Три месяца спустя
Светлана
– Привет, красотка! Хочу тебя. Сколько стоишь?
Читаю сообщение и не сразу въезжаю в смысл. А когда доходит, фыркаю возмущенно. Наверное, ошиблись номером. Кто мог прислать эту дичь?
Придвинув телефон поближе, кошусь на физичку Зою Ивановну, изучающую журнал о жизни звезд. Мы с ней в учительской одни. Сейчас она закончит читать и начнет пересказывать мне каждую статью. Я уже этот номер знаю, хоть и работаю в школе второй месяц.
«Нужно напустить занятой вид, – думаю, придвигая к себе стопку тетрадей. – Все равно их надо проверить. Диктант у десятого «А».
Открываю тетрадку, а сама внутренне содрогаюсь. Аж фыркаю от возмущения. Какая сволочь вздумала предложить мне всякую гнусь?
Палец самовольно тычет в контакт, и когда на весь экран открывается фотка, вскрикиваю от неожиданности. Склоняю голову, чтобы не заметила Зойка. И стиснув зубы, снова всматриваюсь в холеное лицо. Молодой красивый мужчина снисходительно улыбается в камеру. Все в нем вопит о богатстве. Золотые запонки с бриллиантами. Дорогой темно-синий костюм, безукоризненно сидящий на крепкой фигуре. И даже легкая небритость на худом лице выглядит ухоженно и солидно. Руслан Годаров. Человек из другой вселенной.
Мне хватает минуты на размышления. Розыгрыш! Ну конечно! Кто-то из моих знакомых постарался. Тот же Гена, которого я продинамила месяц назад, решил отыграться. Или девчонки прикалываются. В любом случае, не на ту нарвались.
– Миллион, – печатаю, усмехаясь самодовольно. И жду, когда сольется мой неведомый собеседник.
– Дорого, но приемлемо, – тут же приходит ответ. Обалдело вчитываюсь в каждую букву. Что приемлемо?! И кому? Ничего не понимаю! Бред какой-то!
Отложив телефон в сторону, возвращаюсь к проверке диктанта. Мысленно хвалю себя за находчивость. Кто бы там ни был, я его уела! Отвечать мне явно не торопятся.
«Пошел лям искать? Да, Русланчик?» – усмехаюсь довольно и, проведя пальцем по холеному лицу Руслана Артуровича, неожиданно скачиваю фотку. – «Он, конечно, красивый», – думаю я, вспоминая, как прошлым летом мы с Катькой прыгали в воду прямо под окнами Годарова.
Снова вижу Руслана. Белая рубашка небрежно расстегнута. Влажные волосы хоть и зачесаны назад, лежат крупными кудрями. На лице снисходительная улыбка.
– Мы вам не мешаем? – мысленно передразниваю саму себя и морщусь раздраженно. Барин на балкон вышли, а тут девки дворовые кланяются. Тьфу!
Словно жаркой волной накатывает злость.
«Нужно все-таки иметь чувство собственного достоинства, – вздыхаю натужно. И вернувшись к проверке, подчеркиваю ошибки. Без всякого сожаления ставлю трояк и быстро берусь за следующую тетрадь. Отвлекаться ни в коем случае нельзя. Зоя Михайловна, кажется, изучила «СтарХит» вдоль и поперек и теперь жаждет обсуждений. С кем, неважно! Были бы свободные уши. Спасибо, не надо!
– Светочка, – окликает меня физичка медовым тоном. – Посмотри, как у Аллы и Максима детки выросли. Такие милые…
Киваю, не собираясь спорить. О жизни Галкина и Пугачевой я слушать не хочу. Но, видимо, придется. Зоя начинает разглагольствовать, не обращая внимания на мой слишком занятой вид.
– Ты только глянь, – заявляет она, показывает мне фотку севшей на шпагат Волочковой. И подложив кулачок под пухлую щеку, причитает об отсутствии цензуры в печатных изданиях.
Снова киваю и слушаю из вежливости. Хотя я искренне не понимаю, зачем интересоваться чужой жизнью, когда в личной – полный бардак? Мне бы в своей разобраться. Узнать, кто прислал гнусное предложение.
Внутри все закипает, стоит только подумать о эсэмэске. Кто же так веселится? Неужели мои девчонки? Недаром вечно насмехаются надо мной и дразнят меня последней девственницей планеты.
Ну, погодите, птички!
Делаю снимок переписки и, отравив в общий чат подружкам, отправляю сообщение с множеством смайликов.
– Ваша работа?
– Русла-а-анчик! – пишет Ленка, а ей вторит Катька. – Это он тебе написал?
– Скорее Земля остановится, и Солнце упадет сверху, – пишу я, добавляя пару ехидных рожиц. – Мы обитаем в разных реальностях, девочки. Да и само предложение тухлое. Это точно не он! Руслан не мог. Лучше сразу признавайтесь.
– Не я, – тут же откликается Лена.
– И не я, – вторит ей Катька.
– Пусть перечислит! – смеются подружки. – А то болтать каждый может.
– Идите лесом, – заканчиваю я беседу и рассеянно киваю физичке. Стук в дверь спасает меня от истории Роми Шнайдер, которую сто пятьдесят лет назад бросил подлый Ален Делон. Подняв глаза на вломившегося в учительскую мужика в кашемире, сталкиваюсь с изучающим взглядом.
– А мне Розанова нужна. Светлана Дмитриевна…
– По какому вопросу? – спрашиваю строго. Хотя это простая формальность. Скорее всего, это папаша одного странного мальчика. Его родителей я вчера вызвала в школу.
– Я – отец Славы Федорова, – заявляет он, бросая на физичку раздраженный взгляд.
– Я вызывала вас, – киваю, вставая из-за стола. Говорить при Зое о проблемах ученика не хочу. Явно вмешается в разговор. Мельком оглядываю себя в зеркало. Строгий серый костюм с белой блузкой. Волосы собраны в хвост. На ногах лодочки на устойчивом каблучке. Так и должна выглядеть учительница.
Выхожу в коридор, стараясь собраться с мыслями.
– Слава очень неусидчив на уроках. Отвлекается, хамит, – тараторю, как заведенная. – Ему бы подтянуть успеваемость. А для этого…
– Нужно дополнительно заниматься с вами? – нехорошо усмехается папаша, сунув руки в карманы кашемирового пальто и всем своим видом показывая мне свое презрение. Да и кто я по сравнению с ним? Маленькая глупенькая нищебродка.
– Просто заниматься, – пожимаю плечами. – Необязательно со мной. Я не даю частных уроков.
– А вообще даете? – гадливо улыбается Федоров-старший. – Я не прочь заплатить, – оглядывает меня с ног до головы липким взглядом.
Да что за день сегодня такой! За кого меня вообще принимают?!
– Вы, кажется, сюда пришли обсудить поведение и успеваемость своего сына? – оглядываю строгим взглядом зарвавшегося типа. – Если не примете меры, в четверти будет тройка. Вот только Слава способен учиться лучше…
– Ладно-ладно, – вздыхает натужно Федоров-старший и добавляет полушепотом. – Ради вас, Светочка…
– Светлана Дмитриевна, – поправляю поспешно.
– Люблю строгих, – ухмыляется Федоров и, подмигнув, интересуется. – А вы есть в Тиндере?
– Нет, – сердито мотаю головой.
– А если найду? – раскатисто хохочет Федоров, привлекая внимание какой-то училки младших классов.
– Что вы себе позволяете? – шиплю раздраженно. – Лучше займитесь сыном. И, заслышав звонок, торопливо забегаю в учительскую. Хватаю со стола сотовый, кидаю его в сумку и, на минутку задержав дыхание, степенно иду на урок к пятому «В» объяснять построение предложений в английском языке. Люблю малявок. Они доставляют меньше хлопот.
Кошусь на часы, висящие в большом светлом холле. Половина четвертого. Осталось провести два урока, и можно идти домой.
«Тетради я так и не проверила, – входя в класс, размышляю уныло. – И до сих пор не выяснила, кто же все-таки прислал эту дурацкую эсэмску», – думаю, здороваясь с детьми. Вызываю к доске отличницу Олю Потапову и, достав телефон, снова открываю злополучный чат, надеясь найти подсказку.
Как завороженная рассматриваю фотку Руслана. Нужно стереть во избежание лишних расспросов. Телефон жужжит, и я в ужасе смотрю на новое сообщение.
– Я перевел. Проверь баланс.
Что?!
Замираю, будто по голове ударили сваей. Что?! Откуда?!
И тут же звякает эсэмэска с номера 900. Сбербанк-онлайн. Перевод – один миллион рублей от Руслана Артуровича Г.
Это что за хрень? Я вас спрашиваю!
Сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть и не напугать детей. Бред какой-то! Не иначе как действительно розыгрыш. Но миллион рублей на балансе откуда взялся? Кто его мог перечислить?
Руслан Артурович Г.
Больше некому…
Но зачем я понадобилась Руслану, когда полно легкодоступных баб? Да и он не посмеет. Не такой уж он дурак.
«Спокойнее, – твержу себе. – Скорее всего, эсэмэска фальшивая! Мошенники давно научились отправлять сообщения от Сбера и представляться его сотрудниками. Успокойся, Розанова. Наверняка скоро любитель дурацких шуток объявится сам. Вот тогда и посмеемся!»
– Светлана Дмитриевна, – окликает меня секретарь директора, стоит мне выйти в коридор после окончания уроков, – Лидия Ивановна вызывает…
– Конечно, – кивнув, быстро шагаю за ней. Сейчас последуют какие-нибудь нотации. Старший умудренный жизнью педагог учит молоденькую дурочку. Вся эта тягомотина растянется минут на сорок. Я не успею на маршрутку, и придется ждать следующую. Пока дождусь, пока доеду до нашей Мироновки… Останется время поужинать и лечь спать. Повышивать не удастся. Только тетради проверить.
Но кого бы это волновало?
Вхожу в директорский кабинет, украшенный искусственными цветами и прочей дичью, и сразу понимаю, что ничего хорошего мне тут не светит. Губы директрисы, обычно сложенные бантиком, сейчас опущены вниз. Глаза прищурены. И взгляд нехороший такой, презрительно–негодующий.
– Садитесь, Розанова, – грубо бросает она и принимается громко отчитывать. – Мы приняли вас в наш дружный коллектив, Светлана Дмитриевна, по рекомендации очень уважаемого человека. Мы не наводили о вас справки. Не проверяли вашу репутацию. И ошиблись. Поэтому вам придется написать заявление об увольнении по собственному желанию и покинуть нашу гимназию. Такие, как вы, не имеют никакого права находиться рядом с детьми. А Агате Михайловне я сообщу лично…
– Что? – в ужасе шепчу я. И хоть глаза наполняются слезами, стараюсь держаться уверенно. – В чем я провинилась? Вы не имеете права увольнять меня без всякого основания…
Лидия Ивановна подлетает ко мне, будто фурия. Наклоняется так близко, что я вижу ее губы, перепачканные лиловой помадой и размазанные кривые стрелки и густо накрашенные ресницы, напоминающие лапки жуков. Слышу запах изо рта. Отстраняюсь инстинктивно. Но директриса не думает отступать.
– Основание? – цедит она и, ухватив меня за руку, шипит гадюкой. – Слушай внимательно, сучка. Если сейчас уйдешь по-хорошему, я не стану гнать волну. Устроишься в другую школу. Глядишь, они ничего не узнают. Но если рыпнешься, я тебе такие права покажу, что тебя даже в ПТУ двор подметать не примут.
– Не понимаю, – недоумевая, всхлипываю я. – Объясните, пожалуйста! Ничего не понимаю. Вчера вы хвалили меня…
– Ну, я же не знала, что ты спишь с мужиками за деньги. Зачем тебе школа, Света? – вздыхает Лидия Ивановна и добавляет гневливо. – Клиентов не хватает? Так не в гимназии же их искать!
– Лидия Ивановна, – в ужасе смотрю на директрису и признаюсь как на духу. – У меня даже мужчины нет. Какие клиенты?
– Поэтому, наверное, и нет, раз ты этим промышляешь, – выносит она вердикт.
– Чем этим? – ухаю устало.
– Ладно, милая, – зло кивает Лидия. – По-хорошему ты не захотела…
Быстро подлетает к столу и, схватив свой сотовый, возвращается обратно.
– А это что? – тычет в знакомый скан, пару часов назад отправленный подружкам.
Кто из них слил инфу директору? Как такое возможно?
– Откуда?! – вскрикиваю от неожиданности.
– Я так понимаю, текст сообщений тебе знаком и удивления не вызывает, – довольно хмыкает Лидия Ивановна и добавляет веско. – У нас свои методы, милочка!
– Это глупый розыгрыш – пытаюсь объясниться я и тут же спотыкаюсь на полуслове. Деньги на карту поступили. Неужели сам Годаров решил меня уничтожить?
– Я тоже так сначала подумала, – кивает башкой Лидия. Высокая блондинистая хала, возвышающаяся на голове директрисы, тут же приходит в движение. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Смех сквозь слезы!
– Я позвонила своей ученице в Сбербанк. И узнала, сколько денег у тебя на счету, – торжественно заявляет Лидия Ивановна. – Кто-то тебе ради розыгрыша лям перечислил. Меня не проведешь, Розанова. Убирайся прочь. И навсегда забудь сюда дорогу. Я тебе сразу трудовую книжку выдам. Торгуй собой в другом месте. Пиши заявление! Я кому сказала…
– Вы не имеете права, – лепечу, порываясь подняться из-за стола. Конечно, после такой гадкой сцены я здесь и сама не останусь. Но и помыкать собой не позволю.
– Таня, – толкая меня обратно в кресло, кричит Лидия секретарше. – Ну-ка, запри дверь!
Придвигает ко мне лист бумаги и ручку. Нависает, давя крепким бюстом.
– Пиши и выметайся! Живо!
Деваться некуда. Трясущейся рукой вывожу каждую букву. Расписываюсь. Ставлю дату. И вынув из сумки тетради, кладу их на стол.
– Детям раздайте, – прошу тихо.
Не стесняясь слез, как слепая бреду к выходу. Только бы не закричать от отчаяния. И выйдя на улицу, медленно иду к остановке. Что теперь делать? Как быть? И как сообщить бабушке и Агате Михайловне? Такой позор несмываемый, хоть в реку с моста кидайся…
В порыве злости достаю из сумки сотовый и набираю номер Годарова. Пусть ответит за свои выходки!
Но этот гад сбрасывает звонок. Теперь я точно уверена, что без Годарова не обошлось. Кто бы еще мог с легкостью кинуть на карту целый лям? Вот только почему меня втоптали в грязь? Умом понимаю, что кроме него некому. А сердце вопит «Это не он!». Зная историю двух семей – Годаровых и Розановых, Руслан бы не посмел. Странная си туация. Одно ясно, бабушке сказать придется. И желательно сразу. Может, она догадается о причинах?