась в поисках чего-нибудь острого, чем можно было бы перерезать путы, но ничего подходящего не нашлось.
«Ничего, – подумалось мне, – я что-нибудь придумаю. Обязательно».
Я встала и, едва переставляя ноги, побрела вдоль улицы. Сил почти не осталось, все тело трясло крупной дрожью.
– Далеко собралась?
Голос Змея прозвучал неожиданно, заставив сердце пропустить пару ударов. Я оглянулась, увидела воина и, не разбирая дороги, снова бросилась бежать.
Как?! Как он смог подкрасться ко мне так бесшумно? Как вообще нашел? Ведь я пробежала добрых полгорода, прежде чем остановилась.
Я бежала, не смея оглянуться, а по раскрасневшимся щекам катились злые слезы. Ведь мне не спрятаться, не скрыться от этого человека. Да и от человека ли?..
Сильный рывок оборвал бег. Я упала, разбив колени и поцарапав ладони. Сверху навалилось тяжелое тело, мужские руки стиснули, не давая пошевелиться. Я закричала, забилась что есть сил, но все тщетно. Змей держал крепко, ни один мускул не дрогнул на его бесстрастном лице.
– Почему ты не хочешь принять свою судьбу? – низкий звучный голос прозвучал спокойно и размеренно, будто мужчина и не гнался за пленницей. – Почему отвергаешь то, что предначертано?
– Совсем идиот?! – хрипло выдохнула я, задыхаясь. Горло нещадно саднило. – Кто же примет такую участь? Кто?! Ты – гнусный разбойник, зарабатывающий на чужих несчастьях!
Последние слова я выплюнула, даже не пытаясь скрыть презрение.
– Считай, как хочешь. – Змей встал и рывком поставил меня на ноги. – Пошли.
Воин вел меня на рынок, крепко держа за локоть, и я отчего-то не сомневалась – вырваться уже не удастся.
Мы быстро прошли мимо лотков с рыбой, свернули в оружейный ряд, но и здесь надолго не задержались. Мужчина потянул меня дальше и, наконец, вывел на рынок рабов.
Здесь продавали мужчин, женщин и детей разной национальности и комплекции. Я заметила среди рабов даже стариков.
– Наконец-то! – Главарь встретил их в самом начале рынка. Глаза его блестели в предвкушении золотых монет. – А я с парнями поспорил, сможешь ли ты поймать эту сучку или нет.
– И кто же оказался прав? – как-то уж совсем безразлично поинтересовался воин, даже не удостоив товарища взглядом.
– Обижаешь, конечно же, я!
С этими словами он поволок меня к грубому деревянному помосту, возле которого стоял жуликоватый оценщик. Торговец окинул мое тело внимательным взглядом, скривился и выдал сумму в десять золотых. Главарь бандитов тут же вступил с ним в спор стараясь набить цену, но я уже не прислушивалась к этому спору. Пытаясь отдышаться и унять бешеный стук сердца, переводила взгляд от одного унылого и равнодушного лица раба на другое. На каждом из них были железные цепи и ошейники. Скоро и на меня примерят такой же…
– Тридцать и не меньше! – яростно сверля взглядом торговца, заявил главарь. – Иначе, клянусь своей бородой, я продам ее твоему соседу.
– Хорошо-хорошо, – примирительно закивал оценщик, боясь, что сорвется выгодная сделка. – Я дам за нее столько, сколько ты просишь. Но если товар порченный…
– Чтоб мне в Яму провалиться!
Мешочек с золотом перекочевал из одних рук в другие, и главарь вместе со Змеем ушел, оставив меня с торговцем. Мужик долго причитал и цокал языком, оглядывая ссадины на моих руках и ногах. Затем сорвал с меня остатки одежды и отправил на помост к таким же невольникам.
Я не сопротивлялась, лишь распустила волосы, чтобы хоть немного прикрыть наготу. Подобно короткому плащу черные кудри рассыпались по стройному гибкому телу, спрятав девичьи прелести от жадных мужских взглядов. После того как фигура Змея растворилась в толпе на меня накатило странное равнодушие. Я до последнего надеялась… На что? На этот вопрос я и сама бы не смогла ответить.
***
Ощупав и придирчиво осмотрев, меня купил дородный купец. Затем его рабы накинули на мои плечи тонкий халат и отвели к палантину. Небольшая процессия из слуг, рабов и телохранителей купца двинулась прочь от рынка.
Устроившись на подушках, я смотрела на встречающихся по пути горожан, проплывающие мимо лавки, богатые дома и питейные заведения, но не замечала городской красоты. Все, что меня интересовало на данный момент, так это что будет дальше?
Вскоре паланкин остановился возле высокого красивого дома с новой черепичной крышей. Меня ввели внутрь помещения и тут же отдали под опеку двум толстым бабенкам. Те, недолго думая, усадили меня в бадью с водой, желая отмыть и привести в должный порядок. А после купания долго растирали всевозможными маслами и расчесывали волосы. В конце концов, женщины решили возвести на моей голове высокую прическу, заколов непослушные локоны острыми шпильками.
Когда все было готово, служанки удовлетворенно вздохнули.
– Чего киснешь? – нахмурилась одна из них. – Радуйся, что тебе предстоит разделить ложе с самим послом, а не с обычным конюхом. Говорят, Сынь Сиян обычно щедр со своими любимицами и порой дарит им дорогие подарки.
Я промолчала, да и что тут ответить? Каждому свое.
– Уже темнеет, – выглянув в окно, произнесла вторая. – Мы опаздываем.
Меня быстро облачили в синие полупрозрачные шаровары, блузу, тонкий шелковый халат и повели в хозяйскую опочивальню. Едва я ступила за порог, дверь захлопнулась. Дернув дверную ручку, поняла, что заперта и огляделась.
Я находилась в просторной и богатой комнате: в углу горел камин, стены и полы покрыты коврами, вытканными умелыми руками первых искусниц империи, в центре располагалась огромная кровать с балдахином.
Я присела на краешек постели, с замиранием сердца ожидая прихода посла. Через некоторое время замок громко щелкнул и створки отворились. Представший передо мной заплывший жиром мужчина был пьян, но все-таки не настолько, чтобы забыть запереть дверь. Когда маленькие поросячьи глазки сфокусировались на моем теле, я вся сжалась и неосознанно попыталась отползти назад. Все мое существо выворачивало от омерзения и страха.
Сынь Сиян покачиваясь, залез на кровать и, грубо притянув меня к себе, накрыл своим телом. Соленые мокрые губы коснулись лица, двинулись ниже. Я попыталась оттолкнуть мужчину, высвободиться из мерзких объятий, но сильный удар кулака снова опрокинул на подушки. Рот тут же наполнился соленым привкусом крови, верхняя губа распухла. Я подавила рвущийся наружу крик. Что толку кричать, если все равно никто не поможет…
Одним движением посол раздвинул мои колени, удобнее устраиваясь перед слиянием и одновременно пытаясь освободить меня от одежды. Я зажмурилась и вдруг почувствовала, как тяжелая туша Сынь Сияна захрипела и обмякла, придавив мое тело всем весом. Пытаясь высвободиться, я испачкалась в чем-то теплом и липком. С трудом спихнув с себя тело, поняла, что посол мертв – из-под лопатки мужчины торчал длинный стилет, а простыни покрывали бурые пятна.
– Что же мне с тобой делать? – В дальнем темном углу скрываясь в тени, стоял затянутый во все черное мужчина. И хоть лицо его скрывала страшная фарфоровая маска, я сразу узнала голос говорившего. – По закону – должен убить. Такие, как я, не оставляют свидетелей, но рука почему-то не поднимается.
– Так не убивай, – выдохнула я.
– Но и отпустить тебя я тоже не могу, – словно не слыша моих слов, произнес мужчина.
Реальность вокруг дрогнула, черты комнаты поплыли, растворяясь в белесом тумане, труп Сынь Сияна исчез, а под ногами девушки разверзлась черная бездна.