– Я спрашиваю, где они?! Где мои счастливые носки?!
Я подскочил на кровати от этого крика, который раздавался за стеной в смежной квартире. Кричал мужчина. Странное дело, ранее я никогда не слышал из той квартиры разговоров на столь повышенных тонах, хотя грубоватый мужской голос доносился до меня и раньше, но уж точно не в подобных интонациях. Более того, я визуально знал своих соседей – но только визуально, поскольку жили мы в разных подъездах. Это была супружеская пара лет сорока, с виду довольно приятные и симпатичные люди, но, срывы случаются и у самых с виду приятных людей, и, судя по всему, для моих соседей такой момент настал. Может быть, впервые, может быть, в очередной раз за долгое время.
– Что значит, какие?! Мои счастливые носки с зелеными ромбиками!
Ответ его супруги я не слышал. Видимо, столь свирепые претензии заставили ее совсем оробеть, и отвечала она очень тихо.
– А кто знает, мать твою?! Это мои счастливые носки, которые я храню с выпуска из университета! Я их надевал на все пять собеседований в своей жизни, и меня всегда брали на работу! Что ты смотришь на меня?! Я спрашиваю, где носки?!
Голос моего соседа вроде бы начал немного успокаиваться, и я было облегченно вздохнул, поскольку совсем не хотел начинать день, в который я запланировал свой новый старт, с негативных эмоций. В то же время, я был даже немного благодарен за этот своеобразный будильник, поскольку посмотрев на часы, я увидел, что уже половина девятого, а я дал себе слово просыпаться до девяти утра.
За стеной на минуту все стихло. Я с наслаждением потянулся, расправляя затекшие плечи, и с улыбкой посмотрел в окно. Очередной прекрасный летний день – погода во всей Сантории[1] стояла нынче жаркая, но как можно жаловаться на жару? Этого я никогда не понимал. Я встал с постели, хотя в последний момент даже подпрыгнул.
– Повтори! – прозвучало в это самый момент. – Повтори, что ты сказала!
Я затаил дыхание. Мне почему-то очень хотелось, чтобы мой сосед просто неправильно расслышал то, что ему сказала жена.
– Ты выбросила мои счастливые носки?! Ты охренела, дура ты конченая?!. Что ты не знала!? Что ты, мать твою, не знала?! Какого черта ты вообще туда полезла?! Какого черта ты постоянно лезешь?!. Что?! Я, сука, убираю в твоих вещах?! Я трогаю твои носки?! Или твои трусы?! Я трогаю, сука?! Ты понимаешь, что тебя мало убить?!
Голос моего взбесившегося соседа звенел настолько угрожающе и был столь богат эмоциями, что мне стало действительно страшно за его бедолагу-жену, которая так неудачно поступила с некими носками в зеленый ромбик, и которая по-прежнему не смела повысить свой голос в ответ. Когда он кричал слово «сука», то последнее «а» сначала выводил на максимальную громкость, словно выкручивал ручку на проигрывателе, а затем резко эту ручку возвращал в нулевое положение, и «а» быстро затухало – слышалось это очень пугающе.
– За носки?! Да, за носки! Ты знаешь, что это за носки, сукАААа?! Твое дело, что на них дыры были?! Тебя каким хером это задевает, что они в дырах?! А, сукАААа?!. Я спрашиваю, каким хером тебя это задевает?!. Что?! Как лучше?! Как лучше – это не лезть в мои вещи, дубина! Я в этих носках выиграл городской турнир в теннис! Я в этих носках свою первую машину купил! Я в этих носках тебя, дубину, замуж взял! И самое главное, сукАААа! В этих носках меня всегда брали на новую работу! Что ты мне теперь прикажешь делать, сукАААа?!. Что?! Другие надеть?! Я тебе сейчас в пасть твою гнилую затолкаю эти другие, сукАААа! Кто тебя просил?! Кто тебя просил, я спрашиваю?! Какого хера ты лезешь в мои вещи?!.
Тут последовала короткая пауза, в течение которой бедная женщина, судя по всему, пыталась оправдаться. Вышло у нее это не очень хорошо, потому что муж, восстановивший силы, вновь сорвался на крик:
– Что ты больше не будешь?! Сколько раз я это уже говорил, сукАААа?! Сколько раз я это говорил?! Я спрашиваю, сукАААа: сколько раз я говорил, чтоб ты не совала свои лапы к моим вещам?!. Что?! Много раз?! Так какого черта ты опять лезешь, сукАААа?! Я говорю тебе: не трогай мои вещи! Не трогай мои вещи! Не трогай, сукАААа! Ты слышишь, что я говорю?!. Что «ага»?! Что «ага», мать твою! Сколько можно, сукАААа?! Кто теперь пойдет на собеседование?! Кто?! Я спрашиваю: кто пойдет в «Язык без костей»?!. Я пойду?! В чем я пойду?! Все! Плакала работа мечты! Спасибо твоим кочергам!
Первое время я думал постучать в стену и указать разошедшемуся мужу на то, что он нарушает покой других людей. Была мысль даже позвонить в полицию. Но когда я услышал про работу мечты в некоем «Языке без костей», то решил не прерывать своим вмешательством эту семейную сцену. Да и кто я такой, чтобы лезть в чужую семью? Как правило, от подобных попыток становится только хуже.
– Не трогай мои вещи, сукАААа! Не трогай мои вещи!
Под аккомпанемент этих ругательств я прошел на кухню, где включил чайник, а заодно и ноутбук, который оставил вчера здесь же – на столе. За свою соседку я больше не волновался, поскольку было очевидно, что если бы ее супруг был готов на физическую расправу, то вряд ли бы устраивал столь долгую прелюдию. Правда, «сука» в его исполнении звучала как звонкая пощечина. Итак, я сделал себе кофе, сел за ноутбук и в поисковой строке браузера ввел: Лоранна, «Язык без костей».
– Или мне замки по всей квартире развесить, чтобы ты своими отростками не лезла в мои вещи?! – доносилось до меня и на кухне, но значительно тише. – Так я это сделаю, сукАААа! Все на замки – каждый ящик, каждую дверь! Что тебе нужно в моих вещах?! Что, я тебя спрашиваю?!
По первой же ссылке мне открылся сайт бюро переводов, которое предоставляло услуги по многим иностранным языкам и в любой форме. Я сразу расстроился. Кроме санторийского[2], я немного владел английским, но далеко не настолько, чтобы с помощью этих скромных навыков пытаться найти новую работу. Хотел уже закрыть сайт и приняться за приготовление завтрака, но тут взгляд мой упал на активную кнопку для соискателей. К моему удивлению, первая же вакансия гласила: «Требуется сотрудник без опыта работы и знания иностранных языков. Обязанности: сопровождение клиентов нашей компании на деловых встречах. Заработная плата высокая. Ждем ваши резюме по электронной почте или по нашему адресу: улица Мартина Идена, дом 3. Все подробности вы узнаете на собеседовании в случае нашей заинтересованности в вашей кандидатуре».
– Какое собеседование, сукАААа?! Какое собеседование?! Я хоть пальцем трогаю твои вещи?! Я спрашиваю: я трогаю твои вещи?! Что ты там хрюкаешь себе под нос, сукАААа?! Отвечай на вопрос: я трогаю твои вещи?!
А вот это уже было очень интересно. Да настолько, что я даже вспотел от предвкушения столь быстрого триумфа. Наверняка, в этой компании идет набор стажеров, которых будут обучать иностранным языкам по какой-то сверхэффективной методике! Вот он шанс! Таким образом, я смогу убить сразу двух зайцев – найти интересную работу и возможность улучшить свои личные качества. Испанский! Да, если можно будет выбирать, я выберу именно испанский.
– А знаешь, почему?! Потому что они мне нахер не нужны – твои вещи! Сколько можно повторять одно и то же: не трогай мои вещи! Не трогай, сукАААа!
Я уже начинал ожидать, когда голос моего соседа предательски сорвется, но, судя по всему, он был способен исполнять подобные арии сколь угодно долго. Впрочем, его крики меня уже не особо волновали, ведь мыслями я уже был на деловой встрече клиента «Языка без костей». Деловая встреча! Господи! Да разве не об этом я мечтал?! Сколько же поистине интересных личностей я смогу встретить благодаря этой работе? Наверняка, к ним обращаются политики и бизнесмены, звезды шоу-бизнеса, спортсмены! Еще бы! Если зарплата высокая, значит, что-то в этом роде. Да я буду самым усердным учеником, только бы заслужить это место! С головой окунусь в обучение и стажировку! И это только первый день! Господи, даже не день, а первый час моей новой жизни, и мне сразу выпадает такой шанс! Ну, что я говорил? Главное – это вера в себя и смелость. А дальше удача сама тебя найдет.
– Что «не буду больше»?! Что «не буду»?!. Куда?! На собеседование?! На собеседование?! Вали сама на свое собеседование! Нет носков – нет работы, сукАААа! А я в бар!
Я хотел было приготовить себе омлет перед тем, как отправиться на поиски офиса компании «Язык без костей», чтобы посмотреть сразу, что там и как, но последняя фраза моего соседа заставила меня повременить с этой затеей и вернуться в спальню.
– Да! С утра! Не дай бог, приду и увижу, что что-то лежит не на своем месте, я тебе руки переломаю, сукАААа! Видеть тебя не могу! Все испоганила своими кочергами!.. Что?! СукАААа, я сказал, еще раз скажешь хоть слово об этом собеседовании, так и вылетишь в окно! Я что тебе говорил?!. Что я тебе говорил, я спрашиваю?! Я говорил: не трогай мои вещи, сукАААа! Я говорил тебе?!. Что ты мямлишь?! Отвечай на вопрос: я говорил не трогать мои вещи?!. Да?! И что ты сделала?! Что ты сделала, сукАААа?!. Вот и удачи на собеседовании!
Через несколько секунд я услышал, как в их квартире хлопнула входная дверь. И тут я не на шутку испугался. А что если этот взбесившийся тип просто припугнул свою жену, а на самом деле пошел прямиком в «Язык без костей»? А что если он пройдет собеседование? А что если набор сотрудников ограничен? Что если сегодня последний день и осталась последняя вакансия? Нет, такого шанса может уже и не быть. Забыв про завтрак, я быстро натянул джинсы и футболку, выскочил из своей квартиры, бегом сбежал по лестнице с третьего этажа и выскочил на улицу. Посмотрев направо, я увидел своего соседа на расстоянии метров тридцати и пошел вслед за ним.
Меня сразу удивила некоторая перемена погоды. На улице было солнечно, как и во всю предыдущую неделю, ветра тоже не было, но я ощутил какой-то неприятный холодок на своем теле. Это была не утренняя свежесть, а что-то похожее на то ощущение, которое испытываешь пробираясь пешком через облако густого тумана. Тем это было удивительнее, ведь никакого тумана не наблюдалось и в помине, а небо было ясное, без единого облачка. Ну да ладно, видимо от волнения такая реакция. Так, а что делать, если он и в самом деле не собирался менять своих планов? Как мне остановить его? Можно, конечно, отправиться на улицу Мартина Идена бегом и добраться до офиса быстрее, но что дальше? Я даже не знаю, как зовут этого бешеного. Прикинуться им не получиться – он ведь в любом случае нагрянет в скором времени, правда тут же откроется и меня просто выгонят в шею. Кстати, только тут я сообразил, что не знаю, где находится улица Мартина Идена. Но, это не проблема – телефон я взял с собой, и с помощью интернета нужный адрес найдется, если только мой сосед не приведет меня к нему сам, миновав бар. Я очень волновался. Не то, чтобы я желал ему зла и хотел отобрать у него эту работу, нет. Ведь одной из моих установок на следующие семь дней была готовность помогать людям, быть отзывчивее и сдержанней. Если он заберет себе это место, мне придется смириться. Но, черт возьми, как же мне все-таки хотелось, чтобы он не солгал своей жене, завалился в бар, и напился там до беспамятства. Да, лучше до беспамятства, ведь в таком состоянии он не сможет навредить своей нерадивой жене, а если придет в возбужденном подпитии, мало ли чего от него можно будет ожидать. А если напьется до беспамятства, честное слово, доведу его до дома. Если, конечно, он будет здесь, когда я буду возвращаться домой, после того, как заполню резюме в «Языке без костей».
В двух кварталах от нашего дома находился популярный в здешних местах паб «Деревянный флибустьер», в котором я и сам успел побывать пару раз, и я надеялся, что мой сосед завернет именно в него. Хотя жили мы с ним в самом центре города, на Главной улице, и питейных заведений вблизи было достаточно, но «Деревянный флибустьер» был первым на пути, и мне хотелось поскорее избавить себя от роли преследователя. О, чудо! Он действительно не бросал слов на ветер! Остановившись у входа в паб, он докурил сигарету, с гневным выражением на лице что-то процедил себе под нос – я даже не сомневался, что процедил он свое любимое «сука», – и вошел в дверь, над которой был изображен пират с четырьмя деревянными палками вместо рук и ног.
Я же достал из кармана свой телефон для того, чтобы с его помощью найти улицу Мартина Идена, но, к своему разочарованию, обнаружил телефон разряженным. Ладно, не беда. Спрошу у первого встречного. И хоть в понедельник утром на улице было довольно оживленно, этим первым встречным оказался еще один посетитель «Деревянного флибустьера», вышедший буквально сразу после того, как туда вошел мой сосед. Это был старый сгорбленный старик, с седыми космами и бородой. Несмотря на летний день, он был одет в черный матерчатый плащ, правой рукой опирался на кривую трость, а левой придерживал перекинутый через плечо узел. Я бы предпочел найти себе другого человека-компаса, но этот крайне неприятный тип сам обратился ко мне.
– Чего так смотришь? Дай лучше старику на стакан рома, а? – прокряхтел он и в язвительной улыбке обнажил три уцелевших коричневых зуба. – Или зажмешь?
Я непроизвольно поморщился, и хотел было откланяться, но тут же вспомнил, что с сегодняшнего дня для меня все люди равны. И принцы, и бродяги. И даже душевно богатые. Поэтому я сунул руку в карман, в поисках налички, и нашел пятнадцать франков[3] двумя купюрами.
– Пять франков хватит на стакан рома? – спросил я.
– Давай уж десять, – ответил старик, продолжая при этом ехидно улыбаться. – Чего уж там? Не обеднеешь. Вон какой.
– Какой еще?
– Удачливый, – хихикнул старик и вперил мне в лицо взгляд своих маленьких и влажных глазенок бледно-голубого цвета.
– С чего бы это? – спросил я, не поняв, издевается он или нет.
– А вот вижу, что удачливый.
Он дважды стукнул своей тростью – вернее, это была просто вытесанная палка – по тротуару и повернулся обратно к двери в паб.
– Постойте, – сказал я и сделал шаг навстречу. – Услуга за услугу. Я в городе недавно и еще не совсем освоился. Мне нужна улица Мартина Идена. Знаете, где это?
Когда я оказался ближе к нему, старик вдруг вздрогнул и отпрянул. Возможно, он подумал, что я могу причинить ему вред, хоть я даже пальцем его не коснулся. Затем задрожал всем своим сгорбленным телом и медленно повернулся ко мне.
– Почему вы смеетесь? – спросил я, к своему удивлению увидев его смеющимся, а вовсе не напуганным.
– Мартина Идена? – переспросил он сквозь свое хихиканье. – Ага. Знаю уж.
Тут он резко перестал смеяться и стал крайне серьезным. Лицо его при этом стало менее отталкивающим, но и словно пугающим. Каким-то нехорошим. Внешне я, конечно, не проявил никаких признаков замешательства, но внутренне поежился. Создалось такое впечатление, что на меня смотрит человек, который знает что-то, чего не знаю я. Что мне только предстоит узнать, или чего узнать не суждено.
– Так где? – спросил я, стойко выдерживая его острый взгляд в течение секунд четырех.
– А надо ли тебе туда? – прошептал он.
– Очень надо. И как можно скорее.
Старик продолжал сверлить меня взглядом.
– Попался, – тем же шепотом проговорил он.
– Что? – я не был уверен, что правильно его расслышал.
– А я уж поверил, что и правда удачливый, а он попался.
Как мне начало казаться, у старика пошел пьяный бред, но почему-то выглядело так, что говорит он этот бред не просто так.
– Ладно, – я махнул рукой. – Некогда мне, сам найду.
– Улица Джека Лондона знаешь где?
– Знаю, – я остановился, хоть сделал уже шаг в сторону. – Буквально через три квартала.
– Ага, – подтвердил он, продолжая внимательно смотреть в мое лицо. – Там и найдешь. Свернешь налево, пройдешь сто восемнадцать шагов и выйдешь на свою улицу Мартина Идена.
– Ровно сто восемнадцать шагов? – засмеялся я, но так как старик не поддержал мой настрой, смех мой оказался некстати.
– Ровно сто восемнадцать.
– Ну что же, спасибо, – ответил я и двинулся в нужном направлении.
– Ты попался! – хрипло прокричал старик мне вслед.
Я вновь остановился и обернулся на него. И обомлел. По его морщинистой щеке катилась слеза.
– Ты чего это, отец? – удивленно спросил я.
– Холод, – уже тише, но отчетливо сказал он. – Мне очень жаль.
– О чем ты, пьяный ты маразматик? – засмеялся я, но заметил, что смеяться мне особо не хотелось.
– Выпал ты из гнезда, птенец. Беспомощный теперь. И мне очень жаль, – повторил он, вновь дважды стукнул палкой по тротуарной плитке и направился в паб.
Я еще секунд десять смотрел на закрывшуюся за ним дверь, затем покачал головой и продолжил свой путь. Минуты две я еще думал о том, почему этот одиозный старец заплакал после разговора со мной, и о том, что он имел в виду, говоря, что я попался, но очень скоро эти мрачные мысли вытеснили более позитивные о работе в «Языке без костей». Да, сегодня не время для мрачных мыслей. Прочь их! Не дай бог, люди вокруг заподозрят во мне мрачного неудачника. Уцепившись за эту мысль, я постарался выглядеть, как можно приветливее, и вскоре заметил на себе несколько таких же приветливых взглядов случайных прохожих. Как же это классно – просто улыбаться людям, и видеть их улыбки в ответ! Почему раньше я не обращал на это должного внимания.
Пройдя еще три квартала по Главной улице Лоранны, без особого интереса заглядывая в витрины магазинов и вдыхая ароматы кофе и кондитерских изделий с летних площадок кафетериев, я дошел до улицы Джека Лондона и свернул налево. Улица Джека Лондона тоже находилась в центре города и представляла собой два ряда двух- и трехэтажных зданий по обе стороны мощеной дороги. В зданиях этих располагались преимущественно офисы различных компаний, а кроме того упомянутые уже магазинчики и разного рода заведения общественного питания. Просто ради интереса я принялся отсчитывать шаги, не сомневаясь, что мой шаг не вполне совпадет с шагом старика, и я дойду до улицы Мартина Идена чуть ранее. Хотя вообще я предполагал, что пьяный дед таким образом решил надо мной подшутить и ляпнул про количество шагов «на глаз». И кто такой этот Мартин Иден? Где-то слышал я о нем. Писатель, наверное, какой-то.
Я шел по левой стороне улицы, и каково же было мое удивление, когда на сотом шагу я увидел поворот направо. Не переходя дорогу раньше времени, чтобы не сломать траекторию, я сделал еще ровно восемнадцать шагов и свернул на нужную мне улицу. Вернее это была даже не улица, а узкий короткий переулок, в котором нашли приют всего лишь три неказистых одноэтажных здания. На доме под номером «3» среди прочих красовалась вывеска и нужного мне «Языка без костей». Ну, как красовалась? На самом деле ничего необычного в ней не было – просто красные буквы на белом фоне. В целом столь непримечательное географическое положение и внешний вид здания немного охладили мой пыл, но только немного. Я поднялся по трем ступеням, вошел в небольшой, но уютный холл и спросил у старого охранника, как мне попасть в офис компании «Язык без костей». Тот указал мне в левую часть коридора и сказал, что в моем распоряжении две двери справа: если в приемную – то в первую дверь, если к руководству – то во вторую. Я поблагодарил, прошел в указанном направлении и толкнул первую дверь.
– Добрый день, чем могу помочь? – обратилась ко мне девушка, сидевшая за письменным столом.
– Добрый день, – я улыбнулся. – Я по поводу вакансии переводчика без знания иностранных языков. Актуально еще?
– Еще актуально, – ответила девушка. Она была симпатичной, но глядела как-то недоверчиво и оставила мою улыбку без ответа, что меня немного задело. Достав из ящика стола анкету, она протянула ее мне. – Пойдемте.
Я прошел вслед за ней в соседнее помещение – что-то вроде комнаты для гостей, с мягким диваном, столом и кулером. Сквозь большое открытое окно внутрь лился солнечный свет – здесь было уютно.
– Хотите кофе? – спросила она, скорее для приличия, или же мне так только показалось.
– Нет, спасибо.
– Хорошо. Как заполните, отдадите мне.
– Договорились.
Через открытую дверь в еще одно помещение средних размеров, я разглядел двух сотрудников «Языка без костей»: молодых парня и девушку. Они сидели за сдвинутыми вплотную столами и были сосредоточены на мониторах своих компьютеров. Я взял ручку и через пять минут закончил со своим резюме. Оно было самым формальным и не предполагало никаких оригинальностей. Выпив стакан холодной воды из кулера, я подошел к неприветливой секретарше и протянул ей листок.
– Я так понимаю, со мной свяжутся только в случае заинтересованности?
– Да, именно так. Но если до вечера не перезвонят, значит, просим прощения.
– Понял. Надеюсь, до встречи.
– Всего доброго, – даже прощаясь, она не улыбнулась.
Не то, чтобы выйдя на улицу, я чувствовал себя разочарованным, но признаюсь, что ожидал большего. Чего? Наверное, я хотел увидеть многоэтажное здание с панорамными окнами, в котором бы копошился штат из двух сотен человек, и где из каждого угла доносилась бы иностранная тарабарщина. А тут… несколько комнат в одноэтажном здании в переулке, в офисе прямо-таки домашний уют и покой, ни одного клиента в приемной, в котором бы явно читалась принадлежность к иной культуре. С другой стороны, когда я вновь уже шел по улице Джека Лондона в обратном направлении, я почувствовал и некоторое облегчение. Я так перенервничал по поводу этой работы, что найди я действительно «Язык без костей» в здании похожем на международный банк, и получи потом отказ – то наверняка очень сильно переживал бы. А так… ну, позвонят – хорошо, попробуем. А не позвонят – ну и ладно, найдем что-нибудь другое.
Кстати, вновь подумав про сто восемнадцать шагов, я вспомнил и еще одно слово, брошенное стариком. Он ведь сказал что-то про холод. Или мне так только послышалось? Чертов старик, колдун какой-то, что ли? И что это он, весь город в шагах знает? И почему я действительно испытываю эту странную прохладу? Не заболел ли хоть в столь ответственное время? Я пытался прогнать эти мысли прочь, но чего там – мне было не по себе. Я ускорил шаг, чтобы успеть застать этого гада в «Деревянном флибустьере», угостить еще парой рюмок рома и выведать под пьяную лавку, что он имел в виду, когда говорил загадками. Гада? Черт возьми, я же обещал себе всех любить и уважать эти семь дней. Ладно, каюсь.
Однако старика в пабе я не обнаружил. Не было его и поблизости – я внимательно огляделся перед тем как войти внутрь. В столь ранний час в пабе был всего один посетитель, как раз мой бешеный сосед, сидевший у стойки с бокалом пива.
– Я говорю этой суке: не трогай мои вещи… – объяснял он бармену, который слушал с той снисходительной вовлеченностью, которую бармены умеют изображать.
– Доброе утро, – поздоровался я. – Старик в черном плаще давно ушел?
– Мученик, что ли? – спросил бармен.
– Не знаю, как его называют, – я пожал плечами.
– Мучеником его зовут. Минут пять назад вышел.
– Понял, спасибо.
– А она мне «ага». Ну, я этой суке устрою «ага»… – он даже не обернулся.
Я взял путь к Центральному парку, решив позавтракать там мороженым или хот-догом. Может, и Мученика там встречу? Действительно, Мученик – лучше и не придумаешь. Еще меня птенцом беспомощным назвал. Вообще, узнав его прозвище, мне стало легче воспринимать и его самого, потому что, как мне казалось, я был в шаге от ненависти. За что? За назойливое чувство, что этот старик знал что-то, что мог бы знать и я. Такое у меня поначалу родилось впечатление. Теперь же мне становилось его искренне жаль, ведь Мучеником так просто не назовут. Наверное, жизнь была к этому человеку жестокой, оставила много обид, и все это он проецирует на других людей. Назвал ведь он меня вначале удачливым? И позавидовал. И давай брюзжать. Самому-то удача только во сне и снилась. Бедолага. Встречу, дам еще на выпивку.
В парке прежде мороженого мне попалась лавка с хот-догами. Так и быть, значит, хот-дог. За прилавком стоял здоровенный, грузный парень лет двадцати пяти, при этом, как мне показалось, с по-детски испуганным лицом. Пока я делал заказ он как-то беспокойно бегал взглядом за моей спиной и жевал пухлыми губами, а когда подавал хот-дог и кока-колу, у меня мелькнуло ощущение, что он ждет от меня не оплаты, а какого-то обидного слова. На что еще я обратил внимание, но не стал придавать этому значения – это его фартук. Он был уж очень грязным, весь в пятнах от кетчупа, майонеза, горчицы – как старых, так и свежих.
– Спасибо, дружище. Хорошего дня, – я улыбнулся.
– Не за что, честное слово, – ответил он и отвел взгляд.
«Ну и ладно» – подумал я и подошел к ближайшей скамейке, где и расположился со своим завтраком.
Итак, первое утро. Что тут сказать? Ну, отлично же? Есть шанс на новую работу, причем подвернулся он каким-то чудесным образом, просто с неба послан был. Неприятно, конечно, что бедной женщине пришлось выслушать столько оскорблений из-за шизофренических предрассудков своего мужа, и неприятно, что мне пришлось стать тому свидетелем. Ну, а как? Это жизнь. Без негатива в ней не обойтись, главное – не заострять на нем внимания, продолжать улыбаться, и завоевывать свой кусок мира, понимать и знать его до каждой молекулы, до каждого атома.
– Где горчица, ублюдок, мать твою?!
Я успел увидеть, как какой-то мужчина на ходу с силой запустил недоеденным хот-догом в грудь продавцу, оставив на его фартуке очередное пятно. Тут до меня и дошла природа этих пятен, как дошло и то, что благодарить его действительно не за что, и хот-дог я ем отвратительный. Тем не менее, мне стало жаль этого безобидного парня, который в ответ на оскорбление только растерянно оглядывался по сторонам, а затем взял метлу и принялся убирать у себя под ногами остатки брошенного в него хот-дога. Я даже подумал заступиться за него, и объяснить хаму, что нельзя так обращаться с человеком за то, что он забыл положить ему горчицу.
– Козел ты блядский, я же сказала: без майонеза!
Еще один снаряд его собственного приготовления прилетел продавцу в грудь. На этот раз из рук симпатичной девушки, которая покупала хот-дог как раз передо мной, и в чьем лице я никогда не смог бы прочитать скрытую агрессию. Как и первый недовольный клиент, она учинила свою расправу на ходу. Ну и сколько тогда мне придется за него заступаться? Пока он не научится готовить хот-доги? Кстати, я ведь тоже не просил корейскую морковь. И, честное слово, если бы не жалость к этому человеку, я ни за что не стал бы доедать этот хот-дог. Но, так и быть, доел.
– Спасибо, очень вкусно, – сказал я, проходя мимо.
– Ага, – ответил он, испуганно посмотрев на меня.
– Я тебе устрою «ага», – в шутку прошептал я слова своего соседа, уже отойдя на пару шагов.